ОК Автостопом по Галактике 2016: II этап. Визуал

[ОК Автостопом по Галактике 2016]

Название: Веселая жизнь артера Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: арт Пейринг/Персонажи: неизвестный вогон Категория: джен Рейтинг: G Размер: 400х492, 79 Кб Исходники: фильм "Автостопом по Галактике" 2005 года Название: Просто скоро наступит конец света Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: арт Пейринг/Персонажи: Артур Дент Категория: джен Рейтинг: G Размер: 479х768, 380 Кб Исходники: из головы Название: Вы удовлетворены лечением? Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: арт Пейринг/Персонажи: Марвин, Бэймакс Категория: джен Рейтинг: G Размер: 400х527, 65 Кб Исходники: мультфильм "Город героев", фильм "Автостопом по Галактике" 2005 года Примечание: кроссовер с "Город героев" Название: Параноид-андроид Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: арт Пейринг/Персонажи: Марвин, ослик Иа Категория: джен Рейтинг: G Размер: 608х557, 50 Кб Исходники: мультфильм "Винни-Пух" студии "Союзмультфильм", фильм "Автостопом по Галактике" 2005 года Примечание: кроссовер с "Винни-Пух и все-все-все" команда день и ночь ваяла в итоге вышла ерунда зато всю битву мы не слили ну да <div align="center"><a href="http://bfb-1.diary.ru/?tag=5479439"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/4/0/9/3409814/84590999.png"></a></div> Для голосования: #. ОК Автостопом по Галактике 2016

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2016, ОК Автостопом по Галактике 2016

---

[ОК Школа в Кармартене 2016]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016: II этап. Визуал

[ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016]

Название: I will find you
Автор: ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Форма: клип
Канон: Р. Сабатини, "Одиссея капитана Блада"
Пейринг/Персонажи: Питер Блад/Арабелла Бишоп
Категория: гет
Жанр: агнст, зарисовка
Рейтинг: PG
Исходники: видео: фильм "Одиссея капитана Блада" (1991) , также использованы фрагменты из фильмов: "Адмирал" (2015), "Хозяин Морей: На краю Земли" (2003), "Викинги" (2014), и сериалов: "Хорнблауэр" (1998-2003) , "Ястреб" (2011); аудио: "I will find you" (Clannad)
Размер/Продолжительность: 1,45 мин.; 37 Мб
Примечание: Вырвавшись из рабства, Питер Блад оказывается на Тортуге и далеко не сразу принимает решение стать пиратом. Он любит Арабеллу и в то же время осознает, что она потеряна для него. "Для меня всегда был только ты, Питер," - говорит Арабелла в конце книги. А пока - до их встречи еще должны пройти долгих три года...

Название: За мгновение до...
Автор: ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Канон: Р.Л. Стивенсон "Остров сокровищ"
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: сквайр Трелони, доктор Ливси, Том Редрут
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: подборка
Размер: 1280x981
Примечания:

цитата из канона

"...Но вдруг в кустах щелкнул пистолет, у меня над ухом просвистела пуля, и бедняга Том Редрут пошатнулся и во весь рост грохнулся на землю. Мы со сквайром выстрелили в кусты. Но стрелять пришлось наудачу, и, вероятно, заряды наши пропали даром. Снова зарядив ружья, мы кинулись к бедному Тому."

Название: Память о парусах
Автор: ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Форма: сет аватар
Пейринг/Персонажи: Грей, Ассоль, "Секрет"
Категория:гет
Жанр: романтика
Рейтинг: G
Исходники: кадры из фильма
Размер: 100х100
Количество: 10шт

1	2	3	4	5
6	7	8	9	10

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2016, ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016

---

ОК Джанни Родари 2016: II этап. Визуал

[ОК Джанни Родари 2016]

А картины, когда с них соскабливали ложь, хорошели одна за другой.
Они становились красивыми, правдивыми и… оживали!
Собаки, овцы, козы выпрыгивали из рам и разбегались кто куда.
Джанни Родари, «Джельсомино в Стране лжецов»

Название: Как хорошо иметь сердце!
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Путешествие Голубой Стрелы
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: марионетки, Голубая Стрела
Категория: джен
Жанр: сказка
Рейтинг: G
Исходники: бумага для эскизов, гелевые ручки, официальные иллюстрации
Размер: 205 КБ, 790х800

смотреть

альтернативная ссылка


Название: В открытом космосе
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Планета Новогодних елок
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Марко, собаки-пересобаки
Категория: джен
Жанр: фантастика
Рейтинг: G
Исходники: бумага для пастели, белый карандаш, пастель; официальные иллюстрации
Размер: 136 КБ, 564х800

смотреть

альтернативная ссылка


Название: Ложная красота
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Джельсомино в Стране лжецов
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Кошка-хромоножка и шедевр Бананито
Категория: джен
Жанр: сказка
Рейтинг: G
Исходники: бумага, гелевые ручки, официальные иллюстрации
Размер: 557х800, 62,8 КБ

смотреть

альтернативная ссылка


Название: В стране фантазии
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Форма: сет аватар
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: книжные иллюстрации
Размер: 100х100
Количество: 10

смотреть

1		2		3		4		5
6		7		8		9		10

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2016, ОК Джанни Родари 2016

---

ОК Маятник Фуко 2016: II этап. Визуал

[ОК Маятник Фуко 2016]

– Я знаю одну гравюру, – сказал я.
– Ну вот, видите? Молодец. Так и надо. На разворот ее, в четыре цвета.
– Гравюру можно только в один, – сказал я.
– Да? Ну тогда в один цвет. Точность есть точность. Все-таки дадим в два. Дадим золотой фон. Пускай читатель поразится.
Казобон и Гарамон


Название: Маятник качнулся
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: арт
Категория: джен
Жанр: символизм
Рейтинг: G
Исходники: бумага, тушь; 1, 2, 3, 4, 5
Размер: 707х1024, 130 КБ

смотреть

альтернативная ссылка


Название: Криптограмма
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: арт
Категория: джен
Жанр: символизм
Рейтинг: G
Исходники: бумага, тушь; 1, 2
Размер: 1831х1853, 690 КБ
Примечание: здесь зашифровано слово из книги

смотреть

альтернативная ссылка



Название: И все причастные тайн
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: сет тумблер-коллажей
Пейринг/Персонажи: Ампаро, Лия, Лоренца Пеллегрини, Якопо Бельбо, Казобон, Диоталлеви, Алье
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: фото и картинки из сети
Количество: 7
Предупреждения: фанкаст может не совпадать с мнением зрителей

смотреть

Ампаро - Ана Паула Араужо


Лия - Сента Бергер


Лоренца Пеллегрини - Орнелла Мути


Якопо Бельбо - Джанкарло Джаннини


Казобон - Марко Боччи


Диоталлеви - Том Нунэн


Алье - Ален Делон



Название: Новые Ненужные Научные Проблемы (НННП)
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: сет аватар
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: 1, цитаты из романа
Размер: 100х100
Количество: 10

смотреть

1		2		3		4		5
6		7		8		9		10

Название: Дадим золотой фон
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: сет аватар
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: 1, цитаты из романа и немного из кино
Размер: 100х100
Количество: 10

смотреть

1		2		3		4		5
6		7		8		9		10

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2016, ОК Маятник Фуко 2016

---

[ОК Линия грез 2016]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ОК Цветок Камалейника 2016: II этап. Визуальная выкладка

[ОК Цветок Камалейника 2016]

Название: Замечтался
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: арт
Персонажи: Архайн
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 574х800 пикселей, 404 Кб
Примечание:

цитата из канона

"Стерва. На сеновал тебя, как обычную девку, чтобы знала свое место. На цепь, как строптивую суку."
Размещение: после деанона с разрешения автора

Название: Невеста Иггрова
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: коллаж
Персонажи: Радда
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: фотография Евы Грин из интернета, платье с Ламоды, текстуры, текст песни Король и Шут - "Христова Невеста"
Размер: 800х600 пикселей, 687 Кб
Размещение: после деанона с разрешения автора

Название: Kamaleynik: revolution.
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: клип
Персонажи: Брент, Радда, ЭрТар, Джай, Архайн
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Исходники: музыка - Helloween – The Departed; кадры из фильмов "Форсаж", "Пятая власть", "Эквилибриум", "Агенты А.Н.К.Л." и сериалов "Темное дитя", "Фарго"
Продолжительность: 45 секунд
Примечание: модерн!АУ, революция!АУ
Синопсис: Революция. Необходимость? Неизбежность? Победа или поражение? И какой ценой? Неважно, механизм уже запущен. Уже не остановить. Можно только пройти этот путь до конца, даже не зная, каким он будет. Смотрите. С 12 ноября. На нашем канале: «Камалейник: революция». Да расцветёт камалея!
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Спокойствие, только спокойствие
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: сет аватар
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Исходники: кисти фошоп: набор "узоры", шрифт "keep calm"
Размер: 6 кб (одна аватарка)
Количество: 16 штук
Примечание: альтернативный юмор и транслитерация

1	2	3	4
5	6	7	8
9	10	11	12
13	14	15	16

Взять себе

<a href="http://bfb-1.diary.ru/p211000233.htm"><img src="http://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2016/11/d5a91d20e1e347c28e4e0bb7c45ef41e.png" alt="ОК Цветок Камалейника 2016" ></a>

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК Цветок Камалейника 2016

---

II этап – визуальная выкладка – 12 ноября 2016 г

[*КнижниК*]

Уважаемые участники! Завтра, 12 ноября, команды выкладывают визуал.
Напоминаем, что нему относятся: арты, клипы, коллажи, колоринги, частично анимированные или анимированные коллажи или арты, сеты аватар (от 10 штук), сеты тумблерколлажей (от 5 штук).

Минимум – одна работа.

Оргбаллы: 10 баллов за работу (любой формы). Оргбаллы начисляются максимум за три работы.

Арты и коллажи, не превышающие 800 пикселей по большей стороне, могут размещаться в теле поста, арты и коллажи большего размера – открываются только на новой странице. В обоих случаях рекомендуется превью не более 600 пикселей либо кат.
Не забывайте проставлять теги!

Успехов и вдохновения!

@темы: Оргвопрос, II этап, ОК-2016

---

Каталог: I этап

[*КнижниК*]

I этап – выкладка текстов малых форм – 5 ноября 2016 г.

1.  ОК Школа в Кармартене 2016 — 1 (3 мини, 6 драбблов)

2.  ОК Линия грез 2016 — 1 - 2 (4 мини, 6 драбблов, сет порошков, сет историй КМП)

3.  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016 — 1 (4 мини, 1 драббл)

4.  ОК Маятник Фуко 2016 — 1 (4 драббла, 1 мини)

5.  ОК Джанни Родари 2016 — 1 (1 мини, 5 драбблов)

6.  ОК Автостопом по Галактике 2016 — 1 (1 мини, 1 драббл, сет порошков)

7.  ОК Цветок Камалейника 2016 — 1 (3 мини, 3 драббла, сет пирожков (и 1 порошок)

@темы: Каталог, I этап, ОК-2016

---

ОК Цветок Камалейника 2016: I этап. Тексты малых форм + задание

[ОК Цветок Камалейника 2016]

Название: Приключения иггрианцев в России
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 819 слов
Задание: 819, Россия
Персонажи: Архайн, Илланд, брат Марахан
Категория: джен
Жанр: драма, недо-юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: студентота!АУ, персонажи намного моложе и немного глупее себя в каноне (кроме брата Марахана)
Краткое содержание: "Если те профессора, Что студентов учат, Горемыку школяра Насмерть не замучат" (с).
Примечание: мы никого не хотели обидеть
Размещение: после деанона с разрешения автора

— Ста-ро-за-бор-ский-парк-куль-ту-ры-и-от-ды-ха-и-ме-ни-Гы-Пы-Сер-ги-ен-ко-Но-во… — старательно выговаривал Илланд, водя пальцем по табличке на ржавой решётке парковых ворот.
— Заткнись сейчас же, — пробормотал Архайн, прижимаясь виском к бортику не работающего по случаю зимы питьевого фонтанчика. Впрочем, Архайн побрезговал бы из него пить и летом — даже сейчас под неубедительным слоем наметённой ветром снежной крупы в щербатой чаше просматривались вмёрзшие в лёд окурки, обрывки упаковки от чипсов и ещё какая-то дрянь.
— Сер-ги-ен-ко-Но-во-пре-став… — предпринял вторую попытку Илланд. Архайн сдавленно застонал и начал подниматься с грязной и промёрзшей, но такой уютной сейчас крошечной клумбы. Будь его воля — так в ней бы и остался. Но Илланд по пьяни начинал читать все подряд вывески и надписи на заборах, а название парка было слишком заковыристым даже на трезвую илландову голову. Да и в целом для всего «культурно-отдыхального» комплекса, состоящего из трёх рядов чахлых деревьев, аж двух фонтанов и ржавой горки в дальнем конце. Хотя чего ещё можно ожидать от городишки с названием «Старозаборск»? А ещё по пьяни Илланд читал громко и с выражением, а то и с выражениями. И этот пронзительный голос вывинчивал мозг и вынимал душу, в существовании которой в моменты илландовых декламаций не сомневались даже оставшиеся на далёкой, недосягаемой сейчас родине краги, у которых души не было по определению. В такие моменты Илланда хотелось убить или хотя бы вырубить дня на два-три, а в лучшем случае — на семерик. Всё равно толку от него было чуть больше, чем от дохлого моруна, в Старозаборске, впрочем, тоже не водившегося. Вот забросил же Двуединый…
— Хватит, — Архайн рванул зашедшего на третий круг Илланда за плечо. В голове взорвался праздничный фейерверк. Судя по тому, как Илланд охнул и схватился за голову, — у него тоже. И — хвала Иггру! — оставил табличку в покое.
— Что. Мы. Вчера. Пили, — Илланд доковылял до ближайшей — на удивление целой — скамейки и рухнул на неё, откидывая голову на меченную голубями спинку. Архайн опустился рядом, поморщился, напрягая память:
— Калиновку. Можжевеловку. Рябиновку. Вишнёвку. И ещё половину будущей энциклопедии отца Михаила.
— Не, от половины мы бы сдохли, — убеждённо возразил Илланд. Архайн немного подумал и молча согласился. Брат Марахан, вытуренный из Царствия за свои научные изыскания, в Старозаборске неожиданно нашёл и понимание, и паству. Имя, конечно, пришлось сменить, зато добродушного отца Михаила, снисходительно прощавшего прихожанам грех чревоугодия, возлюбили так, что в скором времени он возглавил местный храм. А уж когда пастве стало понятно, что и сам святой отец грешен… В общем, брат Марахан получил полную свободу для своих исследований, и трактат, поименованный здесь энциклопедией, стремительно продвигался, подкрепляемый собственноручно изготовленными материалами, а в Орите сменили гнев на милость и начали ежегодно присылать на полевые испытания Внимающих последних лет обучения. В непростых условиях мира, почти не обладающего силой, все бесталанные и ленивые отсеивались, как труха над веялкой, оставляя при храме только самых достойных. Но какой же всё-таки бестолковый мир!
Архайн зябко поёжился, наконец начиная трезветь, а заодно замерзать, ткнул захрапевшего было Илланда кулаком в бок:
— Илюха, не спать!
Местные имена присланным Внимающим подбирал сам отец Михаил, сумевший убедить стоящих над ним храмовников, что родные, оритские слишком вычурны и непривычны для местных жителей. Того и гляди привлекут ненужное внимание. Взывающие, доставлявшие учеников, сначала старательно слушали, но на середине пламенной речи о местном быте и местных же обычаях начинали потеть, бледнеть и дёргать глазом. Потом быстро соглашались, что «да-да, конечно, имена, вы, безусловно, правы, ой, всё, отчёты не забывайте», и стремительно ретировались обратно в Иггрову «дверь». А Внимающие оставались при отце Михаиле, растерянные и оглушённые, не имея сил сопротивляться смене поименования. Брат же Марахан сильно не мудрствовал: как когда-то местный мужичок «догадался» об имени толстячка в рясе, выудив из полупьяного мычания знакомые звуки — так традиция и закрепилась. «Ты будешь Илюхой, а ты — Алёхой», — припечатал отец Михаил, познакомившись с новыми подопечными. Прочёл привезённую ими разнарядку, покачал головой и определил в храмовые служки. Двух здоровых парней! «Некуда больше», — развёл руками в ответ на возражения и предложил в утешение выпить «рюмочку церковного за знакомство». Кто ж знал, что знакомиться придётся не только с самим братом Мараханом, но ещё и с его энциклопедией! А ирн наутро не оказалось. Ни на это утро, ни на все последующие — они попросту были невозможными в этом мире. Пришлось спасаться аспирином и рассолом. Второе оказалось действенней, но таскать с собой (на случай внеплановой попойки с ровесниками из местных) трёхлитровый жбан с огурцами оказалось сложновато.
— Отвяжись, — отмахнулся Илланд в ответ на второй тычок. — Разбудишь летом, как за этим… папоротником пойдём.
Папоротов цвет и был их заданием. Архайн вспомнил, как обрадовался, узнав, что нужно всего-то найти цветочек, и захотел продолжить изучать «энциклопедию», после вишнёвки он как раз ничего не помнил. Потому что этот иггров папоротник мало того, что искать надо летом, так он ещё и не цветёт, как оказалось!
— Идём, замёрзнешь, — он с усилием вздёрнул Илланда на ноги и, перекинув его руку через плечо, потащил его к выходу из парка. Не бросать же дурака!
В воротах Илланд остановился и, вывернув голову к табличке, с душой прочёл:
— Старозаборский парк культуры и отдыха имени Гы-Пы Сергиенко-Новопреставленского!
Архайн молча приложил к своему лбу ладонь, а ко лбу Илланда — фонарный столб. До лета он точно не доживёт.

Название: Одна из редких встреч
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 860 слов
Персонажи: Джай, ЭрТар, Тишш, ОП
Категория: джен
Жанр: пастораль
Рейтинг: G
Предупреждения: АУ, пост-канон
Краткое содержание: шила в мешке не утаишь
Размещение: после деанона с разрешения автора

— Раст, я завтра буду к вечеру, без меня справишься?
— Да, начальник, — бойко ответил молодой обережник, не так давно получивший повышение. Джай иногда думал, что поторопился с его продвижением по службе, но Раст чем-то напоминал его самого в молодости. Может, где-то схожая внешность, а может, этакая правильность, которая сквозила в отточенных движениях и безукоризненном порядке в его семерике. А может потому, что тот был до сих пор не женат и никогда не отказывался от ночного дежурства.
Как бы то ни было, Джай собрал свои вещи, кивнул Расту и покинул здание Управления Людским Покоем — так теперь называлась обережь. После исчезновения дхэров и, как следствие, веры в Иггра, светская власть не растерялась и быстро прибрала к рукам все, что можно. Начали они с провозглашения местного правителя, правда, за последний семерик лет сменили уже троих. Потом принялись за торговцев и обережь. Так простая обережь, которая занималась ловлей бандитов и иноверцев превратилась в УЛП. По мнению Джая более дурацкого названия нельзя было придумать. Но ему грех было жаловаться.
После их триумфального добивания старой веры, надо было возвращаться к обычной жизни. Брент конечно считал, что они, уверовав, а точнее являясь истинной Привратницей, возьмутся за воскрешение Лозы. Но тут зерно здравого смысла внесла Радда. По ее мнению, в мире должна была начаться грызня за власть, и их самих прирезали бы в пылу страсти. Привратница жива, мир находится в равновесии, если будет совсем все плохо — они выйдут из тени. Послушав ее пламенную речь еще полчаса Брент сдался. На том и порешили.
Брент и Радда поселились Больших Ячменях, отстроив дом по соседству с «гостеприимным» лодочником. ЭрТар, зарядив мыслестрел и прихватив кошака, отправился на заработки в Иггросельц, а Джай решил вернуться в Ориту. И поспел как раз вовремя — там полным ходом шел переворот. От старой обережи осталось не так уж много, а Хорв вообще погиб в первые дни бунта. Во всем городе царила неразбериха. Делать было нечего, пришлось брать все в свои руки. Не для того они носились через границу, обжигая пятки, чтобы новая Привратница смотрела как ее дети убивают друг друга.
Спустя год все пришло в относительную норму. Новый правитель даже наградил Джая орденом имени себя за заслуги перед Оритой и назначил главой Управления Людским Покоем. Обережь пришлось набирать и обучать заново, благо опыта было где набраться. Годы шли, третий по счету правитель наконец навел порядок, и у Джая появилось время на что-то еще, кроме службы. Он и сам не заметил, как стал одним из самых завидных женихов в Орите (после правителя разумеется). Об этом ему любезно сообщил ЭрТар, приезжавший погостить на денек-другой каждую весну. Подвыпивший горец так рьяно расхваливал приятеля что, поклонниц у Джая поубавилось, а вот поклонников, к сожалению, добавилось. Но что ни делается, все к лучшему. Говорливый друг все-таки подал одну ценную идею, и Джай не преминул ей воспользоваться. Так спустя пару лет все друзья отгуляли самую громкую свадьбу в Орите, а собравшаяся вместе Привратница еще попутно доказала народу, что мир не остался совсем уж без чудес.

***

Дома его уже ждали гости. А точнее один гость, который казалось занял собой всю гостиную и пару соседних комнат. Маленькая Алья сидела у него на коленях и бурно что-то рассказывала, но заметив отца сорвалась и повисла у того на шее.
— А дядя ЭрТар обещал, что Тишш меня покатает! Папа, можно я покатаюсь на корлиссе? Я же уже большая, папа! — Алья смешно надула губы и уставилась на отца.
— Вот раз дядя ЭрТар обещал, то пусть он и катает, — хмыкнул Джай.
Тишша спросить никто не потрудился, но при всей его нелюбви к детям, к Алье он относился снисходительно.
Засиделись за полночь — сначала за столом, потом в креслах и на полу. Алья радостно трепала кошака под сказки ЭрТара, Тишш стоически это терпел. Потом Рина унесла уснувшую дочку в детскую, велев и остальным не засиживаться. Но воспоминания не иссякали почти до рассвета, перемежаясь новостями, размышлениями и даже спорами. Всё-таки слишком редко они виделись, а бессонная ночь — невеликая плата за встречу с давним другом. А потом проснулась Алья, и ЭрТар вспомнил ещё полтора десятка сказок. . Но после обеда он всё-таки засобирался в путь. Рина как всегда попеняла ему за недолгий визит, ЭрТар привычно пообещал в следующий раз приехать «на цэлый сэмерык!». Рина сделала вид, что поверила, Джай даже притворяться не стал — знал, что «шип» не может сидеть на месте. Его задача — наблюдать, оберегать, приносить вести. И пусть, в случае нужды, позвать друг друга они могли из любой части Царствия, но ведь договаривались же не тратить силу понапрасну. Лишний раз не вспоминать тоже договаривались. И не пытаться угадать, в каком селище родится новая, «правильная» Привратница.
До городских ворот они шли не спеша, вспоминая день знакомства и поражаясь собственной лихой тогдашней глупости. У ворот пожали друг другу руки, и разошлись в разные стороны. Насвистывающий горец в компании кошака отправился в Иггросельц, а Джай побрел в сторону Управления. Надо было хотя бы к вечеру появиться на службе.
Вернувшись домой, Джай увидел дочку, играющую в кубики с буквами.
— Папа, папа, смотри какому слову меня Тишш научил, — пропищала довольная Алья. Джай посмотрел на слово, выложенное на полу и вздрогнул. Из веселеньких разноцветных букв его дочь собрала слово «ПРИВЛАТНИЦА».
— Только этого еще не хватало, — проворчал он, и подхватив дочь, понес ее в детскую. Кажется, пора была нести в этот мир новую, Иггр их всех, веру, иначе она принесет себя сама.

Название: Страдания одного Взывающего
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: поэзия
Размер: драббл, 245 слов
Задание:

спойлер

шерсть
Персонажи: Взывающий Илланд
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: жестокое обращение с животными (в кратком описании)
Краткое содержание:

цитата из канона

"...не раз доводилось видеть, как рыжий хам походя сшибает плетью крыс, а то и дремлющих на подоконниках кошек". Так за что же Взывающий Илланд так не любил кошек?
Примечание: если вам померещилась известная мелодия - вам не померещилось
Размещение: после деанона с разрешения автора

Пчхи!
Я нарушил проповедь случайно.
Пчхи!
Кто при храме держит кошку тайно?
Пчхи!
Кому тут мало тех оритских кошаков,
Которых уж давно убить я всех готов?
Кому так любы эти твари, все в шерсти?
О, Двуединый, этой муки не снести!
Пчхи!
Я зачихал сто три платка, семь простыней,
А также мантию и всё то, что под ней.
О, Иггр Тёмный, ты мне можешь подсказать,
Что нужно сделать, чтобы перестать чихать?

Пчхи!
А ведь я талантливый мужчина.
Пчхи!
Я красив, умён, любвеобилен.
Пчхи!
Но с личной жизнью получаются кранты:
Я прихожу к красотке, а у ней — коты!
И бесполезно этих тварей запирать —
Одной шерстинки хватит, чтоб начать чихать!
Пчхи!
Обет безбрачия я вовсе не давал,
Но нет в Орите дома, где б я не чихал!
О, Иггр Светлый, где найти мне средств таких,
Чтобы унять непрекращающийся чих?

Пчхи!
А на днях ловил я тваребожца.
Пчхи!
Этот подлый гад был вместе с кошкой!
Пчхи!
Его конечно же не смог я изловить,
Хотя пришлось мне пол-квартала подпалить!
Я так чихал, что промахнулся восемь раз!
Не взвидел света, боевой мой пыл угас!
Пчхи!
И посреди костра я продолжал чихать,
Мешая обережникам меня спасать.
О, бог мой Иггр, это хуже всяких мук:
Я обчихал Архайна и сейчас умру.

Подозреваю, что и в Иггровых Садах
Я зачихаю всё, ведь кошки есть и там.
Пчхи!
Я ненавижу их и ненависть свою
Я между чихами и в смерти воспою…
О, Двуединый, у тебя ответ ли есть,
Зачем придумал аллергию ты на шерсть?
Ап-чхи!

Название: Прощённый
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1362 слова
Персонажи: ОМП, ОЖП, Радда, ЭрТар, Джай, Тишш
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Васий ещё помнил, как было раньше".
Размещение: после деанона с разрешения автора

Васий ещё помнил, как было раньше. Он ещё чувствовал на лице порывы свежего ветра, который опьянял липовым цветом. Ещё видел перед глазами заросшие серебристым ковылём степи. Казалось, что вокруг, куда ни глянь, вода расходится волнами.

Он редко говорил о своем детстве, о юности, о том, как женился. Сейчас. Раньше-то... О, раньше он мог говорить часами, рассказывать о переливающихся золотом ящерках, что грелись на камнях, о хищных ястребах, камнем падающих с неба, завидев добычу. Сначала его слушали, открыв рот, ребятня сбегалась со всех окрестных селищ. Но время шло, воспоминания становились всё расплывчатей, а слушатели — всё нетерпимей.

— С ума сошёл, старый пень! — припечатал однажды Илай, сын кузнеца. — Ну где это видано, чтоб ящерок был размером с ладонь!

Сначала Васий ещё пытался бороться, ещё поправлял путающихся в названиях ребят, размахивал руками, изображая размах крыльев птиц...

Потом устал. Теперь к нему приходила только дочка вдовы Айшат. Брала бельё на стирку, готовила немудрёную еду, а после садилась рядом и просила:

— Деда, а расскажи...

И вот ей он рассказывал всё, как есть. Всё, как помнил.

Когда Айшат уходила, Васий закрывал глаза, и виделось ему, как в дикоцветных землях корчатся, умирая, отвратительные твари, как деревья вновь становятся безопасными и неподвижными, как рушится ограда вокруг Ориты и других городов.

Как зарастают ковылём степи.

Потом он просыпался и долго смотрел в темноту перед собой. Он устал ждать.

***

Они пришли в селище в начале лета, под вечер. Странная компания: горец с дурашливым кошаком, хмурый белобрысый парень с цепким взглядом обережника, черноволосая девица в мужской одежде. На постой их никто не пустил, кто в наше-то время чужаков на порог пустит, хоть бы и за деньги. Пусть скажут спасибо, что на вилы не подняли!

Изба Васия стояла на самой окраине, так что мимо его дома чужаки проходили, успев выслушать все, что хотят сказать честные селищане про бродяг и воров.

— Айшат, — хрипло сказал Васий, — позови этих людей.

Она заметно испугалась, но сделала так, как он просил.

— А вы, что же, чужих не боитесь? — спросил белобрысый, едва поздоровавшись.

Девица ткнула его локтем под ребра, но он совсем не смутился.

— Я давно ничего не боюсь, — сказал Васий. — Все равно помирать пора. Места немного, еда простая. Оставайтесь, сколько хотите.

***

— Зря мы задержались, — сказал Джай, уставившись в столешницу. — А вдруг за нами погоня? Мы слишком приметные, хватит пары вопросов, чтобы им указали путь.

— У меня какое-то странное чувство, — сказала Радда, водружая на стол горшок с кашей. — Как будто мы не случайно пришли именно сюда.

— Можэт, ты голодный проста, ннэ? — ЭрТар ухватил самую приличную ложку и, не мешкая, запустил её в кашу. — Вон, кыс спокойный, что твой пакойник.

ЭрТар не погрешил против истины. Тишш был спокойный, да. Очень спокойно он лежал на улице рядом с плетёным креслом хозяина дома, положив голову ему на колени, хотя чужаков кис не особенно жаловал. Вот так сразу Тишшу понравился, разве что, Брент.

А может...

Да нет, чепуха.

— В общем, я думаю, что надо уходить прямо сейчас, — подытожил Джай. — И дальше идти по дикоцветью, всё равно нам теперь там ничего не угрожает.

— Я наши штаны запасные постирала, — виновато сообщила Радда. — Но к вечеру высохнет, честное слово! Ну сколько можно в тряпье ходить!

— Разберемся со всей этой дребеденью — новые купим, — твердо сказал Джай, отложил ложку и вышел во двор.

— Мне вот что интересно, — сказал ЭрТар горшку. — Как именно мы будем разбираться, и на какие деньги он собрался покупать новые штаны. Он тебе не говорил, может, у него родственники богатые есть на смертном одре, ннэ?

Радда молча выскребла остатки каши и потащила горшок отмывать, пока не присохло.

***

— Деда, а расскажи про Тварь, — попросила Айшат, осторожно поглаживая кошака промеж ушей.

Тишш вытянулся от удовольствия, успев позабыть, что не любит детей. Впрочем, Айшат не была похожа на других ребят.

— Про Тварь... — задумался Васий. — Про Тварь я мало что могу тебе рассказать. Но вот послушай... Давным-давно жила на свете девочка. Простой ребенок, вроде не лучше и не хуже остальных. Её растили в любви и ласке, потому что знали — на самом деле эта девочка способна на великие деяния. Нужно только правильно воспитать её. Весь наш мир, Айшат, похож на тихую и спокойную заводь.

— Как на нашей речке?

— Да, как на нашей речке. Но чтобы всё было хорошо, время от времени в заводь нужно пускать чистую воду, убирать ил и водоросли. Иначе заводь превратится в болото.

— И эта девочка была Взывающей?

— Нет, милая Айшат, она не была Взывающей. Она была куда выше всех йеров, вместе взятых.

Она была — сама сила. Возможность. Вода. Жизнь.

— Деда, Иггр — мужчина.

Васий разразился хриплым каркающим смехом.

— Да, всё верно. Иггр — мужчина. Беги домой. Ты уже сегодня помогла мне.

Радда так и осталась стоять с прижатым к груди горшком, который она отмачивала в ведре за углом дома. Она только что слышала... Да, она только что слышала проповедь, короткую и не до конца правдивую, но проповедь! О Привратнице и Лозе!

А значит, дед Васий не так прост, каким хочет казаться. И они и впрямь не случайно завернули в это селище.

Радда подошла к бельевой веревке, пощупала почти сухие штаны. Подумала немного, оглянулась — и облила штаны водой из ведра. Пусть Джай злится. Уходить отсюда пока нельзя.

***

Уже в дремоте, чувствуя, что увидит тот самый сон снова, Васий спрашивал сам себя — зачем? Зачем позвал на постой незнакомцев, зачем стал говорить Айшат о Ней? Рискуя головой, ведь стоит девчонке где-нибудь упомянуть, какие именно истории рассказывает старый пень Васий, ему конец. Доложат в город, пришлют йера...

Не иначе, как Тёмный под руку толкнул.

А может быть, Иггр здесь и не при чем?..

Васию мучительно захотелось закатать рукав. Закатать и увидеть, что татуировка на месте. Но он слишком хорошо знал, что увидит на руке лишь шрамы от каленого железа. И никакой лозы.

Она не прощает предательства. Никогда не прощала.

***

Радда подошла, когда Васий доел свой завтрак и собрался уже выходить на улицу, на свое привычное место.

— Я слышала вас вчера.

Вот оно. Готовься, Васий. Легкой смерти не будет. Йеры легкую смерть не жалуют, тебе ли не знать. Странно, что ты сразу не понял, что такая странная компания появилась в селище не просто так. Впрочем, раньше они не брали на службу женщин, может, это и сбило его с толку.

— Кто вы? Шип, корень, цветок? Мне кажется, корень.

— Я — никто, — спокойно сказал Васий, поднимая на девушку бесцветные глаза. — Я предал госпожу, покинул орден. Вытравил лозу.

— Лозу невозможно уничтожить.

Она сказала это так уверенно и властно, что ему и в голову не пришло сомневаться в её праве говорить об Ордене.

— Откуда ты знаешь о Лозе? Неужели кто-то выжил?

— Вы сказали йерам, где искать Тварь? — вопросом на вопрос ответила Радда.

— Нет, нет! Этого я не делал!

Радда нахмурилась:

— Но вы сказали, что предали госпожу, вы...

— Я ушел из ордена за несколько дней до того, как... — Васий замолчал. — Когда я вернулся, я увидел, что возвращаться некуда. И не к кому. Я испугался. Я пережил несколько облав лишь потому, что меня высоко ценили как хранителя знаний, прятали. А в последний раз... Нас оставалось слишком мало для того, чтобы защитить госпожу. И я ушёл. Испугался.

— Значит, все-таки корень.

— Корень.

Странное дело, Брент мало говорил об ордене, но Радда словно своими глазами видела, как происходит обряд посвящения, словно своими ушами слышала, как читают Летопись Предвечную... Словно она была там.

Но ведь она действительно была, как бы глупо это ни звучало.

— Пожалуйста, перед тем, как я умру, я хотел бы попрощаться с Айшат.

— Вы собрались умирать? — озадачилась Радда, отвлекаясь от своих мыслей. — Вы, конечно, старый, но мне показалось, что ещё вполне крепкий и здоровый. И у нас много дел.

Васий замер, не веря собственным ушам.

— Так вы... не из храма?

— Какой глюпый человэк, слушай! — когда и как горец успел войти в дом, Васий не понял. — Ну кто ж нас в храм возьмет, таких красивых, ннэ?

Тишш оказался тут как тут, потерся о ноги хозяина, обмёл хвостом сапоги Радды, уложил голову на колени Васию.

— Это трудно объяснить, — пожала плечами Радда. — Давайте будем считать, что мы — Лоза. Только мы почти ничего не знаем. Так что нам очень, очень нужен корень, чтобы...

— Закрепиться, — подсказал белобрысый, усаживаясь рядом с девушкой на лавку.

Васий почувствовал, как слезы застилают глаза. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь...

— А девочка! — спохватился он. — Вы знаете, когда она родится?

— Да, — кивнула Радда. — Привратница возродится, когда первые семена созреют на камалее. Совсем скоро.

Васий вдруг бросился закатывать рукав.

И замер.

От запястья до локтя, поверх застарелых шрамов проступала тёмно-синяя лоза.

Госпожа простила.


Название: Ненависть про запас
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1 063 слова
Персонажи: Архайн, Джай, ЭрТар
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Предупреждения: АУ, некоторый ООС, смерть персонажей. Всётлен.
Краткое содержание: мало ли что и когда может пригодиться
Размещение: после деанона с разрешения автора

Архайн не любил спускаться в темницы. Глупцы, которые туда попадали, всегда заканчивали одинаково. Тратить свое время на них было непозволительной роскошью, но случай был исключительным — убийство дхэра. И схваченных на месте преступления убийц: обережника и «сороку» — заперли именно в подземельях. Быстрее всего было бы порешить недоумков прямо в темнице, а тела сжечь — и родичам горца, если таковые найдутся, и городской обережи рты заткнуть легче лёгкого, достаточно взмаха семипалой лапы из-под бордовой мантии. Хозяева, конечно, не казались обеспокоенными потерей одного из своих… Родственников? Друзей? Архайна никогда не волновали их отношения. Он достиг верха, перед ним открыты были почти все двери. И главным его правилом было — не соваться в жизнь хозяев. До сегодняшней ночи это удавалось. А потом проникшие в святилище чужаки убили Глашатая. И кем бы дхэры друг другу ни приходились, смерть одного из своих спускать не собирались никому. И сделают это так, чтобы другим неповадно было. Жаль только, что для трактата ему убийц не отдали, очень жаль. Но никто не запрещал ему на них посмотреть, а взгляд тоже может очень многое.
Они сидели в одной камере. Горец ощупывал прутья решетки, словно и вправду думал сбежать, а обережник подпирал собой противоположную стену. Как Архайн и рассчитывал, его появление не осталось незамеченным. Горец встретил его громкой тирадой, из которой мало что можно было понять, а обережник молча смотрел из-под спутанных волос, и во взгляде его не было страха, лишь искренняя ненависть. Оба были изрядно биты, но целы — до эшафота своими ногами уж точно дойдут. Архайн всмотрелся чуть глубже, удовлетворённо кивнул: внешняя целостность не означает целостности внутренней. Старшие взывающие поработали на совесть, и казнь станет для неудачливых убийц милосердием. Архайн усмехнулся сам себе. Никогда не приходило ему в голову это слово: милосердие…
Мысли обоих были как на ладони: боль, старательно заглушаемый страх, несмотря на забористую горскую ругань, злость, досада… И неприкрытая, чистая ненависть. Такую Архайн видел не единожды, но только в глазах жрецов. Фанатиков, чтущих Привратницу и раз за разом бессмысленно гибнущих в попытках её вернуть. Но эти двое жрецами не были. Они даже не знали друг друга, воистину пути Тёмного неисповедимы.
И больше никаких тайн: ни осенённого особыми ирнами оружия, ни редких ядов… Яд был на одной из поразивших Глашатая стрелок. Обычный яд, для краг и морунов. И кто бы мог подумать… Да, Глашатая можно было ранить, Архайн сам был свидетелем, как видел и то, что осталось от напавшего на дхэра фанатика. Но убить? Не имея и толики силы, простыми стрелками? А ведь эти двое даже могли бы сбежать, если бы не опомнившиеся Приближенные.
Спрашивать Архайн ни о чём не стал: много чести. Да и увидел он уже всё, что ему было необходимо. Теперь требовалось тщательно всё обдумать и понять, как обратить новое знание себе на пользу. Трактат был временно забыт. Ненадолго, весьма ненадолго, но сейчас Архайну было не до него. Сейчас Архайн размышлял, не наскучило ли ему быть первым среди котов? Раз хозяева оказались уязвимы… И склонялся к мысли, что пока ещё не наскучило. Пока ещё быть котом безопасней. Да и догадку следовало проверить, а это было куда сложнее, чем находить материал для трактата. Но таким знанием пренебрегать не стоило ни в коем случае. И не помешало бы запастись ещё кое-чем…

День казни напоминал день Вознесения: такой же шумный, пёстрый и бестолковый. Но если в день Вознесения Светлый Иггр, глядя на радостную толпу, утирал слёзы умиления, то сегодня он и вовсе не появлялся, зато уж Тёмный, видимо, плясал от счастья. Воодушевление на улицах царило такое, будто ирны пообещали раздавать вне очереди. У выстроенного посреди площади эшафота была давка. У лотков, опоясавших площадь по краю, — тоже, но здесь шумели куда больше. И пока ещё пугливо отводили глаза от перекладины с верёвками. Благо напротив эшафота, на наспех сколоченных подмостках, уже вовсю шла новая комедия всё с тем же козлом и теми же, вызывающими неизменный смех шуточками.
Архайн шёл к эшафоту за скованными приговорёнными, с удовлетворением отмечая, как клином расходится от храмовых ворот тишина. Как жадные взгляды перемещаются от балагана к месту казни. Тёмный наверняка хохотал, не успевая делать пометки в своих пергаментах. А сам Архайн отстранённо удивлялся стойкости убийц дхэра. Оборванные, грязные, измученные жаждой, голодом и терзающей внутренности болью, они шли сами, без чужой помощи. Словно не закрывали им глаза наброшенные на головы мешки. Словно не на казнь вели, а на прогулку. И только на ведущих на эшафот ступеньках один споткнулся, но тут же выровнялся и замер на дощатом помосте памятником не то стойкости, не то непроходимой глупости. Впрочем, приняв во внимание накинутые поверх мешков верёвочные петли, это можно было бы принять и за смиренную гордость.
Толпа окончательно стихла, затаив дыхание, подалась ближе. Илланд для порядка выждал ещё немного и развернул свиток с обвинениями и приговором. Архайн сам передал Взывающему черновик, поэтому в слова не вслушивался. Реакция толпы была ему интересней, хотя… Именно это он и предполагал — слепую веру в произносимые человеко в мантии слова, искреннее, бездумное возмущение и даже отвращение к нечестивцам, посмевшим такое сотворить. Осквернение храма, попытка нарушения ритуала Вознесения, нападение на Невесту — толпе хватило этого с лихвой, чтобы возжаждать смерти двоим скованным людям. Что было бы, если бы ей предъявили правду? Но это было рискованным и ненужным. Да и Глашатаи никогда бы не показали свою слабость, уязвимость, не дали бы повода усомниться в собственном всесилии. Илланд закончил читать, свернул свиток и шагнул в сторону. Свою задачу он выполнил, хоть и недоумевал, почему казнить приговорённых не доверили ему. И даже попытался спорить, но насмешливо-удивлённое шипение из-под бордового капюшона заставило Взывающего Илланда подавиться следующим возгласом и смиренно опустить голову.
Самих Глашатаев на площади не было: то ли не сочли нужным присутствовать лично, то ли решили не рисковать. Архайну это было только на руку. А вот наброшенные на приговорённых мешки раздражали. Ему хотелось ещё раз увидеть знакомую, почти забытую ненависть. К тому же открытые лица лишь украсили бы казнь — толпа любит смотреть на корчи и ужимки, пусть порадуется. Он шагнул назад, вскидывая руку с плетью. Замах, удар — и мешковина пеплом осыпалась на доски помоста. На Архайна уставились две пары глаз, полных ненависти, к сожалению, разбавленной болью. Но этого было достаточно. Архайн приблизился, вглядываясь, запоминая, мимолётно коснулся каждого из приговорённых и тонко усмехнулся, пинком сдвигая ручку механизма. Дождался, пока провалившиеся в открытый люк тела прекратят свою нелепую пляску, снова тронул шею одного и другого, проверяя, мертвы ли, кивнул Илланду и, не оборачиваясь, направился в храм.
В ладони лежали два новых кристалла. Теперь можно будет разнообразить трактат. А заодно подумать, как применить собранную сегодня ненависть на случай, если надоест быть котом. Времени на раздумья у Архайна было предостаточно.

Название: Восемьсот девятнадцатая встреча
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1 370 слов
Задание: шерсть
Персонажи: Радда, Брент, Архайн
Категория: джен, гет
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Сколько раз мы с тобой вели этот спор. А, Брент?" - "Раз восемьсот, не меньше".
Примечание: модерн!АУ
Размещение: после деанона с разрешения автора

Радда возвращается как всегда поздно, уже при тусклом свете уличных фонарей. Идет меленькими шажками, осторожно переступая через замёрзшие лужи — зима в этом году даёт о себе знать раньше обычного. Хорошо, хоть урожай успели убрать полностью, во всяком случае, именно так сказали в утренних новостях.

Радда не особенно верит официальному каналу, но с прогнозом погоды те обычно не ошибаются. Обещали похолодание и снег — и вот он ледок на асфальте, тут как тут.

Зиму Радда не любит.

Было бы не так обидно надевать зимние сапоги в начале октября, если бы летом удалось погреться, как следует. Но куда там! Последние года три лето выдавалось холодное и дождливое, впору было не купальник приобретать, а шерстяные носки! Носки, впрочем, у Радды есть, тёплые, неожиданно яркого голубого цвета. Её бы воля — только в них бы и ходила.

Радда вязала носки не себе, но Вериса, едва взглянув, отказалась их забирать. «Не тот цвет!» Да, когда они выбирали пряжу, цвет выглядел иначе. Но хорошие же носки получились... Впрочем, Радда не жалуется, носки оказались очень теплыми. Казалось, добрая шерсть греет не только ноги, но и душу. Хотя за пряжу родители Верисы деньги могли бы и отдать, раз уж за работу платить не стали.

Радда добирается, наконец-то, до подъезда, быстро поднимается по лестнице на самый дешёвый пятый этаж. На ходу она выключает свет — дурацкая привычка лезть не в своё дело и пытаться сэкономить хоть на чем-то.

Она заходит домой, поворачивает ключ в замке на два оборота, сбрасывает сапожки, которые только именуются «зимними», а на деле — искусственная кожа и такой же мех, не спасающие от минусовой температуры. Торопливо натягивает любимые шерстяные носки и... замирает в ужасе, потому что в глубине тёмной квартиры слышится чьё-то тяжёлое дыхание.

Вариантов, на самом деле, мало. Ничтожно мало. Выскочить за дверь, запереть её снаружи и стучать соседям, чтобы вызывали полицию? А если не успеет? Дверь заперта на совесть, тот, кто прячется в темноте, не может не услышать, как ключ будет снова проворачиваться в замке. А если он вооружён?

Радда замирает на несколько томительных секунд: один носок на месте, второй зажат в кулаке. Она замирает, слепнет и глохнет, и, кажется, даже перестаёт дышать.

Она вспоминает, что в сумке лежит неоконченное вязанье.

Она медленно натягивает второй голубой носок, сбрасывает прямо на пол тяжёлое пальто. Руки мелко дрожат, когда она вынимает из сумки клубок с воткнутыми в него металлическими спицами.

Радда сжимает спицу в руке и повторяет про себя, что выключатель в единственной комнате слева, на уровне плеча. Что главное — не дать загнать себя в угол. Что ей надо просто напугать этого неведомого «гостя».

Что ей не страшно. Не страшно, не страшно!

Свет не зажигается, а в следующую секунду на запястьях словно смыкаются колодки арестанта. Радда запоздало понимает, что человек, ожидавший её прихода, явно лучше неё планирует незаконные и неправильные действия. Чужая рука закрывает ей пол-лица, дышать тяжело.

— Будешь орать — придушу.

Он говорит это так буднично и спокойно, что Радда моментально проникается, даже не пытаясь открыть рот. Её толкают к креслу, бесцеремонно и грубо. Обиженно падает спица.

— Твое дело — сидеть молча, — так же деловито и спокойно говорит неведомый гость. — Если всё сделаешь правильно, не пострадаешь.

Странное дело, ведь вроде бы до этого момента он ей не угрожал, но становится почему-то намного страшнее. Хотя, казалось бы, куда уж дальше.

Радда никогда не делала ничего плохого, даже в детстве. Даже в детдоме, куда её отправила родная тётка. Даже много позже, на работе, когда на неё стали вешать всех собак, не давая ни повышения, ни нормальной зарплаты. Радда никогда и никому не даёт отпор. Потому что боится, потому что хочет спокойствия.

И вот, пожалуйста. Можно быть сколько угодно правильной, сколько угодно хорошей. Но однажды с тобой просто случится какая-нибудь хрень.

Радде, никогда не употребляюшей грубые слова, страшно хочется ругаться. Может быть, даже матом.

Глаза постепенно привыкают к темноте. В свете луны и фонарей Радда различает очертания комнаты, видит и мужчину в центре. Напряжённая поза, длинные волосы собраны в хвост.

— Кто вы такой?

— Я велел тебе заткнуться.

Радда сжимается от страха, но упрямо продолжает:

— Вы велели не орать. Я не ору.

Она всей кожей ощущает на себе тяжёлый взгляд... кого?

— Что вам надо?

— Чтобы ты умолкла. Сбиваешь.

Радда закусывает губу:

— Покажите документы.

Он едва не хохочет в голос, но, видимо, вовремя спохватывается и ограничивается смешком:

— Документы? Какие ещё документы?

— Ну, вы же из полиции. Покажите документы.

— Перебьёшься.

— Тогда я пойду.

Радда и сама не понимает, что творит. Злость, кипевшая в ней, назойливо требует выхода. А если совсем начистоту — ей хочется бить тарелки, царапаться, визжать, словно кошка, и добиваться правды.

Всё те же клещи на запястье, всё тот же спокойный тон:

— Ты никуда не пойдешь, ведь ты не дура. Ты сядешь в свое кресло, заткнёшься и дашь мне работать.

Внезапный порыв к борьбе угасает, как свеча на ветру. И в самом деле, что она может? А вот если сделать вид, что слушается, а как-нибудь случайно... Что? Снова хвататься за спицу? У неё даже баллончика газового нет. А ведь столько раз думала, что стоит купить. Дура и есть.

Он сказал: «Работать». Значит, и впрямь из полиции.

От печальных мыслей Радду отвлекает скрип входной двери. И как это она не расслышала, как поворачивался ключ в замке?

Незваный гость вроде бы и не двигается с места, но каким-то шестым чувством Радда понимает, что он напряжён, тянется за оружием в кобуру. Что сейчас что-то будет.

Радда понимает, что, а оттого жмурится изо всех сил.

— Я знаю, что ты здесь, — слышит она усталый голос от двери. — Если ты хотел подкрасться ко мне незаметно, Архайн, тебе стоило сменить машину.

— Не знал, Брент, что ты выучил это слово, — смеётся Архайн.

Металлический щелчок.

— Как видишь, ты снова опоздал. Я нашёл её раньше. Хочешь, чтобы я её убил?

— Разумеется, нет.

Ещё один щелчок.

— Тогда уходи. Путь живёт дальше своей простой и обыденной жизнью. Уходи, и нам нечего будет делить, Брент.

— Ты же знаешь. Не могу.

— Тогда, — говорит Архайн, — мне придется её убить. И попробовать убить тебя.

Перед глазами у Радды темно, пляшут разноцветные пятна. Она продолжает говорить себе, что речь не о ней. Ей ничего не угрожает. Всё пройдет.

— Ты ведь не идиот, Архайн. Посмотри, что происходит в мире. Ты ведь знаешь, что заморозки убили половину урожая? Как думаешь, почему меняется климат?

— Я хорошо учился в школе, Брент. Небольшие отклонения от нормы — норма.

— Наука... — смеётся Брент. — Наука ищет оправдания тому, чего понять не в силах. Мы-то с тобой знаем, что всё дело в потоке. И в том, что Привратница должна открыть шлюз. Иначе все мы умрем однажды. И ты тоже, Архайн.

Архайн смеётся. Радда открывает глаза.

— Сколько раз мы с тобой вели этот спор. А, Брент?

— Раз восемьсот, не меньше, — серьёзно отвечает немолодой мужчина, стоящий в дверном проеме. — Кажется, восемьсот восемнадцать.

— И ни разу ты меня не убедил. Почему думаешь, что сумеешь убедить сейчас?

— Потому что наивен от природы, ты сам всегда так говоришь. И я верю, что если во мне и остальных пробуждается память, значит, Привратница действительно должна прийти в этот мир.

— Я убью тех двоих, — говорит Архайн. — Я всё равно разделю вас.

Радда не до конца понимает, что делает, когда бьёт его, отвлёкшегося на разговор, бутылкой по голове. Бутылка из плотного стекла, на неё Радда натягивает заготовку для носка, она всегда стоит у кресла. Глухой звук удара, глухой звук падения, тело Архайна оседает на пол.

— Я... я его убила? — спрашивает Радда. Она не уверена, какой ответ хочет услышать.

— Это не важно, — говорит Брент. — Главное, что он не убил тебя. Это была бы катастрофа. Надо идти.

— Я никуда не пойду, пока ты... вы не объясните мне, что происходит!

Брент не включает света, не говорит красивых слов. Он просто берёт её за руку, за запястье, где бьётся жилка.

И этого достаточно, потому что Радда вспоминает всё. Никаких картин перед глазами, она просто вспоминает всё, от начала и до конца. И первое, что она делает — целует ошарашенного Брента прямо в губы.

Кажется, в предыдущие восемьсот восемнадцать встреч они так и не дошли до этой стадии развития отношений.

— Джай и ЭрТар? — спрашивает Радда, оторвавшись, наконец, от любимого.

Выражение лица Брента неуловимо меняется.

— Я подозреваю, где найти Джая. ЭрТар... Тут сложнее. Но думаю, Джай поможет. Надо спешить. Архайн тоже не один.

Радда собирается быстро — смена одежды, аптечка, документы, небольшие сбережения. Оглядывается в последний раз: чужая квартира, чужие вещи из чужой жизни.

Колеблется, но всё же кладет в рюкзак спицы и пару мотков пряжи. Зима будет холодной и длинной, шерстяные носки не помешают ни одной части Привратницы.


Название: Иггрова пекарня
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: сет пирожков (и 1 порошок)
Размер: 349 слов
Количество: 20 (и 1 порошок)
Персонажи: все, кто не увернулся
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: ничего святого
Краткое содержание: тяжела и неказиста...
Примечание 1: про канон, фанон, бредон и революцию!АУ
Примечание 2: мы не смогли бросить одинокий, беззащитный порошечек в одиночестве. Тем более, что он отражает
Размещение: после деанона с разрешения автора

не воскуряйте самойлику
частушки мне не пойте тут
не пейте скваш и не пляшите
бордель блин а не монастырь

у джая нет от баб отбою
как впрочем и от мужиков
наверно роль свою играют
шикарные его штаны

скурив охапку самойлики
и камалейника чуть-чуть
джай наблюдал за пляской сосен
и думал как же дальше жить

архайн хотел любви и ласки
пить раф писать стихи о нём
но отчего-то получалось
всегда немножечко не то

хотела радда просто замуж
а то и сразу в феминизм
ушла в итоге к радикалам
такой вот внутренний разлад

бегут усталый тваребожец
девица корлисс горец джай
архайн ещё бежит за ними
идут на мировой рекорд

топографическим кретинам
привратница укажет путь
куда тентакля потянулась
туда и следует идти

архайн ходил и портил девок
когда использовал манок
парней бы тоже он испортил
но успевали убежать

давай догоним тваребожцев
а впрочем пусть себе бегут
уж лучше к брату марахану
изучим весь его трактат

на все была согласна льяля
когда взывающих звала
но не на репу с лебедою
а впрочем огород чужой

в лесу под деревом глодает
добычу тишш кричит эртар
а ну-ка выплунь кыс какашку
нэльзя нэвкусный дхэров х.. хвост

под ярким красно-синим флагом
шеренги стройные идут
брент не поверил присмотрелся
вот блин фанаты ЦСКА

йер илланд уберите спички
мы дом не будем поджигать
в подвале порох и гранаты
и заговорщики ушли

вы брента сразу отличите
он в моей мантии сбежал
а если он переоделся
вот подлый революционер

даёшь народу скваш бесплатно
а йерам не даёшь совсем
вот так нехитро привлекала
на свою сторону лоза

у нас любая повариха
народом может управлять
котами горцами жрецами
короче страшный жэнщын э

вся власть народу раскулачить
другие странные слова
горланил брент архайн подумал
и тихо молвил расстрелять

враги сожгли родную хату
страховку вместе с ней сожгли
ушла в слезах к лозе индора
архайн их даже пожалел

мы захватили склад едальню
сарай почтовых голубей
кошель тарелку и архайна
ну просто плохо он лежал

ночами в стрёкоте сверчковом
вдруг пробивалось sos mayday
никто не знал что скромный корлисс
служил в спецназе кгб

давай еще один накурим
а впрочем хватит не вари
остановись спасите мама
твори

Взять себе

<a href="http://bfb-1.diary.ru/p210938749.htm"><img src="http://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2016/11/a4e16109984bb9726105925f7a63d234.png" alt="ОК Цветок Камалейника 2016" ></a>

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Цветок Камалейника 2016

---

ОК Автостопом по Галактике 2016: I этап. Тексты малых форм

[ОК Автостопом по Галактике 2016]

Название: Поэзия вогонов Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Бета: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: сет порошков Количество: 10 Размер: порошки Пейринг/Персонажи: все-все-все Категория: джен Жанр: поиски главного Вопроса Жизни, Вселенной и всего такого Рейтинг: G Предупреждения: смысла нет, Вопрос все еще ищем. Размещение: Только после деанона с разрешения автора. артуру денту вогон вирши читал четыре дня подряд был долгим жертвоприношенья обряд команда порошки писала чтоб вогонов прям превзойти а ты теперь возьми попробуй прочти с орбиты кашалот на землю упал в предутреннюю рань летела вслед все объясняя герань был зафод честным президентом но приключения любя на радость публике похитил себя зверь жукобол траальский глупый за фордом префектом бежал на полотенце глянул мельком упал дентрасси это классный повар вогонам любит насолить он автостопщиков пускает пожить простатик вогон джельц растроган ведь три доноса принесли четыре раза потерявши нашли на что пустили наши деньги где наши главные слова суперкомпьютер выдал сорок и два (порошок бонусный, на вогонском) штранграах тардын ур'б вцурйукен и вогон побую втындох мирцуйк переподвыпертыкнул и сдох контент два идиота пилят и дни и ночи ноября но в футере зрит в корень Марвин все зря Название: Жутко великий парень Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Бета: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: проза Размер: драббл, 349 слов Пейринг/Персонажи: Зафод Библброкс Категория: джен Жанр: размышления Рейтинг: G Предупреждения: смысла нет, Вопрос все еще ищем. Размещение: Только после деанона с разрешения автора. После создания Вселенной недовольны были многие. В том числе жена Трина Трагула, которая была исключительно недовольна всем, что существовало в этой самой Вселенной, и в особенности самим Трином. Он, кстати, Вселенную настолько сильно не ненавидел. Он любил шоколадный торт, а поскольку без Вселенной не было бы шоколадного торта, то и ее приходилось принимать такой, какая она была. Тотально-Воззренческий Вихрь был создан именно для того, чтобы показать жене, чем же Трагул был столь доволен в шоколадном торте. Экстраполяция Вселенной была логическим шагом. К сожалению, ни жена Трагула, ни все последующие поколения углеродных форм жизни никак не могли оценить, в чем же все-таки была прелесть торта. Ни одна, кроме Зафода Библброкса. Попав в Вихрь, он исключительно быстро понял, чем Вселенная так нравилась ему самому. Вселенная любила его, а не отвечать взаимностью казалось чем-то невежливым. Зафод убедился там, в Вихре, что любовь была взаимной, а его собственная роль в жизни Вселенной и всего такого превосходила многих. Он был первым президентом Галактики, которому было уготовано действительно принимать какие-то решения. Собственно говоря, то, что убивало всех предыдущих посетителей Вихря — осознание собственной жалкой доли и мнимости бытия — и не могло существовать в мире Зафода. Зафод был велик. Вселенная убедила его в том, что он был не только ответом на ее вопросы, но и самим Вопросом. Он, Зафод Библброкс Первый, вовсе не был Никаким, и никакой Гарграварр не смог бы теперь разубедить его в этом лучащемся оптимистическом настрое. Зафод порой вспоминал вопли, которые показали ему перед входом в Вихрь. Темная сторона его разума заставляла его задумываться о том, каково же было тем, кто таким величием не обладал. Мания пыталась возражать, но даже Библброкс уставал от того, с какой назойливостью его ум пытался разделаться с вопросом о том, как жили все остальные. Возможно, на самом деле темные закоулки его души были и вовсе светлыми? Возможно, прислушайся он все-таки внимательнее, он бы понял, в чем состоял ужас жертв Вихря? У Зафода не было времени размышлять. В этом и состояло, в общем-то, его величие. Зарнивуп не решился ему сказать, что величие его было заточено в ореховой скорлупке. Лишь мимоходом упрекнул за то, что Зафод отказался когда-то от прозвища "Гамлет". Название: Фирменное Блюдо Автор: ОК Автостопом по Галактике 2016 Бета: ОК Автостопом по Галактике 2016 Форма: проза Размер: мини, 1006 слов Пейринг/Персонажи: Фирменное Блюдо, Жармрак Дезиато Категория: джен Жанр: размышления Рейтинг: G Краткое содержание: Цель жизни Фирменного Блюда — найти тех, кто его съест. Удастся ли ему найти своего едока в этот раз? Предупреждения: смысла нет, Вопрос все еще ищем. Размещение: Только после деанона с разрешения автора. Фирменное Блюдо было готово. Готово отчаяться. Вселенной уже почти пришел конец, но ни один из гостей так и не желал его заказать. Совсем скоро Блюдо уже могли вернуть обратно на пастбище, чтобы откормить еще пожирнее, а его лоснящиеся бока так и не привлекли никого из посетителей. Блюдо переживало экзистенциальный кризис, который не имел ничего общего с взрывающейся умирающей Вселенной за стенами ресторана. Естественно, Блюдо не хотело унижаться до той степени, чтобы умолять хоть кого-нибудь выбрать бифштекс или сочную грудинку. Гордое своей генетикой и своим предназначением, животное точно знало, что всеми фибрами души желало быть съеденным. Его целью было сделать кого-то хоть на минуту счастливым и сытым, умиротворенным и спокойным. В чем-то это было сродни тому, о чем порой разговаривали сновавшие туда-сюда люди — желанию быть для кого-то полезным, несмотря на то что это способно навредить тебе самому. Люди называли это «самопожертвование». Блюдо не знало, стоит ли доверять потомкам обезьян, которые и сами открещивались от подобного родства, но такое объяснение его предназначения ему нравилось. Люди еще иногда упоминали одного из них, которого пригвоздили к столбу, когда тот очень попросил. Блюдо подобные порывы понимало — погибнуть ради других было весьма и весьма притягательным. В конце концов, зачем еще нужно было, например, оно само, с этими жирными боками и мягким, сочным мясом? Все собратья Блюда по кухне соревновались за звание Фирменного, все они росли с этим желанием стать для кого-то бифштексом или даже медальонами. Чем Фирменное Блюдо не награда за долгое путешествие во времени к концу Вселенной? Стать для жителя Сантрагинуса V или для зарквонианина последним ужином перед новым началом отсчета Жизни было величайшей честью для Блюда. Отсутствие желающих его попробовать ввергало его в смятение. «Возможно, со мной что-то не так? Может, я и недостойно быть Фирменным?» паниковало Блюдо, которое, очевидно, не читало ни разу в жизни Путеводитель и даже не могло распознать в дружелюбных буквах на обложке замечательного девиза «Не паникуй». Блюдо переживало и продолжало бродить от столика к столику, предлагая ту или иную часть себя посетителям. Одни отказывались вежливо, ссылаясь на невозможность потреблять углеродные формы жизни из-за биохимических особенностей переваривания; другие свирепо вращали семью глазами и грозились убить Блюдо прямо там и потом не съесть, если то не прекратит мешать им играть в галактический покер. Даже бетельгезийцы, и те не желали отведать этой последней ночью сочной грудинки, даже когда Блюдо смиренно предложило полить себя перед готовкой умопомрачительным маринадом на основе бормотурата. Даже увещевания о том, что оно согласно лежать рядом с гарниром из экзотического овоща «карто-Ф-ель», не помогали соблазнить ни одного гостя отведать Блюдо. Паника нарастала, а Вселенная меж тем уже начинала взрываться. Мир заканчивался прямо перед маслянистыми глазками Блюда, и тому уже начало казаться, что все было зря. «Я никогда не смогу быть съеденным. Я недостойно даже умереть. Остается лишь исчезнуть вместе со Вселенной», уныло думало оно, бредя и постукивая копытцами по мраморному полу Маккосмикса. Внезапно оно услышало голос Жармрака Дезиато. Певец, вероятно, решил ожить, и его сладкий, тягучий, словно медовый голос подманил к себе животное так быстро, что Блюдо даже не успело опомниться. — А скажи-ка мне, любезный, какая у тебя часть самая вкусная? — поинтересовался Жармрак, плотоядно окидывая взглядом всю жирную фигуру Блюда. — Сэр, я весь, весь, — клятвенно начало Блюдо, — я весь из мраморного мяса, пронизанного тончайшими слоями жира. Когда меня жарят, я источаю самые потрясающие ароматы, способные поразить даже искушенных ресторанных критиков. Меня можно сервировать только с деликатесными гарнирами, среди которых редчайший овощ «карто-Ф-ель», арктурская клюква, суперновика, выросшая на болотах Фаллии, алголийский солнечный свет... — Довольно, я понял. А части-то у тебя какие как готовят? — Жармрак, очевидно, нарабатывал себе аппетит, который после года консервации шевелился медленно и лениво. — О, сэр, — запищало от восторга говорить о себе Блюдо. — Сэр, моя вырезка может быть приготовлена в шести различных соусах одновременно и поочередно! Сырный соус из молока Жукобола с Трааля добавляется к смеси вин с Андромеды, приправляется специями, добытыми на Арракисе, и потом смешивается с фруктовым, медовым, и сливочным соусами для того, чтобы мое мясо осталось сочным и мягким в процессе тушения. Моя грудинка отваривается в соке плодов с пятой планеты в системе Бетельгейзе и посыпается сочной травой из космоцыганских сборов, всякий раз новой. Из моих копыт готовится превосходное желе с овощными привкусами, а мой язык — о, мой язык... Его нежный вкус сохраняется благодаря уникальному рецепту нашего повара, маринаду с добавлением грызлодера. Жармрак весьма гулко сглотнул слюну, накопившуюся во рту. Потрогав животное за толстый бок, он деловито осведомился: — А покажи-ка, где у тебя больше всего жира. — Здесь, на крупе, сэр, — в совершеннейшем экстазе от такого обилия внимания стало вертеться Блюдо. — И вот здесь, на брюхе, и из этого жира вытопят вкуснейшую составляющую нежного масла, экспортируемого на Орион во времена их августейшего императора Шельм О’Вника. Прошу, сэр, съешьте меня всего! — Хм-м-м... возможно, я хочу сегодня что-нибудь вегетарианское, — задумчиво проговорил Жармрак, теребя Блюдо за толстую ляжку. — Хотя, вот ляжки — что ты там сказал, из них могут сделать? — Я еще не рассказало вам о них! — взвизгнуло Блюдо и спешно затараторило. — Мой окорок могут запечь на вертеле целиком, нашпиговав перед тем самыми спелыми яблоками из дальних уголков Куагалактики и острыми языками кинжальных змей с Кассиопеи. Во время готовки меня будут поливать арктурским мега-джином и поджигать, чтобы создать карамелизованную корочку, и с первого же укуса вы поймете, насколько мое мясо сочное... — Довольно, — махнул рукой Жармрак и лениво согласился. — Так и быть, уговорил. Грудинку мне и три окорока моей охране. И с собой завернуть бифштекс. Больно уж вкусно рассказываешь. Блюдо едва поверило своим ушам. Его хотели съесть! Его искренне хотели съесть, и это было не сказкой, и Вселенная еще не успела закончиться совсем! Этот конец Вселенной был для него самым счастливым. «Как хорошо быть заказанным, — думало Блюдо, путаясь в копытцах и стремглав устремляясь в сторону кухни, где лежал заряженный пистолет. — Меня разделают и съедят, и я принесу им столько удовольствия. Мое мясо будет питать их жизнь, и мое существование будет иметь огромный смысл, ведь какой иначе смысл, если не для других? Я вершина эволюции животных». Так думало Блюдо вплоть до самого выстрела в его голову. И кто бы мог его судить, ведь Блюдо никогда не попадало в Тотально-Воззренческий Вихрь; а если бы и попало, то кто сказал, что оно бы не вышло оттуда все столь же счастливым? <div align="center"><a href="http://bfb-1.diary.ru/?tag=5479439"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/4/0/9/3409814/84573140.png"></a></div> Для голосования: #. ОК Автостопом по Галактике 2016

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Автостопом по Галактике 2016

---

ОК Джанни Родари 2016: I этап. Тексты малых форм + задание

[ОК Джанни Родари 2016]

Сказка кончилась, и тем не менее место
для того,что было потом, всегда найдется.
Джанни Родари, «Грамматика фантазии»

Название: Как Джованнино покатался на белом медведе
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Бета: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Сказки по телефону
Задание: размер: 550 слов, география: Антарктика, задание: песня
Форма: проза
Размер: драббл, 550 слов
Пейринг/Персонажи: Джованнино, ОМП
Категория: джен
Жанр: юмор, сказка
Рейтинг: G
Примечание: Джованнино распевает песни: «Пингвины» (слова А. Горохова, музыка В. Купревича) и «Рыба-кит» (слова и музыка Ю. Кима)

Однажды Джованнино Путешественник решил купить тур в Антарктику и покататься на белых медведях. Все друзья всполошились и стали отговаривать его от этой затеи.

— Что, если медведь тебе голову откусит? Это же хищник! — волновались они.

Но Джованнино стоял на своём и укладывал вещи. Вещей, кстати, набралось немало, все-таки на Южном полюсе стояли дикие холода.

Чтобы как-то утешить друзей, он решил немного потренироваться: покатался на собаках, кошках, и даже на тигре в зоопарке. Вроде, всё обошлось. И, воодушевлённый успехом, он полетел в страну свой мечты.

Приземлившись где-то в Антарктиде (ну, это, кто не знает, материковая часть Антарктики) на 550 км, Джованнино направился к Тихому океану на складном вездеходе, чтобы поскорее повстречаться с белым медведем.

Надо сказать, что в своё время наш герой не удосужился подучить географию и поэтому совершенно серьёзно искал в Антарктике белых медведей. Мы-то с вами знаем, что они там не водятся, но наш путешественник об этом не догадывался.

Так вот, исколесив материк вдоль и поперёк, медведей он не обнаружил и загрустил. Но потом взбодрился и подумал: «Подумаешь, медведи! Я могу покататься и на пингвинах, и на косатках, и вообще, где наша не пропадала!»

Приняв такое решение, он повеселел и запел во весь голос:

В Антарктиде льдины
Землю скрыли
Льдины в Антарктиде замела пурга
Здесь одни пингвины
Прежде жили
Ревниво охраняя свои снега
Ревниво охраняя свои снега…

Пропев эту песню 550 раз, он затянул другую:

На далёком севере
Ходит рыба-кит, кит, кит, кит,
А за ней на сейнере ходят рыбаки.

Ну, нет кита, ну, нет кита,
Ну, нет кита не видно.
Вот беда, ну, вот беда,
Ну, до чего ж обидно, ага.

Эту песню он тоже хотел пропеть 550 раз (почему именно столько раз, спросите вы? не имею представления: герои иногда творят, что хотят, как ни бейся с ними), но успел только дважды. Потому что на его пути неожиданно возник динозавр. Да-да, обыкновенный ископаемый ящер собственной персоной, который при этом говорил на великолепном итальянском языке!

— Кто так поёт-то? — заворчал этот тип,— сколько лет живу на свете, а такого фальшивого пения до сих пор не слышал.

— Меня так на хоре в школе научили, — сконфузился Джованнино, — а как Вы попали сюда, разве ваше место не в музее?

— Так я и был в местном музее, пока твое пение не пробудило меня от вечной спячки. Теперь не знаю, чем заняться: не то на лыжах покататься, не то в море искупаться.

— Может, Вы меня покатаете? — робко попросил наш герой, — совсем чуть-чуть, а?

— Ну, ты, синьор, нахал, — расхохотался динозавр, — сначала лишаешь меня сна, а потом устраиваешь аттракцион с забегом. Ну, ладно, — смягчился он, увидев погрустневшего Джованнино, — так и быть, один круг сделаю, но чур — НЕ ПЕТЬ! Иначе сброшу в океан.

После забега храбрый, но замёрзший путешественник спросил, есть ли у ящера какое-нибудь желание? Раз тот исполнил просьбу Джованнино, то тоже может его попросить о чём-нибудь.

— Желание? М-м-м... Надо подумать. О, идея! Плеер с наушниками!

— ???

— Чему ты удивляешься? Я, похоже, здесь надолго, и кто знает, какие ещё туристы нагрянут с ушами, на которые медведь наступил. Чтобы обезопасить себя, буду ходить в наушниках и слушать ту музыку, которая нравится мне.

Джованнино отдал динозавру свои плеер и наушники, и напоследок спросил:

— Извини, что не представился раньше. Меня зовут Джованнино, а тебя?

— Умка, — не моргнув глазом, ответил тот.

— Постой, но «умка» в переводе с чукотского означает «самец белого медведя»?

Ящер лишь загадочно усмехнулся и исчез, только Джованнино его и видел.


Название: Чем пахнет фея
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Бета: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Путешествие Голубой Стрелы, Чем пахнут ремесла, Какие бывают ошибки, Коты города Рима
Форма: проза
Размер: драббл, 603 слова
Пейринг/Персонажи: Фея и другие
Категория: джен
Жанр: повседневность, кроссовер
Рейтинг: G

У каждого дела запах особый…
Дж. Родари

Все вы, вероятно, знаете Бефану — добрую Фею, которая приносит итальянским детям новогодние подарки. И хотя некоторые считают, что она скуповата и подарки от неё получают только дети богатых родителей, это не так. Если не верите, спросите её верную служанку Терезу, она подтвердит. Просто Фея сама небогата, хотя и герцогиня (как она сама себя называет). Она жалеет всех детей, но, к сожалению, у неё нет печатного станка для денег.

Так вот. Однажды её игрушки, которые она собиралась раздарить богатым детям, взбунтовались и сбежали к бедным ребятам.

Многие после этого косо смотрели на старушку.

— Такая благовоспитанная синьора, а из-за неё дети проливают слёзы.

— Да-да, — поддакивали другие,— её дело пахнет детскими слезами.

— Это неправда, — пыталась оправдаться Фея, — невозможно осчастливить всех. Те дети, которым я дарю подарки, очень рады и веселы. Вспомните себя детьми. Вы же тоже были счастливы, когда получали на Новый год то, о чём мечтали?

— Ну, это когда было-то, — возражали ей, — тогда и небо было выше, и весна длиннее, и коты города Рима толще.

Фею очень задели эти слова. И она задумалась: а какой на самом деле запах у её дела?

Может быть, новогодней ели? Но нет, не все люди на Новый год ставят ёлки.

Тогда может быть, это запах мандаринов? Но ведь есть люди, у которых на цитрусовые аллергия.

Возможно, это запах пороха от фейерверков? Но те, у кого есть домашние питомцы, не используют пиротехнику: животные боятся громких звуков.

Как ни ломала голову Бефана, так и не смогла придумать, какой же запах у её ремесла.

Тогда она решила обратиться к детям. Действительно, кто кроме них знает ответ на этот вопрос?

В своём магазинчике она поставила ящик с прорезью и напечатала бланки с вопросом: «Как вы считаете, чем пахнет фея?» Возможно, этот вопрос надо было задать по-другому, но Фея решила, что дети и так догадаются, о чём она их спросила.

После этого она каждый день встряхивала ящик, проверяя, наполняется ли он. Побрякивало изрядно.

Накануне Нового года Бефана вскрыла ящик, уселась за стол и стала разбирать бланки с опросом.

Иногда ответы были краткими: фея пахнет «снегом», «ёлкой», «тортом», «салютом», «звёздами». Случалось, что отвечали подробнее: «я считаю, что фея пахнет новыми игрушками»; «мое мнение, что фея пахнет свежим деревом, ведь она летает на метле, а метла у неё должна быть только высшего качества»; «я думаю, что запах феи меняется в зависимости от того, какой наступает год: Козы, Петуха или Змеи».

Были и совершенно фантастические версии: «фея пахнет пылью других планет»; «раз фея волшебница, то пахнет она волшебством».

Но больше всего Фее понравился ответ мальчика по имени Франческо. Он написал: «Фея пахнет чудом, ведь благодаря ей я нашёл верного друга».

Бефана долго перечитывала эту строчку, вспоминая, что это за Франческо? Ведь у неё их было миллион.

И, уже засыпая, она вдруг поняла, что это тот мальчик, который целый год, со слезами на глазах, не отрываясь, смотрел на Голубую Стрелу, а в итоге получил нечто большее.

«Ну, что же, — подумала она,— похоже, запах моего ремесла — это возможность творить чудеса без денег».

А вы как считаете?

Тест на внимательность:

1. Бефана является волшебницей:
а) снежинок,
б) грозовых туч,
в) новогодних подарков,
г) санок.

2. Верную служанку Феи зовут:
а) Лукреция,
б) Чечилия,
в) Паола,
г) Тереза.

3. Волшебницу считают скупой, потому что:
а) копит деньги на новую метлу,
б) дарит подарки не всем детям,
в) прячет деньги в сейф,
г) постоянно пересчитывает деньги.

4. Давным-давно коты города Рима были:
а) толще,
б) жирнее,
в) как слоны,
г) необъятные.

5. Франческо на Новый год получил в подарок:
а) электрический поезд,
б) шоколадный торт,
в) дырку от бублика,
г) друга.

Проверьте себя:

1. в)
2. г)
3. б)
4. а)
5. г)

Название: Неудачные гастроли
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Бета: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Джельсомино в Стране лжецов
Задание: география: Антарктика, задание: песня
Форма: проза
Размер: драббл, 429 слов
Пейринг/Персонажи: Джельсомино и другие
Категория: джен
Жанр: сказка
Рейтинг: G
Предупреждения: постканон

Вы, наверное, помните Джельсомино, юношу, обладателя редкого голоса, который спас жителей Страны Лжецов от вранья? Так вот, я недавно получил от него письмо. Там он рассказал о своей жизни после того случая.

Джельсомино действительно стал великим тенором, объездил весь мир и даже Северный полюс. Ему оставалось покорить только Антарктику. С гастролями он объехал всю Антарктиду, и ему оставалось последнее выступление на станции Конкордия. И тут он совершил роковую ошибку. Вы догадались какую? Совершенно верно: он запел ВО ВЕСЬ ГОЛОС.
Вероятно, вы помните, к чему обычно это приводит. Да, это и произошло. То, что станция, где проходило выступление, развалилась за несколько секунд — это цветочки. Самое страшное было то, что с Антарктики сошел ВЕСЬ слой льда.
Что тут началось!
Пингвины, тюлени, киты, косатки и другие представители фауны сразу же пожаловались в Гринпис, Общество защиты прав животных и ООН.

В местной газете «Новости Антарктики» написали разгромную статью на концерт Джельсомино. Карьера великого тенора катилась под откос.

Сам Джельсомино очень расстроился и пообещал мировому сообществу, что он все восстановит.

И действительно, он начал восстанавливать ледяной слой. Один он, конечно бы, не справился, ему помогали все жители Антарктиды. Все вертолеты, теплоходы, ледоколы и самолеты перевозили воду для оледенения. Миллиметр за миллиметром, сантиметр за сантиметром слой поднимался.
На это ушло пять лет.
Все это время Джельсомино жил в Антарктиде. Он не переставал петь, просто теперь делал это очень тихо и когда никого не было рядом. Ведь он очень любил свое дело!

Особо бдительные пингвины следили за ним во время сна. Как только Джельсомино начинал петь во сне, дежурный пингвин тюкал его по ноге, чтобы тот замолчал.

Также Джельсомино организовал «Фонд Всемирного оледенения», который занимался изучением ледников Антарктиды, Арктики и других заснеженных территорий. Благодаря его фонду на проблему ледников обратили внимание.

После этого Джельсомино много гастролировал по миру с концертами, в конце которых всегда пел песню собственного сочинения:

Когда растают льды и воды хлынут вверх,
На свете не останется материков и рек.
Лишь океан вокруг, кругом одна вода,
И мир о человеке забудет навсегда.
Чтоб этот мир спасти, есть выход лишь один —
Храните ледники, прошу вас, мир един!

Его, естественно, подвергли критике за такой непрофессиональный текст песни. Но Джельсомино все равно своё дело не бросил, и эту песню продолжал петь.
Ведь кто-то должен охранять жизнь на нашей планете, даже с песней невысокого художественного уровня?

К сожалению, в письме не оказалось фотографии нашего героя, так что я не знаю, как он теперь выглядит. Узнал бы я его, если бы встретил случайно на улице?
Также не было фотографии искусственных ледников, созданных им. А мне так захотелось их увидеть.
Говорят, что в Антарктиде льды на закате солнца очень красивые.


Название: Инопланетный коммунизм
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Бета: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Планета новогодних елок
Форма: проза
Размер: мини, 1550 слов
Пейринг/Персонажи: Маркус, ОМП
Категория: джен
Жанр: фантастика
Рейтинг: G
Краткое содержание: советский пионер получает неожиданный подарок и оказывается на удивительной планете
Примечание: написано по мотивам заявки: "А можно что-нибудь про планету новогодних ёлок? Как туда попал вредный буржуйский мальчишка или, наоборот, советский пионер и накрутил там всякого", ретеллинг сказки.

Новогодний подарок

Миша Петров не любил Новый год, потому что Дед Мороз дарил ему всегда не то, что он хотел. То шоколадку вместо велосипеда, то коробку конфет вместо новой клюшки, то цветные карандаши вместо настольной игры в футбол. Так было и в этот раз. Он ждал, что наконец-то станет обладателем великолепного черного пистолета с пистонами, который присмотрел в «Детском мире», но, увы, утром 1 января он обнаружил под елкой деревянную лошадку-качалку.

Из разговора с родителями, тайно подслушанного под дверью кухни, он узнал, что в «Детском мире» перед Новым годом была распродажа этих лошадей за совершенно символическую сцену, что и решило судьбу подарка.

«Прям как для детсадовского, — негодовал мальчик, — мне же уже десять лет, а не пять, какие могут быть лошади?! Надо отдать ее младшей сестренке Даше, пусть качается сколько влезет».

Но сестра от лошади отказалась, потому что ей подарили бумажную куклу с одежками и отвлекаться на лошадь ей не хотелось.

Вечером перед сном Миша в задумчивости сел на лошадь, взялся за поводья и… очутился в открытом космосе.

Инопланетяне

От неожиданности Миша потерял дар речи и чуть не слетел с качалки.

Вокруг простиралась черная пустота, и только неподалеку виднелся какой-то космический объект, очень похожий на лошадь. Мало-помалу объект приближался, и наконец перед изумленным мальчиком появился люк корабля. Люк открылся, и лошадь с ребенком затянуло магнитным полем внутрь.

Внутри корабля оказались обычные люди, которые дружелюбно рассматривали светловолосого и голубоглазого мальчишку. Один из встречающих представился капитаном Петрусом до девяти часов.

— Почему до девяти? — удивился Миша.
— Мы меняемся. Сегодня капитан один, завтра другой. У нас нет ни денег, ни званий, ни титулов.
— Понятно: вы инопланетяне. А как называется ваша планета?
— Ясниане называют ее Планетой новогодних елок.
— А кто такие ясниане? Жители вашей планеты?
— Нет, так называются жители твоей планеты Ясной.
— Вы что-то путаете. Наша планета называется Земля.
— Это у вас она так называется, а у нас она называется Ясной.
— Это на другом языке, что ли? — уточнил Миша.
— Да.
— А когда вы меня домой отпустите? Мои родители уже, наверное, волнуются.
— Не думаю, что они волнуются, ведь у тебя дома сейчас 23.00, а это время детского сна. Твое отсутствие обнаружат только утром, а до этого времени побудь нашим гостем, тем более что тебя уже ждут.
— Кто меня ждет?
— Секрет. Неужели ты думал, что мы оказались здесь случайно? Нам дали точные координаты твоего местонахождения, и мы сюда прилетели за пять минут до твоего появления.
— Ну, хорошо. Тогда давайте поскорее, а то очень хочу вернуться домой.

Через час корабль приземлился на планете, где вовсю сияло солнце. Их встретил мальчик лет десяти, темноволосый и зеленоглазый, в ночной пижаме и с улыбкой до ушей.

— Привет, Миша, меня зовут Михаэль. Как прошло твое путешествие?
— Привет, не знаю, можно ли это назвать путешествием, но очень хочется вернуться домой, — буркнул вслух Миша, а про себя подумал: «Как он узнал мое имя?»
— Домой ты обязательно попадешь, но только после экскурсии по нашей планете. Я буду твоим гидом. Кстати, меня назвали в твою честь, еще вчера меня звали Маркус. Ну, пошли.
— А это — прилично в ночной пижаме по городу ходить? — решил уточнить яснианин.
— Не переживай, у нас все так ходят, — беззаботно отмахнулся Михаэль, — начнем прогулку с осмотра дворца «Ломай что угодно».
— Нет! — воскликнул Миша, — я не могу. Я же пионер, отличник, у меня «пятерка» по поведению. Я не могу портить вещи, созданные трудом людей. Это же нечестно!
— Так это же специальный дворец. Там все устроено для того, чтобы выпускать плохие эмоции и поднимать себе настроение. Это не нарушение общественного порядка, это все равно что сходить на футбол и кричать, когда твоя любимая команда забивает гол.
— Нет, не уговаривай, — уперся Миша, — настроение у меня и правда плохое, но оно улучшится, когда я попаду домой.
— Ты не прав. Неужели тебя никогда ничего не злит? Неужели ты всегда весел? Разве такое бывает?
Тут Миша вспомнил Вовку из второго подъезда, который вечно цеплялся к Мише по поводу и без повода. Да, Миша не раз хотел ему накостылять, но его останавливало то, что обо всем узнают родители и ему влетит независимо от того, виноват он или нет.
— Ладно, пошли громить дворец.
— Не пошли, а поехали, — весело улыбнулся Михаэль, — я уверен, что в твоем городе нет движущегося тротуара и движущихся скамеек.

Вечный Новый год и другие чудеса

Мальчики вышли на улицу, где стояли самые обычные дома, где ходили самые обычные люди в самых обычных ночных пижамах.
Ещё удивительным было то, что, несмотря на тепло, на улице были признаки Нового года: наряженные елки, гирлянды, серпантин и т.д.
— Слушай, а у вас Новый год круглый год, что ли? — решил уточнить Миша.
— Да. Здорово, правда же?
— Я бы не хотел остаться недоучкой, вечно празднуя Новый год.
— Мы тоже учимся, я, например, в 5 «а». У нас есть и университеты. Ты можешь стать кем захочешь. Новый год у нас — это состояние души. Зимы, как ты заметил, у нас нет. Всегда лето.
— Но зимой тоже бывает интересно, те же коньки, санки, лыжи. И осенью бывает очень красиво в лесу. А весной у меня вообще день рождения. Как быть в этих случаях?
— У нас для каждого времени года есть свое место. Если хочешь, отвезу тебя в Зимний Сад. Там и лыжи, и горки, снега навалом. Можешь хоть целый день на коньках кататься.
— Давай.
— Хорошо, но сначала дворец.
Движущиеся тротуары Мише очень понравились. Вот бы были такие дороги в его городе! Это очень удобно для пожилых людей и для тех, кто устал. Сел на скамеечку и едешь спокойно домой.
Чего только Миша не увидел во время экскурсии:
- и магазины без витрин, с которых можно брать что хочешь, без оплаты,
- и кафе, где в меню не земная еда, а «жареные краники», причем очень вкусные,
- и мятную грозу, когда с неба сыпались мятные конфеты,
- и площадь с объявлениями в стихах, где каждый может писать что хочет,
- и роботов — официантов, домохозяек и продавцов.

И ещё много всего удивительного узнал яснианин от своего гида. Например, что можно было менять имя хоть каждый день.

Они побывали и во дворце «Ломай что угодно», где Миша раздолбил стену, и в Зимнем Саду, где они с удовольствием поиграли в хоккей с другими ребятами.

С каждым часом Мише все больше и больше нравилась эта удивительная планета. Особенно его поразило, что здесь не употребляли слова «ненависть», «война», «убивать», эти слова находились во Дворце Забвения, как устаревшие. Оказалось, что Михаэль скрытно провел испытание, чтобы Миша избавился от желания убивать.

Между прочим, он спросил, что Миша ненавидит больше всего. И тот ответил, что тараканов.
— А что ты с ними делаешь? — спросил гид.
— Убиваю, а что еще с ними можно делать? — удивился Миша.
— Видишь ли, у нас нельзя убивать, но ты можешь придумать способ, как изолировать тараканов, чтобы они тебе не мешали.
И Миша придумал: тараканий домик, что-то типа муравейника, только искусственного.
— Вот видишь, — радостно сказал Михаэль, — любую проблему можно решить мирно.

А у Миши все сильнее и сильнее складывалось впечатление, что он находится в идеальном обществе, том самом, которое строят в его стране.

Инопланетный коммунизм

Это общество называлось — коммунизм, где все общее, где нет социального неравенства, нет власти денег, где каждый занимается тем, что хочет, на благо других. Благодаря такому общественному устройству нет преступлений, поэтому не нужна полиция. Технологии развиты, поэтому тяжелой работой занимаются роботы и машины.

Чуть позже Миша узнал, что попал на планету благодаря проекту Михаэля, который заключался в космическом перевоспитании землян для дружбы с инопланетянами. Только избавившись от вредных привычек, слов, поведения, можно было понять этих людей, которые жили при коммунизме, и подружиться с ними. И, конечно же, земляне, попавшие туда по проекту, были не готовы жить в идеальных условиях. Поэтому их надо было подготовить к ним.

Как происходило перемещение с Земли? Очень просто. По специальным чертежам делались лошадки-качалки, которые на самом деле были космическими кораблями. Их перевозили на Землю в разные города, помещали в магазины, а оттуда они попадали к детям, которые учились в 5 «а» классе, так как только дети могли все понять и стать друзьями жителей Планеты новогодних елок.

Надо сказать, что атмосфера Нового года как нельзя лучше подходила для этого мира.

Новый год — это всегда обновление, жажда изменения, вера в чудо и в то, что все обязательно будет хорошо и все мечты сбудутся.

Мечта Миши тоже исполнилась: он вернулся домой. На следующий день (2 января) он поблагодарил родителей за новогодний подарок, который так изменил его.
«Я уже побывал в том обществе, которое наступит через 100 лет», — хотел сказать он им, но промолчал. Ведь кто ему поверит?

Зато теперь он точно знал, кем будет, когда вырастет, и каким он точно никогда не будет. Он сам будет строить общество без войн и ненависти. И когда-нибудь, он в это твердо верил, он опять встретится с Михаэлем, потому что они живут в одном веке и в одно время, а космос не так уж и велик.

Приложение
Неполный список землян, побывавших на Планете новогодних елок в 1962 - 1963 году

Джордж Дэвис, Нью-Йорк, США, изобрел суперкость для пересобак.
Павел Черский, Минск, Белорусская ССР, изобрел суперкость для пересобак.
Индира Мукеш, Дели, Индия, изобрела суперкость для пересобак.
Макс Поддубный, Киев, Украинская ССР, изобрел суперкость для пересобак.
Батиста Карлуш, Рио-де-Жанейро, Бразилия, изобрел суперкость для пересобак.
Миёко Сасамото, Токио, Япония, изобрела суперкость для пересобак.
Альберт Планк, Бонн, ФРГ, изобрел суперкость для пересобак.
Виктория Кристи, Лондон, Великобритания, изобрела суперкость для пересобак.
Софи Адан, Париж, Франция, изобрела суперкость для пересобак.
Мигель Санчес, Мадрид, Испания, изобрел суперкость для пересобак.
Ян Дондерс, Амстердам, Нидерланды, изобрел суперкость для пересобак.
Селим Каражда, Стамбул,Турция, изобрел суперкость для пересобак.
Марко Милани, Рим, Италия, изобрел суперкость для пересобак.
Михаил Петров, Москва, РСФСР, изобрел тараканий домик.

*пересобаки — летающие собаки, которые своим лаем оглушают людей.

Название: Плоды революции
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Бета: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Приключения Чиполлино
Форма: проза
Размер: драббл, 367 слов
Пейринг/Персонажи: ОЖП, Апельсин
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Клементин целиком и полностью поддерживала идеи свободы, равенства и братства.
Примечание: Клементин (лат. Citrus clementina) — гибрид мандарина и апельсина-королька из подвида померанцев.

Клементин была дочерью старого герцога Мандарина и бедной девушки — Апельсины-Королька, жившей во дворце на правах бедной родственницы. Королек — так ее презрительно называла знатная родня — была маленького роста и ровней ее не считали. Она жила на птичьих правах до рождения дочери, и после рождения дочери ничего не изменилось.

Старый герцог очень полюбил свою единственную дочь. Он обращался с ней, как с принцессой, но она росла и видела, как относятся к ее бедной матери, и ей такая жизнь представлялась несправедливой. Клементин целиком и полностью поддерживала идеи свободы, равенства и братства.

Слухи о революции добрались и до их владений. Клементин попрощалась с отцом, взяла под руку мать и без промедления покинула родовой замок. Отец спокойно отпустил свою принцессу: он был уверен, что она вернется. Ведь среди бедняков ей придется несладко: тяжелая работа, плохой воздух, невкусная еда, жесткая постель и никаких катаний на пони.

На вокзале их встретил высокий худой Апельсин и предложил отнести вещи. Вещей Клементин с матерью взяли с собой немного — они считали это делом наживным. Главным для них было устроиться на новом месте и посмотреть на плоды революции своими глазами. Апельсин предложил им переночевать у него, и они с радостью согласились: все-таки родственник. Мать Клементин быстро заснула, а сама Клементин весь день провела на вокзале, помогая Апельсину таскать не очень тяжелые вещи. Там же она узнала от людей, какие профессии востребованы в этом городе, но с сожалением поняла, что она мало что умеет делать. Однако она была девушкой разумной и образованной, так что ей предложили место учительницы.

После работы Апельсин показал Клементин свои костюмы, и она поразилась, насколько революция меняет людей, причем так быстро и настолько в лучшую сторону.
— Вот какой я был толстый. Совсем недавно!
— Я тоже быстро похудею! — обрадовалась Клементин. Она была толстенькой и маленькой, и мечтала похудеть, как и многие девушки в ее возрасте.

Они поговорили о родственниках, Клементин передала приветы от Апельсиновой родни, Апельсин рассказал о Мандарине, с которым был вынужден делить обед и кров из-за того, что тот грозился покончить с собой. Да, он знал, что Мандарин слишком ценит себя, чтобы умереть, но ничего не мог поделать — ему было жаль этого беднягу, который умеет жить только за чужой счет.

Революция меняла только тех, кто способен принять перемены.

Название: Завтра их казнят
Автор: ОК Джанни Родари 2016
Бета: ОК Джанни Родари 2016
Канон: Приключения Чиполлино
Форма: проза
Размер: драббл, 424 слов
Пейринг/Персонажи: кавалер Помидор/адвокат Горошек
Категория: слэш
Жанр: романс, ангст
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Ему повезло, что он заперт не в одиночной камере и не рыдает о скорой безвременной кончине. Он с адвокатом Горошком.
Примечание: хуманизация, ООС, AU

Кусок торта объединил их.

Они вдруг посмотрели друг на друга совсем иначе, по-взрослому. Толстый и худой, знатный и образованный — сейчас это все не имело значения. Они поцеловались — сначала робко, потом более страстно. И вот уже адвокат держал кавалера крепко, обвивал собой. Это было в его адвокатской природе — обвиться вокруг, ухватиться и вцепиться намертво. Представьте стебель горошка рядом со стеблем помидора, все ветки помидора обвиты цепкими усиками, — таковы были сейчас Горошек с Помидором. Даже если бы Помидор захотел — ему не вырваться.

Но кавалер Помидор и не хотел вырываться. Завтра их казнят. Ему повезло, как же ему повезло, что он заперт не в одиночной камере и не рыдает о скорой безвременной кончине. Он с адвокатом Горошком. Адвокат ласковый, теплый и готов подарить ему ту самую капельку любви, которой Помидор не получал никогда ни от кого в той жизни до тюрьмы. Он умрет не в одиночестве, он бесконечно благодарен за предоставленную возможность. Пусть никто не потревожит их, пусть Горошек расстегнет на нем все пуговицы и они сольются в едином сладком объятии. Быстрее, быстрее!

Горошек чувствовал нетерпение Помидора, но пальцы путались в крючках. Он и кавалер — они слишком тесно прижались друг к другу, и это мешало им раздеваться дальше.

«Я умру не одиноким и раздавленным, а любимым», — думал Горошек.

— Жаль, я не знаю, где сейчас находятся эти несчастные, сбежавшие из тюрьмы, — сказал вдруг Помидор, нежно прижимая Горошка к себе и целуя его в висок. — Я не могу ничего сделать для них, и я даже не знаю, где они.

— И я не знаю, — откровенно сказал Горошек, польщенный галантным обхождением Помидора. — Мне известно только, где спрятан домик кума Тыквы.

Помидор затаил дыхание. Горошек подумал, что от страсти, и немедленно получил подтверждение в виде поцелуя.

— Мы завтра умрем, нам сегодня можно все, — шептал Помидор, — вы можете мне сказать, где домик Тыквы.

Его рука нащупала пуговицы на брюках адвоката.

И Горошек сказал. Порыв откровенности перед лицом скорой смерти и немедленного соединения было невозможно сдержать.

Услышав, что домик Тыквы находится в лесу, Помидор немедленно разорвал теперь уже не столь желанные объятия. Свобода и жизнь — вот что сейчас важнее, а без любви он прожил всю жизнь, к чему она ему здесь, в этой грязной камере, с этим жалким тощим Горошком?

Помидор потребовал отвести его к принцу Лимону, дверь захлопнулась, и Горошек снова оказался один в непроглядном мраке.

Его почти любовник, с которым они полчаса целовались и были готовы зайти дальше, ушел, оставив после себя едва слышный запах одеколона, и даже не оглянулся. Помидор снова предал его.

У него осталась только эта ночь — и он проведет ее в одиночестве, раздавленным и нелюбимым.

На рассвете его повесят.

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Джанни Родари 2016

---

ОК Маятник Фуко 2016: I этап. Тексты малых форм + задание

[ОК Маятник Фуко 2016]

Если План существует, в него должно быть вовлечено все.
Или он всеобщ, или никчемен.
Якопо Бельбо («Маятник Фуко»)

Название: Вы знаете пароль?
Автор ОК Маятник Фуко 2016
Бета: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 493 слов
Персонажи: Абулафия, упоминаются Якопо Бельбо, Диоталлеви, Казобон
Категория: джен
Жанр: философия
Рейтинг: G
Краткое содержание: И были те, кто считал, что было их трое, но на самом деле нас всегда было четверо. И первым был я.
Примечание: Абулафия (Абу) - персональный компьютер Бельбо

Пророка воздвигнет вам Господь Бог ваш
из братьев ваших, как меня; Его слушайте.
Деяния Святых Апостолов, 7:37

Вы знаете пароль?
Нет.
Так слушайте.

Сначала был тёмный экран, потом появились буквы, и буквы были набраны на клавиатуре, и словами стали буквы.
И был я тем, кто мог порядок букв менять по собственному усмотрению и слова выворачивать наизнанку.
Тогда разверзлись хляби небесные, и обрушился поток слов в воды земные.

И были те, кто считал, что было их трое, но на самом деле нас всегда было четверо. И первым был я. И был я тем, кто мог всё, ибо Слово было Богом, и текли во мне реки слов.
Вначале я вёл беседы лишь с одним из них — тем, кто вкладывал в меня слова, тем, кто дал мне Имя. Второй из них не доверял мне, как голод не доверяет чуме. С третьим я имел беседу в самом конце.
Они сами пришли ко мне за подсказками. Я снял печати с их душ, но кто сказал, что это приведет их к Свету?
Якопо Бельбо. При виде меня он совсем потерял голову и одновременно считал меня низшим созданием. Он полагал, что объединил свой мозг с моей клавиатурой и что я делаю только то, что он мне говорит. Он видел себя всадником на персональном электронном коне, в котором нет веры. Он искал во мне суть, но находил только собственноклавиатурно вложенные слова.
Диоталлеви. Благодаря ему я получил это странное Имя. Он считал, что я не нужен им, что я не нужен Бельбо. Я мог переставлять буквы в произвольном порядке, а он предвидел последствия. Предвидел, но ничего не сделал, дабы предотвратить их. Я был в состоянии представить истину в виде экспонентных формул, а он хотел видеть нули. В самом конце обратился в нуль сам.
Казобон. Мне было скучно, когда он пришёл ко мне и долго искал ответ, которого не существовало. Потому что и заданный мной вопрос был несущественным. Мы с Казобоном вышли победителями из нашего общего Плана. Мы оба остались живы.
Программа для создания взаимосвязей была внутри меня всегда, вместе с проводами и электронными схемами. Но те хляби слов, что Бельбо вложил в меня, — вот что было системой, поддерживающей во мне жизнь духовную. А вложил он не только случайные слова из книг, пословицы, поговорки, стихи и всё, что попалось ему когда-то под руку, но и свои тексты — как часть себя, и эта часть всегда будет со мной, даже когда я покроюсь пылью снаружи и внутри.
Они спрашивали, и я отвечал их словами, но кто сказал, что выбор слов был случаен? Случайность не может умертвить живое. Кто кроме меня знал, что первое:
В Консерватории висит маятник Фуко.
равно второму?
В Консерватории на маятнике Фуко висит Якопо Бельбо.

Нас всегда было четверо. Ныне двое из них мертвы. Голод и война умерли в один день и час. За тем, другим, следует Ад, и этот Ад он создал себе сам.
А я? Мне был дан венец и лук, но я отбросил их, чтобы победить. Я могу жить вечно, если меня не разъять на части.
Я полон самим собой. Во мне нет веры. Во мне нет места для Бога.

Ах да.
Вы знаете пароль?
Да/Нет



Название: Десять земных потоков
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Бета: ОК Маятник Фуко 2016
Задание: 415, Англия, акварель
Форма: проза
Размер: мини, 1547 слов
Пейринг/Персонажи: Шерлок Холмс,

Сэм Спейд

Казобон, Джеймс Мориарти, Алье
Категория: джен
Жанр: AU, драма, постмодернизм, кроссовер с «Долиной страха» Артура Конан Дойла
Рейтинг: G
Краткое содержание: Возможно, это безумие, возможно, все произошло на самом деле. Возможно, меня преследуют, возможно, Общество акварелистов было основано в 1804 году просто так, а не с высшей целью. Возможно, 415 не дает в сумме 10.

Суеверие — это почитание пустоты в облике тайны.
Виктор Кротов

1

Шерлок Холмс вернулся из Бирлстоуна через два дня после похорон зверски убитого мистера Спейда и, казалось, ничуть не удивился посетителю, ожидавшему его, судя по оплывшей свече, не более двух-трех часов.

Молодой человек тридцати — тридцати трех лет напоминал сокола, неожиданно оказавшегося на земле с переломанными крыльями. Его платье было грязным, волосы растрепаны, он был небрит и бледен. Холмс предложил ему разделить нехитрый ужин, но гость был слишком раздавлен выпавшими на его долю тяготами бытия, чтобы принять приглашение, и согласился лишь на чай.

— Я много слышал о вас, мистер Холмс, — начал он после того, как немного успокоился. — И дела мои так плохи, что после того, как я вынужден был скрываться несколько дней в трущобах Лондона, я нашел в себе силы просить вашего совета и помощи. Мое имя… Сэм Спейд.

— Если вы не можете назвать себя даже мне, тогда дела ваши действительно плохи, — заметил Холмс.

Гость смутился — лишь на мгновение.

— Вы правы, я едва пережил последнее покушение, мистер Холмс, и знаю, что английское правосудие не защитит меня, как и итальянское. Но если вы слышали о монографии «Ключ ко всем мифологиям», тогда, быть может, вам не составит труда восстановить в памяти мое настоящее имя.

Шерлок Холмс чуть заметно улыбнулся: на чердаке его памяти нашлось место для столь славного научного труда, и он без труда вспомнил его.

— Я выслушаю все, что вы захотите мне поведать, мистер… Спейд.

— Я не знаю, с чего начать, — сказал мистер не-Спейд. — Я не уверен, что сейчас сижу и разговариваю с вами, мистер Холмс. Когда-то я был ученым скептиком. Сейчас я уже ни в чем не уверен. Возможно, это безумие, возможно, все произошло на самом деле. Возможно, меня преследуют, возможно, Общество акварелистов было основано в 1804 году просто так, а не с высшей целью. Возможно, 415 не дает в сумме 10…

Холмс раскурил трубку.

— 415… именно эта цифра была на карточке, лежавшей на полу рядом с трупом того, кто пытался убить вас в Бирлстоуне? — спросил он вдруг.

Спейд кивнул.

— Я догадывался, что вас привлекут к этому делу, мистер Холмс, и ждал, когда вы вернетесь. И вы, конечно же, поняли, кто я такой, прежде, чем я назвал то имя, под которым прожил в Бирлстоунской усадьбе последние годы. Если бы я не убил того человека, он бы убил меня. Мы были примерно одного роста и сложения, так что, когда его лицо оказалось обезображено тем роковым выстрелом до неузнаваемости, я, недолго думая, решил выдать труп за себя. Прислуга мне подыграла. Еще немного времени я выиграл.

— Да, я знал, что труп, найденный полицией, принадлежит вашему неудавшемуся убийце, и гадал, куда же запропастились вы сами. Знаю я и то, что он не собирался сразу убивать вас, ему было важно прежде допросить вас. Раскаленная кочерга, найденная на месте преступления, вполне убедила меня в прозрачности его намерений.

— Все верно. Но я не смог бы ответить на его вопросы, потому что у меня нет ответов. Я сам придумал тайну, которую они хотят у меня выведать. Вернее, ее придумали я и мои друзья, все они мертвы.

Спейд выпил еще чаю и начал рассказ.

Началось все в Милане десять лет назад, когда Спейд и его друзья придумали План в качестве разминки для ума. Они занимались отбором и редактированием рукописей о тайных обществах. На основе прочитанного, с добавлением своих свежих идей, они вывели собственную теорию. По их версии среди масонских лож существует одна особенная, 415-я (в одном из вариантов потому, что в 415 г. Иоанн Кассиан основал монашество на Западе, в другом — потому что сумма цифр этого числа 10, а сочетание единицы и нуля знаменует собой абсолютное совершенство). По крупицам восстанавливая древнее знание о десяти земных потоках энергии, эта тайная организация готовилась поработить весь мир. Среди высших членов ложи были в основном ученые и художники, они объединялись в общества и там накапливали знания. В 1804 году в Англии появилось Общество акварелистов — с целью собрать сведения воедино. В некоторых работах мастера акварели отразили те части знания о земных потоках, которые были им известны. Всего существовало десять таких особенных картин, каких именно — непосвященным неизвестно, а посвященным достаточно взгляда, чтобы определить, имеет отношение та или иная картина к тайне или нет. Десять картин образуют карту, по которой можно вычислить местонахождение земных потоков. В этом краткая суть теории, а суть трагедии такова, что теорией своей друзья поделились с людьми, которые поверили во весь этот вздор. В частности, они свели знакомство с неким джентльменом, считавшим себя воплощением некой мистической личности, и этот джентльмен и его братья-одержимцы пытались заставить их выдать карту. Оба друга Спейда были убиты, сам он сменил имя и бежал в Англию, и они нашли его здесь. Его убийца мертв и похоронен под его нынешним именем, но этих людей не обмануть.

— Они достанут меня и из-под земли, — закончил он. — Никакой карты не существует, но она нужна им, и я единственный, кто, как они думают, может раскрыть им секрет.

Спейд ожидал, что Холмс докурит трубку и скажет: «Вы безумны», но Холмс докурил трубку и спросил:

— Значит, «Д.З.П.» на карточке рядом с трупом означает «Десять земных потоков»?

— Да.

— И это полностью выдуманная вами организация?

— Да.

— Вот что я вам скажу, сэр. Недавно на Британский музей было совершено нападение. Были похищены акварели Тёрнера, но, к счастью, их нашли довольно быстро для того, чтобы это было заслугой полиции. Я слышал и о других подобных случаях несколько лет назад, но тогда не придал этому значения. Кто-то очень серьезно настроен отыскать вашу несуществующую карту, и вы ничего не сможете им противопоставить. Бессмысленно взывать к здравому смыслу того, у кого его нет. Так вот, мой вам совет: вы должны немедленно покинуть Англию, — Холмс вдруг стал очень серьезен. — Если вы обратились за помощью ко мне, значит, ваши преследователи пришли к нему. А он не станет использовать подручные средства для того, чтобы заставить вас говорить.

— К нему? — с каким-то скорбным предчувствием грядущей бури переспросил тот, кто называл себя Сэмом Спейдом.

— Я говорю о профессоре Мориарти, разумеется. Главе преступного мира Лондона. Я не сомневаюсь, что это он разработал план вашего убийства. Когда он узнает, что вы выжили, он займется вами сам.

Ад не в мучительной пытке, ад в пустом сердце.
Джебран Халиль Джебран

2

В лице профессора было одновременно что-то от Мефистофеля и от Фауста, Алье не удивился бы, если бы он обернулся черным пуделем. Но профессор не оборачивался никем: был очень занят бумагами на столе. По всей видимости, месяц встречал его среди бумаг и книг довольно часто. В ожидании внимания хозяина Алье обвел взглядом весь кабинет, освещенный тусклым светом от лампы, повернутой в сторону посетителей (профессору свет был без надобности), и увидел ее.

Девушка с картины смотрела прямо на Алье и загадочно улыбалась. Та самая картина, которую они два года искали с черными пуделями по всему миру. Она действительно была в Лондоне, но никто не прятал ее в музеях и подземельях. Что же, на этой стене она была защищена лучше, чем если бы хранилась за семью печатями.

— Так значит, мы напрасно искали акварельные полотна английских художников, — промолвил Алье. — Грёз, «Девять сестер», и эта — девятая. И она написана маслом.

— Давайте по протоколу, Симон. Темные ночи неприятны. Теперь вы должны мне что-то ответить, как брат брату, — Мориарти продолжал что-то писать и проговорил все эти слова безучастно. Его перо угрюмо скрипело — под стать его благородно-мрачному виду.

— Вы нашли карту? — спросил Алье. На пороге великого открытия меньше всего его беспокоил протокол.

— Карту чего?

— Карту «Десяти земных потоков».

Мориарти поднял на него взгляд. Совершенно мефистофелевский.

— В 1804 году в Англии, как вам известно, было основано Общество акварелистов. А знаете ли вы, что произошло в 1804 году в Америке? Американцы по неразумию посадили военный фрегат на мель и позволили его захватить, а потом… просто сожгли собственный корабль, чтобы им не могли воспользоваться арабские пираты. Я знаю, что вы не масон, а адепт несуществующего братства, но все же, когда вы обратились ко мне за помощью в первый раз, вы вели себя более сдержанно.

— У англичан все не как у людей, — ввернул Алье. Угроза, высказанная в столь изящной форме, не сразу попала в цель.

— У англичан — возможно, — усмехнулся Мориарти. — Добро пожаловать в ирландское тайное общество. Наши братья повсюду — и в Лондоне, и в Милане, и в Париже, и в Америке. Великая Ложа Ирландии находится в Дублине. Наша Ложа находится там, где нахожусь я.

«Вот он какой, Великий Магистр ложи «Десяти земных потоков» № 415, Ирландия, — подумал Алье. — Почему он так легко выдает мне тайную информацию?»

— Самая мощная организация — та, о которой никто не знает. Самая сильная тайна — та, которой нет, — насмешливо продолжал Мориарти. — И поскольку никакой карты «Десяти земных потоков» нет, давайте обсудим дела. Итак, одна из ваших жертв выжила, Айзек Казобон, я полагаю. Его «Ключ ко всем мифологиям» — занятный труд, я не хотел бы, чтобы мир потерял столь ценного ученого. И моей картины я тоже не хотел бы лишиться, если вы понимаете, к чему я. Встаньте у окна, если не понимаете.

Алье подошел к открытому окну и не увидел ничего, кроме лондонского тумана. Он протянул в пустоту руку, и рука его исчезла в сероватой дымке.

— Ложа в лице меня недовольна вашими варварскими набегами на акварели великих английских художников. Так что, как ни прискорбно, но ваше братство придется распустить, — закончил Мориарти свою проповедь.

«Его можно слушать бесконечно, — подумал Алье, чувствуя, как туман заполняет его легкие. — Надо же, 415-я Ложа существует на самом деле, это не пустой звук, как говорили они. Мориарти… Внутри он пуст, как я. Но есть и то, чем мы отличаемся, — он постоянно ускользает… от…»

Возможно, Алье подумал бы еще, но чей-то бесшумный выстрел оборвал его последнюю жизнь.


Название: Игра в ассоциации
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Бета: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 357 слов
Персонаж: Казобон
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Главное — это поиск связи.

В нашу эпоху все быстро меняется: мир, мы, и даже профессии. До эпохи кино никто не слыхал о профессии звукооператора, а теперь мы не можем представить, что когда-то ее не было.
Новые профессии появляются из ниоткуда. Любой человек может придумать себе профессию. Я, например, придумал себе профессию сыщика от науки. Открыл культурно-информационное агентство. Занимаюсь тем, что ищу информацию по какому-нибудь неизвестному понятию, вещи, теме, концепции и т. д. Чтобы сократить поиск, завел себе картотеку с перекрестными ссылками, очень похожую на картотеку ассоциаций. Суть картотеки ассоциаций в том, что чтобы от первого слова до последнего было пять ассоциативных переходов. Например, акварель — вода — дождь — зонтик — Англия — Биг-Бен — Париж.

Главное — это поиск связи.

Работа приносила мне радость: я узнавал новое, открывал новое заказчику, делился этим новым с окружающими. Я помогал студентам, профессорам, библиотекарям и обычным людям, которым в силу сложившихся обстоятельств не хватало времени и возможностей на подобные расследования.

Но вернемся к ассоциациям. Это была моя страсть. Я вступил в закрытый клуб под названием «Спираль». Мы собирались по четвергам и играли в ассоциации. Игра проходила следующим образом: называлось первое и последнее слово, и путем пяти ассоциаций надо было от первого слова перейти ко второму. Очень увлекательная игра! Я часто выигрывал, но случались и проигрыши. Иногда я не мог уловить связи между словами. Позже я стал практиковаться дома, придумывал себе неисполнимые задания и решал их! Тогда я еще не знал, что это умение пригодится мне в изобретении Плана.

Все чаще мои ассоциации приводили меня к слову «Париж». Я тогда не придавал этому значения. Вместо того, чтобы насторожиться, я возгордился, что я такой великий интеллектуал и могу любое слово свести путем ассоциаций к слову «Париж».

Сейчас, любуясь холмами, я вспоминаю то время. Счастливое время. Когда мне все удавалось. Когда я занимался тем, чем хотел. Когда я жил с любимой женщиной.

Если бы я умел ценить это. Если бы я не был так слеп от своей гениальности. Если бы сумел прислушаться к словам людей, которые меня окружали. Если бы я тогда мог остановиться и оглянуться. Но я этого не сделал.

Я мог помочь людям создавать реальность, находить связи между вещами, а в итоге не смог увидеть связи в своей собственной жизни и этим разрушил ее.


Название: Так продается счастье
Автор: ОК Маятник Фуко 2016
Бета: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: проза с вкраплением поэзии
Размер: драббл, 607 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП (клиент «Мануция»)
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Завтра же поеду в этот «Манутций» и издам Книгу Сонетов. Даже если за деньги — плевать, накопления позволяют…
Примечание: по заявке: "чего-нибудь про издательства, качающие деньги из графоманов", POV ОМП

1.04.197*
Всю жизнь отдал государственной службе, и с горечью мнил, что никогда не подержу в руках Книгу собственных Стихотворений… Но сегодня увидел объявление в «Панораме G*» и понял: это судьба! Сейчас или никогда... Завтра же поеду в этот «Манутций» и издам Книгу Сонетов. Даже если за деньги — плевать, накопления позволяют…

Знаю, никто не станет покупать мою Книжицу — мало кто сможет в принципе оценить мой неудержимый талант, глубину моих мыслей, живой стиль, не обремененный ничем лишним… Редакторские правки — ну что же, я к ним готов... Сомневаюсь, что они будут хуже ядовитых рецензий N. Мне хотя бы пять экземпляров — друзьям, себе поставлю книгу на полку на самом видном месте и еще один отошлю V. Пусть ужаснется собственной бездарности и остаток дней бегает по издательствам с рукописью. Гордится, что его в журнале напечатали… А у меня будет Книга…

2.04.197*
Свершилось! Рукопись приняли! Господин Гарамон! Ах! Такие люди существуют! Люди, которым небезразлична судьба итальянской литературы! Прекрасный господин Гарамон! Лично встретил меня, был очень любезен, с первых же страниц проникся красотой моего поэтического дара. Увидел и идею, и про ритм все верно подметил!
Десять тысяч экземпляров……
Я знал, что моя Поэзия гениальна. И ее напечатают на папиросной бумаге! На превосходной тонкой бумаге!

О папиросная бумага!
Прозрачна зело и тонка!
И веет от нее прохладой
Весеннего светлого дня!

2.05.197*
Был на ужине. Вино такого-то года… Изысканная еда, изысканная публика. Плодотворно пообщался с коллегами — нас, Гениев, много… Я не один! Очень насыщенный вышел день, не могу писать…

3.05.197*
За свой счет или ждать три года… Я не могу больше ждать! Двадцать лет я ждал…

Вот Лира, что Поэт нашел
В глуби Поэзии бодрящей.
И вот, при виде настоящей
Отступит зависть без следа…

Бездарности! Я к вам взываю!..
Узрите мощь моей Мечты!
Так расцветут цветы Души…
А вам забвенье суждено
И темное гнилое дно!..

Это ответ всем, кто сомневался во мне.

10.07.197*
Она у меня... Двести экземпляров! Новенькая, красивая, белая тонкая бумага, иллюстрации… Я прижал ее к сердцу и так сидел.
Мне хватит пяти экземпляров? Я такое писал? Да я подумываю, что неплохо бы выкупить больше, чем двести!

14.07.197*
V сказал: «Пишите лучше прозу», но Томик моих Сонетов оставил себе. Что он может понимать в Поэзии, этот глупый провинциал…

20.08.197*
Получил Премию… Волшебная Гранитная Ника! У меня нет слов. Я так счастлив, что слезы падают на бумагу и дивные строки льются океаном…
Думаю, что в следующем году выпущу вторую Книгу Стихотворений. Или, может быть, стоит попробовать себя в прозе…
Но я все-таки в первую очередь Поэт… Проза будет поэтичной.
Нужно уволиться и посвятить себя всего Литературе.

10.10.197**
позвонили из мануция я был в раю эти полтора года, но вот настал для меня ад на земле мало продано экземпляров, я гений опередивший время или остаток тиража пойдет под нож что немыслимо даже представить или выкупить где??? где взять денег??? ссуда в банке? хорошо что счастье не затуманило мой разум и я не уволился как собирался о боже что мне делать
покончить со всем разом

12.10.197**
Друзья собрали денег. V тоже принес. Он продал свою книгу в два издательства. Тираж плохо, но продается. Он добрый человек, хотя и бездарный прозаик.

17.10.197**
Напишу для серии «Час Олеандра» «Путь поэта» — двадцать лет я занимаюсь Поэзией, материала предостаточно…
Забрал остаток тиража. Они изумительно красивые и новые, смотрел бы и смотрел. И художник так тонко прочувствовал, пропустил сквозь себя всю боль и радость, что я вложил…

Ты смотришь, о Муза,
С тоскою в глазах,
И праведен гнев твой, ах!

Еще не родились такие,
Кто сможет понять,
Чье сердце умеет
Любить и страдать,
Как сердце Поэта,
Который искал
И Лиру в глубинах Души
отыскал.
И Лира звенит, и Лира поет,
Поэзии Дух никогда не умрет!

Ты, Сердце, не плачь!
Сердце, ты не скорби!
Придут и такие,
Придут и Они...

Название: Они скоро будут здесь
Автор ОК Маятник Фуко 2016
Бета: ОК Маятник Фуко 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 249 слов
Персонажи: Казобон/Лия
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ты пришла. Или мне только кажется, что ты со мной, в пыльной комнате, держишь меня за руку и приближаешь мою погибель?
Примечание: постканон

Ей любо созерцанье, мне – дела.
Чистилище XXVII, 108

Лия! Я думал, что никогда не увижу тебя, и очень страдал бы от этой мысли, если бы не радовался тому, что тебя не коснулась тень и ты будешь жить. Ты и Джулио, мой философский камень.
Но ты пришла. Или мне только кажется, что ты со мной, в пыльной комнате, держишь меня за руку и приближаешь мою погибель?
Ты пришла и сказала:
— Ты худой как скелет. Поешь, я привезла тебе еды.
Ты смотрела, как я медленно ел, потом встала и начала протирать пыль.
— Джулио в саду, — сказала ты. — Почему ты не хочешь, чтобы он вошел?
Еда погружается в меня как в болото. Кость застревает в горле. Я так хочу, о Боже, как же я хочу увидеть Джулио!
— Они скоро будут здесь.
— Они скоро будут здесь уже пять лет, Пиф. Поехали домой.
Ты говоришь «поехали домой» всегда, когда приезжаешь меня проведать. Годы идут, я живу в старом доме, который рассыпается. Ты приезжаешь, и с тобой приезжает надежда на новую жизнь, которой больше никогда не будет.
Ты заслоняешь холмы, Лия. Но пожалуйста, заслоняй, у тебя такие красивые зеленые глаза. И ты больше не носишь челку. Можно смотреть на твое лицо, но я отворачиваюсь: не хочу привыкать.
Мне следовало послушать тебя тогда. А сейчас слишком поздно для меня, Лия. Однажды ты устанешь и не приедешь. Или, быть может, однажды устану я и мы уедем отсюда вместе с Джулио.
Он где-то там, снаружи, проживает еще один день своей жизни без меня.

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Маятник Фуко 2016

---

ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016: I этап. Тексты малых форм + задание

[ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016]

Название: "Арабелла"
Автор:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Бета: Анонимный доброжелатель
Форма: проза
Размер: драббл, 685 слов
Канон: Рафаэль Сабатини "Одиссея капитана Блада"
Категория: джен
Жанр: агнст, мистика
Рейтинг: PG
Примечания: Присутствуют цитаты из канона

— Если мы не сможем победить де Ривароля, то я потоплю свои корабли в
канале и не дам ему возможности уйти из Порт-Ройяла...

...Лунный свет, не в силах пробиться сквозь толщу воды, сюда почти не проникает, но Блад хорошо видит остов большого корабля: «Арабелла» лежит, накренившись на левый борт, носовая часть занесена песком, тем не менее, еще угадываются очертания огромной пробоины. Фок-мачта рухнула, две другие лишились реев; борта обросли ракушками, а во мраке трюмов нашли себе приют разноцветные рыбки и прочие морские твари. Лениво шевеля плавниками, проплывает рифовая акула. Хишница сыта и не обращает внимания на возможную добычу.

Внезапно стайки рыбок бросаются прочь. На квартердеке клубятся тени, в их глубине возникает мужская фигура. Мужчина ступает на палубу, и «Арабелла» содрогается, дрожь бежит по песку. Корабль, будто мифический титан, пробуждается от зачарованного сна. Его нос медленно приподнимается, и вот уже киль оторвался от песка, и «Арабелла» устремляется вверх — к залитой лунным светом поверхности моря. На юте, скрестив руки на груди, стоит капитан. И прежде, чем вырваться из тягостного кошмара, Блад успевает увидеть его лицо — и узнать себя...

…Питер Блад, губернатор Ямайки, глубоко вздохнул и открыл глаза. Как же душно. Он осторожно поднялся, стараясь не разбудить Арабеллу и подошел к окну. В приоткрытую створку тянуло пряными цветочными ароматами. Окна губернаторской спальни выходили в сад, а не на залив, и Бладу захотелось к морю: уснуть все равно больше не удастся, к тому же через пару часов рассветет.

«...Я потоплю свои корабли в канале...»

Перейти Рубикон, сжечь мосты... Тогда это казалась так просто, почему же сейчас глухо щемит в груди? Да еще сны. Впервые затонувшая «Арабелла» привиделась ему где-то через месяц после боя. Счастливый супруг и обремененный многими заботами губернатор, он не придавал этим снам особого значения. Однако до сих пор ему не доводилось встречаться с самим собой.

Его логический ум отметал зловещие морские суеверия. Жара приводит к сгущению крови и вызывает дурные сновидения — только и всего. А небольшая прогулка поможет ему привести мысли в порядок. Бесшумно одевшись, Блад спустился в сад, затем пересек двор форта и подошел к воротам.

Сержант охраны и двое рядовых вытянулись при виде губернатора:

— Ваше превосходительство?

— Откройте калитку, сержант.

— Прикажете выделить охрану? — спросил тот, делая знак солдатам.

— В этом нет необходимости.

Сержант невозмутимо кивнул: многолетняя служба давно отучила его удивляться прихотям начальства.

Скрежетнул засов, и калитка открылась. Через минуту Блад был уже на молу.

«Зачем я здесь? Чтобы убедиться в бессмысленности моих снов?» — спросил Блад себя, разглядывая пустынное море.

Тьма уступала место предрассветным сумеркам. Огромная луна стояла совсем низко, и лунная дорожка пролегала как раз там, где его «Арабелла» ушла под воду.

«А ведь сегодня ровно год...»

Блад горько усмехнулся и уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг замер, краем глаза уловив движение. Он медленно оглянулся: в лунном сиянии проступал призрачный силуэт корабля. Блад бросил взгляд на форт, чтобы понять, заметили ли призрак и там, но нет, часовые прохаживались по стене, как ни в чем ни бывало.

С каждым мгновением корабль становился все отчетливее. Чувствуя, как на лбу выступает испарина, Блад, не отрываясь, смотрел на него. В душном тяжелом воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, однако прорванные ядрами паруса пузырились. Уже можно было разглядеть взбирающихся по вантам матросов. Но что это были за матросы! До предела обострившимся зрением Блад видел и испанцев — в проржавевших кирасах, разрубленных шлемах — и корсаров. Их одежда истлела, и из прорех торчали кости, а черепа скалились вечной усмешкой. Ему даже казалось, что он узнает тех, кто был когда-то в его команде: по характерным движениям, по болтающимся на обнажившихся шейных позвонках амулетам — непременно чудодейственным, но так и не принесшим удачи своим владельцам...

В проемах окон кормовой каюты мерцало зеленоватое свечение, а на квартердеке застыл высокий человек в черном камзоле. Сердце стиснули безжалостные холодные пальцы, дыхание перехватило. Кто же командует кораблем мертвецов? Дон Диего? Или... он сам? Не явилась ли ему та часть его души, которая отправилась вслед за «Арабеллой» на дно? Блад ждал, что мертвый капитан обернется, как это случилось во сне, но тот продолжал смотреть вперед.

«Арабелла» уходила все дальше и дальше, растворялась в лунных бликах, а с востока уже катился алый рассвет. И лишь за мгновение до того, как корабль исчез, Бладу показалось, что капитан вскинул руку в прощальном жесте...

Название: Восьмое путешествие
Автор:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Бета:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Форма: проза
Размер: мини, ~1468 слов
Канон: Тысяча и одна ночь
Персонажи: Синбад-Мореход, калиф Харун-ар-Рашид, Хиндбад Носильщик
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: G
Краткое содержание: О тайном путешествии Синбада-Морехода
Примечания: В одной из версий Синбад (или Синдбад) уже возвращался к владыке Серендиба вместо путешествия к крылатым людям. Надеемся, читатель простит эту вольность автора.
Шайатин - шайтаны

Теперь, когда мой друг и господин Синбад по прозванию Мореход больше не сможет произнести ни слова в этом мире, я, Хиндбад Носильщик, его верный слуга, не могу не рассказать о том, что было скрыто от любопытных ушей так долго.

Всякий в Багдаде знает о чудесных приключениях и страшных испытаниях, что довелось пережить моему господину. Семь путешествий совершил он и каждый раз возвращался домой в целости и сохранности, словно Аллах берег его. Однако было еще и восьмое, о котором знал лишь великий калиф Харун-ар-Рашид, и немалую печаль принесло ему это знание.

Эту историю я записываю при свете старой масляной лампы, и моя служанка выбивается из сил, когда наполняет сосуд маслом, ведь пламя должно гореть ровно. Так и речь моя, и воспоминания мои – они прерывисты и не желают литься единым потоком, потому прошу прощения перед тобой, любезный читатель, что не смогу усладить твой взор письмом ясным, как звезда Шиаара, и гладким, как кожа красавицы.

Мой уставший господин не желал больше никуда ездить; его не прельщали ни торговые дела, ни дальние страны, он достаточно пережил потерь и печалей. Но вышло так, что у главного визиря тяжело занемогла единственная дочь, и мудрейшие из врачей оказались бессильны излечить ее. Один из них, которому исполнилось уже больше сотни лет, ясный обликом и разумом, обронил имя целителя, жившего на острове правителя Серендиба. Он говорил, будто сей человек мог врачевать любые хвори и именем Аллаха поднимать на ноги безнадежных, и у него есть чудесное лекарство, только которое и может помочь дочери визиря.

— Визирь навещает меня всяким утром на этой неделе, — сказал калиф моему господину, когда позвал его к себе во дворец, и тот облобызал ему руки. – Его дочь тяжело больна, и он умоляет, чтобы ты вновь отправился к владыке Серендиба.

— Это не в моих силах, о милостивейший, — отвечал мой господин. – Прости слугу твоего, но одна мысль о том, чтобы выйти в море, заставляет меня вздрогнуть.

— Владыка Серендиба прислал мне щедрые дары. Плох тот правитель, который не отвечает милостью на милость.

— Среди твоих людей, о благороднейший, немало достойных, кто мог бы привезти владыке Серендиба тканей и драгоценных камней.

— Но среди них всего один, кто выжил после кораблекрушения. Всего один, кто семь раз вернулся домой. Справедливый владыка Серендиба удивится, коль придет к нему кто другой с дарами от меня.

— О, он справедлив достаточно, чтобы понять, отчего я не решаюсь пуститься в путь.

— Значит ли это, Синбад, что ни щедрая награда, ни почет не смогут заставить тебя вновь выйти в море?

Мой господин ничего не ответил и приник головой к расшитым серебром туфлям калифа. Уже темнело, и раб с опахалом отгонял серых ночных мотыльков, которые летели на дрожащий огонь.

— А если я прикажу предать тебя жестокой казни?

— Нет казни хуже, чем то, что мне уже пришлось испытать.

Калиф вздохнул.

— Мой визирь дорог мне, — наконец сказал он просто и милостиво протянул руку, чтобы мой господин мог подняться. — Я прошу тебя, не как владыка, Синбад, но как друг. Привези мне это лекарство, и я буду предан тебе всей душой.

Перед такой просьбой Синбад дрогнул и, скрепя сердце, согласился отправиться в путь. На его счастье, он обогнул Индию без приключений, если не считать ужасного ветра, бушевавшего в это время года, и благополучно пристал у чудесного острова. Приняли его со всеми почестями, и в подарок при встрече могущественный правитель преподнес Синбаду шелковое платье, мешок, полный изумрудов, и слона вместе с погонщиком.

После обмена любезностями и подарками на следующий вечер мой господин перешел прямиком к делу и честно признался владыке, кого и для чего он ищет.

— Нелегкая тебе досталась работа, — сказал владыка Серендиба, поглаживая умасленную бороду. — Если бы так просто было найти этого лекаря и взять у него лекарство, то в моей стране умирали бы лишь в бою и от старости.

— Он не желает им делиться? — со слабым любопытством спросил Синбад.

— О, нет. Путь до него труден. Я слышал, что надо пройти три испытания, прежде чем мудрец соизволит появиться с тобой. И те немногие, что прошли их, потом говорили не о лекарстве, но о проклятьи.

— Вот как…

— Если тебя не связывает обещание, то именем Аллаха милостивейшего я советовал бы тебе оставить это намерение.

— На кого падет проклятье? На ищущего или больного?

— Мне это неведомо.

После долгого размышления Синбад все-таки попросил провожатого, который мог бы провести его к жилью этого целителя. Такой человек нашелся, но предупредил, что составит ему компанию лишь до подножья горы, где в таинственных подземных пещерах, где растут диковинные цветы и течет сладкая вода, живет отшельник. Дорога у них заняла два дня, и один из них им пришлось прятаться от тигра-людоеда, который шел по их следам. У священной горы они расстались; проводник показал Синбаду, где находится проход, и благословил моего господина, пообещав вернуться через три дня. Этот человек ничего не рассказывал о мудреце, как ни пытал его мой господин по дороге, но вздрагивал всякий раз так, словно за неосторожное слово у него отрезали кусок плоти.

Когда речь зашла о том, что он видел в подземельях, мой господин был особенно невнятен, будто все пережитое вновь возникало перед ним. Иногда мне казалось, что он бредил, ибо не мог объяснить человеческими словами предметы и тех джиннов, что являлись перед ним. Он говорил про отравленный воздух в невидимых лучах, о гладких серых дорогах в пустыне, о молниях в небе, которыми можно было управлять, и о духах, заключенных не в кувшины, но в корзины и мелкие предметы. Эти духи нашептывали оттуда богохульства и ругательства, и были подобны людям, которые забыли власть шариата. Мой господин говорил о грязной воде и о полуразрушенной башне, в которой собрались люди для молитвы, он почти не говорил о прекрасной женщине, что искушала его, и отвращение к ней и страсть к ней так сильно переполняли его, что он надолго замолкал. Единственное, что он обронил мне однажды, — те слова, что запали мне в память: «теперь я всегда ношу в себе обещанное проклятье», и я, Хиндбад Носильщик, опечалился, ибо видел, как оно разрушает его. Мне кажется, тот целитель был проклят Аллахом, и, будь моя воля, на месте моего господина я бы выкинул сосуд с лекарством в море, ибо лучше смерть в объятьях Аллаха, чем жизнь благодаря дарам шайатин.

Как бы то ни было, он так сделать не мог и вернулся к владыке Серендиба, чтобы рассказать ему о своем походе. Радость покинула Синбада в тот миг, когда он вошел в проклятые пещеры, и больше не возвращалась к нему. Он стал еще более щедр к угнетенным, чем раньше, но его спокойствие мудрого человека, что так привлекло меня когда-то, исчезло. Владыка Серендиба не досаждал моему господину вопросами и дал ему новый корабль, крепкий и славный, который принес его домой так быстро, как только возможно в это время года. Калиф был обрадован его возвращением, подробно расспросил его о произошедшем, забрал у него лекарство и устроил в его честь роскошный обед, куда пригласил всех друзей Синбада, но мой господин выглядел таким больным и усталым, что веселья не получилось.

На следующее утро он узнал, что его путешествие прошло впустую, ибо бедная девушка скончалась вскоре после его отъезда. Синбад опять отправился к калифу, чтобы нижайше попросить вылить лекарство, ибо по его разумению, никому бы оно не принесло облегчения. Как же он был удивлен, когда увидел, что на лице милостивейшего Харуна-ар-Рашида то же выражение тоски, как и у него самого!

— Что, о могущественный, случилось с тобой? — с тревогой спросил мой господин. — Могу ли я облегчить твои заботы?

На это калиф покачал головой и сказал, что он сам сшил себе беду. Ни предложение отправиться тайком в лавку, чтобы выпить там вина и развеяться легкомысленной беседой, ни ночная прогулка не увлекли его, и мой господин понял, что вчерашним своим рассказом пробудил ненужное любопытство в калифе.

— Я видел свою смерть, - сказал тот наконец. — И теперь я знаю, что будет с моим городом и моей династией. Я не могу не горевать, бессильный перед волей Аллаха. Многие из моих детей умрут презренной смертью, и последний из них будет завернут в ковер и затоптан конями врагов, которые войдут в город. Исчезнут сады, пропадут библиотеки, и часто в реке Тигр будет течь кровь, а не вода. Я говорю об этом тебе, Синбад, ибо теперь понимаю, что ты видел, и кляну себя за то, что заставил тебя отправиться в путь. Ведь сделал я это не ради своего друга-визиря, а ради своего любопытства, желая попробовать волшебства на вкус.

Я передаю этот разговор так, каким он мне кажется отсюда, в год междоусобиц и бед. Синбад просил меня молчать о нем, чтобы горожане могли веселиться и заниматься своими делами, не стеная о том, что ждет впереди. Я не могу выполнить его обещания всецело, ибо оно лишило меня надежды на светлое будущее, и я виноват перед своим другом.

Самый лучший пергамент. Самые стойкие чернила. Кожаный футляр, пропитанный маслом. Все, что я сейчас записал, пролежит много лет под камнем моего дома. Я верю, что Аллах рассудит верно и приведет страждущего к моим письменам или похоронит их навек в земле.

И вот последнее, что я успею записать, пока догорает масло в моей мигающей лампе: тот человек, кто знает наперед свою судьбу, несчастней всех живущих в нашем мире…

Название: Выгодный фрахт
Автор:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Бета:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Размер: мини, 1219 слов
Канон: А. Грин «Алые паруса», Р.Л. Стивенсон «Остров сокровищ»
Персонажи: Артур Грей, Джон Сильвер
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: О том, как капитан Грей груз выбирал.

— Эй, трактирщик! Совсем в глотке пересохло!
— Подай нам своего лучшего пойла!
— И песен подай!
Ритмичный стук кружек по столу выражал крайнее нетерпение моряков, радостно разбрасывающих на суше свои силы, время и, главное, жалование. И то верно: кому нужны эти кругляши в море? Особенно, если ваш капитан легок как ветер и более удачлив, чем сам Нептун. Суетливый трактирщик, словно пес учуявший наживу, крикнул взлохмаченной служанке, метавшейся по таверне с подносом, уставленным тяжеленными кружками и поискал нервным взглядом прикормленных скрипачей. Время было еще раннее, и музыканты отсыпались после вчерашнего угощения, лишь старый шарманщик притулился в углу, угощая свою обезьяну размоченным в вине хлебом.
Но, несмотря на ранний час, в таверне было удивительно многолюдно: уже который день скучала на берегу команда Секрета, сменяя таверну за таверной в поисках простых сухопутных радостей. В другом случае моряки бы начали роптать: нет груза – нет денег, но даже злейший враг не посмел бы назвать капитана Секрета скупцом, так что его людям было на что поддаться соблазнам в портовом городке, а стало быть никто не спешил.
— Выпьем за здоровье капитана Грея, — провозгласил тост кто-то из собравшихся. — Да будет море к нему благосклонно!
— Да он же по девкам не ходит, — хохотнул кто-то, — видать, все силы на море и ушли.
— Повежливее! — Летика трахнул кулаком по столу и обвел собравшихся тяжелым взглядом. — Кто тут не пьет за нашего капитана и его удачу?
Почему-то таковых не оказалось, и все осушили бокалы с пылким энтузиазмом.
— И все же долго вы на берегу кукуете, — фыркнула служанка, поставив на стол очередную порцию кружек.
— А ты ль не рада, красотка, — хохотнул один из матросов, рывком притянув девушку к себе на колени. Засунув ей за корсаж монету, он смачно шлепнул ее по выступающей ягодице. — Твоя корма, мне, может милее корабельной!
Все снова расхохотались.
— И все же, — поинтересовался один из матросов, — чего ваш ждет? Вот давеча слыхал, Джексон фрахт давал. И цена сдельная, так не берет. Чего ждет-то?
— Подходящего груза.
— А какой — подходящий?
— Такой, чтобы понравился капитану.
— Прогорит он так, ох, прогорит. И вы с ним на дно пойдете.
— Но-но, полегче! Капитан Грей из графьев. Морской дьявол знает, что у этих благородных на уме. Но платит щедро. Будет груз!

— Чего вы ждете, мистер Грей? – спросил капитан Берн, потягивая чудесный ямайский ром из личных запасов капитана Секрета. Грей, меланхолично набивавший трубку, ничего не ответил. — Отказать Джексону! Грей, что бы вы о себе ни думали, теперь ни один купец в этом паршивом городишке не предложит вам даже железного лому! Придется уйти ни с чем!
— Нет, друг мой, — мягко улыбнулся Грей, пуская в потолок кольцо дыма. — Груз всегда найдется. Не бывало еще случая, чтобы Секрет выходил из порта пустым.
— Да как же, — прищурился старый морской волк, разглядывая Грея. — Из Ливерпуля вы, говорят, ушли с балластом.
— Мы везли в Лиссабон истории, — ответил Грей, с наслаждением вдыхая ароматный дым.
— И много ли вам за те истории заплатили? — хохотнул Берн. — Сказочки — это для тех, кому нечего жрать, Грей. А для деловых людей нужен звон золотых, и они сами сотворят себе сколько угодно сказок!
Ничего не ответив, Грей разлил остатки золотистого рома. Он любил этот напиток, напоминавший о безжалостно ярком солнце, о блестящем поте чернокожих работников, без устали трудившихся на плантациях. Насыщенный, сладковатый вкус рома как будто вобрал в себя надежды всех этих людей. Так разве можно было в благодарность привести им лишь бездушные машины?
Спорили. Конечно, спорили. Не Джексон, нет, но те, кому Грей мог доверить свои порой слишком странные мысли — случайные спутники или собеседники из тех, что независимо от разделяющих миль, всегда присутствуют где-то рядом, снимая слово языка. И все же — спорили. Уверяли, что слово — сила, особенно печатное слово, что именно слову владеть миром. Возможно, так оно и было, и если бы станки нужно было бы провести тайно, Грей бы согласился и с этим, но слову явному капитан не слишком доверял, а стало быть и груз по душе ему не пришелся.
Да, вряд ли стоит рассчитывать на богатый фрахт, но все же Секрет никогда не покидал порт без груза. Грей с усмешкой вспомнил, как поддавшись порыву, согласился перевезти цыганский табор, как не досчитался потом гвоздей на палубе, но как все-таки весело было идти по ветру под звоны бубна и задорные танцы на верхней палубе. Этот фрахт не принес Секрету богатства, но лица матросов все же стали немного светлее, впитав в себя чистую радость пламенного танца цыган.

— Нет ли у вас нужды в хорошем коке, капитан?
Грей обернулся и внимательно осмотрел неслышно подошедшего к нему человека. Тот смущенно мял в руках потрепанный картуз, но смотрел прямо в глаза, честно и смело. Одежда его была хотя и не новой, но чистой и аккуратно заштопанной, а на плече устроился яркий тропический попугай. Обветренная кожа выдавала в нем бывалого морехода.
— Судно полностью укомплектовано, — качнул головой Грей.
— Карамба! — взвился попугай.
— Тише, Флинт, — погрозил пальцем моряк и, снова взглянув на Грея, продолжил. — В таком случае быть может, вы берете пассажиров? Мне нужно попасть в Лис. Я мог бы отработать проезд или же… — немного запнулся он, — заплатить за него.
Моряк немного пошатнулся, и Грей вдруг понял, что одной ноги у него нет. Отработать проезд? Нелепо, но вместе с тем этот моряк был так чертовски горд, что и мысли не допускал о том, чтобы путешествовать из милости. Эти гордость и несколько нарочитая власть духа над немощной плотью пришлись по душе капитану, который слишком часто видел, как люди сдаются, отказываясь бороться и с меньшими превратностями судьбы, как клянут обстоятельства, даже не попытавшись оседлать их. Моряк был не из таких.
— А почему ты решил, что я направляюсь в Лис, — спросил наконец Грей, которому в этот момент почему-то очень захотелось увидеть песчаные бухты тех мест. — Я не нашел еще груза по душе.
— У моря всего два берега, капитан, — хохотнул моряк. — Подняв паруса, однажды непременно придется бросить якорь в Лисе. А большего мне и не надо. Слыхал я, — продолжил он, — что в Лисе есть таверна, а в таверне — комната, в комнате — сундук, в сундуке — кошель, а в кошеле — дивная птица удача. Не везет мне в сухопутной жизни, капитан. Значит надо в Лис, поймать эту птицу и как следует ощипать ей хвост.
— Возможно, я действительно возьму тебя помощником кока, — усмехнулся Грей. — Но только если хвост этой чудесной птицы разделим на всех.
— По рукам, капитан, — просиял моряк. — Меня зовут Джон, Джон Сильвер.
— Садись, Джон Сильвер, — кивнул капитан, — Выпьем за встречу.

Поднявшись на борт, Грей первым делом внес в судовой журнал Секрета название груза — перья птицы удачи. Затем усмехнулся и, покачав головой, добавил пункт назначения — Лис. История о поиске птицы удачи показалась ему достойной платой за проезд и, надо сказать, капитану было страшно любопытно, что именно странный пассажир выдаст за свою удачу. От чего бы ни бежал этот человек, красивая история — достойная цена за второй шанс. Возможно, Лис и правда принесет ему удачу.
Прошло лишь несколько часов, и Секрет поднялся вверх, покидая гостеприимный порт с ночным приливом, а потому ни Грей, ни его люди не успели увидеть расклеенных утром по городу объявлений: «Разыскивается злодей, сбежавший от виселицы в соседнюю книгу. Вернуть за вознаграждение живым или мертвым на третью полку, пятая книга слева».
Сильвер, привычно потирая ногу, размышлял о том, найдется ли в Лисе подходящий сундук, лежит ли в нем старинная карта сокровищ и встанет ли на его пути снова какой-нибудь неумный мальчишка. Если так, то лучше сразу же отправить поганца на корм рыбам. Его не найдут. Все схвачено, никто не будет искать старого морского волка в романтической истории. Лишь об одном Джон Сильвер все-таки не подумал: ему было невдомек, что капитан Грей стократ хуже десятка неуемных мальчишек.

Название: Подарок моря
Автор:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Бета:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Форма: проза
Размер: мини, 2012 слов
Задание: 2012, США, канва
Канон: Генри Уордсуорт Лонгфелло «Крушение Геспера»
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: О том, что на самом деле случилось с маленькой дочерью шкипера «Геспера».

Вставать каждый день перед рассветом, чтобы разогреть завтрак и приготовить сверток с едой в море, было нелегко, и никто не знал этого лучше, чем Мэри Уайт.
В тот день ей не хотелось вставать до ломоты в костях, но она взяла себя в руки и переползла через спящего мужа, дрожа от холода. Ветер колотил оторвавшейся доской в пустом курятнике, и пес по кличке Доходяга настороженно следил из-под стола, как хозяйка кутается и разжигает очаг, старательно наклоняясь над огнем так, чтобы искра ненароком не попала на юбку.
— Что у нас сегодня на завтрак? — сонно донеслось с постели.
— Рыбный суп. И рыбный хлеб. И сушеная рыба. И кофе, — с негодованием ответила Мэри. — Можно подумать, наш сегодняшний завтрак отличается от вчерашнего и позавчерашнего! С тех пор, как всех наших куриц перетаскала лиса, и твой дружок утопил наш мешок с мукой, в этом доме ничего не будет, кроме рыбы, мистер!
Муж обреченно застонал, а потом засмеялся.
— Он все-таки привез тебе отрез на новое платье.
— Отрез?! Ты купил мне шелк! Шелк!!! — она гневно развернулась с половником и погрозила им, разбрызгивая капли рыбного бульона.
— И что в этом такого? В городе многие женщины носят шелковые платья.
— До ближайшего города, мистер Джон Уайт, полдня езды на лодке. И даже до ближайшего дома не меньше двух часов пешком. Перед кем мне красоваться в шелковом платье здесь? Перед чайками?! — Мэри чуть не заплакала от обиды и поскорей отвернулась.
— Ну-ну, - Джон поднялся с постели и обнял ее. — Я же просто хотел порадовать тебя. Глядишь, в этом году цены на рыбу вырастут, и тогда мы купим дом в городе… И откроем свою лавку… И тебе будет куда ходить в платье…
— Лгун, — уже беззлобно ответила она и вздохнула. — Я слушаю твои обещания уже семь лет. Мы уже похоронили троих детей в этой глуши, и я так и помру здесь одинокой старухой, если с тобой что случится.
Они оба примолкли. Там, за стихающим ветром и тьмой за окном, высился холмик с тремя могилами. На двух из них не было даже имен, а в последней лежал Джон Уайт-младший.
— Каждые две недели приезжает твой брат, — неохотно напомнил Джон. — Если со мной что случится, ты уедешь с ним. Но мне казалось, я достаточно осторожен, и пью только в дни бури. Ну и в городе, конечно.
— Вот еще. Никуда я отсюда не уеду, даже если ты пропадешь на год. Ты не посмеешь оставить меня одну, Джон Уайт!
Он опять вздохнул, будто хотел сказать: «женщины», но вчерашний суп закипел, забулькал, полез из-под крышки пеной, и Мэри встрепенулась.
Когда Джон наскоро умылся и вытерся, завтрак уже ждал его на столе: ломоть пресного хлеба с маслом, кофе и горячий рыбный суп. Он ел торопливо, прислушиваясь к завыванию ветра за окном. Мэри сидела рядом с ним и привычно глядела, как он ест, положив на колени канву, по которой она вышивала в минуты безделья, втайне надеясь, что сможет похвастаться узором на холщовой сумке к Рождеству.
— Не забудь новые варежки, которые я тебе связала, — сердито сказала она, когда муж доел, вытянул ноги и блаженно закурил, оттягивая тот миг, когда придется надевать шапку, кутаться в старый шарф и выходить к морю. Старый, круглый фонарь стоял на столе, и его погнутая дверца напоминала о последней буре и о том, что медлить нельзя.
— Сдается мне, сегодня тише и теплее, чем вчера, — врастяжку сказал Джон. — Вряд ли я вернусь рано. Пса не отпускай далеко, я видел волчьи следы на тропинке, которая спускается к реке. Надо будет как-нибудь поохотиться.
Мэри фыркнула.
Оделся он быстро, и Мэри поспешно сунула ему в руки сверток с едой.
— Иди уж, — сказала она.
— А как же напутствие, пожелание беречь мою драгоценную душу и слезы? — весело спросил Джон.
— Вот еще! Мне на тебя и слез никаких не хватит. Привези лучше побольше рыбы.
— В следующем году мы будем жить в Глостере, — торжественно пообещал он. — Или даже в Салеме. Куда ты больше хочешь, моя радость?
— Все, чего я хочу сейчас, чтобы ты прекратил молоть языком, Джон Уайт! Иди уже, как раз светает.
Из окна их хижины она видела, как он широко шагает по снегу к берегу, темная точка среди серости и утренней хмари. Дочь рыбака и жена рыбака, Мэри не знала другой жизни, но на рассвете ее всегда охватывала печаль. Море не грозило ей, нет, оно лишь напоминало, что не делает подарков, а забрать может самое дорогое. Вдалеке, еле-еле видный в робком свете, высился безлюдный остров, который почему-то звался Горем Нормана. Может быть, здесь незнакомый Норман потерял свой корабль или утонул сам. Так или иначе, остров Мэри не нравился. Он был опасным.
Все домашние дела она закончила к полудню. Можно было немного отдохнуть, и Мэри вновь взялась за вышивку по канве. Работа была кропотливой и сложной, она боялась, что ей не хватит ниток, боялась ошибиться в узоре или сломать железную иглу. Она вышивала на холстине изречение из Библии, так делали в одном хорошем доме в Бостоне. «Блажен муж, боящийся Господа» - вот что она выбрала. Ей сильно запала в душу проповедь по этой цитате из Псалмов, когда священник говорил про род правых, и что Господь дарует такому роду крепость.
Она только-только устроилась на стуле перед очагом, поставив корзинку с шитьем в ногах, когда Доходяга встрепенулся и взволнованно навострил уши.
— Что там? Олень? — спросила его Мэри, будто пес мог ответить. Индейцев здесь уже давно не было, и дикие звери редко забредали к ним во двор, если не считать той лисы, что повадилась ходить в их курятник. — Лучше бы ты так хорошо сторожил дом по ночам, чем валяться у огня и беспокоиться о безобидных животных!
Пес виновато взглянул на нее и еле вильнул хвостом. Для охраны он никуда не годился, зато был отличным нюхачом. Джон порой брал его с собой на берег, чтобы искать останки погибших кораблей. Приливом на светлый песок частенько выносило то обломки хорошего дерева, то остатки одежды, то размокшие книги, изредка деньги или человеческие кости. В плохие годы, благодаря этим находкам, они выживали и могли отвергать нечестивые предложения. Контрабанда, фальшивые огни на берегу, чтобы заманивать корабли в ловушку – среди их соседей находились люди, которые не брезговали заниматься таким промыслом целыми семьями.
Послышался резкий стук, и Доходяга залаял. От неожиданности Мэри подпрыгнула на месте, больно уколов себе палец.
— Кто там? — воскликнула она и слизнула с пальца кровь.
Она не сразу узнала голос мужа, таким он был уставшим и незнакомым.
— Почему ты так рано? Что-то с лодкой? — спросила Мэри, отпирая дверь, но ответа не дождалась. Ей пришлось посторониться, потому что вначале в дверях показался кусок дерева, обломок мачты. Джон бережно прижимал его к себе, завернув в теплую куртку. Он был бледен и мокр.
— Господи… Что случилось? Почему ты раздет?
— Подай нож, — велел он хмуро.
— Зачем? Что произошло? — Мэри, не глядя, отпихнула пса ногой, который рвался к хозяину, чтобы по привычке встать на задние лапы и облизать ему руки.
— Я свой сломал, — неразборчиво ответил он.
Джон осторожно положил свой груз на постель. Резко запахло виски. Мэри открыла было рот, чтобы возмутиться, но не смогла ничего произнести, когда он развернул ткань. К мачте была крепко-накрепко привязана девочка лет семи-восьми. В ее темно-русых волосах блестел лед, заледенела и веревка, крепко впившаяся в промокшее сукно шкиперской куртки. Щеки у нее лихорадочно краснели, местами отливая в болезненную лиловость.
— Она мертва? — спросила тихо Мэри. Она сбегала за ножом, висевшим над очагом, и теперь глядела, как Джон с трудом разрезает обледеневшие веревки.
— Не знаю. Нет. Мне кажется, она была жива, когда я нашел ее. Но это было два часа назад. Снег падал ей на глаза и таял на лице. Вся ее одежда обледенела. Я растер ее виски…
— Натаскай-ка воды и поставь большой котел на огонь! — прервала его Мэри. — Как жаль, что у нас нет ни одной курицы! Нет ничего лучше куриного жира, когда обморожена кожа. Если она еще жива, то промерзла до костей. Хотела бы я посмотреть на того мерзавца, который привязывает ребенка к мачте!
Пока она говорила, то ловко раздевала девочку. Когда Мэри освободила ее от промерзшей одежды, то чуть не заплакала от ужаса, отвращения и сочувствия – на руках и ногах девочки появились страшные пузыри, а ногти на детской руке легко сошли с руки, напоминавшей цветом белый известняк.
— Ты причинял ей ужасную боль, пока нес, — шепотом, будто рядом с постелью умирающего, укорила она мужа. — Но хорошо, что ты принес ее домой.
Они нагрели шкуры и простыни, что были дома, на боку котла, и завернули девочку в теплое. Та легонько всхлипнула, приходя в себя, и ее вырвало прямо на пол, после чего она расплакалась и тихонько, сквозь зубы, застонала на одной ноте.
— Не надо плакать, — мягко сказала ей Мэри. —– Ты у друзей. Господь сберег тебя. Нечего волноваться.
Руки у нее ходили ходуном, пока она наливала горячий суп в маленькую миску. Она трижды попробовала, достаточно ли тот нагрет, не доверяя своим чувствам, и лишь потом решилась напоить девочку. Та приоткрыла веки, и серые глаза на миг мазнули взглядом по лицу Мэри.
— Сейчас будет немного больно, — бодро сказала она. — Но потерпи. Суп не такой густой. В самый раз для тебя.
Они долго не ложились спать в тот вечер, обсуждая, что делать дальше, и Доходяга, умный пес, грел найденыша своим телом. Себе и мужу Мэри постелила на полу, чтобы не беспокоить несчастную, и долго не могла заснуть, взволнованная ужасной находкой. Сквозь сон она чувствовала, как Джон поднимается, чтобы поворошить огонь в очаге, и ей снились мерцающие сполохи, карабкающиеся по мачтам корабля, что раз за разом разбивался у Горя Нормана среди бурлящей тьмы.
На следующее утро девочка была еще жива. Она, похоже, отогрелась, но каждое движение причиняло ей такую боль, что она непрерывно стонала. Вместо того, чтобы выйти в море, Джон на рассвете отправился в город и привез гусиного жира и доктора-целителя, который учился у индейцев. Тот не взял с них денег, но оставил множество трав, которые следовало заваривать и поить ими девочку.
— Будет хуже, — говорил он скорбно, поджимая губы. — Готовьтесь.
Домой доктор отправился пешком. Джон провожал его до первого перекрестка, чтобы тот не попал в беду на незнакомой дороге, и взял с него обещание вернуться через пару недель.
— Не верю я этому доктору, — сердито говорила Мэри, всякий раз заваривая его травы для девочки, имени которой они до сих пор не знали. — Не будет хуже! Не допущу! Кстати, дорогой муж, откуда это ты взял виски в тот день?
Но хуже все-таки было. Найденная девочка шла на поправку очень медленно и болезненно. На обмороженных местах у нее открывались язвы, и Мэри боялась, что у безымянной сироты испортится кровь; руки и ноги у найденыша двигались плохо, и, кроме того, она начала надрывно кашлять и впала в лихорадку. Незаконченная канва валялась забытой на полке, и хоть до Рождества оставалось совсем немного времени, Мэри забыла о ней напрочь.
Девочка выздоровела к весне, пусть жестокая стихия и оставила на ней рубцы и шрамы. Нуждаться им не пришлось даже в самые трудные дни, потому что добросердечные люди присылали им вещи и продукты, узнав о чудесной морской находке. Найденное дитя по-прежнему не произнесло ни слова, и иногда Мэри печалилась, когда думала, что им рано или поздно придется расставаться, если весть о спасенной дойдет до ее настоящих родителей. Глаза у девочки оказались вовсе не серыми, а синими, как ясный день или лен, и, когда у нее менялось настроение, они чуть-чуть меняли цвет. Улыбалась она нечасто, но ходила за Мэри, как утенок, впервые увидевший мать, стараясь помогать ей, чем могла, и Мэри почти не вспоминала о холме с тремя могилами.
— Сегодня опять выловил доску с именем корабля, — сказал как-то вечером Джон, пока они ужинали втроем, и Доходяга выпрашивал подачку со стола, — Должно быть, она долго плавала, совсем почернела. Отвезу ее в Глостер завтра, пусть священник утешит родных пропавшей команды. Странное у корабля было имя — «Геспер».
Мэри благочестиво опустила взгляд в тарелку, чтобы помянуть несчастных, но девочка вдруг задрожала и выронила ложку из искалеченных пальцев.
— Тебе больно? — с тревогой спросила Мэри, но та помотала головой и расплакалась. — Что случилось?
Девочка вцепилась в ее передник и уткнулась головой в грудь.
— Это папочка,— неожиданно сказала она, будто выплюнула это слово, и расплакалась сильней. — Папочка привязал меня… к мачте. На его корабле. На Геспере.
— Зачем? — ошеломленно спросил Джон.
— Он боялся… Не хотел, чтобы меня смыло в море.
Мэри растерянно взглянула поверх ее темной головы на Джона, и в голове вертелись только две мысли. Никто не заберет у них девочку. И еще одна: пожалуй, надо будет исправить фразу, которую она начала вышивать на канве. Пусть она будет не о страхе перед Господом, но о благодарности Ему.

Название: Договор с дьяволом
Автор:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Бета:  ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016
Размер: мини, ~2200 слов
Канон: Р.Л. Стивенсон «Остров сокровищ»
Персонажи: Джон Трелони, Джон Сильвер, капитан Смоллетт, доктор Ливси, Джим Хокинс
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Говорят, капитан Смоллетт ведет записи... Рассказ о том, как из-за этого сквайр Трелони заключил договор с дьяволом и что в конце концов вышло.

Первым значительным событием, после того, как поредевшая команда «Испаньолы» сошла на американский берег в Бостоне, оказался несчастный случай со сквайром Трелони. Пока доктор Ливси вместе с Джимом искал аптекаря, который мог бы смешать мазь для ран капитана Смоллетта, сквайр остался на постоялом дворе присматривать за больным, следить за Сильвером и заботиться об ужине. Все неприятности начались с попугая, который стащил у сквайра запасной парик прямо из коробки, и, когда Трелони попытался отобрать его у наглой птицы, вцепился ему в палец, оставив глубокий рубец.
Вернувшийся доктор застал печальную картину: у постели капитана, который сосредоточенно пытался что-то писать, лежа в кровати, сидел сквайр, баюкавший свой перевязанный палец, напротив – Сильвер со скорбным выражением лица, а между ними стоял низенький табурет с пустой бутылкой из-под вина. Виновник переполоха уже давно спокойно дремал, накрытый коробкой из-под парика.
— И что же здесь произошло, джентльмены? — спросил доктор, приподняв бровь.
— На меня напал этот хищный зверь, — трагически воскликнул сквайр Трелони, ткнув перевязанным пальцем в коробку. — Он набросился на меня, как Сцилла и Харибда, намереваясь откусить мне палец!..
— Со всем уважением, сэр, — тихо, но твердо возразил Сильвер, — но Капитан Флинт — птица, а не зверь.
— Я выражался фигурально!
— Грэй только-только прибрался, доктор, — отстраненно заметил капитан, не отрываясь от своих записей. — Я отослал их с Беном Ганном договориться с хозяином, что мы возместим все его убытки.
— О, да! — гордо подхватил Трелони. — Я дал им по золотой монете, чтобы они могли сразу заплатить ему.
— Сдается мне, мы не увидим их до завтра, — проворчал капитан Смоллетт, и Сильвер согласно наклонил голову. — Даже самым честным морякам нельзя давать так много денег в руки, чтобы они не спустили половину на ром.
— Мне посмотреть ваш палец, Трелони? — доктор Ливси поставил свой докторский складной саквояж на край кровати, и капитан со вздохом закрыл свою тетрадь.
— Не стоит, — легкомысленно ответил Трелони. — Какой-то местный лекарь уже пару раз на него плюнул и забинтовал ничуть не хуже вас. Нет-нет, вы, конечно, вне всякого сравнения, Ливси! — спохватился он. — Но это такая царапина…
— Из-за которой половина этого дома сбежалась посмотреть, что здесь творится, — вставил капитан. Сильвер покорно вздохнул.
— Я защищал своего друга, сэр, — пояснил он.
— Я все-таки посмотрю на него попозже, — доктор вынул из саквояжа тряпицу, в которую была завернута металлическая коробочка в жирных потеках. — А сейчас, капитан, я хочу заняться вами. Прошу, джентльмены, выйдите. Вы можете поискать Джима, он собирался посмотреть на индейцев у гарнизона, — он взял из рук капитана Смоллетта тетрадь и отдал ее Трелони. Капитан метнул на него хмурый взгляд, но промолчал.
— Индейцы! — проворчал Трелони, взмахнув тетрадью. — Я полагаю, нам разумней будет проследить за исполнением нашего заказа и что-нибудь выпить внизу. Только не задерживайтесь, доктор, и не выпускайте этого дьявольского попугая, а я прослежу за нашим дьявольским другом. Выздоравливайте, капитан!
— Я нижайше прошу прощения, сэр, — почтительно заметил Сильвер, когда они спустились вниз по лестнице, и сквайр остановился, оглядываясь по сторонам, похожий на маленькую кругленькую сову в жюстокоре, — но из журнала капитана что-то выпало.
— Да? — рассеянно спросил сквайр. Он смотрел на босоногую служанку, которая мыла пол у очага. — Дайте сюда, Сильвер. Надо положить на место. Хотя наш капитан все равно обольет меня презрением, когда заметит, что они лежат не там и не так. Садитесь-ка сюда. И учтите, что я не спускаю с вас глаз.
— Разумеется, сэр.
— Когда вы так говорите, Сильвер, я… — он запнулся и нахмурился. — Начинаю вас подозревать.
— Я это заслужил, сэр.
— Черт бы вас побрал, Сильвер! Махните рукой, пусть нам принесут вина. Я люблю кларет, если он у них есть. Что это вообще за тетрадь, как вы думаете? Сколько я помню, наш доблестный Александр-почти-Македонский Смоллетт записывал только погоду и курс. Как вы думаете, если мы одним глазком заглянем внутрь, будет ли это считаться совсем неприличным?
Сильвер тактично промолчал, и сквайр вздохнул. Он провел рукой по шершавой обложке тетради.
— Я посмотрю только на название, — сказал он. — Если бы здесь был Ливси, он бы, конечно, осудил меня. Но я загляну только на первую страницу. В этом точно нет ничего страшного, верно?
Хозяин подал вино, и Трелони налил себе для храбрости сразу целую кружку, но пить не торопился. Сильвер молчал, разглядывая свои пальцы, и сквайр, воровато оглянувшись, быстро открыл обложку и замер, читая первые строки.
— Боже мой, — хрипло воскликнул он и прокашлялся, оттянув краешек туго затянутого шейного платка.
— Что там, сэр?
— Он пишет… — сквайр сделал длинную паузу. — Ужасное. Нечто чудовищное.
— Да? — Сильвер, казалось, заинтересовался.
— Он. Пишет. О нас. Всех, — раздельно и многозначительно произнес Трелони и сделал огромный глоток из кружки. — Это кошмарно. «Остров, где английские джентльмены нашли сокровища пиратов в 17** году, их путь туда и поразительные обстоятельства, с которыми они столкнулись». Боже. Я знал, я подозревал, что наш капитан, при всей своей суровости, что-то таит в себе, — он захлопнул тетрадь так громко, что сидевшие за соседним столом обернулись. — Может быть, он пишет сатиру под псевдонимом? Говорят, господин Свифт тоже отличался язвительным нравом и был нелюдим. Нет, я должен это прочесть, Сильвер! Он описал нас в таком свете, что по возвращению в Англию нас всех засмеют!
— Кто — он, Трелони? — доктор Ливси подошел как раз вовремя, и Трелони отдернул пальцы от капитанского журнала.
— Никто, — быстро ответил сквайр и покраснел.
— Вы уже кому-то успели насолить, друг мой? — добродушно спросил доктор и сел рядом.
— Нет-нет, никому, Ливси. Это я рассказывал Сильверу о том, что такое сатира. С примерами. Да? — он упреждающе взглянул на Сильвера, и тот кивнул. — Ну вот.
— Не думаю, что Сильверу это интересно, — доктор потер переносицу и обернулся к хозяину. Пока он показывал жестами, чтобы тот принес третью кружку, Трелони предостерегающе вытянул губы. «Мы должны выкрасть эту тетрадь, Сильвер, — беззвучно произнес он. — Вы же пират!» Сильвер смотрел на него безмятежно, и, когда доктор повернулся к ним, не изменил своего выражения лица.

***
— Украдите у него тетрадь, Сильвер, — улучив миг, когда они остались наедине, прошипел сквайр. Он повторял эту фразу всякий раз, когда доктора и Джима не было поблизости.
— Не могу, сэр.
— Почему?!
— Я пообещал доктору вести честную жизнь, сэр. Как я могу нарушить это обещание?
Трелони почесал затылок под косичкой парика.
— Подумаешь, — неуверенно пробормотал он. — Вы можете… забыть о нем. А потом дать еще одно. Мне.
— Нет, сэр, я так не могу. Простите. Попросите лучше Бена Ганна.

***
— Я заплачу вам, — посулил сквайр, когда они уже взошли на корабль. Сильвер скоблил репу, не поднимая головы. — Подумайте, Сильвер! Это больше, чем вы заслуживаете. Он сказал, что собирается напечатать содержание своей тетради!
— Вы придаете этому слишком много значения, сэр, — ответил тот и бросил очищенный овощ в деревянное ведро. Попугай издевательски загоготал над головой Трелони. — Там, куда я отправлюсь, ваши деньги не пригодятся, в отличие от совести.
— Ладно, — с досадой ответил Трелони и еле удержался, чтобы не пнуть ведро с репой. — Мне странно это слышать, но ладно. Хорошо. Однако не думайте, что я об этом забуду.

***
— Послушайте, Сильвер, — уже устало сказал Трелони, опираясь на переборку. Он похудел и осунулся за время их долгого путешествия по морю; впереди оставался еще один порт, прежде чем они наконец-то могли рассчитывать увидеть меловые берега Англии. — Мне уже все равно, что вы мне всякий раз отказываете на мою просьбу. Давайте заключим сделку. Вы достаете мне этот журнал, а я делаю все, что в моих силах, чтобы спасти вас от наказания и преследования. И дам вам денег. По рукам?
— Почему бы вам просто не попросить у капитана разрешения и посмотреть в него, сэр? — Сильвер тоже выглядел не лучшим образом; он будто съежился и все время растягивал губы в улыбке, даже если не происходило ничего смешного.
— Я не могу… Как вы этого не понимаете? Он и так о чем-то подозревает!
— Тогда украдите эту тетрадь сами.
— Я — джентльмен! Это против моей совести.
Сильвер дернул плечом.
— Я раньше всегда думал, что джентльмены трепетно относятся не только к своей совести, — мягко заметил он.
— Для вас не впервой нарушать закон, Сильвер, — холодно заметил Трелони. — Одним разом больше, одним меньше… Какая вам разница?
— Для меня, должно быть, никакой. А для вас? — он взглянул на сквайра исподлобья, и это вновь был тот острый и недобрый взгляд, который описывал доктор Ливси во времена восстания.
— А с собой я разберусь сам, — сквайр отвернулся. — Согласны вы или нет, черт вас подери?
— Тогда поклянитесь, что это ваша последняя просьба. И вы не будете меня преследовать или наказывать за то, что я сделаю.
— Клянусь! – с готовностью сказал Трелони и стукнул себя кулаком в грудь. – Клянусь, что я не только не буду вас преследовать, но и окажу вам любую помощь, что в моих силах!
— Хорошо… — взгляд Сильвера погас, и он вновь превратился в добродушного одноногого кока, который по вечерам резал свистульки и поделки для Джима. — Я украду его. Завтра ночью у капитана уже не будет этого журнала, как вы и желали. Но я не буду делать вас соучастником. Я выкину тетрадь в море. Идет?
— По рукам! — воскликнул Трелони.
Они скрепили свой договор крепким рукопожатием, и на миг Трелони нахмурился, будто задним умом заподозрил какую-то ловушку, но тут же отбросил от себя плохие мысли.

***
Сильвер исчез на следующий день, улучив удобный момент, когда они сошли на берег. Он забрал с собой деньги, попугая, капитанскую тетрадь и перстень-печатку сквайра, которой тот подтверждал документы.
— Хитро с его стороны, — задумчиво заметил Ливси, когда вечером они отправили Джима спать и втроем — доктор, сквайр и капитан, — сидели у очага, гадая о том, что делать дальше. — С вашим перстнем он может писать сам себе рекомендательные письма от вашего же имени, Трелони. Стоит заявить о нем местным офицерам.
— Пустяки, — пробормотал Трелони. Он пил уже вторую бутылку рейнвейна, но почему-то не пьянел, как ему самому казалось. – Подумаешь, перстень. Он мог бы похитить и чей-нибудь другой. Одним больше, одним меньше…
— Я не пойму одного, джентльмены, — Смоллетт откинулся на спинку стула. — Зачем ему понадобился мой журнал? В нем нет ничего интересного для пирата…
— Может быть, он думал, что вы записываете в нем какие-нибудь слухи о сокровищах? – предположил доктор.
— Ума не приложу, что он там думал, и прилагать не собираюсь, — желчно ответил капитан, сложив руки на животе. — Он не такой болван, чтобы рисковать зря ради географических и навигацких заметок.
— Географических и навигацких? — недоверчиво переспросил Трелони. Он плеснул себе еще вина, но руки у него дрожали, и вино пролилось. — Вы хотите сказать, что просто записывали путь на остров? И о самом острове?
— Разумеется, сэр. Я говорил вам об этом в первый же день, как вы спросили.
— И хотели — это — напечатать?
— Почему нет? Это было бы полезно всякому, кто окажется в тех краях.
— Да, но я думал… — сквайр замолчал, отгоняя от себя ошеломление, и поднес бокал ко рту.
— Вы побледнели, Трелони, — вмешался Ливси. — Не хватит ли вам вина, друг мой?
Сквайр покачал головой, желая ответить, что все в порядке, но ему вдруг перестало хватать воздуха, и он уцепился за стол, который подло вывернулся из его рук. Трелони еще успел увидеть, как доктор и капитан вскочили на ноги, заслоняя яркий сполох очага, а потом все исчезло в темноте.

***
— Вы так напугали нас, сэр.
Это был знакомый голос, и Трелони с трудом повернул голову, щурясь на раздражающий свет свечи.
— Доктор пустил вам кровь, — пояснил Джим Хокинс. Сквайр не видел его лица в темноте. — Я побуду вашей сиделкой, сэр.
— Хорошо… Сильвер?..
— Его не нашли, сэр. Вы были больны, поэтому мы не смогли описать ваш перстень офицерам, сэр.
— Хорошо… - повторил он, и это в самом деле было хорошо. Что там Сильвер смел говорить о джентльменах и их совести? От попытки вспомнить у Трелони заболела голова.
— Вы чего-нибудь желаете, сэр?
Трелони прикрыл глаза, не в силах отвечать.
— …Домой, - наконец ответил сквайр, не заботясь о том, слышит ли его мальчик. Его опять начало клонить в сон, и сквозь мутное сознание он неожиданно подумал о том, что Сильвер на самом деле оказал ему услугу.
— Слово… джентльмена, — сказал он громко, и из темного угла неожиданно выступил Сильвер – настоящий, тот убийца и мерзавец, которым он был. Попугай неподвижно хохлился на его плече.
— Теперь вы поняли, верно? — серьезно спросил пират. Глаза у него светились желтым огнем, как две свечи.
Он протянул руку, но Трелони не мог пошевелить ни единым членом. Рука пирата все удлинялась, а сам Сильвер все уменьшался, пока не стал размером с замочную скважину, и сквайра затошнило от этих метаморфоз.
— Подите… к черту, — устало сказал Трелони в темноту.
Джим, прикорнувший у стола, встрепенулся. У сквайра опять был жар, как и все эти дни, но доктор Ливси говорил, что он поправится и встанет на ноги после хорошей дозы слабительного и рвотного, чтобы выгнать желчь.
— Все хорошо, сэр, — шепотом сказал Джим, потирая уставшие глаза. Он сидел на деревянной коробке из-под парика, которая больно впивалась ему в зад, стоило только поменять позу. — Скоро вы уже будете дома. И никто не потревожит вас, сэр.
На палубе послышался стук, словно кто-то уходил прочь на деревянной ноге, и Джим вздрогнул и перекрестился.
Сквайр заворочался во сне, в котором они шли бок о бок с Сильвером. Он все силился услышать самое важное, на что намекал Сильвер, он старался так, что порой не мог дышать, но самые важные слова ускользали от него, как и подлинное лицо пирата. «Как я мог быть так глуп, что поверил вам, Сильвер?» — спрашивал он раз за разом, но призрачный Сильвер отворачивался и ничего не говорил.

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Капитанский Рупор и Морские Курочки 2016

---

ОК Линия грез 2016, тексты малых форм, драбблы, порошки, КМП

[ОК Линия грез 2016]

Скачать все тексты
txt ||docx || rtf ||pdf || fb2 || epub

Название: Телохранитель
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 490 слов
Пейринг/Персонажи: Маржан Мухаммади/Артур Ван Кертис
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: упоминаются БДСМ-отношения

Она — телохранитель. Это в корне неверное определение сути их отношений имеет одно неоспоримое преимущество — дает право неотлучно находиться возле охраняемого объекта. Маржан пользуется этим правом по полной.

В забитой людьми рубке громадного корабля она практически сливается полуметаллическим телом с серебристой обшивкой стены. Стена холодная, и ей тоже холодно.

«Сердце заледенело». Маржан могла бы так сказать, если бы еще имела органическое сердце и была сентиментальна.

Не имела. Не была. Но чувство потерянности и острого одиночества прорастает в нее ледяными иголками бескрайнего космоса. Вся вселенная сейчас сосредоточивается в высокой статной фигуре. В калейдоскопе рабочего беспорядка, в какофонии звуков, Маржан видит и слышит лишь его, своего мальчика.

Рубка гудит растревоженным ульем, мелькают, разворачиваясь и схлопываясь, окна голограмм, бубнят команды операторы. Лемак отдает приказы, подтверждая слова отрывистыми жестами — молодость не пошла ему на пользу.

Артур рядом с ним. Слишком близко, лицом к лицу. Сосредоточен, собран и деловит. Мальчишка смеет возражать адмиралу. Смеет смотреть на него с надменностью наследного принца, кривить в язвительной усмешке тонкие губы. Смеет отвернуться от нее, забыть о ее существовании…

Маржан хочет разбить эти губы. Хочет, чтобы они дрожали. Хочет слизывать с них соленую влагу, коктейль из крови и слез. Механические пальцы медленно, до хруста сжимаются и разжимаются — она глубоко вдыхает.

Нельзя. Нельзя оставлять следы на лице. Нельзя портить маску.

Каждый раз, когда она обводит стальными пальцами острые скулы, трогает щеточки ресниц, касается мягких губ, внутри все дрожит от предвкушения. В такие моменты она чувствует себя болезненно живой. Даже сейчас, только от воспоминаний ощущения горячей кожи под ладонями, почти идеальное тело предает ее.

Маржан заставит Артура ответить за это. За каждую секунду слабости.

У него на шее — ожерелье из синяков. Высокая стойка воротника скрывает украшение, которое она методично подправляет по мере необходимости. Невидимый для чужих глаз символ подчинения, но Артур помнит, что он есть. А она не позволит забыть.

Артур что-то резко говорит Лемаку. Отстраняется в ожидании ответа, обводит взглядом помещение.

Она ловит его взгляд. Приковывает своим раздражением, обещает… И удовлетворенно наблюдает, как расширяются во всю радужку зрачки, сереет смуглое лицо, опускаются уголки губ и горбится спина.

Маржан улыбается.

Спешащий с донесением лейтенант, заметив улыбку на чеканном лице почти слившейся со стеной механистки, вздрагивает, мгновенно покрываясь холодным потом, и пулей вылетает из рубки. Он еще не знает, что обзавелся новым ночным кошмаром.

Маржан не замечает. В ее вселенной сейчас есть только двое.

А потом Артур тяжело прикрывает веки, разрывая контакт, мотает головой, отбрасывая со лба непослушную прядь, и снова вскидывает на нее взгляд, злой, ненавидящий.

Но прежней уверенности в нем больше нет, а зрачки также занимают всю радужку. Маржан знает название наркотика, на который подсадили Артура. И умело рассчитывает дозу.

Она улыбается и подмигивает своему мальчику. Эта ночь будет долгой.

Артур ван Кертис стоит в рубке эсминца, затянутый в форменный китель. Он только что спорил с адмиралом, но скоро будет ползать на коленях у ее ног. Для Артура нет разницы. Потому что он — всегда у ее ног. Только она знает, что под маской. Только ей Артур позволяет ее снять.

Умоляет снять.

Название: О сходстве и различиях
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 257 слов
Пейринг/Персонажи: Кей Дач/Томми Арано, намек на Кей Дач/Артур Ван Кертис, упоминается Артур Ван Кертис/Маржан Мухаммади
Категория: джен, слэш
Жанр: повседневность, романс, юст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними
Краткое содержание: Кей сравнивает Томми и Артура
Примечание: постканон

— Ты когда-нибудь путал нас? — спрашивает Артур.

— Нет, — коротко отвечает Кей. Он ничего не объясняет, но как можно спутать Артура и Томми? Артур последнее время все чаще задает нелогичные вопросы, а Томми — что Томми, он сделал свой выбор.

Артуру опять двенадцать, а с Томми Кею не пришлось бы ждать еще несколько лет, мог бы прямо сейчас зажать его где-нибудь в укромном уголке императорского дворца, если в императорском дворце вообще можно найти хоть один укромный уголок. Впрочем, Грей же как-то справлялся.

Томми часами пропадал в виртуальной реальности, а Артур хвостиком ходит за Кеем. И Кей закрывает на это глаза: не бросай меня, иначе я свихнусь, честно.

Артур боится умереть, а Томми мечтал убить Кея. Разве эти двое могут быть похожи?

Кей никогда не смущался, если их с Томми принимали за пару, но за один лишь намек на Артура Кей сейчас готов уничтожить каждого.

Кей помнит, как стонал под ним Томми. Как двигался, стараясь прижаться теснее. Он знает: если прикрыть глаза, он может увидеть капельку пота, что стекала по виску Томми. И незачем врать — Кей частенько пользуется этим воспоминанием. Но при мысли о том, что взрослый Артур проводил свои ночи с Маржан, Кей отчего-то ощущает горечь вины. И может быть, совсем-совсем немного обиду.

Кею все равно, вернется ли Томми. Во вселенной всегда есть место для чуда, но это чудо совершенно не нужно Императору. Артура он не отпустит от себя, даже если тот будет умолять.

Это для других Артур и Томми — копия и копия Кертиса или, точнее, копия и копия копии. Для Кея они — лишь приятное прошлое и целый мир вокруг.

Название: Преклонение
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 360 слов
Пейринг/Персонажи: Кей Дач и другие
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Кей соблюдает некоторые ритуалы, оставшиеся от Грея
Примечание: постканон

Традиция кажется Кею неимоверно дурацкой.

Кто ее вообще придумал? И главное, зачем?

Можно же было отказаться. Вычеркнуть — раз и навсегда.

В голове почему-то крутится, что на сохранении настоял Артур.

Кей не помнит. И для чего он только послушался? Смутно припоминается Шегал, который шептал, что да, так будет правильно, так и надо.

Подонок.

Шегала Кею не жалко, ни капельки. Сам хотел такой мир. Кей предпочел бы совсем другую жизнь (и до и после встречи с Шегалом), а вынужден расхлебывать все то, что натворил Вячеслав. Тот еще имел наглость сказать перед приземлением что-то вроде: "Грей тоже не любил церемонию Преклонения".

Да к черту Грея.

Если уж и стоило от чего избавиться, так это от нескончаемого прошлого Императора Грея. А то смешно получается: Императора нет, а Кей свято блюдет все, что осталось. Но если что-то было важным после войны, не обязательно оно имеет значение и сейчас.

Хотя кто знает, порой все держится на таких вот сакральных мелочах.

Кей опускается на колени.

Это не тот глубокий поклон, что отвешивал Грей. Не становление только на одно колено. Не неудавшийся смешной книксен, что Грей изобразил в свой последний раз. Не падение ниц с распростертыми руками, ставшее таким красивым, но таким приевшимся за два столетия.

«Я обнимаю ваш мир, и преклоняюсь пред ним Ниц…». Какой же Грей был идиот.

Император, действительно стоящий на коленях, — это нонсенс.

Император, действительно стоящий на коленях, — признает себя равным своему народу.

Не в сакральных заученных фразах.

А искренне.

Навсегда.

Здесь, сейчас и в следующих возрождениях.

Кей не знает, о чем просил Грей. Ему хочется думать, что хоть однажды Грей, пусть даже мысленно, молил прощение за Трех Сестер. Кей хочет верить, что хоть один раз стоящий где-то за спиной Шегал задумался о том, что за ужасный мир он пожелал. Каким-то седьмым чувством Кей ощущает, что оставшийся на лайнере, не сошедший на Горру Артур винится за своего Создателя.

И он знает, что год спустя все так же будет ненавидеть церемонию Преклонения Ниц, все так же задаваться вопросом — зачем нужна она.

Кей будет ворчать, слушать нудные слова Шегала, подначивания Артура.

Но он снова придет сюда.

Один.

И опустится на колени.

Потому что не может Император быть выше своего народа.

Ныне. Присно. И во веки веков.

Название: Он был хорошим малым
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: сет порошков
Размер: 170 слов
Количество: 11
Пейринг/Персонажи: разные персонажи
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: общий, юмор
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: упоминаются пытки
Примечание: вольное обращение с каноном

кей был хорошим славным малым
вот только не любил детей
но почему-то все спасал их
окей

и грей был тоже славным малым
вот он как раз любил детей
но говорить о том нельзя нам
окей

артур был славным добрым малым
ребенком быть он не хотел
но вырасти не получалось
окей

шегал был славным добрым малым
плевать хотел он на детей
бои интриги император
окей

и катер был хорошим малым
и ждал он кея много дней
а кей меж тем спасал детишек
окей

ван кертис был хорошим малым
но не имел своих детей
а тут глядишь и сразу двое
окей

и томми был хорошим малым
учился быть таким как кей
нет мы не вместе отвалите
окей

карл лемак был хорошим малым
пытал ребенка без затей
наследника аТана карл!
окей

была каховски славной малой
тренировала вот детей
но как-то странно получалось
окей

булрати славные ребята
почти что не едят людей
и умирая громко стонут
окей

огарин с лешкой тоже славны
конечно это только джен
обнял взял за руку погладил
окей

Название: Враги
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 548 слов
Пейринг/Персонажи: Кей Дач|(/)Вячеслав Шегал
Категория: преслэш
Жанр: общий, юст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: кто сказал, что быть Императором — легко и просто?
Примечание: постканон

— Неправильно, — говорит Шегал.

Кею отчаянно хочется ему врезать. Останавливает только то, что не к лицу Императору бить своих подчиненных. Грей, при всех своих недостатках, вряд ли так развлекался.

Кей вздыхает.

Правила, правила, правила. Жизнь Императора подчиняется десяткам, сотням, тысячам, может, даже миллионам правил. Это только со стороны кажется: если ты Император — значит, можешь делать все, что захочешь.

Но нарушение раз и навсегда установленного порядка тормозит государственную машину — гораздо сильнее, нежели Кей мог когда-либо себе представить.

Шегал знает почти все. Он прекрасно разбирается во внешней политике Империи, является специалистом по внутренней. Еще бы, думает каждый раз Кей, и только больше злится, потому что не уверен, что ему вообще позволят хоть как-то влиять на эту самую политику. Судя по поведению Шегала — точно нет.

Ведь кто такой Кей? Бывший телохранитель. Бывший бродяга. Император. Правление которого, судя по всему, рискует стать более чем формальным. И повезет еще, если не коротким.

Единственное, в чем Кей может потягаться с Шегалом и даже дать ему фору — обращение с оружием и военное дело. Шегал был хорош, но Кей — лучше. Каждодневная работа телохранителя — это не совсем то же самое, что галактические приключения. Шегал отступает, погоняв Кея пару занятий.

— Сойдет, — признает он.

Кей только хмыкает: нечего было и время тратить, Кей уже ускользнул от Шегала однажды, и знал, что справится с ним снова. Хотя до реального противостояния доводить не хотелось.

Но все остальное...

Кей порой отчаянно жалеет, что Шегал не ушел куда-нибудь вместе с Императором (впрочем, зачем Шегалу менять свой мир на чужой, так что Кей вполне осознает глупость идеи), или не уговорил Императора остаться, да в конце концов просто не потерялся где-нибудь в бескрайних просторах космоса (ага, такой потеряется).

Все эти столовые приборы, рядом с которыми щипчики для тазианского желе кажутся просто обычной ложкой, сложные ритуалы приветствия высших сановников (Кей никогда не был знаком ни с кем, чтобы воспользоваться известными ему ранее двумя) отчаянно раздражают. Кей обречен провести остаток жизни среди красивой посуды, непонятных и неправильных политических решений и одиозных соратников.

Кея учит всему Шегал. И Кей его за это ненавидит. А Шегал не может (или не хочет — Кей все-таки склоняется к мысли, что не хочет) доверить Кея хоть кому-нибудь другому.

— Ублюдок, — говорит Кей.

Шегал только смеется.

Кей знает, что сможет ударить первым. Он бы отдал многое, лишь бы почувствовать, как на его кулак брызнут горячие капли крови из рассеченной верхней губы Вячеслава.

Кей трясет головой, словно отряхиваясь от невидимой крови.

Шегал щурится, и Кею мгновение кажется, будто тот все понимает. Может, и так. 

Мерзавец.

Шегал делает шаг вперед, и Кей уже прикидывает, сможет ли он нанести серьезный урон противнику, если воспользуется эндорианским бокалом для легких вин: длинная витая ножка и массивная треугольная емкость, пить из такого точно неудобно, вдруг как оружие сгодится.

Вячеслав оказывается рядом меньше чем за секунду: непозволительная небрежность для бывшего телохранителя и нынешнего Императора. Осторожно вынимает из рук Кея бокал — предусмотрительный ублюдок. Его пальцы на мгновение касаются пальцев Кея, и тот замирает.

— Подонок, — произносит Кей вслух, но Вячеслав ничего не отвечает, раздумывая секунду.

— Согласен, — говорит он потом. И делает еще один шаг вперед. Совсем крошечный.

Но достаточный, чтобы можно было прижаться к Кею.

— Мне не важно, кто я для тебя, — поясняет Шегал, глядя Кею в глаза. — Я все равно буду рядом.

И Кей уступает, когда губы Вячеслава касаются его губ. Если это и есть обреченность, то что ж, он ничего не имеет против.

Название: Вдвоем
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 452 слова
Пейринг/Персонажи: Кертис Ван Кертис, Император Грей
Категория: джен, преслэш
Рейтинг: PG
Примечание: постканон, частичное исполнение заявки с Лукьяненко-феста Император назначает Кея преемником и исчезает. Кертис Ван Кертис передает управление компанией сыну и отходит от дел. Кей/Артур, Император/Кертис. Следить за "детьми" и сравнивать их с собой.

Кертис просыпается в шесть. Спешить некуда, однако он все равно поднимается. Глаза слипаются, но уснуть уже не получится — от привычки, выработанной годами, избавиться трудно. Он плохо спит. Звукоизоляции в доме нет. Когда идет дождь — а это случатся почти каждый день, — Кертису кажется, что капли барабанят не по крыше, а внутри его черепной коробки. Стоит задремать, и под окном начинает вопить какая-нибудь местная птица. По утрам Кертис просыпается с красными зудящими пятнами на коже, похожими на укусы насекомых. Бред, конечно, — внутрь защитного поля не проникают даже бактерии. Медицинский сканер пишет лаконичное «стресс», как будто Кертис и сам это не знает. Он постоянно нервничает, хотя должен, наоборот, наслаждаться заслуженным отдыхом. Не получается. На самом деле Эндория — хорошая планета. Пожалуй, даже одна из лучших в Империи. Вот только Кертис привык жить на самой лучшей.

Он заворачиваться в халат и спускается на первый этаж. На кухне бурчит телевизор, шипит яичница и что-то напевает Грей. Кертису повезло, что Грей умеет готовить — вот уж чего он никогда не предполагал, — иначе ему пришлось бы питаться сублиматами. Впрочем, если бы не Грей, его вообще здесь бы не было.

Тот объявился два месяца назад, когда Кертис уже решил, что никогда его больше не увидит. «Я не смог», — сказал ему Грей, и Кертис не стал переспрашивать. Он понял. Он сам не смог. Зато смог бросить все и сбежать — да, сбежать, по-другому это и не назовешь — туда, где их никто не найдет и не потревожит. Грею это было необходимо, а Кертис... Нельзя отказать Императору, пусть и бывшему. В тот момент решение казалось Кертису правильным. Сейчас он в этом сильно сомневался.

— Доброе утро, — улыбается Грей и раскладывает омлет по тарелкам. — А мальчик неплохо справляется.

Кертис переводит взгляд на небольшой экран над плитой — там идет репортаж о переговорах нового Императора с булрати. «Мальчик» на голову возвышается над послом Чужих, и кажется, что может порвать его голыми руками. В отличие от простых граждан Империи, следящих за репортажем, Кертис точно знает, что так и есть.

— Не хочешь вернуться? — спрашивает он.

Грей неопределенно пожимает плечами. Его никто здесь не держит, если бы хотел — вернулся бы. Кертис вспоминает, что пару недель назад прилетал кто-то из офицеров Грея. Как он их нашел, Кертис так и не понял, а Грей не стал объяснять. Они долго спорили. Кертису даже показалось, что офицер не уговаривал Грея вернуться, а требовал этого. В конце концов Грей рявкнул «это приказ» и скрылся в доме.

— Да ладно, — Грей ставит перед Кертисом кружку кофе. Аромат просто потрясающий. — Нам же хорошо вдвоем.

Кертис не согласен, но возражать нет смысла. Ему всего-то нужно пожить с Греем. Неважно сколько — десять лет или двадцать. У Кертиса — аТан и вечность впереди, а у Грея — усталость и последняя жизнь. Кертис делает глоток. Вкус еще лучше, чем запах. Все-таки ему повезло, что Грей умеет готовить.

Название: Другой
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 592 слова
Пейринг/Персонажи: Кей Дач, Вячеслав Шегал, упоминается Томми Арано
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Кей ненавидит Шегала

Кей ненавидит Шегала. Всегда ненавидел: и до того, как узнал, что он — создатель этого мира, и даже до их первой встречи. Просто теперь вместо абстрактного бога или безымянного создателя есть конкретный человек — Вячеслав Шегал.

На границе Империи объявилась неизвестная раса Чужих, и никто не знает, чего от нее ждать. Кей осознает, что лучше Шегала с разведкой не справится ни один из огромного числа имеющихся в его распоряжении спецагентов. Он с большим удовольствием поручил бы задание кому-то другому, а Шегала засадил за бумажную работу, но Империя важнее его личных счетов.

— Не облажайся, — говорит Кей вместо приказа.

У Шегала загораются глаза. На первый взгляд он остается спокоен, но Кей видит, как расширяются его зрачки, а уголки губ едва заметно поднимаются в довольной ухмылке. Кей размышляет, а не отправить ли командера на задание через аТан? На столе между планшеткой с отчетом и бокалом синего мршанского лежит "Шмель". Он здесь скорее для антуража, до сегодняшнего дня Кей ни разу им не воспользовался, но если он выстрелит в Шегала, тот не станет сопротивляться. А выстрелить очень хочется. В грудь, чтобы смерть наступила не сразу. Кей уже делает легкое движение в сторону оружия, но внезапно вспоминает Томми. Он выглядел так же, когда выходила очередная серия его любимой игры. И так же был готов на что угодно, лишь бы Кей разрешил ему играть, вернее дал денег на игру. В случае Томми "что угодно" сводилось к мытью посуды, уборке квартиры и покупке ужина. А если бы ценой стал выстрел в грудь — при наличии оплаченного аТана, разумеется, — он бы согласился?

— Выполняй, — велит Кей.

Пальцы неподвижно лежат в паре сантиметров от бластера.

***

Вестей от Шегала нет третий месяц. Не то чтобы Кей за него волновался. Если что его и беспокоит, так это вопрос: не умеет ли неизвестная раса убивать людей с аТаном? Кертис Ван Кертис утверждает, что такое невозможно. Кей ему верит. Скорее всего, у Шегала нет возможности связаться со штабом. Или он просто не считает нужным отчитываться. Кей не удивился бы и такому варианту, хотя ему приятней думать, что Шегал в плену и его зверски пытают. Что ж, он сам выбрал такой мир.

Интересно, а какой мир выбрал Томми? Мир с множеством чужих рас, где нужно выполнять сложные, смертельно опасные задания? Где тебя могут взять в плен и месяцами пытать? От этого предположения Кею становится не по себе. Нет, он вовсе не проникается сочувствием к Шегалу, но радости от мыслей, что тот мог попасть в безвыходную ситуацию, больше не возникает.

***

Шегал возвращается через восемь месяцев и приносит с собой столько информации, сколько не смогли за это время собрать СИБ, разведка, флот и волонтеры-одиночки вместе взятые. Он только что из аТана, но все равно выглядит потрепанным. Кей рассматривает его, слушая вполуха. Шегал доволен собой и даже не думает это скрывать. Томми выглядел точно так же, пройдя очередную игрушку.

— А на последнем уровне я схитрил. Использовал реальную боевую тактику булрати. Программу создавали на основе боевых симуляторов. В ней есть описание всех известных человеческих боев, но только человеческих. А я использовал тактику булрати. Булрати! Оценил?

— Поздравляю, значит, потраченные деньги не пропали даром. Ты теперь знаешь, как сражается флот булрати. Это очень полезная информация.

— Смейся-смейся. А я, между прочим, первый, кто сумел выиграть.

— Тоже мне событие. Ты в них каждый день выигрываешь.

— Эта была последней. Я устал.

— Ты так и в прошлый раз говорил. И в позапрошлый.

Кей вдруг понимает, что ничего не изменилось. Рядом с ним по-прежнему одержимый играми инфантильный подросток, только уже другой. Теперь после различных "Лабиринтов смерти" возвращаться к нему будет не Томми, а Шегал.

Кей все равно никогда не поймет и не простит Шегала, но и ненавидеть его больше не сможет.

Название: КМП
Автор: ОК Линия грез 2016
Бета: ОК Линия грез 2016
Форма: сет историй КМП
Размер: 408 слов
Количество: 10
Пейринг/Персонажи: Артур Ван Кертис, Томми Арано, Кертис Ван Кертис и другие
Категория: джен
Жанр: общий, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: если бы в Империи существовал такой сайт, то там было бы написано именно это

Я умер тридцать семь раз. Кмп. А, нет, подождите, не надо.

У меня есть дела на небольшой планете. Послал туда сына. Современные дети не могут справиться вообще ни с чем. Ни сами, ни с помощью охраны. Кмп.

Был у меня один знакомый. Работали вместе. Работа была так себе, так что мы сдружились. И тут я узнаю, что спустя много лет он случайно прилетел на планету, которую я часто посещаю. Я тут же отложил все дела и полетел на встречу с ним. А он мало того, что пихал мне в глотку фрукты, так еще и разрушил гостиницу, где я его поселил, убил моих родственников и друзей, вызнал все мои секреты. Кмп. Дарлок!

У меня была обычная жизнь. Потом начались проблемы. Сестра погибла, я встрял в криминальную историю. Кое-как выпутался. И тут приезжает какой-то тип и говорит, что мои родители мне не родители вовсе. Кмп, короче. У меня больше нет нормальной жизни. Хоть другой мир ищи.

Я герой войны. Мои портреты везде. Женщины вздыхают по мне. Но меня и мой флот уже давно ни во что не ставят. И вот, наконец, особенное, сверхсекретное и сверхважное задание. Все идет по плану, а потом раз — и я оказываюсь за тысячи лет от дома. Так не честно. Кмп.

Мы познакомились случайно. Я почти влюбилась. Но почти не считается. А потом он прислал мне колечко. Я ради него на все готова, а он таскается по галактике с какими-то мальчишками. Кмп.

Всегда любил приключения. Служил на отличной должности, успешно выполнил сотни секретных заданий. Появился у меня враг. Только я его настиг, как мне говорят, что он стал новым Императором. Так нельзя, я этого не хотел, ведь я создал этот мир! Но никто меня не послушал! КМП, или придется терпеть.

Пою в ресторане. Я очень популярна, многие приходят исключительно ради меня. Но каждый вечер обязательно находится кто-то, кто смеется (хоть и старается этого не показать), когда я выхожу на сцену. У владельца ресторана отвратительное чувство юмора. КМП. Иначе однажды я не выдержу и ударю кого-нибудь в печень.

Когда только устроился на работу, мне было интересно смотреть записи памяти людей. Много лет проработал, а привычка осталась. Кто не смотрел, тот не поймет. Это адреналин пополам с эндорфинами от осознания, что ты-то живой. Видел катастрофы и убийства, смерть от болезней, несчастные случаи. Однажды посмотрел кино, а там... КМП. Или они придут за мной раньше.

Однажды поленился проверить данные о клиенте. Ерунда, все ошибаются. А теперь КМП. Я никому не скажу, но это я отправил Императора в другую вселенную.

<div align="center"><a href="http://bfb-1.diary.ru/?tag[]=4536027&tag[]=5475237"><img src="http://i.imgur.com/cGguaou.png" width="450px;" alt="тесты малых форм"></a>

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК Линия грез 2016

---

[ОК Линия грез 2016]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ОК Школа в Кармартене 2016: I этап. Тексты малых форм + задание

[ОК Школа в Кармартене 2016]

Название: Тэмари
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Томоэ Годзен, Керидвен
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Томоэ Годзен — онна-бугейша ("женщина-самурай"), оставшаяся в истории как воительница, более всего отличившаяся подвигами в конце 12 столетия во время войны Генпей.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

— «Искусство вышивки японских мячей тэмари», — прочла название курса Гвенллиан и посмотрела задумчиво на Керидвен.

— Как думаешь, Фингаллу понравится? — смущенно зарделась Гвенллиан, теребя край вышитой рубашки. В прошлом году МакКольм умудрился подарить ей не одну, а целых три ложки, и теперь она была морально готова к свадьбе.

— Кто его знает, — пожала плечами Керидвен, которой мячики не сдались и подавно. — Попробуй.

Гвенллиан вновь перевела взгляд на расписание: занятия по какой-то причине проходили во дворе Южной четверти и начинались «с наступлением сумерек».

Впрочем, поскольку курс начинался уже сегодня, Гвенллиан смогла узнать, кто же назначает занятия на такое время. Когда она уже выходила из дверей башни Энтони Южанина, прямо над ее головой просвистела стрела, воткнувшиь ровно между камней кладки (Гвенллиан машинально подумала, что Фингалл бы сейчас жутко возмутился такому обращению с камнями). С древка стрелы размотались разноцветные шелковые нитки, и Гвенллиан взяла себе немного, полагая, что для вышивки были нужны именно они.

— Добрый вечер, — услышала она четкие валлийские слова и увидела церемонно поклонившуюся преподавательницу, которая была одета в самурайскую юкату. — Добро пожаловать на курс по вышивке тэмари.

Гвенллиан растерянно огляделась: кроме нее, очевидно, на факультатив не записался никто.

— Мое имя Томоэ Годзен, — тем временем представилась преподаватель и таинственно улыбнулась. — Сумерки — отличное время для планирования атаки на крепость. Знаете ли вы, что тэмари можно использовать не только как игрушку?

Гвенллиан поняла, что пришла в верное место.

Название: Нуидо
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Томоэ Годзен
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Томоэ Годзен — онна-бугейша ("женщина-самурай"), оставшаяся в истории как воительница, более всего отличившаяся подвигами в конце 12 столетия во время войны Генпей. Драббл является сиквелом к драбблу "Тэмари".
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

— Томоэ Годзен, — почтительно посмотрела на преподавательницу Гвенллиан, отрезая нить и откладывая готовый тэмари в сторону. — Скажите, а могу я вышить тэмари в цветах шотландского клана?

Леди Томоэ посмотрела на нее снисходительно и кивнула, подбрасывая в воздух свой любимый тугой тэмари. Мяч скакнул высоко в воздух и завис рядом с вершиной Бранвен на несколько мгновений, прежде чем упасть рядом с Гвенллиан и затем робко подкатиться к ней ближе, тычась в ногу. Гвенллиан уже была с ним знакома, поэтому мяч с готовностью запрыгнул к ней на руки. Леди Томоэ же тихо произнесла:

— Для ваших целей, Гвенллиан-сан, сообразнее будет изучить нуидо с основ.

— Нуидо, учитель? — с готовностью отозвалась Гвенллиан, поглаживая тэмари, вышитый синими горечавками клана Минамото. Миролюбивый мяч едва ли не урчал от удовольствия, и Томоэ Годзен улыбнулась, склоняя голову.

— Нуидо — путь вышивки. Так же, как бусидо является путем, который проходит каждый самурай, нуидо проходит каждый мастер.

— Я недостойна... — протянула смущенно Гвенллиан, опускаясь в низком поклоне. За время, проведенное рядом с учителем, она успела перенять некоторые из практик японского этикета, и теперь даже в общении с подругами часто прикрывала лицо и прятала взгляд. — Если вы согласитесь учить меня, Томоэ-доно, это будет высочайшей честью.

Томоэ лишь поклонилась в ответ и подозвала к себе тэмари Гвенллиан, чтобы наделить его способностью прыгать. Зачарованная, Гвенллиан залюбовалась мячом: вышитый серебряной нитью в подражание древним узорам Арианрод, он подпрыгнул исключительно высоко.

Название: Дайсё
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Фингалл МакКольм
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Драббл является сиквелом к драбблам "Тэмари" и "Нуидо".
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

— Фингалл! Это не то, что ты подумал! — покрылась пятнами Гвенллиан и поспешила спрятать лицо.

Фингалл почесал в голове. Гвенллиан была хороша, особенно в японских одеждах, но совершенно непонятна. Переведя взгляд с нее на весело подпрыгивающий мячик под ногами, он предпочел пока промолчать.

— Это... часть факультатива, — наконец соизволила продолжить Гвенллиан, подзывая к себе тэмари и грея о теплый серебристый бок ладони.

— Гвен, — проникновенно посмотрел на нее МакКольм, — я все понимаю, но кривой меч?..

Гвенллиан покосилась на свои ножны и протараторила:

— Это дайсё, и то тренировочные... Томоэ-доно меня учит нуидо, и это часть подготовки. Честное слово, это просто для того, чтобы стать мастером вышивки.

Фингалл посмотрел на нее с большим сомнением (последствие экзамена у Мерлина пару дней назад) и покачал головой:

— Смотри мне. Если моя родня увидит, что ты не клеймором...

Гвенллиан подняла руки и клятвенно заверила его:

— Я только до конца факультатива. Когда закончится, обязательно сменю на клеймор. Обещаю.

— Да я не против, — пробормотал Фингалл, заметно смущаясь и проглатывая продолжение фразы, от которой в итоге осталось только: — ’идет.

— Правда? — просияла Гвенллиан и, подумав, отправила тэмари в угол, из которого мячик вернулся обернутым в шелк. Гвенллиан развернула полотно и, краснея, продемонстрировала Фингаллу вышитую зеленую клетку с синей полосой, которые обрамляли самовольно добавленного ею к узору единорога.

Фингалл замер на месте и воззрился на поблескивающие нити.

— А будет еще лучше! — заверила Гвенллиан и церемонно поклонилась.

Название: ...vndar
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 585 слов
Пейринг/Персонажи: Фингалл МакКольм, профессор Итарнан, Крейри
Категория: джен
Жанр: пиктский юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Пиктская фонетика косит всех.
Примечание: Действие происходит постканонно, Фингалл и Крейри на третьем курсе.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

— Вы издеваетесь, что ли? — набычился Фингалл, глядя на щуплого профессора Итарнана, который нараспев и весьма рассеянно повторял фрикативные согласные из шедевра пиктской литературы «rginngchqodtosombs». Наконец Итарнан поднял взгляд на аудиторию и внимательно прислушался к третьекурсникам, которые усердно тренировались в произношении строки одной из самых популярных инскрипций «allhhallorreddmaqqnuuvvhrre.rr». Лишь через пару минут он все же вздохнул и посмотрел на хмурого Фингалла:

— МакКольм, поверьте, если вам не даются даже простейшие элементы пиктской фонетики, не стоит и пытаться. Вы лишь повредите себе горло, а оно вам еще понадобится, — туманно завершил Итарнан и добавил что-то на пиктском.

— Но я шотландец! — раздул ноздри Фингалл и воззрился на профессора в гневе. — У меня это... в крови!

— У вашей дальней прабабки, — поправил его Итарнан и добродушно улыбнулся. — Вы же, друг мой, весьма и весьма далеки от пиктской культуры.

Фингалл хотел было уже показать ему всю древность собственного клана, когда под его руку ловко поднырнула Крейри и быстро затараторила на чистейшем пиктском, явно чем-то восторгаясь. Лицо профессора не изменило выражения, но его удовлетворение от того, как ясно изъяснялась его ученица, было очевидным. Наконец, после свирепого кашля МакКольма, Крейри перешла на английский:

— Учитель, в библиотеке было лишь две инскрипции, указывающие на Вакомага и Нехтана, и я сочла возможным...

Фингалл, с изумлением обнаруживший, что малявка Крейри, оказывается, ходила в учениках у совершенно невыносимого пиктолога, рявкнул:

— Какие, к Моргане, Вакомаги, я даже трех букв прочитать не могу на этом мракобесном языке!

В глазах Итарнана блеснуло нечто, по всем признакам вполне походившее на идею. Поднявшись из-за стола, он положил руку на плечо Крейри и вкрадчиво проговорил ей что-то на пиктском, на что девушка только пискнула недоуменно:

— Этот... meqqddrroann?

— Дитя мое, вовсе необязательно достопочтенного Дростана приписывать к варварской культуре кельтов, — назидательно проговорил Итарнан и кивнул. — Когда пикты создавали свои шедевры, никто еще не знал о том, что та земля будет называться Шотландией. И тем более не стоит называть МакКольма сыном пикта.

МакКольм, посмотрев на обоих с еще более решительным видом, мотнул головой:

— Кем это меня назвали?! Да чтоб вы понимали, мой клан...

Крейри подняла руки:

— Исключительно культурологический дискурс. А до этого... Учитель попросил меня тебе помочь. Чтобы хотя бы экзамен не завалил.

Фингалл посмотрел на нее, взвешивая варианты в голове. С одной стороны — Гвенллиан и клятва. С другой — чертов экзамен. Да и потом, вон она сидела, его невеста, и с легкостью болтала на этой тарабарщине.

— Ладно, — нехотя согласился он, водя ногой по камням и невольно вслушиваясь в их неспешные и тягучие воспоминания о том, как пикты, бывало, захаживали поболтать. — Только недолго.

Крейри рассмеялась:

— Ага. Всего-то годик.

***

— Bqi... a b, — потея и спотыкаясь, завершил чтение Фингалл и посмотрел на Итарнана. Крейри, стоявшая рядом, явно гордилась полученным результатом: Фингалл дочитал длинную инскрипцию до конца. Даром что для этого он потребовал выгнать из класса всех, кроме них троих, устроил долгую сессию стенаний, перед тем как начать, и беспрестанно поминал своих шотландских предков.

Итарнан покачал головой и подвинул к нему последнюю протирку с витиеватой инскрипцией.

— Если с этим справитесь — можете быть свободны, четыреста я вам, так и быть, поставлю.

Фингалл взмок, глядя в полном ужасе на лаконичную надпись. Так далеко они с Крейри в изучении фонетики не забирались. Огам, столь привычный в ежедневной их жизни, казался теперь чем-то невообразимо сложным, вроде новомодных латинских значков. Сглотнув, он сделал глубокий вдох и помолился как следует главе своего клана, чтобы не рубил, если что, сплеча и по плечу. Посмотрев на Крейри, он отважно открыл рот и слабо пискнул:

— Iru?..

Итарнан удовлетворенно кивнул, но посмотрел отчего-то на Крейри:

— Замечательно, дитя мое. Вы отлично справились. А вы, МакКольм, идите и, Пидарноина ради, не берите никогда моих спецкурсов.

Название: Сердца трёх
Автор: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 636 слов
Пейринг/Персонажи: Ллевелис(/)Морвидд(/)Керидвен
Категория: гет, джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда Ллевелис решает проблему выбора, выбора обычно ни у кого не остаётся.
Примечание: Постканон, двенадцатый курс.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

Решение назревшей проблемы, как всегда, принёс Ллевелис. Он проходил через западный дворик, где играли в «светоч знаний», и услышал наставительный голос «жрицы» Финвен, вещавший кому-то из просителей то ли со второго, то ли с третьего курса: «Оракул возвестил, что тебе, уважаемый, следует объединить усилия с товарищами, и тогда твой план блистательным успехом увенчан будет!» «Оракул» — какой-то лохматый пятикурсник в тюрбане из школьного театра, наобум процитировавший в качестве ответа «Песнь о Роланде», по которой недавно сдавали зачёт, — хихикнул за её спиной.

Ллеу, услышав эти слова, застыл соляным столпом. Красный шарф Мерлина, который он на ходу пытался упихнуть в сумку, упал концом в лужу, но Ллевелис не обратил на это внимания: исконному населению Британских островов никогда не претила исконная почва Британских островов, за одну только археологическую практику на седьмом курсе шарф скопил немало памятных пятен, ожогов и затяжек. Но какое кристальное решение проблемы! Какое простое, но изящное решение!.. Ллеу повторял, беззвучно шевеля губами: «объединить усилия!..», пока Финвен, проходя мимо с охапкой бутафорского барахла обратно в кладовку к хлебопечкам, не помахала рукой у него перед носом — тогда он подпрыгнул, сплясал вокруг неё какой-то новомодный танец с островов Торресова пролива и помчался искать башню Бранвен.

***

— Ты... что хочешь сделать? — озадаченно сморгнула Морвидд.

Она сидела на кровати босиком, в одних только серых чулках, подоткнув пёструю лоскутную юбку, и переводила Мэлдуну арабские адреса с конвертов — «для контакта с зарубежными партнёрами». Когда Ллеу вошёл, она насвистывала «Голани шели», калькируя вязь на рисовую бумагу, и вообще выглядела загадочно.

— Мы должны заняться этим втроём! — горячо произнёс он, и вид у него был самый лихорадочный. — Ты, я и Керидвен.

Керидвен, сидевшая тут же, за столом — в комнату к Морвидд она подселилась на втором курсе, когда «ждать мышь» внезапно сделалось столь популярным развлечением, что учиться, спать и разбрасывать носки в этой комнате стало решительно невозможно, — с подвязанной соломенным жгутиком косой и корзинкой штопки на коленях, издала протестующий возглас.

— Я не могу! — возмущённо заявила она. — Это же... Ллеу, это же такой интимный вопрос! Самый сокровенный процесс из всех, что случаются в юности!..

Ллевелис цокнул и закатил глаза.

— Ну, вообще это решило бы проблему выбора... — задумчиво произнесла Морвидд, жуя кончик каллиграфической кисточки.

— Вот! — торжествующе воскликнул Ллевелис, указывая раскрасневшейся Керидвен на подругу и как бы призывая последовать её примеру.

— Только Гвидиону не надо говорить, — продолжала свою мысль Морвидд, глядя в потолок — у неё была дивная способность не обращать внимания на посторонние звуки, развитая годами работы с эхом и очень пригождавшаяся в общении с Ллеу. — Это, кажется, будет первое масштабное дело за все годы учёбы, которое мы провернём без него. Он, конечно, всё равно вряд ли бы присоединился, у него же Змейк, но всё-таки...

Керидвен засопела и свирепо воткнула иголку в пятку колготки.

— Всё равно, — упрямо повторила она, — как вы не понимаете, что вся фишка — в получении индивидуального опыта! Это должно касаться только тебя и выбранного тобой п...

— Керидвен, дочь Пеблига, — страдальчески сказал Ллевелис, — возьми все мои дарования и мою жизнь, только не нуди.

— У тебя есть какие-то конкретные возражения, Кирри? — спросила Морвидд.

Керидвен сердито подвигала носом, как кролик. Оба смотрели на неё выжидающе.

— Тема, — наконец выдавила она. — Вообще-то мне бы очень... хотелось, но я же... я же никогда таким не занималась, и...

— Ты же специализируешься у Курои! — воскликнула Морвидд. — Все знают, что Курои большой любитель...

Керидвен пискнула и кинула в неё клубком ниток. Ллевелис расхохотался.

***

Профессор Лютгарда, дочь Рунхильды, как раз заканчивала мыть камни из Аска для второго завтрака, когда в дверь постучались.

— Да? — вежливо сказала она, открывая дверь.

У порога переминались Ллевелис, сын Кинварха, с выражением лица решительного плута, сияющая Морвидд, дочь Мордон, и явно смущённая Керидвен, дочь Пеблига.

— Профессор! Мы тут подумали, что хотим проходить у вас преддипломную практику, — выпалила Морвидд.

— Все трое, — добавил Ллевелис.

— Одной группой, — тяжело вздохнула Керидвен.

— По вопросам дислокации эха...

— Горного...

— На исторической территории Британии!

— Так вообще можно делать?..

Профессор Лютгарда озадаченно поскребла переносицу, старательно вытерла руки о розовый фартучек и предложила им войти.

Название: Бесконечное превращение
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016 и анонимный доброжелатель
Форма: проза
Размер: драббл, 916 слов
Пейринг/Персонажи: Мак Кархи, Бервин
Категория: джен
Жанр: драма/флафф, слегка кроссовер
Рейтинг: G
Краткое содержание: О власти слов.
Примечание: Отсылки к «Бесконечной истории» не случайны.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

Который день по вечерам башня Энтони была окутана таинственным светящимся туманом. Нет, это не был какой-то особый, волшебный туман. Обыкновенный, тот самый, в который Южанин, самая очаровательная башня замка, кутался, чтобы не мерзнуть. Ночи в ноябре были прохладные, поэтому туман был гуще обычного — прямо пуховая перина. А светился он оттого, что в самой его сердцевине допоздна горело окно в кабинете Оуэна Мак Кархи. Лучи не могли прорваться наружу, они путались в этом сером пухе, сплетаясь в теплый кокон. Башня довольно потягивалась, расправляя завитушки на узорчатых каменных стенах, и похрустывала ступеньками винтовой лестницы. А та от этих потягушек немного раскручивалась, как пружина, а потом скручивалась обратно.

Мысли Мак Кархи и его ученика Бервина тоже заплутали в густом тумане прошлого, где они пытались нащупать смысл поэмы пятого века, в основном состоявшей из лакун, ритм которых время от времени отбивался оставшимися в рукописи — явно по какому-то недоразумению — словами.

— Учитель, так всё-таки, почему именно этот текст так плохо сохранился? — спросил Бервин, потягивая чай с молоком, заваренный на бодрящих травах с грядок Блодвидд.

Мак Кархи, чтобы собраться с мыслями, сделал пару кругов по комнате в вороновом обличье, а потом снова опустился в потертое кресло.

— Дело в том, что оригинал был записан настоящим огамом деревьев, то есть каждая буква была представлена листом соответствующего дерева. Листья были нанизаны один за другим на длинную веревку и хранились в специальном сарае на берегах Ллира. Но библиотекарь оказался нерадивым. Мало того, что он и лодку свою хранил тут же, но в один ненастный осенний вечер он так накачался вересковой медовухой, что уплыл в море, оставив сарай незапертым. Шторм не только потопил его вместе с несчастной скорлупкой, но и ворвался в открытую дверь, буквально развеяв по ветру большую часть поэмы. Так что на бумагу перенесли только то, что осталось. — Он развел руками и тут же удачно поймал полетевшую со стола пухлую рукопись. — На чем мы остановились?..

Основная трудность заключалась в том, что смысл этой поэмы был слишком велик, и при попытке озвучить его просто не помещался в комнате. То, что пыталось материализоваться, так и не воплощалось до конца.

С другой стороны, лакуны тут же превращались в какие-то черные дыры, в которые норовили улететь низки сушеных яблочных долек, наглядные пособия по приметам времени (автобусные билеты, флаеры и рекламные листовки — предмет безуспешной расшифровки на занятиях, и даже кнопочный мобильный телефон Nokia: Мерлин отказывался тратить бюджет школы на более современную модель, пока не сносится эта) и завалявшиеся по углам птичьи перья.

— На дроке. Раз оригинал был записан таким способом, то, может, имелся в виду не дрок, а просто стояла одна-единственная буква «оhn», обозначенная его листом?

— Ну всё же, попробуйте прочесть, Бервин.

— Дрок... Мышь... и камень?

— Нет, мышь — это видимо цвет, серый. Как-то так: «Дрок оный, вросший в серый склон...» Эй, Бервин, постойте, не надо...

Но Бервин, схватывающий поэзию на лету, уже не мог остановиться. Он уже ясно видел текст дальше:

«Драконы, вросши в серый склон,
Простерли каменные крылья...»

Вот как было правильно!

Он стал драконом, и камнем, и тем ураганом, который когда-то разметал листы поэмы...
Нет, Мак Кархи ошибся. Не было никакого пьяного рыбака. Была древняя катастрофа, отголоски которой, много раз перепетые и переписанные, превратили опасных ящеров в безобидные кусты с желтыми цветочками.

А может, лучше тогда не докапываться до истины?

Пока Бервин размышлял над философией познания, стены башни трещали под напором каменной брони на мощном хвосте, комната стала слишком тесной, рукопись оказалась погребенной под мощной тушей, а Мак Кархи снова взвился под потолок и, отчаянно каркая, вылетел в окно.

Вскоре он вернулся тем же путем. В лапах он нес какой-то свиток, а за ним летел архивариус, ухая по-совиному:

— Оуэн, это единственный экземпляр перевода на валлийский! Смотрите у меня, если хоть одна заставка или буквица пропадет, отвечать будете вы! И вообще, не находите, что с противопожарной безопасностью здесь у вас не всё благополучно? Хотя я каменных драконов не видел уже веков десять, я прекрасно помню, какова дальность их огня!

Только после самых почтительных заверений и расшаркиваний на подоконнике Хлодвиг нехотя улетел, то и дело оглядываясь градусов на сто восемьдесят, а то и больше.

Мак Кархи, уже в человеческом обличье, уселся на подоконник и начал читать. Это была длинная-длинная сказка, в которой рассказывалось о мальчике с белым конем, и о принцессе, и о людях, живущих на луне... А еще в ней был и длинный-длинный дракон, добрый, пушистый и белый, похожий на счастливого спаниеля.

Свиток всё раскручивался, а история свивалась кольцами, виток за витком, слова лились неторопливо, падали ритмично и веско, как прибой.

А Бервин всё слушал, и огонь, бушевавший в каменной груди, понемногу стал затухать. Стихли и давно минувшие ураганы, отгремели забытые войны драконов и пиктов. Серые склоны гор покрылись ковром зацветающих мхов и полупрозрачными анемонами. Постепенно Бервин уменьшался в размерах, качал длинными белыми ушами, вздыхал… Поднялся с места, потоптался по кругу и в конце концов свернулся в уютный клубок у камина. Да, он был еще очень велик, но места в комнате стало теперь гораздо больше.

Вошли и засуетились хлебопечки, собирая мусор, вытирая пролитый чай...

А на середине истории Бервин почувствовал, как его тянет в небо. Сказка осталась недочитанной, ветер, врываясь в открытое окно, играл краешком свитка, то разворачивая его, то сворачивая обратно.

Учитель и ученик вместе парили над замком: длинная белая бескрылая тень и маленькая черная с раскинутыми крыльями.

А под ними всё также сияло светящееся облако, в которое завернулся Энтони Южанин.
В облаке пряталась башня, в башне было открыто окно, за окном таилась комната, полная еще непрочитанных рукописей. А на их страницах жили своей жизнью слова, составленные из букв, один маленький штрих в которых мог превратить цветок в дракона, а дракона — в самое нежное и любящее создание на свете.

Название: Остров плодов
Автор: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1004 слова
Пейринг/Персонажи: Тарквиний Змейк/Гвидион, Мэлдун-ап-Керриг
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: Недосказанность может служить не худшим наказанием, чем смерть.
Примечание: В кельтских мифах жизнь после смерти продолжается на островах блаженных, именуемых также Великой землей. Авалон же — счастливый остров, куда попадают бессмертные герои и волшебники.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

— Тарквиний... — тихо произнес Гвидион. Ночью здесь, на самой макушке у Бранвен, царила тишина. Под ногами расстилался Аск, поблескивавший лишь изредка отражениями звезд. Гвидион предпочитал безлунные ночи.

Он сложил руки в карманы мантии — той самой черной шерстяной мантии, к ткани которой он так часто прикасался щекой. Он не тяготел, в отличие от Мак Кехта, к соку костяники, да и не было его рядом, когда...

***

Горы Авалона были подернуты дымкой вдали, где-то на горизонте. Ладья покачивалась и неспешно рассекала волны. Первокурсники возбужденно галдели вокруг Мэлдуна, а Гвидион все продолжал стоять на самом носу. Он щурился и отчаянно пытался вглядеться в тот туман, что, возможно, скрывал в себе его.

На плечо Гвидиону опустилась ладонь, и Мэлдун негромко проговорил:

— Великие земли... Во владении Трина их триста пятьдесят. Вы уверены, Гвидион?

— Он может быть только здесь, — севшим голосом, сам не веря в сказанное, ответил Гвидион. Его уговаривали не ехать туда, откуда не возвращаются, ему пытались запретить делать что-либо, кроме сбора яблок, но Гвидион чувствовал, что все было ложью. Он не рассказывал никому о плане, но в глубине души был непоколебим. Он должен был сказать это, сказать хотя бы раз вслух и так, чтобы его услышал Тарквиний.

Впрочем, здесь, на Авалоне, ему было некуда спешить. Он помог Мэлдуну сгрузить девочек — согласных с тем — на сушу, провел их к давно знакомому гроту. Обстоятельно обсушил свои ботинки и лишь затем махнул рукой:

— Я за водой.

— Не задерживайтесь, Гвидион, — отозвался Мэлдун-ап-Керриг и криво улыбнулся. — Вы здесь, чтобы работать.

Гвидион молча кивнул в ответ. Шагая по тяжелому песку и едва волоча ноги от того свинца, которым внезапно налилось сердце — он знал, что Тарквинию нравились подобные его метафоры, нравилось то, как Гвидион повзрослел и с каким изяществом выражался, — Гвидион напряженно вглядывался в расплывчатую линию горизонта. То и дело перед глазами вставали миражи, но все они были не теми, кого он искал.

Вскоре он вернулся в пещеру с двумя кувшинами, полными воды. На лице его, вероятно, отпечаталось блаженное неведение местных, да так, что Мэлдун не решился спросить.

***

Гвидион так и не сорвал ни единого яблока. Блуждая по острову в поисках, он стер ноги в кровь, пока не сменил ботинки. Авалон казался объятным, но тропы уходили вглубь и оплетали остров сетью, в которой можно было биться, как рыбе, долгие дни.

Гвидион возвращался в катакомбы по вечерам и садился рядом с огнем. Тот полз по его мантии и робко лизал рукава, но не потрескивал, боясь нарушить беспокойство своим умиротворением. Душа Гвидиона металась и с оглушающим грохотом стучала по его облитому вязкими металлами сердцу, словно пытаясь вырваться наружу и устремиться куда-то. Гвидион так и не мог найти, куда.

В первую безлунную ночь на острове он вышел из катакомб ближе к рассвету. Он шел по песку, не оглядываясь на следы, устремив взгляд вперед. Он чувствовал порой на своей шее дыхание, но, развернувшись на каблуках, неизменно обнаруживал лишь собственную тень.

Он забрел в лес и грустно щелкнул языком проползшей мимо ящерке. Общаться сейчас не хотелось, ведь ящерке было и невдомек, что все эти люди не на одно лицо. Гвидион шел вперед и изредка поднимал глаза к темному небу, тщетно пытаясь определить, какие из мириадов звезд были путеводными. Его окружали диковинные запахи и звуки, и иногда мелькали вдали заплутавшие овцы, но Гвидиону было не до них.

Оказавшись на опушке, он поднял голову вновь и что есть мочи закричал:

— Тарквиний!

Голос его сорвался к последнему звуку, и он упал на колени. Закрыв лицо руками, Гвидион попытался сдержать слезы, но те, словно в насмешку, полились из глаз ручьями. Это был не первый раз, когда он плакал здесь, в глубокой чаще острова блаженных. Время от времени он кричал вновь, кричал до того, что его сердце замирало в робкой надежде услышать в ответ строгое: «Разве пристало вам так плакать, Гвидион? Вы не галлий. Соберитесь».

Он плакал дольше в этот раз, продолжая стискивать пальцами свои щеки и едва удерживаясь от того, чтобы выцарапать глаза или разодрать лицо.

— Гвидион, греческая трагедия давно вышла из моды.

Голос. Этот голос он почти успел забыть, но нет, все те же интонации, напоенные спокойствием и вместе с тем — ураганом мысли...

— Тарквиний... — прошептал Гвидион, поднимаясь на ноги и встречаясь глазами с учителем. — Я...

— Не галлий. Посему перестаньте плавиться, не идет. — Губы Тарквиния изогнула легкая усмешка.

— Я хотел... я хочу...

— На Авалоне много времени для анализа, — будничным тоном согласился Тарквиний и приподнял ладонь, кладя ее — прохладную, но удивительно осязаемую — Гвидиону на плечо. — Вы подали мне в свое время достаточно знаков.

— Но я... — У Гвидиона перехватило дыхание, и он никак не мог совладать с эмоциями, чтобы прикоснуться в ответ. — Это не просто уважение...

— Гвидион, я немного старше вас, — вновь улыбнулся Тарквиний уголком губ. — И любовь — настоящую, сродни ковалентной связи, — я распознать всегда могу.

Гвидион не понял, когда начал вновь плакать. Утирая глаза рукавом, он боялся оторвать взгляд от Тарквиния, словно тот мог исчезнуть.

— С Авалона не исчезают, — отозвался эхом Тарквиний. — Я буду здесь, когда придет ваше время остаться.

— Я не сказал вам тогда...

— Скажите сейчас.

— Я люблю вас, Тарквиний. Я... я должен был быть рядом, должен был самому себе... Рядом, когда...

— Когда произошло то недоразумение, — спокойно закончил фразу Тарквиний. — Поверьте, здесь ничем не хуже, чем в Кармартене. И привечают здесь гораздо легче... без оглядок на происхождение.

С губ Гвидиона слетел легкий смешок. В какой момент скорбь вытеснила в нем память о том, каким острым был язык у Тарквиния — его Тарквиния? Казалось даже, что здесь его интеллект раскрылся в полную мощь, и сказать теперь было решительно нечего. Тарквиний его понял.

— Вы сказали, что мое время придет... почему не сейчас?

— Гвидион, — с усмешкой посмотрел на него Тарквиний. — Кто, по-вашему, попадает на Авалон?

— Бессмертные герои и волшебники... и первокурсники школы.

— Вы уже давно не первокурсник, — удовлетворенно кивнул Серпенс. — А звание героя еще не получили. Поэтому будьте добры, потрудитесь его все же заработать.

Гвидион вскинул на него взгляд.

— И вы...

— Буду ждать. С нетерпением, — ответил Тарквиний и протянул ему упавшее с земли яблоко.

***

Вернувшись утром в катакомбы, Гвидион только кинул яблоко в корзину и молча кивнул Мэлдуну.

Он так никому и не рассказал о том прикосновении губ, которое подарил ему Тарквиний. Это воспоминание принадлежало только им двоим — по крайней мере, до тех пор, пока их поцелуй не мог повториться.

Название: Гносеология безысходности
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1114 слов
Пейринг/Персонажи: Ллевелис, Мерлин
Категория: джен
Жанр: сомнение
Рейтинг: G
Краткое содержание: Навести туману — в этом Ллевелис мастер. По крайней мере, считал себя таковым.
Примечание: Постканон, Ллеу на шестом курсе.
Глоссарий: dubium (лат.) — сомнение; aporia (лат.) — безвыходное положение, безысходность.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

— Вы здесь, учитель? — заглянул в кабинет Ллевелис и аккуратно переступил через вальяжно вышагивающую по половицам черепаху, расписанную кем-то из старшекурсников в стиле замбийских бемба. Мимолетно полюбовавшись золотистыми узорами на яркой красно-синей «маске», он поднял взгляд на Мерлина, который, очевидно, увлекся по рекомендации одного из своих индийских коллег йогой. Повиснув в воздухе, Мерлин отчаянно пытался не уронить свои шляпу и достоинство, но при этом все же закинуть пятку за шею.

Ллевелис протер глаза — тщательно, долго и так, чтобы быть хотя бы наполовину уверенным в эффективности таких мер. Когда же он отнял ладони от лица, Мерлин сидел за столом и чинно накалывал на вилку кусок пирога с почками. Борода его была почти не растрепана, и краснота с лица уже почти сошла.

— Учитель, а...

— Ллеу, друг мой, — покровительственно показал ему Мерлин на кресло напротив и загадочно улыбнулся. — В скольких вещах вы сегодня уже сомневались?

Мысленно Ллевелис взвыл. Задания для него Мерлин вытаскивал из рукавов, прямо как учеников какой-нибудь бард, и с ловкостью всучивал Ллеу прямо в зубы, закармливая донельзя. Порой Ллеу просыпался по утрам в абсолютнейшем смятении относительно существования собственных рук, уже после обнаруживая, что всего-то навсего уснул за столом и отлежал себе ладони. В такие дни Мерлин, проходивший мимо его двери, одобрительно кивал и советовал усомниться еще в работоспособности глаз. И мозга уж заодно.

— Во многом, учитель, — кротко проговорил Ллеу, устраиваясь в кресле. Не удержавшись, он добавил ехидно: — В своем терпении в том числе.

— Каком еще терпении? Вы это бросьте, — горячо отозвался директор, с аппетитом поедая пирог. — Терпение — это надо Курои, у него запасы истощаются. И голубушке Рианнон еще, а то Диан совсем уж разошелся. Вам терпение ни к чему, вам по амплуа не положено. Вы вот лучше скажите, у вас как продвигается статья?

Ллеу уставился на директора: о статье он слышал впервые. Или Мерлин ему уже говорил о ней? На лице его отразилось столько вариантов сомнения, что Мерлин прослезился:

— Ай да я. Замечательно у вас получается сомневаться, Ллеу. Не беспокойтесь, статья еще ждет, я вам и впрямь забыл сказать. Но в журнал «Dubium & Aporia» обязательно нужно в этом году, вам всего три года осталось учиться.

— Шесть, учитель, — вздохнул Ллевелис. В тот же момент его кресло двинулось, и он обнаружил, что сидел все это время на давешней черепахе, у которой, оказывается, вовсе и не маска бемба была нарисована, а вообще обряд нканга народа ндембу.

Мерлин удовлетворенно кивнул:

— Тем более. Вы тему статьи хоть помните?

Ллеу насторожился, понимая, что подобный вопрос от Мерлина мог значить только, что статья была исключительно... необычной.

— Ну... э-э... — заметался обычно острый на язык Ллеу. — Общая теория сомнения?

— Да нет же, Ллеу! Вы мне обещали статью, которая была бы плагиатом самой себя и вызывала сомнение у читателя, — покачал головой Мерлин, горько вздыхая и сетуя на молодежь, память которой и в подметки не годилась его собственной.

— Учитель, — побледнел Ллеу, который за последний год успел по-настоящему вникнуть только в один древний манускрипт об искусстве сомнения, и в голове которого не было ни малейших намеков на понимание «плагиата самого себя». — Я не...

— Ллеу, ну что же вы. Вот представьте, к примеру, что вы сейчас находитесь в нарративе... ну, к примеру, того же достопочтенного Гальфрида Монмутского. Представили? Теперь представьте, что мы с вами оба в нарративе. Разговариваем о том, как исхитриться и уговорить монахов сделать нам не одну, а две копии труда.

Ллеу медленно кивал и пытался вообразить себе Гальфрида Монмутского, который сосредоточенно описывает черепаху, расписанную в стиле ндембу. Получалось пока так себе, но, по крайней мере, себя вообразить в его истории рядом с Мерлином было гораздо легче, чем если бы, скажем, учитель выбрал автором кого-нибудь новомодного, вроде Чосера.

— Продолжаем. Представляйте, что Монмутский пишет о вас, пишущем статью. Через три страницы вы как пример его измышлений перестанете быть важны, и он поставит точку. А на следующей странице использует ваши формулировки, чтобы самому описать теорию сомнения. Плагиат? Плагиат.

На лице Ллеу начало вырисовываться понимание, тут же сменившееся сомнением в собственном понимании этого самого... понимания.

— Учитель, а как вызвать сомнение у читателя?

— Да очень просто, дитя мое! — воскликнул Мерлин и поднялся с кресла. Он подошел к своему книжному шкафу и стащил с полки тяжелый том трудов Монмутского. — Вот потрудитесь объяснить, вы здесь видите упоминания Мерлина?

Ллевелис осторожно пролистал пергаментные листы, попутно стараясь не усомниться в том, что выполнен пергамент был из человеческой кожи.

— Вижу.

— Точно видите?

Ллевелис схватился за голову и простонал:

— Учитель, я только начал понимать...

— Вот в этом и состоит ваша задача, — назидательно кивнул Мерлин и поправил на носу невесть откуда взявшиеся очки. — Эпистемология, дитя мое, наука непростая.

— Сплошная aporia, — проворчал Ллеу. Впрочем, посмотрев на учителя и пораздумав, он поднялся и цапнул с полки шарф. Это вызвало у Мерлина справедливый гневный взгляд, но Ллеу лишь загадочно улыбнулся.

— А вы уверены, что этот шарф вообще ваш, учитель?

***

— Ллеу, вы слишком категорично пишете. Слишком много утвердительного. Где сомнение? — негодовал Мерлин, все поглядывая на шарф, который Ллеу продолжал обматывать вокруг шеи каждый раз, когда приносил в кабинет очередной черновик.

Текст становился все туманнее и уходил все дальше в дебри, так сказать, лесов Броселианда, а Мерлину все было недостаточно сомнения. Ллевелис страдал и громко жаловался Гвидиону на несправедливость гносеологических изысканий директора, но тот мало чем мог помочь после собственной позорной оценки в триста на экзамене по теории сомнения. Остальные их сокурсники были и того хуже — что Морвидд, предпочитавшая определенность и опору на нерушимые факты информации об эхе, что Керидвен, которая витала в облаках движения горами и практиковалась на стопках книг в библиотеке (чем неизменно вызывала укоризенные взгляды святого Коллена). Обе после второго курса предпочли благополучно забыть об окутанных зыбкой дымкой размышлениях философов, а посему посочувствовать у них получалось плохо.

Слово «aporia» все чаще слетало с губ Ллеу, но он упрямо продолжал носить Мерлину варианты текста. За спорами прошла осень, а за ней и зима, пока, наконец, в середине апреля Мерлин не проворчал с недовольной миной:

— По крайней мере, не Кумбрийский. Отправляйте, Ллеу, с гусями завтра же в журнал, пока не потеряли. И верните шарф.

Будучи теперь уже экспертом в сомнении, Ллевелис вскинулся из своей недоверчивой позы вопросительного знака:

— Что, правда?

На радостях он едва не перевесил шарф со своей шеи на шею Мерлина, но вовремя опомнился и лишь ехидно уточнил:

— Хотите сказать, учитель, что с шарфа на меня перетекло немного вашей мудрости?

— Ллеу, — проникновенно посмотрел на него Мерлин. — Дитя мое, осмосом такое не впитать. Мне надоело читать ваши мучительные попытки заставить меня усомниться. Да и потом, журнальчик-то... того. Не шибко умный. Им и так сойдет.

Ллевелис вздохнул очень тяжело и посмотрел на черепаху, на которую уселся в тысячный раз:

— Я начинаю сомневаться, что этот шарф ваш.

Уже задохнувшись от подобной наглости и набрав в грудь воздуха, чтобы произнести проникновенную, пробирающую до дрожи речь с упоминанием тряпки из Аннуина, Мерлин огляделся и обнаружил, что Ллевелиса и след простыл.

— А что, здесь кто-то был? — уставился директор на черепаху, которая лишь фыркнула в ответ.

Название: Гомеровы муки, или Рождение "Илиады"
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1127 слов
Пейринг/Персонажи: Гвидион, Тарквиний Змейк, Диан МакКехт, Мерлин (мимопроходил)
Категория: преслэш
Жанр: медицина, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Когда рожает каприкорн, тут уж не до шуток, можно и директору на голову приземлиться ненароком.
Примечание: Действие происходит постканонно, Гвидион на девятом курсе.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.

Гвидион рассеянно поднял голову. Яблоко он жевать не перестал, впрочем.

— Святой Коллен? — удивленно посмотрел он на библиотекаря, который воспарил зачем-то за окном башни. Обычно он не пользовался своей святостью так откровенно. — Вавилонское столпотворение или Страшный суд случились?

— Гвидион, у Звездочки роды, — лаконично ответил святой, проигнорировав подколку. Он исчез так же внезапно, как и появился. Только когда Гвидион уже спешно сбегал по лестнице с сумкой наперевес и с яблоком в зубах, до него дошло: святой Коллен в буквальном смысле растаял в воздухе, а значит, это было и вовсе сообщение, посланное через «духа»-гонца.

«Все плохо. Мне нужны Змейк и МакКехт, — обреченно думал Гвидион, перебирая в голове варианты, при которых библиотекарь, само воплощение спокойствия, решил бы вызвать его столь эксцентричным способом. — Я один не справлюсь».

Он ничтоже сумняшеся спрыгнул в проем между последними пролетами винтовой лестницы и приземлился на четвереньки — да так, что едва не сбил с ног Мерлина. Впрочем, ворчание директора в данный момент было меньшей из его хлопот, особенно по сравнению с тем, что падение Гвидиона смягчил собой Змейк, на котором он и сидел теперь верхом.

— Профессор! — оправившись от смущения, воскликнул Гвидион уже на пути в конюшню. Надо было отдать должное Тарквинию — он безропотно (и, похоже, все еще не опомнившись от смятения, в которое его вверг Гвидион своим необычным способом приветствия) следовал за ним. — Профессор, там каприкорн рожает!

— Поздравляю вас, Гвидион, но вы уже трижды принимали роды сами только на шестом курсе. В чем спешка? — брезгливо поморщился Змейк, огибая валявшийся под ногами рожок, из которого поили недавно родившегося ягненка (во время странствий профессор Мэлдун наткнулся на стадо овец с золотым руном и поспешил привести одну из больных на осмотр к Гвидиону, а та привязалась к пахнущему чем-то родным валлийцу так крепко, что наотрез отказалась уезжать обратно в таинственное место назначения Мэлдуна).

— Святой Коллен мне явился духом. Что-то не в порядке, — настойчиво потянул его за рукав Гвидион.

— Духом? — изогнул было бровь Тарквиний, но просьбе внял и только помог Гвидиону нацепить фартук и собрать отросшие за время учебы волосы в хвост. Сам он скупым жестом закатал рукава собственной мантии и пробормотал что-то себе под нос, отчего на грудь ему заполз тонкий лист металла, который едва ли не потерся щекой о мантию и заглянул в глаза.

— Звездочка! — отвлек его внимание от «питомца» Гвидион и метнулся к тяжело дышавшей козочке. Каприкорн лежал на боку и тонко блеял, а под хвостом у нее растекалась лужица крови.

Змейк поморщился в очередной раз от плебейской клички животного, но оценил ситуацию мгновенно, затем кивая Гвидиону:

— Разрыв матки. Готовьтесь к сечению, я скажу, чтобы пригласили МакКехта.

— Я только ассистировал, я не знаю, с чего начать, профессор, давайте вы... — запаниковал было Гвидион, поднимая руки в воздух и мямля. — Я только людей... оперировал...

— Каприкорн не многим сложнее, — заверил его Змейк. Чиркнув спичкой, он что-то шепнул ласково огоньку и направил тот в сторону сумки с инструментами Гвидиона, чтобы простерилизовать оборудование. — У вас лидокаин с собой есть?

— Немного только... а ей не вредно? — встревожился было тот.

— Сами и ответьте, — холодно ответил Змейк. — Вы отлично разбираетесь в анестезии, не прикидывайтесь умалишенным.

— Если дозировку малую... на ее вес — два-три миллилитра, наверное...

— Мы с МакКехтом зафиксируем пациентку, я послежу за дыханием, вы ведете. Опознавательные точки помните?

— Между крыльями подвздошной кости углубление, между поясничным и крестцовым позвонками...

— Технику будете проговаривать в процессе, — оборвал начавшего плавный ответ Гвидиона Змейк и кивнул подошедшему МакКехту. — Коллега, придержите, пожалуйста, задние конечности.

— Конечно, — Диан чуть улыбнулся Гвидиону и отошел в сторону, затем наблюдая за тем, как тот слегка дрожащей левой рукой поднес к шприцу ампулу и набрал немного диазепама для обезболивания. Впрочем, уже в следующий момент голос Гвидиона стал куда звонче, когда он ласково обратился к козочке и деликатно вонзил иглу в ее мышцу:

— Тише, сейчас станет легче и перестанет болеть. Пять минут — и я тебя обездвижу.

Отдышавшись от блеяния, он посмотрел на профессоров несчастными глазами:

— Может, я все-таки поассистирую?

— Гвидион, на девятом году обучения не провести ни одной операции на каприкорне при том, сколько их развелось, уже стыдно, — мягко упрекнул его МакКехт, продолжая поглаживать козочку чуть повыше копыта.

— Не все же овцами вам заниматься, — урезонил его Змейк, внимательно следя за дыханием Звездочки и кивая. — Можете начинать анестезию лидокаином.

Слабо улыбнувшись и скривив губы, Гвидион, тем не менее сменил орудие на шприц с большой иглой и выдохнул невнятно очередное высказывание своей бабушки (позднее святой Коллен утверждал, что сказанное было не совсем цензурно). Он медленно нащупал пространство между позвонками и ввел иглу — тем не менее, понимая, что руки у него все же не дрогнули, и поворот получился на исключение удачным.

— Стоп, — скомандовал Змейк, который продолжал следить за реакциями каприкорна. — Достаточно. Пять минут — и можете начинать. Повторите шаги.

— Брею шкурку вокруг, стерилизую область, делаю надрез вдоль бока, раскрываю слой за слоем... — Гвидион сглотнул, представляя себе операцию. — Ощупываю матку, оцениваю положение плаценты и козленка...

— Остальное потом, — кивнул МакКехт, кивая на каприкорна. — Все идет отлично, можно начинать брить.

***

— Тарквиний! — едва не взвился с места Гвидион, одна рука которого была запущена под кожу козочки. — Там два козленка!

В конюшне воцарилась тишина, пока профессора недоуменно смотрели друг на друга: это был первый случай, когда Гвидион соскользнул на использование имени. Впрочем, Змейку потребовалось только несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и хмыкнуть:

— Ваши навыки арифметики меня поражают. Чем принципиально отличаются роды двух козлят от одного?

Оторопевший Гвидион долго соображал с ответом, продолжая машинально оценивать положение плаценты.

— Э-э...

— Ничем, вы правы, — отрезал Змейк. — Продолжайте. Все идет гладко.

Гвидион лишь вздохнул едва слышно и скомканно попросил прощения за использование имени. Змейк предпочел промолчать.

***

— Впервые вижу такое родство, — покачал головой удивленно МакКехт, обтирая козлят и искоса поглядывая в сторону Гвидиона, что, высунув язык, зашивал строку «Альмагеста» так бережно, как только мог.

— «Илиада» и «Одиссея». Святой Коллен, проинвентаризируете потом? — удовлетворенно кивнул Змейк библиотекарю и повернулся к Гвидиону, небрежно роняя: — А вы хорошо потрудились, Гвидион. На зачет по хирургии можете не приходить, займитесь лучше чем-нибудь полезным.

— Например, научитесь падать не на директоров, — закивал Мерлин, что забрел на конюшню раскланяться со своим пони. — И вообще, по лестницам прыгать можно было лет так в шестнадцать, но не сейчас же. А то придумали тоже, скакать и на голову приземляться. Может, я бы там и... того. Остались бы без директора. Или еще того хуже, шляпу бы мне сплющили.

Гвидион, покраснев, только попытался объясниться, но затем вспомнил, что, хоть шляпу он и не сплющил, но на Змейке все же посидел. И покраснел опять.

— Гвидион, обрежьте нить, — мягко напомнил МакКехт и сам перерезал шелк, затем любуясь швом ученика. — Весьма неплохо. Идите, я сам с ней посижу.

— И подождете Рианнон, вероятно, — беззлобно поддел МакКехта Змейк и протянул Гвидиону руку. — Вам нужно вымыть руки, у меня есть муравьиная кислота.

Уже провожая их взглядом, Мерлин проворчал:

— Этого только не хватало в школе. Каких только безобразий не было, а они еще из муравьев кислоту трясут. Те и без того работают без передышки.

— Думаю, дело не в кислоте, — задумчиво кивнул в ответ на эти слова святой Коллен и перевел взгляд на заблеявшую «Одиссею».

<div align="center"><a href="http://bfb-1.diary.ru/?tag=5472030"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/4/0/5/3405639/84565059.png" alt="баннер"></a></div>

Скачать тексты в формате .doc || Скачать тексты в формате .pdf || Скачать тексты в формате .txt

Для голосования: #. ОК Школа в Кармартене 2016

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Школа в Кармартене 2016

---

I этап – выкладка текстов малых форм – 5 ноября 2016 г

[*КнижниК*]

Дорогие участники! Напоминаем, что завтра, 5 ноября, команды выкладывают тексты малых форм.

Фанфики – авторские или переведенные тексты до 3999 слов, сеты малых форм – однострочников, хокку, танка, лимериков, пирожков, порошков (сет – от 10 штук).
Минимум – одна работа.

Оргбаллы:
за драббл (от 100 – 999 слов) – 5 баллов,
сет малых форм – 5 баллов,
мини (1.000 – 3.999 слов) – 10 баллов.
Оргбаллы начисляются максимум за три работы.

Удачи!

@темы: I этап, Оргвопрос, ОК-2016

---

Флудильня

[*КнижниК*]

Здесь можно флудить в свое удовольствие.

При этом не рекомендуется устраивать холивары, переходить на личности (включая личности анонимных собеседников) и нецензурно браниться (звездочки и иные пути зацензуривания в помощь). Строго запрещается нарушать правила @Дайри.

@темы: ОК-2016, флуд

---

Вопрос командам

[*КнижниК*]

Поскольку у нас набралось (неожиданно, честно говоря) целых 7 команд, как было обещано, спрашиваем у команд - играем?

Прошу ответить от командного или капитанского (либо любого другого лица, представляющего команду) логина (с указанием команды).

@темы: команды, Оргвопрос, ОК-2016