"Осенний Книголюб" (Книжная ФБ) — @дневники: асоциальная сеть

суббота, 14 ноября 2015

16:30

ОК Летописи Разлома 2015: II этап

все записи пользователя в сообществе ОК Летописи Разлома 2015

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2015, ОК Летописи Разлома 2015

URL

16:22

ОК Сельма Лагерлёф 2015: II этап

все записи пользователя в сообществе ОК Сельма Лагерлёф 2015

Amor Vincit Omnia

Название: Правила танца
Автор: ОК Сельма Лагерлёф 2015
Канон: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: журавли
Категория: джен
Жанр: анималистический
Рейтинг: G
Исходники: бумага для эскизов, гелевые ручки; 1, 2
Размер: 768 х 1024, 199,4 Kb
Примечание: "Широко раскрыв крылья, журавли то взлетали, то, едва коснувшись земли, быстро кружились на одной ноге. Казалось, на площадке мелькают не птицы, а серые тени. Кто научил журавлей скользить так легко и бесшумно? Может быть, туман, стелющийся над болотами? Может быть, вольный ветер, проносящийся над землей? Или облака, проплывающие в небе?".
Задание: Правила

Название: Зов дудочки
Автор: ОК Сельма Лагерлёф 2015
Канон: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: крысы, совы
Категория: джен
Жанр: анималистический символизм
Рейтинг: G
Исходники: бумага для эскизов, гелевые ручки; 1, 2, 3
Размер: 731 х 1024, 218 Kb

Название: Погоня
Автор: ОК Сельма Лагерлёф 2015
Канон: Сага о Йёсте Берлинге
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Йёста Берлинг, Анна Шернхёк, волки
Категория: джен
Жанр: экшн
Рейтинг: G
Исходники: бумага для эскизов, гелевые ручки; 1, 2, 3
Размер: 1024 х 768, 216 Kb
Примечание: "Они увидели, что вдоль изгороди движется длинная серая вереница. Волков было не меньше дюжины".

Название: Проклятие доврской ведьмы
Автор: ОК Сельма Лагерлёф 2015
Канон: Сага о Йёсте Берлинге
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: графиня Мэрта, сороки
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Исходники: бумага для эскизов, гелевые ручки; 1, 2, 3
Размер: 768 х 1024, 192 Kb
Примечание: "В глазах столетней старухи загораются гнев и жадность.
— Отдай мне поджаристый окорок, — повторяет она, — а не то тебе будет худо!
— Да я лучше отдам его сорокам, чем тебе!
читать дальше

Название: Предсказанное сбудется
Автор: ОК Сельма Лагерлёф 2015
Канон: Шарлотта Лёвеншёльд; Анна Сверд
Форма: сет тумблер-коллажей
Пейринг/Персонажи: Шарлотта Лёвеншёльд, Густав Хенрик Шагерстрём, Карл-Артур Экенстедт, Беата Экенстедт, Анна Сверд, Тея Сундлер
Категория: джен, гет
Рейтинг: G
Исходники: читать дальше
Количество: 6 штук

Название: Ночной вор
Автор: ОК Сельма Лагерлёф 2015
Канон: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Форма: сет аватар
Пейринг/Персонажи: Смирре-лис
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: фото лисиц из сети интернет
Размер: 150х150, 10 штук

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2015, ОК Сельма Лагерлёф 2015

URL

14:07

ОК Цветок Камалейника 2015: 2 этап

все записи пользователя в сообществе ОК Цветок Камалейника 2016

Название: Иггрово воплощение
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: арт
Персонажи: Архайн
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Размер: 711 x 1000 px
Исходники: референс
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Привратница
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: арт
Персонажи: Привратница
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 581 x 800 рх
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: "Я молодец?"
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: арт
Персонажи: Тишш, крагга
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 1200 x 1406 px
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Иггрова невеста
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: арт
Персонажи: Радда
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Исходники: фотография мозаики из сети
Размер: 566 x 800 рх
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Охотник
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: арт
Персонажи: Тишш
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 559 x 800 рх
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Над колыбелью
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: арт
Персонажи: Майра (ОЖП), Привратница
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 533 х 800 px
Примечание: Иллюстрация к командному мини "Восемнадцатая колыбельная"
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Откуда есть пошли дхэры в Царствии
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: комикс
Задание: тарелка
Персонажи: Тишш, дхэры на НЛО, ЭрТар за кадром
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Исходники: авторский арт, фон из гугла
Размер: 500 х 842 px
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Это тарелка
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: стрип
Задание: тарелка
Персонажи: Тишш, Джай, ЭрТар
Категория: джен
Жанр: стеб
Рейтинг: G
Исходники: клипарт lenagold.ru
Размер: 300 x 1600 px
Предупреждения: горский юмор
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Про восемь дней на двадцати картинках
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: сет аватар
Персонажи: все
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб
Рейтинг: G
Количество: 20 штук
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Революция на вылет
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: сет аватар
Персонажи: ЭрТар, Джай, Радда, Брент, Архайн
Категория: джен
Рейтинг: G
Количество: 15 штук
Примечания: аватарки-фанкаст к революция!АУ фикам из текстовой выкладки первого этапа
В ролях: в порядке появления
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: #иггровстыд
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: сет аватар
Персонажи: все
Категория: джен
Жанр: стеб
Рейтинг: G
Количество: 12 штук
Предупреждения: хештеги головного мозга
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Открыть все MORE

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2015, ОК Цветок Камалейника 2015

URL

13:50

ОК Школа в Кармартене 2015. Этап II

все записи пользователя в сообществе ОК Школа в Кармартене 2015

@темы: Визуал, G—PG-13, II этап, ОК-2015, ОК Школа в Кармартене 2015

URL

пятница, 13 ноября 2015

13:30

II этап – визуальная выкладка – 14 ноября 2015 г.

все записи пользователя в сообществе Орг в тумане

Уважаемые участники! Завтра, 14 ноября, команды выкладывают визуал. Напоминаю, что именно входит в них согласно правилам.

Виды работ: Арты, клипы, коллажи, колоринги, частично анимированные или анимированные коллажи или арты, сеты аватар (от 10 штук), сеты тумблерколлажей (от 5 штук).
Минимум – одна работа.
Рейтинг, категория, форма – любая.

Оргбаллы: 10 баллов за работу (любой формы).

Оргбаллы начисляются максимум за три работы.

Если у вас есть вопрос по поводу работ принадлежности работ к челленджу или визуалу, можно прислать пример мне в умыл. Лучше делать это как можно раньше.
Аватары, колоринги и тумблерколлажи с челленджа будут сниматься! Успевайте ко второму этапу ;-)

Пожалуйста, будьте внимательны - и успехов в творчестве.

запись создана: 12.11.2015 в 11:14

@темы: Оргвопрос, II этап

URL

воскресенье, 08 ноября 2015

21:50

все записи пользователя в сообществе *КнижниК*

I этап –выкладка текстов малых форм – 7 ноября 2015 г.
Виды работ: фанфики – авторские или переведенные тексты до 3999 слов, сеты малых форм – однострочников, хокку, пирожков, порошков (сет – от 10 штук). Минимум – одна работа.
Оргбаллы начисляются: за драббл (от 100 – 999 слов) – 5 баллов, сет малых форм – 5 баллов, мини (1.000 – 3.999 слов) – 10 баллов. Орг.баллы начисляются максимум за три работы.
Курсивом выделены оргбаллы, начисленные за выполнение задания (п.4.9)

Этап I

Команда	Оргбаллы	Голоса	Итог
ОК Макс Фрай 2015	30+10	52	92
ОК Лидия Чарская 2015	20+10	23	53
ОК Сельма Лагерлёф 2015	15+10	33	58
ОК Робин Хобб 2015	30+10	56	96
ОК Школа в Кармартене 2015	15	42	57
ОК Летописи Разлома 2015	30+10	13	53
ОК Корнелия Функе 2015	30+10	14	54
ОК Дети Полуночи 2015	15+10	17	42
ОК Мария Семенова 2015	25+10	30	65
ОК Цветок Камалейника 2015	30+10	61	101
ОК Р.Л. Стивенсон 2015	25	44	69
ОК Дом, в котором... 2015	30	35	65
ОК Из Нового Света 2015	20+10	18	48

Уважаемые команды, если вы заметили ошибку при подсчете оргбаллов, просим сообщить о ней до конца голосования за этап.

Голосование за I этап открыто в сообществе Осенний Книголюб: голосование.
Голосование закрыто 19 ноября 2015 г. (по времени города Москвы).

Каталог выкладок I этапа

@темы: статистика, I этап, ОК-2015

URL

20:27

Доступ к записи ограничен

все записи пользователя в сообществе *КнижниК*

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

суббота, 07 ноября 2015

23:51

ОК Из Нового Света: I этап

все записи пользователя в сообществе WTF Shinsekai Yori 2020

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Из Нового Света 2015

URL

23:51

ОК Дом, в котором... 2015: 1 этап (часть 3)

все записи пользователя в сообществе ОК Дом, в котором... 2015

Не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака.©

Круг I | Круг II

Скачать все: *.doc | *.epub | *.txt | *.fb2

Вывернуть наИзнанку

Цикл: Вполголоса (драбблы по ранним стихам Веры Инбер)
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: проза
Количество: триптих
Предупреждения: возможен ООС персонажей
Примечание: с поэзией В.М. Инбер можно ознакомиться здесь
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

Название: И помнишь ты или не помнишь самое имя моё?
Размер: драббл, 750 слов
Пейринг/Персонажи:

Ральф

Чёрный Ральф, или Р Первый.
Ненавидит свою кличку. Одевается в чёрное.
«У него очень мрачное, злодейское лицо — у настоящих злодеев таких не бывает. Только в кино, в самых старых фильмах. И он даже не думает седеть или лысеть, хотя проработал здесь уже… лет тринадцать, не меньше. Очень стойкий человек.»
Густые брови, «клювастое лицо». (© Сфинкс)
На левой руке нет двух пальцев, и он носит специальную перчатку, чтобы слегка это замаскировать.
Всегда крайне порядочен со своими подопечными, до последнего отстаивает их интересы. По-настоящему благороден, самоотвержен, не терпит хитростей, уловок, обмана. Справедлив, тактичен, умён, великодушен, отважен, любопытен, очень наблюдателен. Расшифровывает надписи на стенах Дома, кроме того, несколько раз сам пробовал выбираться по ночам и писать.
«Ральф редко когда ощущал себя таким молодым, как в ночи вылазок с баллончиком краски. Баллончик и фонарик, больше для этого занятия ничего не требовалось. Это стало намного легче делать, когда он переселился на второй этаж, но тогда же его дважды чуть не застали врасплох, и он перестал вносить свою лепту в прозвища Дома, опасаясь, что рано или поздно его разоблачат.»
Понимает, что Дом обладает тайнами, и — единственный из взрослых — стремится разобраться в них.
После кровавой бойни в Доме намеренно выбрал себе «самых странных и самых опасных» воспитанников.
После возвращения из длительного — полгода — отпуска, сам того не осознавая, перепрыгивает на Изнанку.
Единственный из воспитателей, ночевал на втором этаже и, таким образом, находился на круглосуточном дежурстве.
Помог вызволить Лорда из психушки и вернуть его в Дом.
Несколько раз спасал Стервятника. Первый раз — после смерти его брата, второй — когда от Старика узнал, что Крёстная приходится бабкой Рексу и готовится к его отправке из Дома.
За благородство и отвагу нелюбим Слепым и Сфинксом.
На Изнанке принял на себя пожизненную обязанность сторожа Дома и стал воспитывать маленькую Крёстную как родную дочь.

,

Стервятник

Рекс, сиамский близнец Макса. Ему при разделении досталась нога, которая могла бы быть у брата. После смерти Макса (носившего кличку Тень) спасён от сумасшествия Ральфом, носит вечный траур по брату.
Вожак третьей группы (Птицы). Прыгун. Выращивает кактусы и имеет о них весьма обширные познания. На прогулки по Дому и во время визитов в Четвёртую берёт с собой свой любимый кактус — Луиса.
Высокий, хромой, часто мучается от болей в костях ноги.
Любит ключи, особенно бесполезные. Носит в ушах много серёжек, надевает на себя вычурные украшения. Отращивает ногти, делает маникюр чёрным лаком, подводит глаза. Пальцы унизывает перстнями так, что они почти не сгибаются.
Внешность: нос крючком, длинные волосы цвета соломы или чуть темнее (которые он иногда заплетает в косу), острый подбородок, крупные красные дёсны, жёлтые «сатанинские» глаза.
Очень изысканно ведёт себя, безукоризненно вежлив, дипломатичен, целомудрен, щедр, тактичен, никогда не забывает добра, которое ему сделали. Приходит на помощь окружающим. Пахнет мятой и ацетоном, чистоплотен, изящен, культурен. Бережёт рисунки Леопарда на стенах — подмазывает их эмульсией, чтобы не осыпались.
Находится в некоем духовном вакууме — ему не с кем поговорить о музыке, о живописи. Любит картины Босха, сравнивает с ними окружающую действительность.
Ходят слухи, что он спит в гробу.
Умеет подделывать почерк и взламывать замки. Внук Крёстной и наследник огромного особняка, доставшегося ему от деда, судя по всему, тем самым хотевшего насолить своей жене. Был отправлен вместе с братом в Дом почти с самого рождения. Его мать покончила жизнь самоубийством в 19 лет, сведений об отце Стервятника нет. В конце книги получает шестерёнку от часов в дар от Лорда и отправляется на новый круг.

Категория: преслэш
Жанр: драма, юст
Рейтинг: G

Месяцы нас разделили,
Я даже не знаю, где ты,
Какие снега или пыли
Заметают твои следы.

Город большой или дом лишь
Замыкают твое бытиё,
И помнишь ты или не помнишь
Самое имя моё?

© Вера Инбер

Когда всё только свершилось — в конце весны — и потом, в начале лета, терпеть и ждать было легче.
Возможно, время года тут не играло роли — лишь то, что отъезд произошёл совсем недавно, и запах Ральфа, ощущение, словно он здесь совсем недавно был, хранили не только его кабинет, но и коридор около, и сиротливый стул в опустевшем классе, даже его любимое кресло в учительской.
Когда август потихоньку раздробился на кусочки и стёк в осень дождевыми каплями, листья рarthenocí ssus quinquefolia* вокруг окна их спальни покраснели, а фиалкам Слона возле сквозящих стёкол стало зябко, ожидание начало мучить.
Запах Р Первого пропал, и не помогало даже прийти в его запертый кабинет, открыть пустой шкаф и ненадолго позволить себе уткнуться носом в запылившиеся полки.
На этих полках когда-то лежали вещи, но одни доски, без помощи маек, футболок, носовых платков, галстуков, джинсов и ремней не могли удержать тот самый запах одного конкретного человека. Слишком много было всего, что уехало вместе с ним.

Стервятник вспомнил и не смог удержать горькой ухмылки: когда им — тогда ещё им — было лет четырнадцать, он в какой-то момент захотел ухватить этот запах Чёрного Ральфа, прибрать к рукам, похитить или хотя бы постараться. Что это было — буйство гормонов или тоска по кому-то сильному рядом? Или всё вместе и ещё множество причин кроме этих?
Тогда ему втемяшилось в голову — ненадолго, но для того, чтобы задумать авантюру и осуществить её, более чем достаточно — что если он украдёт у Ральфа его одеколон, то, может быть, что-то и получится с этим неуловимым запахом.
Уговоры Макса не помогли. Подобрать отмычку к двери того единственного воспитательского кабинета, что находился на их же этаже, оказалось почему-то труднее, чем ко всем другим дверям. Но после долгого сопротивления дверь сдалась — ему сдавались все двери рано или поздно — и флакон с непонятным названием и незнакомой этикеткой перешёл с забрызганной полочки воспитательской ванной в его цепкие пальцы.
«Фигня, дешёвка» — вынес приговор одеколону летун, которому он тогда показал флакон. И хотел добавить ещё что-то, но увидел, какие стали глаза у Стервятника и, издав странное бульканье горлом — словно он напоролся не на взгляд, а на нож — замолчал. Ему, конечно, лучше было знать, но Рекс мысленно с ним не согласился, хотя вслух так ничего не сказал тогда — он, может, и хотел бы, но присутствие брата сдержало.

Зато потом нюхал осторожно и понимал — не то. Всего лишь один компонент, одна из многих составляющих запаха Ральфа, а сам по себе, без своего хозяина, этот одеколон ничего ему не даст.
И флакон вернулся на место так незаметно и аккуратно, как только было возможно.

Стервятник помотал головой, отгоняя воспоминание. Тень бросил на него быстрый укоризненный взгляд, когда он выходил из кабинета Р Первого, и молча заспешил куда-то… как и всегда.

* * *
В этот самый момент где-то в другом городе в маленькой неуютной квартире, нежилой на вид и почти отталкивающей по атмосфере, мужчина с тремя пальцами на левой руке, мысленно кляня себя на чём свет стоит, вытащил на середину комнаты и открыл чёрную спортивную сумку — с момента его приезда она так и осталась наполовину не разобранной. Залез в боковой внутренний карман, и, воровато оглянувшись — словно был не один! — достал оттуда небольшой флакон. Просто одеколон, ничего особенного.
Но каждый раз, глядя на него, он вспоминал — и не мог, вспоминая, удержаться от улыбки — как точно такой же флакон три года назад пропал из его ванной и снова объявился там спустя пару дней.
Паршивец, который стащил его, сумев открыть дверь воспитательского кабинета, почему-то был так уверен в двух вещах: во-первых, что ему не прилетит за эту кражу, а во-вторых — в том, что он, Ральф, ничего не заметит.
Это было так откровенно нагло, что вызывало уже не злость, а почти восхищение — и Ральф не мог не улыбаться, вспоминая тот случай. Да, он в некоторой мере даже оценил, что флакон вернулся назад невредимым и почти не использованным. Не потому, что ему было жалко одеколона, о нет!
Просто он догадывался, кто был воришкой, и знал — всё, что попадало в его цепкие пальцы, назад не возвращалось уже никогда.
Приятно быть исключением из всех правил — даже из такого.

Зачем он сейчас достал этот флакон — и вспомнил? Зачем он, сидя на пыльном полу в необжитой комнате, вспомнил кое-что ещё: запах мяты, ацетона, лимона, алкоголя, какой-то травы, о происхождении которой лучше не спрашивать и не знать, и чистых волос, пропитавшихся дымом сигарет и благовоний. Но ни удержать этот запах, ни воскресить его в памяти достаточно отчётливо он не был не в состоянии. И ничто не могло помочь тут, в этой комнате, в этом городе…
Странно, что всё это ему напомнил одеколон, который пах совсем по-другому.

Чёрная спортивная сумка, видимо, так и останется неразобранной.

* Parthenocíssus quinquefolia — девичий виноград пятилисточковый, часто используется в живых изгородях.

Название: Я радуюсь тому, что я одна
Размер: драббл, 555 слов
Пейринг/Персонажи:

Ральф

Чёрный Ральф, или Р Первый.
Ненавидит свою кличку. Одевается в чёрное.
«У него очень мрачное, злодейское лицо — у настоящих злодеев таких не бывает. Только в кино, в самых старых фильмах. И он даже не думает седеть или лысеть, хотя проработал здесь уже… лет тринадцать, не меньше. Очень стойкий человек.»
Густые брови, «клювастое лицо». (© Сфинкс)
На левой руке нет двух пальцев, и он носит специальную перчатку, чтобы слегка это замаскировать.
Всегда крайне порядочен со своими подопечными, до последнего отстаивает их интересы. По-настоящему благороден, самоотвержен, не терпит хитростей, уловок, обмана. Справедлив, тактичен, умён, великодушен, отважен, любопытен, очень наблюдателен. Расшифровывает надписи на стенах Дома, кроме того, несколько раз сам пробовал выбираться по ночам и писать.
«Ральф редко когда ощущал себя таким молодым, как в ночи вылазок с баллончиком краски. Баллончик и фонарик, больше для этого занятия ничего не требовалось. Это стало намного легче делать, когда он переселился на второй этаж, но тогда же его дважды чуть не застали врасплох, и он перестал вносить свою лепту в прозвища Дома, опасаясь, что рано или поздно его разоблачат.»
Понимает, что Дом обладает тайнами, и — единственный из взрослых — стремится разобраться в них.
После кровавой бойни в Доме намеренно выбрал себе «самых странных и самых опасных» воспитанников.
После возвращения из длительного — полгода — отпуска, сам того не осознавая, перепрыгивает на Изнанку.
Единственный из воспитателей, ночевал на втором этаже и, таким образом, находился на круглосуточном дежурстве.
Помог вызволить Лорда из психушки и вернуть его в Дом.
Несколько раз спасал Стервятника. Первый раз — после смерти его брата, второй — когда от Старика узнал, что Крёстная приходится бабкой Рексу и готовится к его отправке из Дома.
За благородство и отвагу нелюбим Слепым и Сфинксом.
На Изнанке принял на себя пожизненную обязанность сторожа Дома и стал воспитывать маленькую Крёстную как родную дочь.

,

Крёстная

Железная леди Дома. Прекрасно справляется со своими обязанностями, легко разрешает проблемы, ввергающие других воспитательниц в истерику. Умна, ответственна, педантична, пользуется уважением среди девушек.
В то же время ее холодность и высокомерие отталкивают.
Стройная, как балерина на пенсии, в неизменном сером костюме, с неизменно сверкающими белоснежными манжетами, она выглядит на пятьдесят, хотя на самом деле её возраст приближается к семидесяти.
Глаза за стеклами очков смотрят сурово и как будто с осуждением. Круглые и бесцветные, в сочетании с длинной шеей и крючковатым носом, они придают ей сходство с хищной птицей. Несмотря на это, Ральфу при разговоре с ней с ней кажется, что перед ним бывшая красавица..

Категория: джен, намёк на преслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: G

Я радуюсь тому, что я одна,
Что я не влюблена и не любима,
Что не боюсь я солнцем быть палима,
И стать смуглей кофейного зерна.

© Вера Инбер

— И с каких это пор вы полюбили солнечные ванны?
Крёстная заговорила так внезапно, что Ральф чуть не вздрогнул. Впрочем, он тут же мысленно одёрнул и обругал себя за это. Её блузка на фоне серой стены казалась настолько ослепительно белой, что от взгляда на неё даже резало глаза.
— Только не говорите, — продолжала она, — что вы всегда ходите сюда курить по утрам. Раньше вы, как и прочие обитатели этой школы, старались избегать солнца.
— Откуда вам... — Ральф молчал с тех пор как проснулся, и эти его слова — первые, сказанные за день — помимо его воли прозвучали неожиданно хрипло и грубо. Он прокашлялся и продолжил уже нормальным голосом: — Откуда вам знать, совпадает ли моё поведение с поведением «прочих обитателей»? Мы с вами ведь почти не пересекаемся.

Вместо ответа Крёстная только передёрнула плечами, и было в этом её жесте что-то неуловимо молодое. Что-то живое, настоящее, обычно не свойственное ей.
Ральф хмуро стоял и молчал тоже, теребя сигарету, которую так и не зажёг.
— На самом деле, — произнесла она наконец равнодушно, — можете курить, мне это нисколько не мешает. Просто стали любопытны причины, по которым вы сюда приходите, вот и всё. Но если вы не ответите, — добавила она спустя какое-то время, которое ей потребовалось, видимо, чтобы вдоволь вслушаться в его раздражённое молчание, — то я переживу, будьте покойны.

«Если не знаешь что сказать — скажи правду» — вспомнил Ральф знаменитое изречение.
— Считайте, что я хожу сюда любоваться вашим прекрасным профилем, — буркнул он и повернулся, собираясь уйти.

— Я так и думала, — откликнулась она спокойно, и невозможно было по её интонациям понять, сказала она это в шутку или всерьёз. — Но, если вас смутил этот наш разговор и то, что я позволила себе обнаружить ваше присутствие, не волнуйтесь. Мне нет дела до ваших, хех... — её усмешка была тем отвратительней, что она прозвучала совершенно искусственно, как будто бы это был звук, синтезированный звуковоспроизводящим роботом, а не голосом живого человека, — до ваших... — лёгкую продуманную паузу, видимо, она добавила, чтобы подчеркнуть своё презрение к тому, что собиралась сказать, — интрижек и переживаний.
Вслушалась в опешивший выдох Ральфа и добавила: — К тому же, моё время приёма солнечных ванн уже завершено. Можете теперь в одиночестве предаваться мыслям и воспоминаниями о прекрасных... — она опять ухмыльнулась, — профилях.

— А не вредны ли солнечные ванны в вашем возрасте? — едко поинтересовался Ральф, когда она проходила мимо него. Ни при каких других обстоятельствах он не позволил бы себе подобное. Произнося эти слова, он уже заранее знал, как будет потом мучиться угрызениями совести из-за того, что не стерпел и позволил себе опуститься до таких мелочных шпилек в адрес женщины и коллеги. Но намёки Крёстной вывели его из себя именно своей изощрённой тонкостью — как она могла подметить то, что он сам не позволял себе осознать? Как она смогла раскрыть тайну, которую он берёг даже от себя самого?

Крёстная, уже стоя в дверном проёме, обернулась с улыбкой, как будто то, что Ральф позволил себе сорваться таким образом, сделало её счастливой, и сказала чуть менее равнодушно, чем всегда:
— А я в своём возрасте, — она выделила голосом эти два слова, — уже могу позволить себе не бояться даже их.
И скрылась в прохладе Дома.

— Когда вы говорите так ехидно, — пробормотал Ральф, оставшись в одиночестве и наконец закуривая, — то даже кажетесь почти живой.

— Я всё слышала, — отозвалась, не оборачиваясь, Крёстная, размеренно вышагивая по холлу первого этажа в сторону девичьих коридоров.
Стук её каблуков отдавался эхом в утреннем доме — такой равномерный, что это даже казалось пугающим.

Название: И дал бы мне окончить жизнь земную в твоих сетях
Размер: драббл, 692 слова
Пейринг/Персонажи:

Сфинкс

До своего прыжка носил прозвище Кузнечик.
«Лысый безрукий верзила. Глаза зелёные как трава. Сломанный нос и ехидный рот с приподнятыми уголками. И протезы в черных перчатках». Второй в Доме после Слепого.
В детстве был белокурым в рыжину, во время Прыжка полностью облысел («неизвестная инфекция»). Сразу по поступлении в Дом стал изгоем в своей группе, Хламовнике, но, благодаря просьбе Слепого, получил от старшеклассника Седого амулет, который должен был помочь ему раскрыть свою силу.
Вместе с ближайшими друзьями Волком и Слепым устроил раскол в Хламовнике и образовал свою группу Чумных дохляков. По воспоминаниям Чёрного, покорял окружающих своим обаянием. После своего первого прыжка на «изнанке Дома» прожил шесть страшных лет, потому больше не использовал дар Прыгуна. Считает Дом злым существом, виновным во всех несчастьях его обитателей, отказывается от предложения Слепого перевести его на изнанку целиком в ночь выпуска.
Получает перо цапли, которое использует, чтобы переменить судьбу Слепого и научить его любви к миру «наружности».
Лицемерен, жесток, любит переливать из пустого в порожнее, груб к тем, кто слабее его и не может ответить тем же, нетерпим к слабостям чужих, хотя «своим» всё прощает. Издевался над Лордом, чем окончательно сломал ему психику. Превратил жизнь Чёрного в ад.

,

Русалка

Девушка Сфинкса. Отличается волосами «сказочной длины», всего на ладонь не достающими до колен, необычайно большими глазами на маленьком треугольном лице. «Русалке шестнадцать, но выглядит она двенадцатилетней. С её внешностью полагается верить в Деда Мороза и играть в куклы».
Любит вплетать в волосы колокольчики и прочие подобные украшения.
Отличный слушатель. Тратит на уход за волосами около двух часов ежедневно (при этом учитывается даже не мытьё, а только расчёсывание и приведение в порядок). Бывшая колясница.
Вяжет чудесные свитера, плетет рубашки и вышивает жилетки, дарит их тем, «кто оценит». Отличается некоторой невыраженностью, этаким «синдромом серой мыши»: не отстаивает свою точку зрения, не спорит, считает чужое мнение авторитетней своего, а себя — неяркой, неполноправной личностью. Эта её черта очень не нравится Сфинксу. Вылупилась из яйца, подаренного Слепому Хранителем Времени (Табаки). Слепой использовал Русалку, пытаясь удержать Сфинкса от выхода в Наружность.
Очень нравится Курильщику: «Русалка мне нравится. Она похожа на котёнка. Не открыточного пушистика, а бездомного, тощего, с невозможно красивыми глазами. Таких подбираешь, даже если они к тебе не лезут».
В Наружности стала Сфинксу женой-невидимкой: «то она есть, то её нет, и каждое исчезновение растягивается на годы».

Категория: джен, гет
Жанр: драма, сюрреализм
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть персонажа (неканонная)

Прохладнее бы кровь и плавников бы пара,
И путь мой был бы прям.
Я поплыла б вокруг всего земного шара
По рекам и морям.

Безбровый глаз глубоководной рыбы,
И хвост, и чешуя...
Никто на свете, даже ты бы,
Не угадал, что это я.

В проеденном водой и солью камне
Пережидала б я подводный мрак,
И сквозь волну казалась бы луна мне
Похожей на маяк.

Была бы я и там такой же слабой,
Как здесь от суеты.
Но были бы ко мне добрее крабы,
Нежели ты.

И пусть бы бог хранил, моря волнуя,
Тебя в твоих путях,
И дал бы мне окончить жизнь земную
В твоих сетях.

© Вера Инбер

Сначала он даже не понял, что за новый звук вплёлся в привычные речные звуки солнечного осеннего вечера. Одного из тех светлых и спокойных вечеров, когда рыба клюёт охотнее и бодрее всего, когда самые жирные и вкусные рыбёшки, словно бы одержимые странной страстью к самоуничтожению (либо к переходу на новый уровень существования — такой вариант тоже отрицать нельзя) наперебой стремятся попасться на его крючок.
Сфинкс, если говорить по правде, не очень любил рыбалку. Точнее, он и любил бы её, и ходил бы на неё чаще, если бы не... о, каждый раз находилось столько бесчисленных «но», что они, будучи поодиночке незначительными и бессильными, вместе накидывались на него и заваливали своим количеством.
А вот сейчас захотелось. По старой памяти, может быть — сколько славных вечеров, очень похожих на этот, они провели, рыбача с отцом Курильщика. Если бы он был сейчас жив, ни в коем случае не упустил бы шанс порыбачить именно по такой чудесной погоде.
И новые протезы тоже неплохо было бы испытать — что ни говори, а интересно жить в меняющемся мире, так насыщенном технологиями, что даже для безрукого придумают руки, которые будут гораздо удобнее грабель из его детства.
Словом, всё как будто бы сошлось, одно к одному — словно множество маленьких событий решили выстроить свой победоносный клин и разбить армию «но». И сейчас он сидел — пожилой и лысый — на вершине этого солнечного клина, в глухой излучине реки. Компанию ему составляли одни стрекозы да его богатый улов — Курильщика не отпустил Чёрный. Хотя, может быть — при этой мысли Сфинкс усмехнулся — если бы Курильщик действительно хотел... Он как будто бы до сих пор ревновал его к отцу, ревновал отчаянно и по-детски, несмотря на то, сколько лет прошло с его смерти.
Но и так ему было неплохо — мыслей накопилось предостаточно, чтобы за их обдумыванием провести сколько угодно времени; стрекозы еле-еле звенели в воздухе крыльями, а выловленные рыбы бесшумно разевали рты, демонстрируя, что переход на новый круг давался им непросто — даже, можно позволить в их отношении такое слово, мучительно.
Сфинксу неприятно было думать, чьи глаза ему напомнили глаза этих рыб, но от бесцветно-серых глаз его мысли неумолимо утекли к кругам и к тому, что происходит с теми, кого из этих кругов выдёргивают и с теми, кто выдёргивает, и за этими мыслями он как-то пропустил еле слышный звон.

Очнулся и обернулся он тогда, когда звон стал чуть громче.
Этого не могло быть.
С их последней встречи, которая, кстати, длилась всего несколько минут, прошло... Сколько? Много, очень много лет.
Он уже даже не то, что потерял надежду — больше! Он потерял сами воспоминания о том, что он когда-то надеялся.

Он сидела среди его улова, аккуратная и тихая. Она каким-то образом умудрилась ничего не расшвырять и даже почти не сдвинуть других рыбин, да и вообще выглядела так, словно ей тут было самое место, словно это так и надо — когда маленькая девочка... — или девушка? или женщина? — с невероятно длинными волосами сидит, обняв свои колени, и смотрит таким взглядом, которые запоминаются навсегда.
Создание иных миров — она не старела так, как старел Сфинкс. Она просто неуловимо менялась, пропадая каждый раз на всё более долгий срок, появляясь каждый раз на такие короткие мгновения, что их даже было нельзя назвать встречей. Покажется на миг — и потом отпускает годы течь без неё.

Кажется, он даже вскрикнул и рванулся к ней, протянув протезы так, как мог бы протянуть настоящие руки. И только упав возле неё на колени, увидел это — дорожка крови, совсем небольшая, такая же аккуратная и незаметная, как и она сама, текла из её горла осторожно, но неуклонно. Как будто бы первая крупная капля, уже спрятавшаяся за воротником её странной футболки, больше похожей на растянутое платье — «да это же ведь моя футболка!», понял он вдруг — была первопроходцем, прокладывающим путь всем тем каплям, которые пойдут за ней.

Понять всё, что он подумал, всё, что отразилось у него на лице, было, видимо, совсем нетрудно даже более толстокожему созданию, чем она.
— Пожалуйста, — слабо улыбнулась она, — не надо так пугаться. Я сама сейчас это выбрала — чтобы моя жизнь закончилась здесь, а не там.
Сфинкс наклонился к ней — к самому лицу, к огромным глазам, к маленькому гладкому лбу и тонкой ниточке пробора — как раз чтобы услышать, как она прошептала напоследок, словно бы доверяя ему величайший секрет:
— Сейчас я стану пеной... не морской, а речной, но всё же...

Название: Критические дни Чёрного Ральфа
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1370 слов
Пейринг/Персонажи: Ральф/Стервятник, упоминается Стервятник\Дорогуша

Ральф

Чёрный Ральф, или Р Первый.
Ненавидит свою кличку. Одевается в чёрное.
«У него очень мрачное, злодейское лицо — у настоящих злодеев таких не бывает. Только в кино, в самых старых фильмах. И он даже не думает седеть или лысеть, хотя проработал здесь уже… лет тринадцать, не меньше. Очень стойкий человек.»
Густые брови, «клювастое лицо». (© Сфинкс)
На левой руке нет двух пальцев, и он носит специальную перчатку, чтобы слегка это замаскировать.
Всегда крайне порядочен со своими подопечными, до последнего отстаивает их интересы. По-настоящему благороден, самоотвержен, не терпит хитростей, уловок, обмана. Справедлив, тактичен, умён, великодушен, отважен, любопытен, очень наблюдателен. Расшифровывает надписи на стенах Дома, кроме того, несколько раз сам пробовал выбираться по ночам и писать.
«Ральф редко когда ощущал себя таким молодым, как в ночи вылазок с баллончиком краски. Баллончик и фонарик, больше для этого занятия ничего не требовалось. Это стало намного легче делать, когда он переселился на второй этаж, но тогда же его дважды чуть не застали врасплох, и он перестал вносить свою лепту в прозвища Дома, опасаясь, что рано или поздно его разоблачат.»
Понимает, что Дом обладает тайнами, и — единственный из взрослых — стремится разобраться в них.
После кровавой бойни в Доме намеренно выбрал себе «самых странных и самых опасных» воспитанников.
После возвращения из длительного — полгода — отпуска, сам того не осознавая, перепрыгивает на Изнанку.
Единственный из воспитателей, ночевал на втором этаже и, таким образом, находился на круглосуточном дежурстве.
Помог вызволить Лорда из психушки и вернуть его в Дом.
Несколько раз спасал Стервятника. Первый раз — после смерти его брата, второй — когда от Старика узнал, что Крёстная приходится бабкой Рексу и готовится к его отправке из Дома.
За благородство и отвагу нелюбим Слепым и Сфинксом.
На Изнанке принял на себя пожизненную обязанность сторожа Дома и стал воспитывать маленькую Крёстную как родную дочь.

,

Стервятник

Рекс, сиамский близнец Макса. Ему при разделении досталась нога, которая могла бы быть у брата. После смерти Макса (носившего кличку Тень) спасён от сумасшествия Ральфом, носит вечный траур по брату.
Вожак третьей группы (Птицы). Прыгун. Выращивает кактусы и имеет о них весьма обширные познания. На прогулки по Дому и во время визитов в Четвёртую берёт с собой свой любимый кактус — Луиса.
Высокий, хромой, часто мучается от болей в костях ноги.
Любит ключи, особенно бесполезные. Носит в ушах много серёжек, надевает на себя вычурные украшения. Отращивает ногти, делает маникюр чёрным лаком, подводит глаза. Пальцы унизывает перстнями так, что они почти не сгибаются.
Внешность: нос крючком, длинные волосы цвета соломы или чуть темнее (которые он иногда заплетает в косу), острый подбородок, крупные красные дёсны, жёлтые «сатанинские» глаза.
Очень изысканно ведёт себя, безукоризненно вежлив, дипломатичен, целомудрен, щедр, тактичен, никогда не забывает добра, которое ему сделали. Приходит на помощь окружающим. Пахнет мятой и ацетоном, чистоплотен, изящен, культурен. Бережёт рисунки Леопарда на стенах — подмазывает их эмульсией, чтобы не осыпались.
Находится в некоем духовном вакууме — ему не с кем поговорить о музыке, о живописи. Любит картины Босха, сравнивает с ними окружающую действительность.
Ходят слухи, что он спит в гробу.
Умеет подделывать почерк и взламывать замки. Внук Крёстной и наследник огромного особняка, доставшегося ему от деда, судя по всему, тем самым хотевшего насолить своей жене. Был отправлен вместе с братом в Дом почти с самого рождения. Его мать покончила жизнь самоубийством в 19 лет, сведений об отце Стервятника нет. В конце книги получает шестерёнку от часов в дар от Лорда и отправляется на новый круг.

, упоминается

Дорогуша

Колясник из стаи Птиц. В разговоре любит обращаться к людям «Дорогуша», видимо, из за этого и получил свою кличку. Разговорчивый и жизнерадостный, склонный пошутить, любит смешивать коктейли.
Разбирается в домовских спиртных напитках, всегда рад предложить их людям (Табаки — текилу, Курильщику — коктейль, который в Самую Длинную временно унёс его на Изнанку).
После выпуска и «Ночи сказок» изменился, видимо, очень тяжело перенеся то, что вожак ушел на другой круг и что шестеро состайников стали «спящими». «До того, как его забрали, только сидел в углу и злобно на всех таращился».
«Дорогушу увезли первым, он был немного не в себе. Остальные Птицы уверяли, что это его обычное состояние, но, видно, оно достало не только нас, так что Дорогушу отправили домой на два дня раньше». (© Курильщик).

Категория: слэш, омегаверс
Жанр: экспериментальный
Рейтинг: R-NC-столько не живут
Предупреждения: см. выше, а также, вероятно, ООС персонажей
Краткое содержание: Ральф ненавидел, когда у него начинались ЭТИ дни
Примечание: исчадие внутрикомандного чата, последствия настойки №0/IV)))
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

Ральф ненавидел наступление этих дней.
Он чувствовал их приближение заранее, едва подняв голову с подушки: по тому, как сильно у него торчало по утрам и никак не желало опускаться, по своему безумному отражению в зеркале, когда брился.
По особому ощущению под ладоням, когда ерошил волосы, пытаясь разгадать очередную задачу настенных надписей Дома.
По смутному чувству недовольства: зудящему, отвратительному, неприятному раздражению. Оно будто бы стекало по утрам с зубцов расчёски, которой он причёсывался, сквозь влажные пряди волос просачиваясь в его мысли. И оставалось там на весь день, пока он сидел на уроках у Волков и у Птиц, пока он обедал в компании мерзко ржущего надо всем Шерифа, пока обходил Дом, следя, всё ли в порядке, пока проводил одинокие вечера в своём кабинете…

Приближение этих дней Ральф старался оттягивать, как только мог. Он слышал что-то о зависимости их наступления от фаз Луны. Впрочем, это всегда казалось ему глупым предрассудком, суеверием, которым лучше не забивать голову.
Хотя теперь, мучаясь перед наступлением того самого критического дня, он уже готов был и выучить фазы луны, и поверить в эту несчастную взаимосвязь.

Ральф старался делать всё, чтобы наступление этих злосчастных дней прошло незамеченным. Ему казалось, что он уже достаточно приучился держать себя в руках, однако чего бы он только ни отдал — лишь бы они не приходили так скоро.

«Бойся кислоты, пролитой на мозг!» — с фальшивой заботливостью предупредили его однажды яркие скачущие буквы. Тот, кто рискнул их написать, очевидно, опасался слишком уж приближаться к воспитательскому кабинету. Однако расположение послания всё равно недвусмысленно намекало: ничего-то, мол, у тебя не получится скрыть, Р Первый. Даже не надо было сидеть над разгадкой этих слов целый вечер, ероша по привычке волосы… а, чёрт!

Да, увы, незамеченным предстоящий час Икс просто не мог остаться — где угодно, но только не в Доме, под надзором стольких наблюдательных глаз. Особенно одних, золотистых… которые следили за ним пристальнее других и улавливали в нём многое чуть ли не раньше, чем он сам начинал это замечать.

И поэтому, когда однажды вечером в дверь его кабинета осторожно постучались, Ральф был безмерно благодарен Стервятнику за чуткость: ведь тот понял, как неприятно воспитателю приходить по столь деликатному делу. Увидел, учуял — и явился первый, не дожидаясь, когда критические дни совсем замучают Ральфа!

Ральф чувствовал облегчение наравне со стыдом, сдержанно произнося в ответ на этот стук: «Открыто!» — и стараясь, чтобы голос при этом не дрожал.

— Добрый вечер, Р Первый, — начал Стервятник. Перешагнув порог, он плотно закрыл за собой дверь и не спеша похромал к дивану.

Ральф молча кивнул в знак приветствия. Можно представить, как забавно его мрачная решимость смотрится со стороны! Да кого он вообще пытается обмануть? Уж Стервятник-то точно знает, что сейчас ему нужно только одно, и поскорее.
М-да, он уже был порядком измучен. Будь на то исключительно его воля — приступил бы сразу к делу, без этих расшаркиваний и церемоний. Однако Стервятник и так уже оказал ему огромную услугу, постучавшись сейчас в его кабинет, придя затем, чтобы принести долгожданное облегчение, поэтому Ральф понимал, что немного потерпеть и ещё чуть-чуть подождать — просто элементарная вежливость.

— Мне неудобно предлагать тебе это, право, но не желаешь ли прогуляться со мной в… — Стервятник сделал долгую паузу и посмотрел в упор, прямо ему в глаза, своими — золотистыми и усталыми, — в ванную? — Закончил он, еле заметно вздохнув и слегка потупившись.
Ральфу стало стыдно за то, что он взвалил этот разговор целиком и полностью на Стервятника. Тот, в конце-то концов, заявился сюда ради него, чтобы сделать ему хорошо…
— Пойдём, — мрачно уронил Ральф, поднимаясь и первым проходя в дверь ванной. По дороге он прихватил стул, несколько газет с письменного стола и полотенце с крючка.
Оставалось совсем недолго, совсем чуть-чуть потерпеть — и всё закончится.
Стервятник осторожно двинулся за ним.

«Не стоит забывать, — подумал Ральф, — что он совсем ещё подросток, почти ребёнок… что раньше он не делал это ни с кем и никогда. Что он пошёл на это ради меня. Естественно, теперь он будет испытывать смущение, вытворяя со мной такое!».
Но когда его шеи осторожно касались острые ногти — Стервятник даже, специально ради такого случая, освобождал пальцы от колец — и когда к его ушам, к его затылку, к его плечам прикасались тонкие пальцы, когда он чувствовал собственной кожей сладкий холод металла и не мог сдержать лёгкую ответную дрожь, когда узкая ладонь проводила по его спине, когда Стервятник осторожно, всё так же отводя глаза, шептал ему на ухо: — Хочешь как всегда? — то ему всё сложнее было помнить о возрасте того, кто стоял сейчас рядом с ним, почти прижимаясь к нему бёдрами.

— Нагнись немного, — негромко, почти деловитым тоном, приказывал Стервятник, слегка надавливая — и Ральф покорно нагибался. «Только не хватало, — думал он, — чтобы этот паршивец вообразил, будто бы мне нравится вот так повиноваться!»
Видимо, Стервятник уловил его тревогу, потому что где-то в районе шеи Ральф скорее ощутил, чем услышал шёпот:
— Расслабься, Р Первый. Я, как всегда, буду очень осторожен… обещаю.

Ральф заставил себя не думать о губах, которые только что были так близко — но как будто нарочно дразнили, не прикасаясь к коже.

— Послушай… — хрипло сказал он под журчание льющейся воды — ведь это так удобно: включать воду, когда Стервятник проделывает с ним это… — Ты ведь никому не…
Ральф почувствовал, как Стервятник ухмыльнулся, и тут же ощутил холодное прикосновение к левому уху.
— Будь спокоен, — ответил Стервятник серьёзно.

— Если у тебя устала спина, или… — услышав это, Стервятник удивлённо поднял глаза и поймал взгляд Ральфа в зеркале, — или затекли, например, плечи, — теперь Ральф говорил, глаза ему в глаза через отражение, — то мы можем поменять позу…
— Спасибо за заботу, Р Первый, но не в моей привычке бросать начатое на полпути. — сухо ответил Стервятник. Что уж греха таить, их обоих крайне смущало то, что происходило… То, что обязательно должно было оставаться тайной.
— Только нагнись ещё чуть ниже, пожалуйста, — попросил Стервятник, и Ральф увидел в зеркале, как тот едва заметно закусил губу от усердия.

«Не смей сейчас даже думать, — напомнил сам себе Ральф, — о том, что это делает с тобой всего лишь очень неопытный подросток, который до тебя ни с кем такими вещами не занимался! Он же практикуется, у него получается всё лучше и лучше…» — и едва поморщился, вспомнив, как это было у них в первый раз и как он потом не мог дождаться, когда же последствия тренировки Стервятника на нём станут менее заметны.

— Всё в порядке? — спросил Ральф, покорно нагибаясь.
— Да, — тихо ответил Стервятник. — Расслабься же, — снова попросил он, невесомо прикасаясь к его плечу, — я почти заканчиваю, осталось совсем чуть-чуть.

Ральф позволил себе последовать его совету и закрыл глаза, вслушиваясь в размеренные звуки и шум льющейся воды…

— Вот так — хорошо? — спросил Стервятник, заканчивая, и протянул Ральфу полотенце, чтобы тот мог вытереться.
— Да, — абсолютно искренне ответил Ральф, глядя на себя в зеркало. Собственно, удовлетворённое выражение лица говорило само за себя лучше любых слов. Теперь ему действительно было хорошо — правда, ровно до наступления следующих критических дней, но об этом лучше сейчас не думать. — Да. Ты, как всегда, на высоте! — Добавил он, вспомнив, что в таких случаях неплохо бы сказать что-то поощряющее. Чтобы в следующий раз получилось не хуже.

— Я рад, что сумел помочь тебе, Р Первый, — степенно отозвался Стервятник. Похоже, к нему возвращалось самообладание. И только розоватые пятна смущённого румянца на обычно бледных скулах да умело сдерживаемое, участившееся от напряжения дыхание выдавало, как он неплохо потрудился над Ральфом.

— Слушай, — окликнул Ральф Стервятника в дверях, когда тот уже удалялся.
— Да? — обернулся он, изящно качнувшись.
— А можно спросить… — замялся Ральф. Даже непонятно, от чего ему больше было неловко — от вопроса, который он собирался задать, или от того, что спросить это не пришло ему в голову раньше. Стервятник подбодрил его, слегка прикрыв глаза на миг и снова открыв их, и Ральф продолжил:
— А кто… а кто помогает тебе, когда тебе нужно… — Ральф замялся, подбирая подходящее слово, но Стервятник и так всё понял.
— Иногда — я сам… — и, оценив удивлённый взгляд Ральфа после такого ответа, неторопливо добавил, едва заметно улыбнувшись: — А иногда меня подстригает Дорогуша. И знаешь, у него не так уж плохо выходит… правда, — добавил он, — со мной всё намного проще, у меня волосы длинные. Так что он подрезает лишь самые кончики, когда они начинают сечься и путаться. Ну… спокойной ночи тебе, Ральф. — он развернулся и канул в коридорную темноту до следующего раза.

До тех пор, пока у Ральфа снова не отрастёт стрижка так сильно, что волосы станут мешать, доводя его до бешенства, вставая дыбом по утрам и не поддаваясь мокрой расчёске.
А что ему ещё оставалось делать? Среди обслуживающего персонала в Доме парикмахера не было, поэтому каждый выкручивался как мог.

Название: Долевая
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: поэзия
Размер: ~150 слов
Пейринг/Персонажи: односторонний

Стервятник

Рекс, сиамский близнец Макса. Ему при разделении досталась нога, которая могла бы быть у брата. После смерти Макса (носившего кличку Тень) спасён от сумасшествия Ральфом, носит вечный траур по брату.
Вожак третьей группы (Птицы). Прыгун. Выращивает кактусы и имеет о них весьма обширные познания. На прогулки по Дому и во время визитов в Четвёртую берёт с собой свой любимый кактус — Луиса.
Высокий, хромой, часто мучается от болей в костях ноги.
Любит ключи, особенно бесполезные. Носит в ушах много серёжек, надевает на себя вычурные украшения. Отращивает ногти, делает маникюр чёрным лаком, подводит глаза. Пальцы унизывает перстнями так, что они почти не сгибаются.
Внешность: нос крючком, длинные волосы цвета соломы или чуть темнее (которые он иногда заплетает в косу), острый подбородок, крупные красные дёсны, жёлтые «сатанинские» глаза.
Очень изысканно ведёт себя, безукоризненно вежлив, дипломатичен, целомудрен, щедр, тактичен, никогда не забывает добра, которое ему сделали. Приходит на помощь окружающим. Пахнет мятой и ацетоном, чистоплотен, изящен, культурен. Бережёт рисунки Леопарда на стенах — подмазывает их эмульсией, чтобы не осыпались.
Находится в некоем духовном вакууме — ему не с кем поговорить о музыке, о живописи. Любит картины Босха, сравнивает с ними окружающую действительность.
Ходят слухи, что он спит в гробу.
Умеет подделывать почерк и взламывать замки. Внук Крёстной и наследник огромного особняка, доставшегося ему от деда, судя по всему, тем самым хотевшего насолить своей жене. Был отправлен вместе с братом в Дом почти с самого рождения. Его мать покончила жизнь самоубийством в 19 лет, сведений об отце Стервятника нет. В конце книги получает шестерёнку от часов в дар от Лорда и отправляется на новый круг.

/

Ральф

Чёрный Ральф, или Р Первый.
Ненавидит свою кличку. Одевается в чёрное.
«У него очень мрачное, злодейское лицо — у настоящих злодеев таких не бывает. Только в кино, в самых старых фильмах. И он даже не думает седеть или лысеть, хотя проработал здесь уже… лет тринадцать, не меньше. Очень стойкий человек.»
Густые брови, «клювастое лицо». (© Сфинкс)
На левой руке нет двух пальцев, и он носит специальную перчатку, чтобы слегка это замаскировать.
Всегда крайне порядочен со своими подопечными, до последнего отстаивает их интересы. По-настоящему благороден, самоотвержен, не терпит хитростей, уловок, обмана. Справедлив, тактичен, умён, великодушен, отважен, любопытен, очень наблюдателен. Расшифровывает надписи на стенах Дома, кроме того, несколько раз сам пробовал выбираться по ночам и писать.
«Ральф редко когда ощущал себя таким молодым, как в ночи вылазок с баллончиком краски. Баллончик и фонарик, больше для этого занятия ничего не требовалось. Это стало намного легче делать, когда он переселился на второй этаж, но тогда же его дважды чуть не застали врасплох, и он перестал вносить свою лепту в прозвища Дома, опасаясь, что рано или поздно его разоблачат.»
Понимает, что Дом обладает тайнами, и — единственный из взрослых — стремится разобраться в них.
После кровавой бойни в Доме намеренно выбрал себе «самых странных и самых опасных» воспитанников.
После возвращения из длительного — полгода — отпуска, сам того не осознавая, перепрыгивает на Изнанку.
Единственный из воспитателей, ночевал на втором этаже и, таким образом, находился на круглосуточном дежурстве.
Помог вызволить Лорда из психушки и вернуть его в Дом.
Несколько раз спасал Стервятника. Первый раз — после смерти его брата, второй — когда от Старика узнал, что Крёстная приходится бабкой Рексу и готовится к его отправке из Дома.
За благородство и отвагу нелюбим Слепым и Сфинксом.
На Изнанке принял на себя пожизненную обязанность сторожа Дома и стал воспитывать маленькую Крёстную как родную дочь.

Категория: джен, преслэш
Жанр: драма, юст
Рейтинг: G
Краткое содержание: «Приезжай. Хотя бы в глаза взгляни...»
Примечание: Долевая нить – это нить основы ткани, проходящая параллельно кромкам. В этом направлении ткань обычно прочнее.
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

Код выкладки

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Дом в котором... 2015

URL

23:37

ОК Дом, в котором... 2015: 1 этап (часть 2)

все записи пользователя в сообществе ОК Дом, в котором... 2015

Не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака.©

Круг I | Круг III

Скачать все: *.doc | *.epub | *.txt | *.fb2

Вывернуть наИзнанку

Название: Как уйти?
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: проза
Размер: мини, 2219 слов
Пейринг/Персонажи:

Чёрный

Ранее «носил кличку Спортсмен, был белокур, розовощек, голубоглаз, на голову выше остальных, если не считать Слона. Он спал на взрослой кровати, и у него не было ни видимых увечий, ни тайных болезней, ни прыщей, ни комплексов, ни страсти к коллекционированию — ничего из того, что было у каждого из них. Для Дома он был слишком хорош». Во время основных событий у него светлые волосы ёжиком и голубые глаза.
Близорук, носит очки, отдалён от традиций и понятий Дома, хотя живёт в нём с детства.
Становится вожаком Псов (Шестой группы) через некоторое время после убийства Помпея. Физически очень развит, занимается на тренажёрах.
Много читает, страдает от одиночества, пока не встречает Курильщика. Заботлив, благороден, умён, немногословен, обстоятелен, силён духом, скуп на эмоции. Долгие годы издевательств Сфинкса и жизни в Четвёртой под началом Слепого не сломили его.
Трогательно заботится о Курильщике даже после того, как сам уходит в другую группу.
После выпуска устраивает отъезд из Дома на автобусе, для чего раздобывает старый автобус и права, учится водить. Много сил и энергии тратит на то, чтобы другим было комфортно.

/

Курильщик

Колясник. Главный персонаж и единственный, чьё полное имя упоминается в романе — Эрик Циммерман. «Пухлощёкий, румяный Курильщик, с блестящей чёлкой до самых бровей». (©Сфинкс)
Очень талантливый и своеобразный художник. «Его называли юным Гигером, когда ему было тринадцать»©.
Сначала был в первой группе (Фазаны), но затем, после инцидента с нестандартной обувью — «Старый подарок, уж и не вспомнить чей, из прошлой жизни. Ярко-красные, запакованные в блестящий пакет, с полосатой, как леденец, подошвой. Я разорвал упаковку, погладил огненные шнурки и быстро переобулся. Ноги приобрели странный вид. Какой-то непривычно ходячий. Я и забыл, что они могут быть такими»© — как попыткой выделиться из серой массы, был переведён в Четвёртую группу (Волки). Крестник Сфинкса. В ходе дальнейших событий сближается с Чёрным благодаря «взаимопониманию белых ворон» — родству их отношения к Дому, его традициям и влиянию на людей. Отдаляется от состайников, истинно пропитавшихся местным духом. Возможно, обладает способностями к перевоплощению. Ближе к концу книги все же начинает понимать жителей Дома.
В Наружности становится знаменитым художником, не забывает старых товарищей.
Порой носит мятые, немного испорченные или не очень свежие вещи (но только в силу необходимости, а не потому что считает это нормальным). Стеснителен, чист душой, ненавидит стукачей и предателей, обладает твёрдыми моральными принципами.

Категория: слэш
Жанр: драма, романс,

ER

Established Relationship

, мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Глубокий постканон и воспоминания. «Дом снесли — стеночка осталась» ©
Примечание: написано по заявке «додайте курильщика хоть где, притти плиз ))»
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

Как уйти от этой жизни милой,
Где поют дожди под звездной сеткой,
Где деревья самой тонкой веткой
Словно держат сердце с нежной силой?

Как оставить соль, вино и злаки,
И огонь в камине ночью зимней,
Как оставить (Господи, прости мне!)
Лапы толстые моей собаки?

© Вера Инбер

После сорока пяти у него начали время от времени ныть колени — кажется, проблемы с суставами или что-то вроде того — и Чёрный воспринимал это со странной радостью. Как будто бы его нынешняя боль и все последующие немочи как-то могли помочь ему стать ближе к Курильщику. Да, он никогда не говорил это вслух, но порой испытывал перед ним стыд за своё отменное здоровье: даже и не простужался ни разу. А близорукость он в расчёт не брал.

Быть ближе к Курильщику очень хотелось — хотя бы так. Тот в последние годы постепенно всё больше и больше уходил в мир своих картин, погружался в нелюдимость. Порой точно проваливался куда-то, долго сидел молча, застыв, и напряжённо думал, думал — вертикальная морщинка между бровей, и лицо уже не выглядело гораздо моложе своих лет, как было раньше, как было всегда, с самого их знакомства.
Чёрному порой хотелось заменить свою тревогу и отчаяние яростью, как в молодости — раньше ведь всегда срабатывало, помогало, пусть и ненадолго. Временами даже охватывало желание вышвырнуть его из коляски, схватить — лёгкого, встряхнуть его за плечи и заорать: «Куда ты убегаешь?!»
Глупо обращаться с таким вопросом к колясочнику, конечно. Только как же его расшевелить?

За окнами квартиры падал мокрый снег, и они оба сидели, отдалившиеся, в вечерней грустной тишине, словно в середине мягкого клубка. А кто-то огромный снаружи с каждой минутой будто наматывал поверх их молчания виток за витком пушистые нити.

Опять эти витки, круги, спирали. Чёрный ненавидел их, только никому не признавался. Просто молча ждал, когда же Курильщику надоест изображать такой мотив из раза в раз на картинах, когда наконец пройдёт этот период.
Ему ведь было не привыкать к молчаливому терпеливому ожиданию — чего уж там, как пришлось научиться лет с тринадцати, так и втянулся понемногу.

— Сфинкс сказал мне, — кажется, это были первые слова, что Курильщик произнёс за сегодня, — что если подойти к Дому, ну, то есть... к тому, что там, на его месте, построили... то можно в некоторые ночи вместо новых зданий увидеть одну стену, оставшуюся...

Чёрный вздрогнул. Как будто прямо на сердце упал тяжеленный, плотно утрамбованный снежный ком.

Снежный ком...
Это же почти как тогда, в другой жизни, в далёкий зимний день, ещё в Доме, в редкое мгновение, когда он не чувствовал себя изгоем, а ощущал это хвалёное единение со всеми остальными, и играл в снежки, и на радость Лорду мазал — потому что был без очков, — но и попадал иногда тоже.
А потом искал заваленного Курильщика, разбрасывая остатки снежной крепости. Откапывал его и смеялся. И потом, под прикрытием развороченных снежных стен, они — оба в первый раз — поцеловались, и он до сих пор не понимал, как это чудо случилось: он же вроде просто нагнулся и протянул руку ошеломлённому снегом, кутерьмой и шумом Курильщику, помогая ему для начала хотя бы приподняться — даже не сесть, — а потом просто опустился на корточки и, чуть погодя, на колени, чтобы надеть на него отлетевшую в сторону шапку, и подвёл руку под его затылок, чтобы выбрать из-за ворота куртки навалившийся снег, а потом...
А потом их губы даже не встретились, а просто ткнулись друг в друга, и это было закономерно, как снег падает в снег, и Курильщик приоткрыл рот и откинул голову ему на ладонь, и он, помнится, пока целовал, думал, какая же у него ручища огромная, и голова у Курильщика — как будто специально создана для его руки...
Он всё это помнил до сих пор — и мягкие пухлые прохладные губы, приоткрытые, позволяющие, и влажные белоснежные зубы за ними, когда он оторвался на миг, чтобы вдохнуть, и тот глоток воздуха — новый, такой, которого раньше не было — и как румянец на круглых щеках из поначалу нежно-розового переходит к цвету грудки снегиря, и пахнущую шерстью, птичьими перьями, сигаретами, мылом и свежестью снега тёплую густую чёлку, к которой он потом прижался холодным лбом — единственный без шапки в тот день, он же не слабак, не то что эти...
И опущенные ресницы, короткие и густые-густые: глаз за ними не увидеть, взгляда не понять. И как его растрогала эта застенчивость — ведь никто из обитателей Дома не был так стыдлив, как Курильщик, никто, никто, все они стайные звери, Курильщик же — нет.
И как потом Курильщик болтал без умолку целый вечер — к удивлению Стаи, к изумлению Шакала — с кем угодно, о чём угодно, говорил и говорил. А он сидел сначала со всеми на полу, а потом встал и перебрался на свою кровать — но всё смотрел, смотрел, как эти губы приоткрываются, как из них — то дым, то слова: рассказы о Наружности, о выставках... Губы тёмные и влажные, а щёки полыхают — нежные, едва пушистые, словно кожица персика, и наверняка очень горячие, если дотронуться, только нельзя ведь — а взгляд с его взглядом не встречается ни в какую. И он думал тогда, глядя на Курильщика, на все лады одно и то же: значит это — вот так. Надо же, — думал, — вот оно, оказывается, какое.

Чёрный не разрешал себе вспоминать очень часто — не хотел истрепать.
Было и прошло, а сейчас другая жизнь, другой снег. Который наматывает на них виток за витком. И получается клубок. А ведь клубком очень легко заинтересовать котёнка. Кота.
«Я был котом», — раздаётся у него в голове звонко, разлетается эхом — видимо, потому, что там сейчас мыслей нет никаких — повторяется на все лады, звеня. Слова эти тоже из прошлого. Страшные — из страшной ночи.
Хочется рычать, хочется ругаться, хочется сделать что угодно, хоть заорать от бессильной злости, хоть сойти с ума, хоть поубивать их всех, только чтобы не прорвались слова, которые нельзя говорить:
«Я за тебя волновался. Я не хотел, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое».
«Нет, ты не понимаешь! Послушай, Чёрный, я был котом...» — возражает память.
Он тогда не сказал вслух кое-что: «Ты ведь мог остаться котом навсегда». Не только не произнёс, но даже думать себе об этом не позволил. Допустить даже на миг, поверить в это — нельзя. Иначе — сбудется, затянет, затащит его... Курильщика.

Клубок всё плотнее, ложатся новые нити поверх уже намотанных.
— И ты... — Чёрный сам удивился, как обречённо прозвучал его голос, — что, поверил ему?
— А я не знаю, Чёрный. — Курильщик говорил упрямо, подъехал ближе и смотрел на него исподлобья. — Просто мне кажется, что, если бы это и могло случиться на самом деле, то именно в такую ночь, как сегодняшняя.

Они молчали ещё — тяжело и долго — а потом Курильщик произнёс тихо, глядя в сторону:
— Отвезёшь меня туда?

Сейчас ночь — хотелось заорать Чёрному — сейчас снегопад, сейчас... кто сейчас вообще куда-то едет?!
Но он почему-то знал, что если откажется, то Курильщик так или иначе найдёт способы попасть туда сам. И лучше даже не думать, какие.

Он погрузил в машину его и отдельно — коляску, и они ехали на ту проклятую окраину города, и Чёрному хотелось курить, но никак — руки ведь были заняты.
Курильщик иногда помогал во время поездок: зажигал сигарету и прикладывал фильтром к его губам, но он делал это очень редко — стеснялся. Смешно подумать, смешно сказать — стеснялся до сих пор, даже наедине.

Чёрный отчаянно желал, чтобы они никогда не доехали. Вот безотказный способ, как максимально сократить свой путь из точки А в точку Б: всей душой желать, чтобы дорога туда никогда не кончалась.
Чёрный очень надеялся, что, когда они вылезут из машины, то увидят то, что и полагается: младших сестёр Расчёсок, перегнавших, впрочем, их в росте. Дылды — так вскоре после постройки прозвали эти две башни. Вот безотказный способ сделать так, чтобы свершилось чудо — всей душой хотеть, чтобы оно не произошло.

Он увидел ещё из окна машины и отдал бы всё на свете, чтобы глаза его обманули: вместо башен была стена. Одна — среди запорошенных снегом гор строительного мусора, среди заметённых белым обломков Дома.
Чёрный не нашёл в себе смелости посмотреть на Курильщика, больше всего боясь увидеть радость. И испытал громадное облегчение, когда, выгружая его и пересаживая в коляску, прочитал на его лице непонимание, смятение, растерянность.

Они оба не сказали ни слова, пока Чёрный катил его, сколько позволяли завалы. А когда коляска застопорилась, хотел было насмешливо предложить поднести Курильщика на руках поближе к этой стене, но слова глупой шутки неловко застряли у него в горле.
Так они и остановились и замерли молча в мягком недоверии, и снег падал и падал на их пальто — всё наматывались и наматывались новые витки.

«Это уже было когда-то», — подумал Чёрный обречённо. Длинная глухая ночь, которая всё тянулась, которая не хотела заканчиваться, даже когда по всем законам физики должен был наступить рассвет.
И ещё раньше — подсказала ему память — когда ты впервые нашёл того, с кем можно помолчать, если тебе хреново, и вёз его в спальню после выключения света, и всё боялся поверить, что у тебя теперь есть друг, боялся спугнуть хрупкое понимание между вами... вы ведь тогда стояли точно так же перед быком Леопарда. А потом пили чай под говор магнитофона, и на душе у тебя было пускай и тяжело — но не погано, как до этого. И тогда ты впервые захотел, чтобы вы вот так вот пили чай вдвоём ещё много раз. Ты ведь помнишь, ты ведь ничего не забыл?
Желания сбываются, только надо за это платить. Так было всегда.

— Смотри, Чёрный! — тихо сказал Курильщик, протянув руку. — Рисунок там, на стене!
Но Чёрный не видел. Очки залеплял снег, глаза слезились от метели, колени заныли, и он, разумеется, мог бы подойти и всё рассмотреть — но было страшно бросать Курильщика одного. Ему казалось: если он выпустит ручки коляски, случится что-то непоправимое.
— Отсюда — не вижу, — ответил он раздражённо, — что там?
— Кот. — Курильщик запрокинул голову, посмотрел ему в лицо — вверх — и Чёрный увидел его странный, пугающий взгляд и бледные-бледные щёки, и своё отражение в тёмных широких зрачках — белобрысые волосы и глаза за мокрыми стёклами щурятся.
— Там стилизованный кот, — монотонно и тихо рассказывал ему Курильщик, «Милый такой котик», — зазвенело воспоминание в голове у Чёрного — нарисован кое-как, совсем небрежно, и во рту у него будто бы сигарета. Она дымится, и дым поднимается вверх смешными завитками.

Завитками.
Витки.
Спирали.
Круги на воде.

«Нет! — подумал Чёрный. — Нет!»

— Что с тобой? — удивление в голосе Курильщика, в его лице, во взгляде. Даже забавно: эту чёртову стену, которая появилась непонятно как и откуда, он воспринял относительно спокойно, разве что слегка растерялся, а вот что-то в Чёрном сейчас его изумило.
— А что со мной? — отозвался Чёрный раздражённо, уже заранее злясь на себя за эту вспышку, но не в силах остановиться. — Что со мной? Да ничего со мной!
— Ты сейчас так замотал головой, когда я сказал про кота, — попытался пояснить Курильщик, но Чёрный его перебил, не слушая:
— Со мной всё прекрасно! Да, Курильщик, да! Ты сейчас превратишься в кота и убежишь туда, куда провалились все они, а я останусь тут! Один! Тебе ведь понравилось быть котом ещё тогда, тридцать лет назад!
— Чёрный...
— Тебе понравилось, ты сам мне признался!
— Чёрный...
— Заткнись! — Чёрный заорал, совсем как в ту ночь, и это была не злость, не желание причинить боль — только страх, ничего кроме. Он видел, как Курильщик в попытке что-то сказать набрал воздуха в щёки, и они округлились, моментально делая его моложе, и даже — Чёрный уже не мог поручиться ни за что, не мог сказать, правда ли это, и очень хотел, чтобы это не было правдой — как будто бы под его шапкой стали подниматься два острых возвышения — кошачьи уши, не иначе? Но нет же, не может быть!
— Ты сейчас убежишь от меня, — Чёрный говорил совсем не так, как обычно: торопливо, давясь словами, — и я навсегда тебя потеряю, но разве я могу тебя упрекнуть? У тебя будут ноги... ходячие! Целых четыре штуки, четыре лапы, на которых ты будешь бегать там, с этими зверями, с этим отродьем, с этими...
Чёрный захлебнулся своей речью и прервался, чтобы глотнуть воздуха, и продолжил:
— Ну давай, давай! Чего ты ждешь?! Превращайся, а я посмотрю! Что, сейчас тебе для этого даже не нужно травиться стервятничьей гадостью, так?!
— Чёрный...
— А, понятно, не можешь — при мне? Что мне, отвернуться? Отойти? Это же твоя тайна, не моя, Дом позвал тебя, не...
— Сам заткнись! — От удивления, что Курильщик орёт, Чёрный замолчал.

Ему показалось, что витки мягких нитей вокруг них стали слабее и свободней.
— Я не заткнусь. — Чёрный навис над ним, над его коляской, — сначала скажу тебе кое-что... перед тем, как... — он опять замолчал на миг, сглотнув, — как ты убежишь от меня навсегда, — прошептал от наконец, — послушай... сейчас ты уйдёшь, как и они, но мне... мне будет не хватать тебя, Курильщик, правда. Я всегда...
Чёрный отвернулся так стремительно, как только мог. Поверит ли Курильщик, что такой здоровяк, как он, подхватил за одну минуту простуду и насморк?
— ...всегда буду тебя вспоминать, — закончил он глухо и замолчал, дыша как после быстрого бега.

— Ты что? — Чёрный услышал, как Курильщик за его спиной разворачивает коляску, пытаясь объехать его, чтобы снова заглянуть ему в лицо, и устыдился — для него это всего лишь каприз, вспышка, нежелание показать слабость, а для Курильщика с его коляской, да ещё на развороченном, заваленном обломками Дома пустыре — масса неудобств.
Чёрный повернулся назад и опустился перед коляской на корточки, как когда-то. Как всегда с тех пор, что они были знакомы друг с другом.
И почувствовал, как на щёку легла ладонь — сухие тонкие пальцы, все в следах от карандаша.
«Наверное, — подумал Чёрный, — у меня на щеке останутся графитные потёки».

— Чёрный... — Курильщик говорил тихо, почти шептал, — знаешь что? А поехали домой. Я хочу горячего чаю. А?
«Чудес не бывает, — подумал Чёрный, глядя на носки ботинок Курильщика и на подножку коляски. — Дом хочет меня обмануть? Усыпить?»

— Смотри, смотри! — теперь голос Курильщика звучал совершенно иначе — в нём была такая детская радость, что Чёрный, хоть и всё ещё не поднимал глаз, но тоже невольно улыбнулся. — Рассвет! Да смотри же ты! И Дылды — вместо той стены!
Чёрный поднял голову, поднялся и тоже увидел две высокие башни, детские площадки, два двора — они стояли возле одного из них — и сверху, над этим всем — едва светлеющее небо...
«Ночь закончилась, — подумал он. — Рассвет наступил», — нашарил, не глядя, ладонь Курильщика и сжал её крепко-крепко.

Название: Минута триффида
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 970 слов
Пейринг/Персонажи:

Дракон

Второй после Стервятника в стае Птиц, хотя, находится « не меньше, чем в семнадцать пустых перекладин» ниже вожака ( © R1). Косматый и напоминающий Чёрта из сказок, колясник. Не доверяет домовским легендам и недолюбливает громкие творческие порывы. После ухода Стервятника на другой круг, стал считаться оставшимися состайниками вожаком

,

Ангел

Колясник из Птиц, прыгун. Любит закатывать глаза, цитировать поэмы, петь и весьма театрально себя вести. Добрый и сочувствующий — переживал за грызунов, чьи черепа украшали найденный в Третьей ремень. Стал одним из "спящих"

, триффид
Категория: джен
Жанр: мистика, юмор, кроссовер с романом «День триффидов» Дж. Уиндэма
Рейтинг: G
Краткое содержание: зарисовка про Дракона, Ангела и книгу, обязательную в Третьей
Примечание: иллюстрация к фику в подарок

Размещение: со ссылкой на командную выкладку

День был в своем послеполуденном апогее, солнце, не прикрытое облаками, светило особенно жарко. Его свет, пробиваясь сквозь старые шторы столовой, казался каким-то аномальным. Окно было приоткрыто, но никакого движения воздуха все равно не ощущалось, лишь становилось жарче. В обеденное время, как и все последние дни, в столовой было малолюдно. Настолько малолюдно, что Дракон за столом Третьей сидел в полном одиночестве, с некоторой неприязнью взирая на котлеты с макаронами, которые в такую жару аппетитными не казались даже ему, любившему мясо, в отличие от этого поющего неврастеника…
Фыркнув своим мыслям, в которые раздражающий состайник вклинивался, даже отсутствуя лично, Дракон насупил брови и отпил чай, непонятно зачем настолько разогретый.

— Черт их подери, неужели так сложно воспользоваться часами? Мы же не в Четвёртой, никого бы не взбесили. — Думал он о любимой стае. Но, зная, что мысли иногда материализуются, на всякий случай заправил свои электронные часы подальше под рукав. — Говорил ведь им позавчера ещё — ан нет! Всё мимо ушей пропускают. Особенно если какой-нибудь томный извращенец вдруг взорвется песней или стихами в то время, как что-то дельное советуешь… вот и будь после этого вторым человеком в стае!.. — Дракон поправил заправленную за воротник салфетку, на которой был вышит темно-синий дракон с большой головой и длинными рогами.

Приоткрытое окно столовой шевельнулось от ветра, которого до этого, вроде бы не было. Отражение солнца в окне на миг ослепило Дракона.
Пока он промаргивался и мысленно ругал погоду, рядом послышались очень непривычные шаги. Таких он прежде точно никогда не слышал — казалось, семенило что-то деревянное и потрескивающее. Это «что-то» остановилось справа от него, нависнув и запахнув травой, старыми котлетами и каплями, которые принимает Ангел… «Опять он!»

Открыв глаза, Дракон ошалело уставился на то, что должно существовать только на страницах книги, обязательной к прочтению в Третьей, ну, максимум, в её экранизациях, в общем — на триффида. Полутораметровое толстое растение с рыжеватым цветком вроде львиного зева. А на его верхушке, обняв чудище, согнувшееся так, чтобы висеть было удобно, находился Ангел.
— Приятного аппетита. — Тонким театральным голосом поприветствовал его прибывший состайник. Сейчас он был не «колясником», а «триффидником» с технической точки зрения. Сияющие зелёные глазищи Ангела выдавали радость по поводу того, что его приезд вызвал должное впечатление. — Как тебе моё новое растение? — Спросил он, погладив цветок.

Дракон посмотрел по сторонам, сомневаясь, галлюцинация ли перед ним или всё же жестокая реальность. То, что такой, как Ангел, мог бы вырастить триффида при условии благоволения природы и Дома — он не сомневался. Смущало то, каким образом это получилось. В столовой, помимо двух Птиц, было также немного Псов, Крыс и ещё не уехавшие за остальными пары Фазанов. Только из Четвёртой — никого. И глаза всех присутствующих ошалело и удивлённо смотрели в сторону их стола, видимо, тоже сомневаясь — им ли лично это мерещится, или мир окончательно сошёл с ума.
Сомневался даже лог Лопотун — судя по тому, что не уносился разносить весть по Дому, а сидел, зависнув, с булкой во рту, и наблюдал. Значит, реальность…

— Ангел, ты с ума сошел? Как ты это вырастил? Зачем? — сердито и удивлённо спросил Дракон, поскольку понимал, что реакции состайник ждал, судя по настойчивому взгляду, именно от него.
— Всё просто. — Пожал плечиками Ангел, — Изучил материалы, подобрал почву и освещение, с любовью ухаживал, и вот — мой малыш вырос.
— Это же триффид! — наклонившись к ним вперед, рыкнул Дракон, — Он плотоядный!
Растение приоткрыло «пасть» и что-то протрещало, заставив Дракона почувствовать холодок, столь непривычный для его суровой персоны. Но Ангел погладил питомца, и тот перестал издавать пугающие звуки.
— Ну и что? — ответил он, — мы все плотоядные. Если ты читал книгу, то должен знать, что триффиды питаются только уже размягчившимся и подпорченным мясом, то есть, наши котлеты как раз придутся им по душе. Сам посуди: зачем цветочку гоняться за жертвой и тратить время и силы, когда он может получить от нас уже готовую еду?
Ангел бесцеремонно взял одну из котлет с тарелки Дракона и положил её в зев триффида. Тот ее быстро поглотил.
— Но он же ядовитый. Если ты читал книгу, ты должен это знать, — напомнил Дракон.
— Ну и что? — закатил глаза Ангел. — Некоторые люди куда более ядовиты в своих речах, чем все триффиды, вместе взятые. — Сказав это, он вернул глаза из-под верхних век и в упор посмотрел на собеседника, явно показывая этим взглядом, кого он считает более ядовитым.
Дракону захотелось спросить, о каких «вместе взятых» хищных цветах говорит состайник, но он решил всё же не шокировать себя раньше времени.
— Яд речей никого не убивает, — фыркнул Дракон, чуть помедлив с ответом.
— Ага. Точно. Это в Доме-то? Да ещё в поэме о Тарантуле сказано… — хотел было начать Ангел, но решил не терзать и без того шокированного Дракона своей декламацией — и махнул рукой. — Но, тем не менее, мой друг никого травить не собирается, у него нет повода. — Спокойным ровным голосом сказал Ангел.
— А если найдётся повод? — предположил Дракон.
— Пусть не находится. — Ангел пожал плечами и улыбнулся. — Ладно, приятного аппетита, до встречи. Пойдём, Триффи. — шепнул он цветку, и тот, взяв зевом вторую котлету с тарелки Дракона, покачиваясь, двинулся прочь из столовой.

Никто не рисковал приблизиться к ним, обойти или объехать, даже говорили все очень тихо, практически шушукались. Было бы странно, если бы все, кто стал свидетелем такого необычного происшествия, повели себя иначе, и все же Дракону хотелось, чтобы кто-то попытался развеять возможную галлюцинацию, однако смельчаков не нашлось. Дракон развернул коляску в направлении выхода и проводил взором Ангела и его нового питомца. Потом повернулся обратно к столу, решив допить чай, успевший обрести нормальную температуру, а потом уже думать, что делать дальше.

Ветер вновь качнул оконную раму, и солнечный свет, отразившись от стекла, ненадолго его ослепил.
— Да что же это?! — проворчал Дракон, протирая глаза.
Открыв их и осмотревшись, он увидел, что остальные люди в Столовой совсем не напряжены и продолжают свои дела: едят, пьют, сдают тарелки, едут к входу и так далее — как будто ничего из ряда вон выходящего не случилось.
— Вот померещится же такое. — сердито покачал головой Дракон, — От одних только мыслей об этом извращенце дрянь всякая в башку лезет!

Вот только котлет на его тарелке больше не было.

Код выкладки

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Дом в котором... 2015

URL

23:24

ОК Дом, в котором... 2015: 1 этап (часть 1)

все записи пользователя в сообществе ОК Дом, в котором... 2015

Не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака.©

Круг II | Круг III

Скачать все: *.doc | *.epub | *.txt | *.fb2

Вывернуть наИзнанку

Название: Попытка вырваться
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 730 слов
Пейринг/Персонажи: Стёкла (а на самом деле...)
Категория: джен
Жанр: POV, драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Стёкла не та, кем кажется
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

«Общее восхищение вызывает тощая девчушка по кличке Стёкла, чье имущество занимает три огромных чемодана, две сумки и пакет. Шакал заявляет что нашел, наконец, истинно родственную душу в этих стенах, но, увы, слишком поздно, и сердце его теперь разбито.

После доставки неподъемного багажа Стёкла начинает пищать, что забыла упаковать свою любимую жакетку, и за жакеткой отправляют трех воспитательниц, у каждой из которых на лице написано, до какой степени ей хочется прибить Стёкла. Жакетку не находят. Стёкла кричит, что никуда не едет. Логи аплодируют ей. Наконец Акула лично уволакивает в приемную «милую деточку», и больше ничего интересного не происходит...»

Книга третья, «Пустые гнёзда». Сфинкс (I)

Пожалуй, я была единственной в Доме, кого положительный результат пройденных тестов сделал счастливой.
Пожалуй, я была единственной в Доме, кто очень старался написать тесты так, чтобы точно уехать отсюда, и как можно скорее.
Пожалуй, это было самое трудное, что мне довелось делать за всё время моего существования.

Я ощущала себя — ни много ни мало — почти Персефоной, стремящейся удрать из подземного царства и наконец-то получившей такую возможность.
«Так или иначе, рано или поздно, но Дом избавляется от них — от тех, кого он не принял», — это знали все, кто хоть немного сёк фишку. «Дом их отторгает», — думали они о нас, о тех, кто не срезался на тестах. Меня Дом, наоборот, так или иначе, рано или поздно, всасывал в себя с неслышимым никому, кроме меня, сытым влажным чавканьем. А может быть, чавканья и не было — может быть, я его вообразила. Год за годом, за десятилетием десятилетие, за кругом круг... но я очень старалась, придумывала то одно, то другое. Дом рушил мои многомудрые планы: один за другим, что бы я ни измыслила, — он опережал их, угадывал и разбивал. Дробящиеся, разбегающиеся круги — мелкой рябью, так много, что я даже уже не могу вспомнить, сколько...

А сегодня... о, сегодня я ощущала себя так, словно бы я срубила дерево, державшее меня в плену, втягивающее меня в своё нутро, как хоббитов из книжек степенного английского профессора с трубкой, — и вдруг увидела, как годовые круги подёрнулись рябью, задрожали, расходясь к краям коры... камнем, упавшим и взбудоражившим их, была белая бумажка — мой результат удачно сданного теста. Мне хотелось сполна насладиться своим триумфом, когда Акула произнёс моё имя с кафедры, когда он швырнул мне листок — не приговор, как у других, а моё освобождение. Но рано было расслабляться. До субботы, когда я смогу наконец вырваться, ещё следовало дотянуть, ещё предстояло побороться.

Я ощущала, как на меня устремляются сочувственные взгляды. Ха! Они — все, все остальные, которые сейчас на меня смотрят — стремятся запечатлеть себя, зафиксироваться (так они это называют) чтобы попасть на новый круг. Я же — уставшая, безвременная душа, которая уже почти не является собой, которая уже почти вся вытеснена, съедена, исчезла — наоборот, стремлюсь расфиксироваться, насколько это возможно. Выдрать себя отсюда. Спасти хотя бы крохотную часть — то, что ещё от меня осталось. Хотя бы кусочек себя. Одно из необходимых условий для этого — не оставить после себя ничего, даже одного волоска, даже крохотной нитки с одежды, чтобы Дом ничем не смог меня приманить, поймать, затянуть назад.

Словно в насмешку над моими жалкими потугами спастись, в субботу на завтрак — в качестве десерта, в качестве особого угощения перед отъездом успешно прошедших тесты воспитанников — нам дали гранаты. Бордовые кулаки, грозящие мне напоследок. Дом не любит выпускать тех, кого ухватил и крутит в своём водовороте, на своих кругах. Я поняла намёк, я поняла эту шутку моего тюремщика, я поняла... мог бы не так грубо и очевидно — в конце концов, за кого он меня принимает? У нас с ним такие, во всех смыслах, многолетние отношения, что я бы поняла даже гораздо более тонкий намёк. Зёрнышки граната валяются там и сям, на полу и на тарелках— я вижу их, обернувшись в дверях столовой.
Спаслась? Спаслась ли?

Мои вещи — всё, что я могла собрать, всё, что я могла вырвать у этого чудовища, всё, на чём был хотя бы мельчайший мой след — до последней салфетки, до последнего волоска, до последнего носового платка... Я отковыривала от стен куски, на которых писала. Я вырывала из тетрадок товарок страницы, на которых была хотя бы единая чёрточка, поставленная моей рукой.

В последний момент Дом чуть было не обхитрил меня — жакетки, которую я точно укладывала в чемоданы, внезапно там не оказалось. Никто не понял, с чего я подняла такой крик, а ведь это был крик арестанта, который после бесконечных лет заточения наконец-то смог сбежать — но в последний момент, когда свобода была уже так близко, что только протяни тощую грязную ладонь — и дотронешься до неё, его ловят. Ловят и тащат назад.
Жакетку принесли. Я проверяю каждую ниточку, каждую пуговицу на ней.

Расфиксироваться.
Вырваться.
Уйти, убежать, спастись от сущности, которая занимает моё тело.

Я не лучше, чем оно. Я тоже занял чужое тело — глупой малявки, никчёмной и неприметной девчонки. Все мы боремся за существование так или иначе. Рано или поздно, но я должен был спастись. Кажется, я наконец-то смог в построении своих многохитрых планов обогнать древнее чудовище. Недаром я всегда так любил бешеную скорость и гонки.

— Теперь моё сердце навек разбито! — счастливым и удовлетворённым голосом говорит та часть меня, которую пришлось оставить. Та часть меня, которую уже не спасти.

Название: На пороге клетки
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1237 слов
Пейринг/Персонажи: Кит (Длинный Кит),

Хомяк

Представитель Фазанов, колясник. После выпуска отправился в Наружность.

,

Хлюп

Представитель стаи Фазанов, колясник. Был забран из Дома кем-то до Ночи сказок и расплакался, уезжая.

,

Пирожок

Малолетка из стаи Фазанов. Колясник. Был забран из Дома отцом до Ночи Сказок.

,

Пискун

Из стаи Фазанов, колясник. Его забрали родители до Ночи Сказок. При этом он сумел раздобыть список вопросов теста, который почти никто в Доме не сдал, из-за чего случился грандиозный скандал. Этим он весьма досадил директору и воспитателям и остался доволен своим поступком.
«Писки раздобыл своему родителю экземпляр вопросника. И вот этот бык машет передо мной треклятой бумажкой и ревет так, что слышно в соседнем квартале. Интересуется, как так вышло, что большинство наших учащихся не сумели ответить на эти вопросы. И что я мог ему сказать? Когда там самый сложный вопрос: относится Австрия к европейским странам или к азиатским. И заметь, все это время его тошнотворные Фазанята, — Ящер кивнул на виновато заморгавшего Гомера, — в двух шагах от нас щеголяют латинскими изречениями и до кучи цитируют каких-то античных философов».

, Писун,

Гомер

Воспитатель Фазанов. Немолодой, тихий, унылый, часто соглашается с Акулой (директор Дома), не склонен спорить. Заботится о своих подопечных.
По описанию Курильщика: «Воспитатель первой выглядел примерно так, как выглядела бы вся группа, не маскируйся они зачем-то под мальчишек. Как старуха, сидевшая у каждого из них внутри, в ожидании очередных похорон. Гниль, золотые зубы и подслеповатые глазки. Хотя у него по крайней мере все было на виду».
В носу у него растут густые седые и пегие волосы, вылезая из ноздрей. Плешив.
Есть версия, что его настоящее имя — Альфред. (Ящер, говоря о нём, называет Гомера «Альфом».)

, упоминаются

братья Поросята (Ниф, Нуф, Наф)

Близнецы-тройняшки из стаи Фазанов. Колясники.
Курильщик считал, что у Нуфа лицо «тупорылое».
Почти всегда держатся вместе, перемещаются по одному довольно редко. Много знают о Доме и любят делиться информацией.
«Они какое-то время были очень милыми. Отвечали на вопросы, все показывали и объясняли. Они были уверены, что живут в удивительном, необычном месте интересной и полноценной жизнью. Эта их уверенность меня просто убивала. Наверное, не стоило пытаться ее искоренить. Тогда мы бы дружили до сих пор. А так — любезности пришел конец, не успевшей толком начаться дружбе — тоже, и три их почти одинаковые подписи появились под прошением о моем переводе. Хотя рассказать они успели многое. Почти все, что я знал о Доме, я знал с их слов». ©Курильщик
Вероятно, самые активные и позитивно мыслящие в стае Фазанов, потому что и на разведку к бритоголовым ездили, и мандариновым ликёром торговали, и не думали, что спустя время Курильщик держит зло на них — Нуф персонально пригласил его на панихиду по Гулю, а до этого держал плакат с объявлением о времени и месте проведения панихиды, гордясь порученным ему делом и сияя от счастья, даже несмотря на то, что ему было тяжело.
Отправились в Наружность, хотя заранее никем забраны не были, возможно, не имели родни.

Категория: джен
Жанр: повседневность, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: В последнюю, казавшуюся предпоследней, неделю перед выпуском, все напряжены и ожидают изменений, большинство — со страхом перед миром, в котором они не были много лет. По-своему переживал каждый в Доме. Здесь переживания и мысли одного из Фазанов по имени Хомяк.
Примечания: 1) написано по читательской заявке «Было бы волшебно, если бы вы рассказали истории тех, кто скромно сидит в таблице и не светится в сюжете»;
2) в тексте упоминается пьеса Ясмины Реза «Бог Резни», увидевшая свет в 2007 г. читать дальше
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

Времени до выпуска оставалось все меньше и меньше, и напряжение в Доме нарастало. Выпускники должны были пробыть здесь еще всего полторы недели, вернее даже — неделю и три дня. И то — лишь те из них, кого не заберут заранее родные или какие-то дальние родственники. Этим людям, уезжающим из Дома заранее, тоже страшно и непривычно удаляться в мир, который большинство из них покинуло еще в детстве. Точнее — их выбросило из того мира сюда.
И вот теперь, когда закончились странные, размытые годы, проведенные ими в стаях, впереди вставала взрослая жизнь, где не будет ни стай, ни друзей, никого и ничего привычного. Гомер говорил, что у них всё получится и что впереди светлое будущее, но при этом его лицо было таким грустным, что даже самым оптимистичным Фазанам было понятно — он в это и сам не верит. В Наружности шансов на нормальную жизнь нет ни у кого: ни у заучек-инвалидов, ни у неучей-инвалидов, даже у неинвалидов из Дома — потому, что все они внешней жизни, Наружности, не знают и долгие годы противились тому, чтобы она наступила. Но она всё равно пришла, ждёт их… точит зубы и когти.

Так думал Хомяк, ожидая своей очереди в душевую кабинку. Как известно, заезжать в душевую надо по трое, приводить себя в порядок за двадцать минут и не задерживать остальных. Сейчас следующим был он.
Фазанов становилось всё меньше, вот и юного Пирожка сегодня с утра забрали, теперь Хомяку будет не с кем общаться. Конечно, другие состайники не отгораживались от него, но по-настоящему близким нельзя быть со всеми одновременно, всегда есть тот, кто тебе дороже всех остальных. А теперь его тут нет.
Хлюпа и Пискуна тоже забрали. Плакса как будто от всех отдалился, сидит у окна или в угол комнаты смотрит и что-то шепчет, словно молится какому-то незримому божеству. Со стороны это немного жутковато, хотя лицо у парня в это время одухотворённое, — видимо, божество отвечает ему, надежду даёт…

У Хомяка надежды не было, потому что у него не было ни родителей, ни дальних родственников, ни веры в себя. С ним станет то же, что и с настоящим домашним хомяком, которого вдруг, из добрых побуждений, решили выбросить из клетки на улицу, ожидая, что он вприпрыжку побежит на свободу. И даже если поймут, что грызун на улице совсем не счастлив, назад в клетку уже не возьмут, потому что он противен хозяину клетки. Как тот хомяк в «Боге Резни» Резы, — зрителям смешно, когда проблему с питомцем упоминают, а Хомяку никогда не было весело в этом моменте пьесы, потому что очень уж про него, или даже — про них всех… да и просто жаль зверька…

Иногда получалось о предстоящем плохом не думать, но для этого были необходимы отвлекающие факторы — занятия, собрания, разговоры с кем-то. Сейчас занятий больше не было, потому что счастливые учителя разъехались по домам, предоставив воспитанникам интерната свободное летнее время. Вот только лучше бы этого свободного времени не было… т жары и грустных мыслей наступала апатия, и сил ни на что не хватало. Хорошо, что хоть Длинный Кит с ними, он поможет. Пока он еще может помогать. Хомяку было совсем не стыдно за свою слабость и за то, что он позволил себе совсем расклеиться. Лучше побыть таким слабым, пока возможность ещё есть.

Судя по часам, его очередь мыться была уже близко. Вместе ним в душевую должны были отправиться неразумный Писун и ходячий Кит. Хомяк стал оглядываться, предвкушая возможность перекинуться с ним парой фраз, но тут в спальню зашёл один из Ящиков и куда-то позвал Кита. Среди его слов промелькнуло «К тебе пришли». Длинный кивнул, тускло сказал состайникам: «Я скоро» — и удалился в коридор, вслед за Ящиком.

Внутри у Хомяка похолодело. За Китом кто-то пришёл. Может, какой-то дальний родственник у Длинного всё же появился, и теперь его тоже заберут до выпуска?.. Без него нельзя, без него будет совсем плохо! Хуже, чем если бы забрали вожака. Хомяк чуть было не дёрнул коляску в сторону двери, чтобы остановить Кита и не отдавать Наружности, но тут вернулись из душевой Поросята, и его запал быстро прошёл. Они, тройняшки, — позитивные, не расклеившиеся, хоть и им, должно быть, тоже не по себе от происходящего. И обслуживают они сами себя, несмотря на то, что ноги у них полностью парализованы.

Хомяк решил не ждать Писуна и Кита — поехал в душевую один. Кое-как разделся, сердясь на медленно расстёгивающиеся пуговицы, убрал очки в карман и, щурясь, перелез с поставленной на стопор коляски в душевую кабинку, при этом пару раз ощутимо ударившись. Боль только усиливала обиду на обстоятельства, и он продолжал репетировать роль храброго домашнего грызуна в непривычной среде обитания. Плотно задвинув дверцу кабинки, Хомяк набрал тёплую воду и включил душ, подставив голову струям. Спустя несколько минут он обратил внимание, что вода не уходит. Видимо, снова сток засорился. Сидеть в этом замкнутом наполненном аквариуме было не очень приятно, и Хомяк подтянулся к крану, чтобы его закрыть, но это действие не увенчалось успехом. Скользкий «барашек» не поддавался, нервное состояние не прибавляло сил, и он снова поскользнулся и ударился. Всё плохо, всё неудачно. Слёзы были всё ближе к глазам. Хомяк попытался открыть дверцу душевой кабинки, но её заклинило — прибывающая вода, видимо, залилась куда-то в конструкцию.

— Ну теперь всё, — всхлипнул сдающийся потоку неприятностей мальчик, обхватил сам себя за плечи и разрыдался. Он не думал, что, возможно, захлебнётся, если так и будет сидеть, не думал искать выход из положения и звать на помощь, не думал что, может быть, проще умереть в Доме, стать четвёртым покойником из Первой и таким образом избежать выпуска в Наружность. Эти мысли могли бы прийти ему в голову позже, а сейчас промокший Хомяк просто рыдал.

Когда он уже почти начал осознавать, что всё плохо не только в теории, дверца-створка душевой кабинки вдруг шумно раскрылась, выпуская воду и пар наружу. На него смотрел растерянно-взволнованный Длинный Кит, промокший и чуть взлохмаченный. Он хотел было что-то сказать, пробурчал невнятную фразу, но потом всё же решил сначала действовать — присел на колени и принялся доставать зарёванного Хомяка из кабинки.

— Что, дверь заело, да? И ты испугался, — чуть запыхавшимся голосом сказал Длинный.
— Д-да, — ответил Хомяк, держась за него и промочив его еще больше.
— А я как вернулся — сразу сюда, вижу — тебя нет, — сбивчиво сказал Кит, — ты же знаешь, не надо по одному никуда ездить, а вдруг бы что…
— Мне не с кем, — всхлипывая, но стараясь перестать плакать, ответил Хомяк. Кит к тому времени уже усадил его в коляску и принялся сушить. — Я думал, что ты ушёл от нас насовсем. К тебе же пришли.
— Ну и что? — Кит удивлённо склонил голову. — Просто какой-то чиновник. Он попросил какие-то документы на квартиру прабабушки подписать на кого-то. Я сказал, что мне некогда читать, а он даже и не обиделся, что я его бумаги не читаю, и так и ушел, как только я расписался, а я — сразу сюда. — Он говорил нервно и торопливо, но с улыбкой, довольный, что всё правильно сделал и не опоздал. — Всё хорошо.
— Да, хорошо, — удивлённо посмотрел на Кита Хомяк, подсознательно догадываясь, что Длинный всё же напрасно не стал интересоваться, что подписывает, но эту мысль он решил оставить при себе. Всё равно что-то менять уже поздно, да и ему на самом деле повезло, что для Кита его семья из Дома важнее дел внешнего мира, даже своих собственных.
Хомяк посмотрел на него и заулыбался, потому что сейчас чувствовал себя тем хомяком, которого всё же временно взяли обратно в клетку под названием Жизнь, хоть он чуть было не вывалился за её порог. Он не противен кому-то, даже такой слабый, зарёванный, мокрый, почти совершеннолетний парень с поведением ребёнка.

Лучше не думать о проблеме, пока до неё еще почти полторы недели. Когда её не видишь, можно отвлечься и улыбнуться.

Название: Счастливый мальчик
Автор: ОК Дом, в котором... 2015
Бета: ОК Дом, в котором... 2015
Форма: поэзия
Размер: ~150 слов
Пейринг/Персонажи:

Рекс

Рекс, сиамский близнец Макса. Ему при разделении досталась нога, которая могла бы быть у брата. После смерти Макса (носившего кличку Тень) спасён от сумасшествия Ральфом, носит вечный траур по брату.
Вожак третьей группы (Птицы). Прыгун. Выращивает кактусы и имеет о них весьма обширные познания. На прогулки по Дому и во время визитов в Четвёртую берёт с собой свой любимый кактус — Луиса.
Высокий, хромой, часто мучается от болей в костях ноги.
Любит ключи, особенно бесполезные. Носит в ушах много серёжек, надевает на себя вычурные украшения. Отращивает ногти, делает маникюр чёрным лаком, подводит глаза. Пальцы унизывает перстнями так, что они почти не сгибаются.
Внешность: нос крючком, длинные волосы цвета соломы или чуть темнее (которые он иногда заплетает в косу), острый подбородок, крупные красные дёсны, жёлтые «сатанинские» глаза.
Очень изысканно ведёт себя, безукоризненно вежлив, дипломатичен, целомудрен, щедр, тактичен, никогда не забывает добра, которое ему сделали. Приходит на помощь окружающим. Пахнет мятой и ацетоном, чистоплотен, изящен, культурен. Бережёт рисунки Леопарда на стенах — подмазывает их эмульсией, чтобы не осыпались.
Находится в некоем духовном вакууме — ему не с кем поговорить о музыке, о живописи. Любит картины Босха, сравнивает с ними окружающую действительность.
Ходят слухи, что он спит в гробу.
Умеет подделывать почерк и взламывать замки. Внук Крёстной и наследник огромного особняка, доставшегося ему от деда, судя по всему, тем самым хотевшего насолить своей жене. Был отправлен вместе с братом в Дом почти с самого рождения. Его мать покончила жизнь самоубийством в 19 лет, сведений об отце Стервятника нет. В конце книги получает шестерёнку от часов в дар от Лорда и отправляется на новый круг.

Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Рекс, новый круг
Размещение: со ссылкой на командную выкладку

Код выкладки

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Дом в котором... 2015

URL

22:57

ОК Р.Л. Стивенсон 2015: I этап

все записи пользователя в сообществе ОК Р.Л. Стивенсон 2015

Название: Книжные призраки
Автор: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Бета: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 227 слов
Пейринг/Персонажи: Дэвид Балфур, Черный Пес, Дик, Джоанна, дьявол из лавки
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: G
Краткое содержание: О призраках, что нас преследуют

Ты ли это, Дэви Балфур? Морщишь нос от дождя, хотя бледная плоть из бумаги. Что ты хочешь сказать? Забывшие не видят тебя, те, кто вырос из сновидений и разуверился в них.

Не повязка ли Черного Пса мелькает в толпе? Много дней и ночей он ищет спасения, но, как Агасфер, обречен плутать по узким дорогам.

Дьявол вечно ждет в антикварной лавке, дьявол манящий; лезвие ножа блеснет в темноте и погаснет — грешник отринет добро, но зла не полюбит. Серой пахнет от лжи, деревом жженым разит, — коль мы поддаемся отравленным чарам: как слаб человек, если страстно желает обладать запретным!

Дик и Джоанна празднуют вечную свадьбу; радости чашу можно испить, если поверить, что больше их сон не потревожит злодей. Войны и беды не обойдут стороной, но вечно звучит их заздравная песня, дарит надежду на лучший исход новым и новым юнцам, и кто-то будет так глуп, что попробует в жизни сказку построить.

Вот мы незнакомца встречаем из плоти и крови: мечемся, кто он таков, что снится ему в зимней стуже? Довериться страшно: и сердцем, и духом. Вот ты, забывшись, бормочешь: «Что есть любовь?», и внезапный ответ: «Сердце страдающее». Вот протянулась тонкая нить, не потерять и не оборвать — общие книги, как общие дети, призрак один стоит за спиной, покинув солнечный сад на Самоа.

Призраки нас захватили, лепят наш внутренний мир, дарят фантазиям сладость.

Обернись, посмотри, кто идет за спиной?

Чей ты образ увидишь?

Название: Фонарь мертвого джентльмена
Автор: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Бета: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1222 слова
Персонажи: Джон Окорок (Сильвер), капитан Флинт, пираты
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Заговор против капитана Флинта
Примечания: по мотивам «Острова Сокровищ», приквел

Свеча в фонаре мертвого джентльмена с «Полумесяца» опять погасла, и плотник, чье имя никто не мог запомнить, лениво выругался. В пиратской кают-компании стоял тяжелый дух, присущий скорее куче киснущей одежды, чем месту, где люди принимают пищу, и на одной из стен еще виднелись остатки карты английских владений, висевшей здесь с незапамятных времен, когда «Морж» звался «Ост-Индским Лордом» и был торговым кораблем.

— Убери ром, Джонс, — скомандовал одноглазый по прозвищу Карамельная Голова, доверенное лицо и правая рука капитана Флинта. — Мы пришли сюда не пить, джентльмены.

Он встряхнулся и почесал за ухом. Карамельной Головой его прозвали отнюдь не за сладость речей и не за любовь к сладостям. Когда одноглазый был еще юн и служил под началом знаменитого Стивенса, он убил счастливого в любви соперника, отрезал ему голову и окунул ее в расплавленный сахар. Говорили, что она до сих пор хранится у него в сундуке, и Карамельная Голова время от времени отсекает от нее кусочки, чтобы подсластить ром.

— Как тут не пить? — проворчал Джонс, но неохотно спрятал бутылку за пазуху. — Того и гляди, Флинт пристрелит. Или выбросит за борт.

Все шестеро загалдели вполголоса, будто Джонс сорвал печать с их уст.

— Он своенравен, как корабль у берега.

— Как бешеный пес!

— Тсс! Говорят, что он может слышать все разговоры, даже если отлучился, джентльмены.

— Чушь собачья...

— Почему он тогда убил Томми, который накануне назвал его остервеневшим хорьком? Никто не слышал этих слов, кроме кока, а он в тот день валялся пьяным.

— Потому что он и есть остервеневший хорек. Но наша беда не в том, — когда заговорил Джон Окорок, казначей, все замолчали. Он всегда говорил тихо, но столь веско, что невозможно было к нему не прислушаться.

— А в чем? — спросил безымянный плотник. Он выковыривал грязь из-под желтых ногтей и сбрасывал катышки на длинные парусиновые штаны, перепачканные в засохшей смоле. — Что хуже Флинта?

— Разобщенность.

— Чего-о-о? Окорок, говори по-простому.

— Я все время забываю, что некоторых из нас Бог лишил разума, — ответил тот, и плотник оскалился, но промолчал. — Каждый из вас, джентльмены, трясется сейчас за собственную шкуру.

— И чего? — опять спросил плотник. — Ты будто не боишься.

— Дело не в том. Мы боимся каждый за себя.

— Мне этого хватает, — сказал Джонс. — Еще я буду за других дрожать.

Двое, сидевшие в тени, громко заржали.

— Поэтому-то Флинт перережет вас, как овец, — Окорок не обратил на весельчаков никакого внимания, и смех затих.

— Вас? — Карамельная Голова в упор уставился на него. — Скажи-ка, Окорок, не ты ли первым начал говорить, что нельзя это терпеть?

— Мне казалось, ты лучше меня знаешь. От своих слов я не отрекаюсь. Но я не хочу иметь дело с болванами, которые не понимают, что сила в единстве.

— И что ты предлагаешь, Окорок? Низложить его? Да он всех перестреляет, еще прежде чем увидит черную метку.

— Устроить ему ловушку, джентльмены.

Все переглянулись, и плотник неосторожно задел фонарь; тот опрокинулся, покатившись по столу. Свеча переломилась, ярко вспыхнула напоследок и вновь погасла.

— А кто станет капитаном и возьмет себе «Моржа»? — спросил в темноте Джонс, пока плотник шарил по столу. — Ты, Окорок?

— Нет. Я своим местом доволен. Капитаном может стать любой из вас — полагаю, мы кинем жребий.

— Что ж... Тогда рассказывай, что задумал, Окорок. — голос Карамельной Головы стал мечтательным, будто он уже примеривался к капитанской каюте.

***

— Слушай сюда, Сладкая Башка, — Флинт постучал дном кружки по столу. Он был не в духе, и при свете дня выглядел больным и уставшим; испитое, изрытое оспой лицо то и дело болезненно кривилось, а волосы, которые он подкрашивал сажей и смазывал маслом, торчали во все стороны. — Объясни мне, что творится с этими балбесами? Мой дорогой «Морж» того и гляди окажется пустым, как Лондон в чумной год! Какого дьявола Джонс полез на бушприт, чтобы оттуда сорваться? И плотник! Где ты возьмешь мне хорошего плотника в Вест-Индии? Кто будет отрезать ноги и руки после боя, а?

— От болванов стоит избавляться, капитан, — Карамельная Голова ответил одной из любимых фраз Окорока. — Иначе как нам найти верных и умных?

— Умные нам не нужны, — отрезал Флинт. — Умные в пираты не бегают.

— Но как же вы, капитан? — заикнулся Карамельная Голова.

— А я чересчур умен. И проницателен, — весело ответил капитан. Его выпученные глаза влажно блестели, будто он нанюхался лука. — Никто, никогда не мог меня поймать. А обман я чую за семь фатомов на морском дне. И знаешь, что? — он наклонил голову и цепко схватил помощника за плечо. — Ты мне не нравишься.

Флинт вытащил из-за пояса пистолет, но Карамельная Голова был проворней и вскочил на ноги, с грохотом опрокинув резной стул, еще помнивший лучшие времена. Помощник вытащил грубо заточенный кортик из-за обтерханного пояса, но капитан метнул ему в лоб оловянную кружку, и она рассекла острым краем кожу над виском. Карамельная Голова тряхнул головой, как ошеломленный пес, оправляясь от неожиданного удара, и сплющенный сосуд полетел вбок, с дребезгом ударившись о переборку. Карамельная Голова сделал выпад, чтобы отсечь Флинту руку с пистолетом, но тот играючи ушел от удара.

— Окорок! — крикнул Карамельная Голова, отчаянно надеясь, что казначей его услышит и придет на помощь.

— Да! Поди сюда, Окорок! — передразнил его Флинт и воткнул двузубую вилку в плечо противника. Стрелять капитан не торопился. Он оскалился, и Карамельной Голове показалось, что лицо Флинта стало похоже на настоящий череп, столь причудливо солнце прорезалось сквозь темные облака и отразилось от выбеленной льняной скатерти. Капитан отобрал у него кортик, выкрутив запястье, и с силой придавил его к столу, — должно быть, так чувствует себя скот перед забоем, с еще неосознанным ужасом, спрятанным за яростью от запаха крови, как чувствовал себя Карамельная Голова. Бесполезное оружие тяжело упало на доски, выбив всплески мелких опилок, и Окорок вошел как раз вовремя, непроницаемо глядя на драку.

— Веревку! — приказал Флинт, навалившись на Карамельную Голову всем телом, будто на портовую девку.

— Наш уговор, Окорок, — прохрипел тот, извиваясь под капитаном. — Вспомни наш уговор!

Казначей кивнул, будто признавал правоту его слов, и вместо веревки вытащил из-за пояса нож. Флинт одобрительно оскалился и схватил бывшего помощника за волосы, заставив того задрать подбородок. Второй рукой он содрал засаленный шейный платок Карамельной Головы, и позеленевшая вытертая ткань упала на стол.

— От болванов стоит избавляться, — так сказал Окорок, и блеснула сталь.

***

Ночью они вынесли тело и сбросили его за борт. Мертвец будто не хотел покидать корабль и цеплялся окоченевшими конечностями за снасти и доски. Его бледное, распухшее, словно вымоченное в уксусе, лицо в последний раз обратилось к небу, чтобы исчезнуть под толщей темной воды. На носу насвистывал песню подвыпивший боцман, и вряд ли он слышал хоть что-то за пеленой своих видений.

Ночь была тихой, и звездное небо смыкалось с черным морем — лишь фонарь, тот самый, принадлежавший мертвому джентльмену с Полумесяца, горел на мачте, словно жирный светляк.

— Не боишься отправиться за ним, Окорок? — капитан заговорил неожиданно серьезно и устало.

— Нет, сэр.

— Поистине греху сатана дал дерзость... И я когда-то ходил в церковь, Джон. Мне рассказывали там о дьяволе, но, сдается мне, я встретил его лишь в тот день, когда ты поднялся на борт моего корабля.

— Я не дьявол, сэр, — добродушно отозвался Окорок. — Команду надо время от времени обновлять, чтоб не кончить как Стрейтен — с головой на бушприте. И не давать им объединиться. Деньгами, бабами или властью — кто на что больше падок.

Флинт хлопнул его по плечу и крепко притянул к себе.

— Будь мне верен, а я буду верен тебе, — шепнул он. — Ты еще переживешь меня, старый лис...

Он не заметил, как рука Окорока скользнула к ножу, замерла над рукоятью, а потом поднялась, чтобы обнять капитана.

Фонарь зашипел и погас. Много, много ему доведется повидать на своем веку, пока стекло не треснет, а пайка не лопнет, но в эту ночь и на следующий день больше ничего не случилось.

Название: Ведьмы не умирают
Автор: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Бета: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Размер: мини, 1 405 слов
Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: история, рассказанная за ужином, о ведьмах и проклятии.
Примечание: по мотивам «Окаянной Дженет»

Уже вечерело, и пока неугомонные чайки надрывно кричали в сумерках, жена нашего конюха, Мэри, потрошила на кухне рыбу к ужину, время от времени отирая пальцы от блестящей чешуи. Она мурлыкала себе под нос старую песенку, которую, должно быть, слышал каждый, кто рос в Шотландии, — «Говорят, что дьявол помер», и старый Джеймс, муж Мэри, задумчиво выпускал кольца дыма из своей повидавшей виды трубки.

Мы, дети, всегда с нетерпением ждали вечера, когда он будет в настроении, чтобы рассказать одну из своих увлекательных историй, и набивались в дом, как сельди в бочке. Засиживались мы в такие дни допоздна, пока нас не начинали искать встревоженные слуги, и, когда приходилось подниматься по крутой тропинке к дому под рокот морских волн, в темноте нам невольно мерещился то шабаш ведьм, то высадка французов, которые поддерживали юного принца Чарли больше сотни лет назад. В тот полночный час каждый из нас воображал себя героем давно минувших дел, о которых нам рассказывал старый конюх, и, видит Бог, никакая трепка от родителей не могла бы отвратить нас от вечерних визитов.

Дым таял под потолком, и мы, объятые нетерпением, затеяли возню — сначала втихую, а затем и открыто. Джеймс покачал головой, когда мы втроем упали с лавки, но разнимать нас не торопился.

— Кое-кто говорит, что дьявол помер, — заметил он будто бы в никуда, — но поглядеть на вас, так решишь, что чертенят народилось больше прежнего.

Мы затихли, утирая грязь с лиц и рук. Его спокойный голос с тем особым шотландским акцентом, который когда-то прославил Роберт Бернс, отрезвил нас хлеще ушата воды.

— Вы похожи на трех братьев МакТавишей. Они тоже все поделить не могли, кому из них быть главным.

— Они жили здесь?

— Пожалуй, чуть северней, — после недолгого раздумья ответил Джеймс. — Давняя то история. Еще мой отец бегал в платьице, а люди тогда молились, чтоб коротышка Бони сломал себе шею. Время от времени в Шотландии происходят поистине темные вещи, и сколько бы вы не твердили о прогрессе, ничего не изменилось с древних времен. Просто затаилось, вы же понимаете.

Мы понимали. Каждый из нас отдал бы весь сегодняшний мир с его газетами, поездами, телеграфами, каретными рожками, пароходами, звонками и прочей суетой за то, чтобы несколько дней прожить в прошлом, где верность почиталась выше всего, а дружбу можно было добыть куском хлеба, поделенного на двоих. Тогда мы не знали, что такие вещи вне времени, и кое-кто из нас не догадался об этом до сих пор.

— Не так давно мне говорили про рассказ юного Стивенсона, который он тиснул в Корнхилле, — Джеймс взглянул поверх наших русых голов в темноту окна и сделал охранный знак, будто хотел кого-то отогнать, из тех, кто ходил ночами вокруг дома. — Ославил нас на весь свет. Негоже ему было писать о черном человеке. Как знать, когда Тот теперь придет за ним самим... Каждое наше слово известно на той стороне, и лучше об этом помнить.

Он замолчал, и откуда-то повеяло холодком, будто открылась невидимая дверь.

— Но я хотел рассказать о Мактавишах, — спокойно сказал Джеймс. — Говорили, что их меньшой тогда первым поверил, что железо не отравляет землю, и на него смотрели, как на дурака, когда он призывал выкинуть деревянные грабли и лопаты. Он выписывал много книг из Эдинбурга и считался умником, хоть и с чудинкой. Ясное дело, сам он почитал себя лучше братьев, но те не соглашались — еще чего, яйцо будет курицу учить. Слыханное ли дело! Старший шибко гордился своим родом, особенно после того, как потратил все отцовские деньги, а средний — средний был священником.

В тот год и прошел окрест слух, что в горах завелась ведьма. Сначала скисло молоко у Дженни из Макдональдов, потом пропала телка у ваших соседей. Череп ее обнаружили через пару дней на том самом шесте, у которого так любит останавливаться ваш друг баронет, чтобы поболтать с девицами. В ту же ночь пришла гроза с ливнем и сильным ветром, которая причинила немало разрушений. Дальше — больше. Оказалось, что по горам бродит неведомая женщина, потом кто-то припомнил, что какая-то смуглая нищенка с младенцем в кульке неделю назад просила подаяния и после бесследно исчезла. Заговорили о ведьме — вначале робко, а затем все уверенней. Места у нас известные — в давние времена ведьмы соперничали с хозяином Стирлинга, который был сведущ в колдовстве, но со времен мужчины растеряли заклинания, а женщины — напротив, научились новому у отца Зла.

Он сделал охранный знак, и мы невольно повторили его жест.

— Младший из братьев в ту пору решил жениться, но невесту привез из чужих краев, откуда-то с юга. Видели ее редко; местные обычаи были ей не по нраву, и держалась она гордо. Старики увещевали младшего Мактавиша жениться на хорошей девушке из местных, но он отказывался, будто чужачка околдовала его. В один прекрасный день видели, как молодая жена шла на Вересковую Пустошь, и тут-то все стало ясно.

Когда люди пришли за ней, уже наступила ночь. Жена священника дала заговоренное веретено, чтобы распутать ведьмины дорожки. Да, сейчас трудно поверить, что каждая женщина знала нужные слова на все случаи жизни и звала тех существ, что жили на этой земле в стародавние времена. Они зажгли факелы, и дым смешался с туманом, поднимавшимся из низин. Что рассказывать — они заставили слуг выдать им чужестранку, и та вышла, не по своей воле. Говорили, что ее лицо переменилось, но не от страха, а от презрения. Связать ее не успели; она вырвалась и побежала к озеру, люди бросились за ней в погоню, словно обезумели. Но неумно бежать по незнакомым горам в темноте — девушка сорвалась с тропы и упала вниз, на Вересковую Пустошь, и в тот же миг среди обескураженной толпы появился всадник. Вначале его приняли за дьявола, но им оказался младший Мактавиш. Он был вне себя от ярости, наносил удары хлыстом направо и налево и, в конце концов, его стащили с лошади и чуть было не забили насмерть. Знали бы эти люди, что злая воля, наславшая беды, таилась вовсе в другом месте!

— Где? — спросил кто-то из нас, и Джеймс усмехнулся.

— Постойте, все идет своим чередом. Во дворе их дома нашли закопанную голову пропавшей нищенки и библию, исписанную непристойностями. Новобрачная была похоронена, как ведьма, младшего брата ждал суд за увечья и за колдовство. Все его умные книжки сожгли, а о нововведениях мы забыли до тех пор, пока не увидели первый паровоз. Старший пытался защитить брата, но вместо того запил, и все, что осталось от их наследства, досталось среднему сыну, священнику. Жена его на людях скорбела по несчастным, но дома наряжалась в платья, что достались ей по праву, и светилась от радости. Странной женщиной она была — будто в ней уживалось и зло, и добро. Вера мешалась с самыми темными суевериями, но никто не подозревал ее. Лишь через много лет, когда смерть уже стучалась в двери ее дома, она созналась, что боится черного человека, который приходил к ней в те дни. В ночь ее смерти поднялась буря, и остатки крыши старого дома Мактавишей до сих пор лежат у ручья, хотя наверняка уже поросли мхом.

— А что же та... мертвая?

— Не пугай ты их, — сказала Мэри. Она раскраснелась от жара печи, но даже запах жареной рыбы не мог отвлечь нас от рассказа.

— В глуши происходит всякое, — возразил ее муж. — Когда настоящая ведьма помирала, в ее дом постучались путники — мужчина с молодой женой. Говорили они по-старинному и одеты были странно. Я не видел, что происходило у ее постели, но Мэри говорила о черном человеке и о том, что они боролись за душу умирающей.

— Мало ли чего я болтала, — возразила хозяйка. Она дала каждому по теплой ячменной лепешке. — Когда началась гроза, и молния ударила в дерево у дома, я перепугалась, а уж после бури — у меня и вовсе в голове помутилось. За руку она меня хватала — это да, ну а потом мне пришлось камнем по голове.

Джеймс хотел что-то добавить, но за окном послышался звук колокольчика, привязанного к упряжи, и знакомое фырканье Черной Красотки, отцовской лошади. Нас хватились дома.

— Что ж, в любом случае, теперь колдовства бояться нечего, — заметила Мэри.

За окном поднялся туман, и каждый из нас получил промасленный сверток с рыбой. После того, как мы пригрелись у теплого очага, выходить не хотелось, но расставания было не избежать. Джеймс похлопал каждого по плечу, Мэри крепко обняла на прощание, и мы забрались в экипаж, прижимаясь друг к другу от промозглого холода. Фонарь над головой кучера горел мутно и холодно, и, когда мы тронулись, казалось, что из травы на нас глазеет маленький народец — так преломлялся в тумане свет.

Мы развернули свертки, чтобы полакомиться едой, и в каждом лежало по фигурке, сплетенной из соломы и ивы. Не сговариваясь, мы выбросили их на дорогу; аппетит исчез, как не бывало, и вдалеке тоскливо забрехала собака.

Открыть все MORE

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Р.Л. Стивенсон 2015

URL

22:44

ОК Цветок Камалейника 2015: 1 этап, драбблы

все записи пользователя в сообществе ОК Цветок Камалейника 2016

Название: Штаны
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 365 слов
Задание: форма
Персонажи: Джай
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Джай поступает в обережь.
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Послевкусие
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 668 слов
Пейринг: Джай/ЭрТар
Категория: джен, слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС персонажей
Краткое содержание: Битва закончилась, добро победило.
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: То, что внутри
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 914 слов
Задание: форма
Персонажи: Архайн
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: АУ, реверс
Краткое содержание: Прилежный ученик далеко пойдёт.
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Дурная идея
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 854 слова
Персонажи: Джай, ЭрТар, Радда мимокрокодилом
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: модерн!АУ (очень сильно АУ) с намёками на
Краткое содержание: Дурной горец — дурные идеи.
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Целовались и плакали
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 721 слово
Пейринг: Брент/Радда, Архайн, Джай
Категория: гет
Жанр: романс, экшен, драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть персонажей
Краткое содержание: Вот так нежданно и негаданно и облажались мы с тобой.
Примечание: модерн!АУ, революция!АУ
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Коль пироги начнет печи сапожник
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: поэзия, сет пирожков
Размер: драббл, 187 слов
Количество: 10
Персонажи: все
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: кроссовер с к/ф "Чужой" (в одной строфе)
Краткое содержание: Вот так и живём...
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Хэллийские страдания
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: песня
Размер: драббл, 84 слова
Персонажи: ЭрТар и его ОБВМ
Категория: джен
Жанр: стёб
Рейтинг: G
Предупреждения: гнусное надругательство над известной песней :gigi:

Размещение: после деанона, с разрешения автора

Открыть все MORE
Драбблы | Мини I | Мини II

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Цветок Камалейника 2015

URL

22:44

ОК Цветок Камалейника 2015: 1 этап, мини I

все записи пользователя в сообществе ОК Цветок Камалейника 2016

Название: Восемнадцатая колыбельная
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 2159 слов
Персонажи: Брент, ОП (жрецы Лозы) в количестве
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть персонажей (каноничная), своего рода ретейлинг пролога книги
Краткое содержание: "А на счету Архайна числилось уже семнадцать таких домов" (О.Громыко, "Цветок камалейника").
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Сказки про сороку
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1 017 слов
Персонажи: сорока и все-все-все
Категория: джен
Жанр: сказка, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Сборник народных сказок Иггрова Царствия.
Примечание: сказки упоминаются в каноне, основаны на русских народных сказках
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Тёмный в помощь, брат
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1055 слов
Пейринг: Брент/Архайн
Категория: слэш, джен
Жанр: ПВП, драма
Рейтинг: PG-13+кинк
Предупреждения: 1) возможен ООС; 2) кинк на нетрадиционное ~~но тут ведь как~~ использование йерской плети
Краткое содержание: Брент вспоминает некоторые эпизоды из своей биографии (спойлер!).
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Славься, Невеста!
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1176 слов
Персонажи: Уланна
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: поток сознания, ОБВМ Уланны.
Краткое содержание: "Что она делает в святилище, когда ей полагается молиться в храме в ожидании супруга?" (О.Громыко, "Цветок камалейника")
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Удачная рыбалка
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1204 слова
Персонажи: ЭрТар, Тишш, ОЖП
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: В теплый солнечный день может случиться все, что угодно.
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Открыть все MORE
Драбблы | Мини I | Мини II

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Цветок Камалейника 2015

URL

22:43

ОК Цветок Камалейника 2015: 1 этап, мини II

все записи пользователя в сообществе ОК Цветок Камалейника 2016

Название: Сердце твоё двулико
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1 426 слов
Персонажи: Джай, ЭрТар, Радда, Архайн
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: модерн!АУ, революция!АУ, некоторый ООС отдельных персонажей, упоминание (и неодобрение) лёгких наркотических веществ (не является пропагандой!)
Краткое содержание: Соратников нужно изучать тщательнее, чем врагов.
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Праздник семьи
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1558 слов
Персонажи: Брент, Радда, ЭрТар, Джай
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: Все совпадения с к/ф «День Радио», а так же утреннем трепом на волнах 101.7 фм «Нашего Радио» возможны и не случайны.
Краткое содержание: Один день из жизни радиостанции "Лоза".
Примечание: модерн!АУ, революция!АУ
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Название: Трофей
Автор: ОК Цветок Камалейника 2015
Бета: ОК Цветок Камалейника 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1319 слов
Задание: форма (один из героев меняет форму)
Персонажи: Архайн, спойлер, Брент, Сантьяга и его команда
Категория: джен, намёки на гет
Жанр: экшн, юмор
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: 1) кроссовер с циклом Вадима Панова "Тайный Город"; 2) таймлайн - незадолго до пролога "Цветка камалейника"
Краткое содержание: История в Иггровом Царстве пошла немного не так...
Размещение: после деанона, с разрешения автора

Открыть все MORE
Драбблы | Мини I | Мини II

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Цветок Камалейника 2015

URL

22:34

ОК Мария Семёнова 2015: I этап

все записи пользователя в сообществе ОК Мария Семенова 2015

Название: Вступление к циклу о Волкодаве

Автор/Переводчик: ОК Мария Семёнова 2015
Бета: ОК Мария Семёнова
Форма: стихи
Размер: драббл, 93 слова
Пейринг/Персонажи: Лес
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: следует из названия
Размещение: после деанона с указанием авторства

Название: Серые Псы
Автор/Переводчик: ОК Мария Семёнова 2015
Бета: ОК Мария Семёнова
Форма: поэзия
Размер: драббл, 151 слово
Пейринг/Персонажи: Венны из рода Серых Псов
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: мысли Волкодава о родных
Размещение: после деанона с указанием авторства

Название: Где-то на берегу Светыни
Автор/Переводчик: ОК Мария Семенова 2015
Бета: ОК Мария Семенова 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1470 слов
Задание: правила
Пейринг/Персонажи: Винитар, Елень, Волкодав, Оленюшка и дети главных героев
Категория: джен, гет
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Предупреждения: постканон
Краткое содержание: Дочь Винитара и Елени неожиданно находит друга
Размещение: после деанона с указанием авторства

Странная все-таки вещь – правила! И как по-разному они могут восприниматься! Сколько себя помню, мне они как-то мешали. Слишком много их было с самых ранних лет! Ты же дочка сегванского кунса, ты должна соответствовать! Твой дед – кнес Галирада, ты не можешь его подвести! Ты же старшая, ты не можешь! Ты девочка, тебе не положено! Сколько раз хотелось схватиться за голову, взвыть и сбежать куда-нибудь далеко-далеко! Впрочем, жаловаться грех. Батюшка меня любит, и очень мной гордится. Даже братишкам не всегда столько внимания достается! А все потому, что старшая. Сколько раз слышала от батюшкиных кметей, когда они думали – не услышу: «Совсем Винитара не узнать стало! Балует он девчонку! Не будет добра».

А что не будет-то? Ну да, косатку его я знаю едва ли не лучше, чем собственную ладонь. Да, плаваю, как рыба, и в драке устоять сумею почти против любого мальчишки. Даже старшего. За это, кстати, спасибо матушке. Она у нас когда-то давно кнесинкой была, и тогда ее научил некоторым приемам ее телохранитель. И дяди Лихие под большим секретом по маминой личной просьбе со мной позанимались, и долго с восхищением рассказывали о своем учителе, венне по имени Волкодав и об искусстве кан-киро. Ну да, знаю я, что это больше мальчишке подобает. Но разве виновата я, что с вышиванием сидеть или прялкой – скучно! И нет, это я не потому так говорю, что у меня плохо получается! Никто не скажет, что дочка Елени Глуздовны, Отрада Винитаровна, белоручка! И сестренки, и подружки еще с меня пример берут, и когда за рукоделие возьмусь, и на еду, мной изготовленную, никто не жаловался! Но разве виновата я, что мне удобнее в мальчишеской одежде бегать, и слушать рассказы отца и его кметей, чем досужие сплетни!

В общем, не любила я правила. Никогда не любила! И было так до совсем недавнего времени. Я подходила уже к тому возрасту, когда сольвеннские и веннские девушки вскакивают в поневу, но все еще оставалась тем еще сорви-головой. Матушка сказывала, она и сама была когда-то такой же, и дедушка с ней когда-то намаялся. Тем более, у нее больше было запретов – как-никак, кнесинка. Да и без матушки она росла… Зато одна, а не как у меня – старшая из шестерых! Нет, я не жалуюсь, потому что братишки и сестренки, как верно говорит мой друг и брат – это счастье. Тем более, когда родители друг друга так любят и уважают, как мои. Я же видела, как батюшка с матушкой иногда советуется даже по делам отряда! Видела, что дом и малую дружину он на нее оставляет без опаски. И как сразу становится мягче и счастливее, что ли, его лицо при виде мамы. И как она светлеет лицом. Они оба словно святятся изнутри, когда видят друг друга! И иногда вот сидят рядышком не говорят ничего, только за руки держатся и в глаза смотрят. А кажется – разговаривают. Глазами, жестами. И легко им, хорошо друг с другом. Хотя слышала я, люди говорили, далеко не сразу они к этому пришли! Матушка моя очень замуж не хотела! Думала, и батюшка мой такой же, как дед. А про него у нас говорить как-то не принято. То есть говорят, но не при нас, детях. Уж больно он был... страшный. За просто так Людоедом еще никого не называли! Ну да ладно. В общем, какая-то там темная история вышла, и мама из-под венца сбежала. А через несколько лет все-таки отца моего встретила, и полюбила. Хотя ему еще очень постараться пришлось, чтоб его внимание обратить! Хотя Галирадом она к тому моменту не правила, там уже дед вторично женился, и бабушка Эртан ребеночка родила, так что матушка моя оказалась где-то в глуши. Но кнесинки бывшими не бывают! Не меняется так просто характер (а я, говорят, в нее пошла!). Но разглядела она, какой батюшка хороший, и все же они поженились. И ни разу об этом не пожалели! И нас всех очень любят, это я тоже знаю твердо. И поговорить с ними можно обо всем на свете, и поддержат они всегда. И перессориться не дадут. В общем, это огромное счастье, когда они дома. Когда рядом. И дом я очень любила. Мне кажется иногда, что сколько проживу - а наши яблони, наш домик и наш берег, где батюшка меня плавать учил, мне все равно сниться будут. И просыпаться буду со слезами. Как же больно понимать, что всего этого больше нет... Что пришел ледяной великан, и как языком слизнул все, что было нам дорого. Ледники добрались почти до нашего дома. И ничего не оставалось, как посадить всех людей и скарб на корабли и уходить южнее. В сторону Галирада.

Мы долго не могли выбрать место, где поселиться. Да только на каждом привале я убегала в лес, бродила по нему, знакомилась, примеряя, хочу ли тут жить. Не чувствовала ничего. Совсем ничего. Пока мы не добрались до Светыни. Батюшка почему-то помрачнел, матушка тоже. А вот я сама не понимала, в чем дело. Почему-то казалось, что я как будто домой возвращаюсь. Не могу сказать лучше. Все казалось знакомым, родным, привычным, как родная, разношенная варежка, в которую суешь озябшие после игры в снежки руки. И правда было тепло и уютно. Хорошо. Я шла по лесу, дышала полной грудью, и была, честно-то говоря, уверена: вернусь - попрошу батюшку и матушку тут остаться! Хотя нет. Немного тянуло вперед. что-то звало, тянуло, влекло. Пока мы не добрались до поселения какого-то веннского рода.

Тогда я снова убежала в лес. Манило меня туда нестерпимо. Не обратила внимания, что батюшка хмурится, что матушка побледнела. Убежала - и в лесу встретила того, кто спас мне жизнь - сначала, не дав утонуть, потом - отогнав дикого зверя. Да, сначала мы поссорились и чуть не подрались - пока с меня шапка не упала, и он не понял, что я девчонка. Тогда сразу помирился. Как же, у них там девчонок уважать принято! А потом он лес пошел показывать. В общем, денек выдался такой, что тем же вечером я назвала его братом и мы смешали кровь. Потому что так подобает. Да, он оказался венном. А кем еще ему быть, если не живет тут никто кроме веннского рода Серых Псов? Старший из многочисленных детей, как и я. Вот только он наоборот сначала меня раздражал своей приверженностью правилам. "Правильный венн должен", "правильный венн никогда", "по Веннской Правде в этом случае"... В общем, казалось, что вся его жизнь расписана этим сводом правил! Да только с ним было как-то очень тепло и надежно. Так, как могло бы быть со старшим братом, которого у меня не было. Вот и молчун - а разговорится - столько всего знает! У них дома, оказывается, даже книги есть! Много-много! И батюшка его много языков знает, во многих странах побывал, и рассказывал столько всего - я аж позавидовала! И так здорово было у него в гостях побывать! Честно скажу, я когда в веннскую избу зашла - поняла, в каком доме сама бы жить хотела. Мама его, Оленюшка - красивая, хотя и совсем не такая, как моя мама. И очень добрая. И заботливая. И верная! Говорят, она своего суженого выбрала, бусину ему подарила, когда не то моих лет была, не то даже младше! И с тех пор, как ни отговаривали, ждала. И каждый раз, когда с ней могла беда приключиться, он ее спасал - в облике серого пса. А когда сам он готов был в мир иной отойти - она выхаживала. И из рода ради него ушла, вот как любила! И потом долго выхаживала, помогала. В общем - замечательная мама! И что с того, что на мою не похожа? А батюшка у него! Я его сначала даже испугалась немного. И правда, на волкодава похож. Большого, серого и смертельно опасного. Ну еще бы! А на кого ему быть похожим, если род такой? Да он еще, говорят, на каторге был. И вышибалой. Так что и не мог он выглядеть иначе! Кстати, а собаки у них очень добрые. Мохнатые такие, и ласковые. Сама удивилась. В общем, день был незабываемый!

А вечером я вернулась к родителям и узнала две вещи. Во-первых, отец моего нового друга - тот самый Волкодав, о котором я столько слышала с раннего детства. А я-то думала, что он таким знакомым кажется! И что так удивился, услышав, кто я такая! Это он учил маму драться. И в него, как я случайно услышала, мама была немного влюблена. Это его батюшка хотел бы считать другом, почти братом. О нем, а не о ком-то другом рассказывал с таким уважением. Но встреча их должна была бы закончиться поединком. Потому что это мой дед истребил род Серых Псов. А дядя Волкодав убил деда. Давно, нас с моим побратимом еще на свете не было. И теперь он - кровник батюшки. И о том, чтоб селиться рядом, и речи быть не может. Как и о том, чтоб нам с братом общаться. Опять правила... И опять от них никуда не деться...

Но не бывать такому! Поздно уже, дело сделано! Кровь смешана, и не зря я столько от правил бегала, чтобы снова дать им разрушить свою жизнь! Так что я уверена: что-нибудь да придумаю! Потому что нельзя же так, чтобы те. кто могли бы стать братьями, были врагами! Что - пока не знаю, но и это правило я обойду. Поговорю с братом, и вместе мы обязательно найдем выход. Обязательно найдем!

Название: Мысли вслух
Автор/Переводчик: ОК Мария Семёнова 2015
Бета: ОК Мария Семёнова
Форма: поэзия
Размер: драббл, 103 слова
Пейринг/Персонажи: Зима
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: колыбельная Зимы
Размещение: после деанона с указанием авторства

Название: Когда все возвращаются домой
Автор/Переводчик: ОК Мария Семенова 2015
Бета: ОК Мария Семенова 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1501 слово
Пейринг/Персонажи: Зима, фоном - Бренн, Ярун, Велета, Славомир, НЖП и дети главных героев
Категория: джен, гет
Жанр: быт
Рейтинг: G
Предупреждения: постканон
Краткое содержание: Зима укачивает ребенка и думает о былом
Размещение: после деанона с указанием авторства

- Спи, мое дитятко! Спи, родное! Мама рядом, она от тебя никогда никуда не денется! И никому тебя обидеть не позволит, так что не надо бояться. Мама рядом!

Я баюкала младшенькую, чутко прислушиваясь к ее сонному дыханию. Вроде, заснула? Или нет еще? Боязно было опускать ее в зыбку, и даже просто отпускать. Казалось - мигом проснется и заплачет. Да, не стоило сегодня выходить к отрокам! И ведь совсем же ненадолго вышла! Всего и успела - размяться со всеми, да три приема с топором показать, когда услышала, как она заревела. Ох, досталось бы мне от Мстивоя, услышь он, как дите плачет! Спасибо, старшенький, Ломок, названный так в честь дедушки, мигом прибежал, позвал! Ну а как успеть? Не разорваться же мне! Мстивой-то с дружиной уйдет, а кто за отроками присмотрит? Они ж. пока кмети в походе, и забыть все успеют! Да и сноровку потеряют. Опять же, нельзя Нета-Дун без защиты оставить! А ну как враги подоспеют, пока все воины за данью ушли? Вот и старалась держать их в должной форме. И при мне они нисколько не менее старательно, чем при Мстивое, занимались. А попробовали бы лениться, Тверд бы их быстро вразумил! Он ведь тоже за старшего... после меня.

Поначалу-то несложно было. Привыкла я уже к воинскому уроку, да и проще как-то - если знаешь, что твой удар пока не убивает, а только защищает то, что тебе дорого. Так что вроде и возражала-то, когда Мстивой уезжал, больше для вида. Знала, что волнуется он за меня. Что не хочет меня больше в кольчуге видеть, кровью залитой, да с мечом или топором в руках. Он и в лес-то меня без особой охоты отпускал... Но разве нас с Молчаном удержишь?! Знамо дело, уходили. И возвращались всегда с не с пустыми руками. Да только не особо-то и походишь по лесу, если тебя таким больным взглядом провожают, и так встречают... Боится он за меня. А чего бояться? Сам же учил, как меч держать! Сам же видел, что из его-то ребят со мной не всякий сладит, а кто и побьет - так и то с трудом! Знал - а все равно... Не отпускает его прошлое. И ради него не могла я надолго или часто уходить. А и без леса - не могла. Ну что за жизнь такая - взаперти?

Потом, когда дети пошли, полегчало. Не до походов почти стало... И силы не те, и живот мешал. А все равно - то Молчана возьму и в лес пойду, то к ребятам выйду - с ними воинский урок отрабатывать. Как можно сноровку-то терять? Кметь я или не кметь?! Бренн сначала ворчал. А потом рукой махнул, сказал, что Нету на меня оставлять будет, только чтоб не ходила с ним в походы. А что мне оставалось? Согласилась. Не могу я видеть, какая боль в его глазах, когда меня с мечом видит! Тем более, когда Мал стал уже заметен... Сначала-то я первенца по отцу назвать думала, или по стрыю-батюшке. Уж больно тяжело он нам дался... Бренн-то мой сперва долго хворал. После той клятой истории с березой, думали мы сначала, и не войдет уж в прежнюю силу! Рука тяжело срасталась, и слишком он какой-то тихий стал. Молчал все время. И взгляд какой-то... Нездешний. Словно тело-то мы спасли, а душа уже отлетела. Страшно было! Потом немного оттаял. А на меня тогда надышаться не мог. И берег, словно я былинка хрупкая. Словно за все то время, пока сторонился, извиниться хотел. Не чаяла я, что столько в нем нежности, столько заботы! Все каменным казался, далеким. А гляди ж ты! Да только деток я ему поначалу все никак подарить не могла. Толи тело, давно отвыкшее от своей женской сути, стало бунтовать, сказывались и тренировки, и холод, и прочие тяготы. А может, дело было и не во мне. Не знаю. Да только уже и Ярун с Велетой уехали, и весточку прислали, что после близнецов, Бренна и Славомира, у них дочка народилась, Пригляда. Уже и Славомир-старший приезжал, со своей красавицей-женой, Отвагой, и сыном. А я все оставалась праздной. Много я чего тогда передумала. Много слез пролила. Ну да щур помог. Стала опять по весне по лесу ходить с Молчаном. Стала опять воинское правило исполнять, как и отроки и кмети. Вошла жизнь в привычную колею - и однажды, когда я уже и смирилась с тем, что не смогу подарить Бренну сына, вдруг стало ясно - непраздна. Ох, как же ждали мы малыша! Как счастлив был Бренн - словами не описать. А я и подавно! Только вот с именем не знали, как быть. И решили по деду. Моему деду, от которого и сила мне досталась, и лес меня признал. А вскоре, еще и года не прошло, и второй появился. Стойгнев-младший. Теперь вот еще и дочка, Ненагляда. Бренн на нее и сейчас-то надышаться не может, а что-то будет, когда подрастет?.. Впрочем, оно и к лучшему. Дом без детей пуст, так что сколько нам боги дадут - то и в радость... Только лес я все равно не брошу! И воинский урок - тоже.

А у нас сегодня еще и радость! Не только Мстивоева снекка вернулась, и все ребята живыми пришли. Прибыли в гости и Ярун с Велетой и своими ребятишками, и даже Славомир с Отвагой пожаловали. Так что вся семья теперь в сборе, всех самых близких повидать сумела. Велета, к слову молвить, и обо всех моих поведала - будто и я дома побывала, и детей показать привезла. Бренн и Славомир уже большие совсем... Ну да чему дивиться? У самой вон уже какой богатырь подрос! А Пригляда, когда подрастет, совсем как мама, красавица будет! Не думала я, что по моим басням дочку назовут, но знал бы, как это приятно! Но самое главное - и детишки здоровые, веселые, и сами брат мой и сестрица названные будто изнутри светятся. Видно, что счастливы они, что любят друг друга. Ну и дай-то им боги счастья! Да и саму Велету не признать уже! Куда девалась изнеженная сестренка вождя, которая мечтать-то мечтала, но тем еще была лежачим камушком? Теперь все в руках спорится, глаза горят, и кажется порой, что парят они с Яруном над землей, будто птицы. Так, как лишь от счастья и летают. Ну да и славно. И храни их щур!

Славомирова приезда, правду молвить, я опасалась. Помнила ведь, как хотел он ко мне по весне сватов посылать, как о любви говорил. А я, как ни крути, не дождалась. За брата его названного пошла. Не сочтет ли за предательство? Хотя и сам уже давно женатый, а все одно... Помнила я свой первый и последний бой, никак забыть не могла. И то, как рухнул Славомир, и как пробивался к нему вождь... Помнила их полные боли глаза, и то, как я сжимала холодеющую руку и плакала, не в силах удержать слезы. Потом мы причалили к какому-то острову. Ребята пошли за хворостом, я осталась со Славомиром. Он все никак не хотел отпускать мою руку. Рядом, почти касаясь меня плечом, сидел Бренн. Потом кто-то из ребят сказал, что на острове есть крепость, что оттуда пришли люди. Я с трудом смогла разглядеть их предводительницу. Удивилась еще, что во главе отряда - женщина. Отвага.

Потом уже узнала, что она - вдова местного воеводы, мать его детей и потому - уважаемая всеми предводительница. А еще - что она родилась и выросла в той самой Нете, откуда родом Мстивой, Славомир и Велета. И что она - первая любовь Славомира, которую он не мог забыть все эти годы и тщетно искал в каждой девчонке, встретившейся ему на пути. Мы с ней, пожалуй, даже были чем-то похожи. Хотя, что уж греха таить, она куда красивее. И сильнее. Да и то, что она чудом выжила в той бойне -а сколько ей было? 15?16? - о многом говорит. Дочка охотника, ученица травницы, она воспитывалась наравне с кметями и уже тогда была на равных с тогда еще совсем юным Славомиром. Теперь - тоже. Она водила людей в бой, она защищала свой дом и никому не позволила бы разорить свое гнездо. Пока жива. Мне не забыть ее лицо, ее голос, когда она позвала по-галатски: "Дядька Бренн!", а потом - как она стояла на корточках перед Славомиром: "Якко... Живой! Я уж не чаяла...". Помню, как его на руках донесли до крепости, как его выхаживали первые дни, пока не стало ясно - жить будет. Потом мы ушли домой, в Нета-Дун, его оставив там, у Отваги. Помню крик Велеты, когда она не увидела брата, и как у нее начались роды. Сама помирать буду - не забуду! И знала ведь, Славомир давно любил другую, и я-то, наверное, ему была не нужна, он во мне ее видел, Отвагу свою, а все равно глупое сердце никак не хочет забыть. Странно. И больно. Теперь вот они приехали. Он жив. И вполне здоров. И даже счастлив. Это видно. Кроме троих детей Отваги от того воеводы, у них теперь еще трое появилось. И все Славомира отцом зовут, и всех он, похоже, любит одинаково. А на нее не налюбуется. И видно, что счастливы они, а это - главное. И храни их щур.

Ну вот, задумалась о всяком, и не заметила, как догорел фитилек, и в клети стало совсем темно. Только луна светит. Малышка спит. Осторожно опускаю ее в зыбку, отступаю. Все тихо. Даже не слышно, как говорят на завалинке братья Мстивой и Славомир. Они часто так до утра засиживаются... Нет, точно, затихли уже. И шаги по всходу. Бренн вернулся. Пойду встречать. Ну вот закончился еще один день. Можно спокойно ложиться. Все теперь будет хорошо.

Название: Лебединая дорога
Автор/Переводчик: ОК Мария Семёнова 2015
Бета: ОК Мария Семёнова
Форма: стихи
Размер: драббл, 148 слов
Пейринг/Персонажи: Звенислава и другие
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: мысли Звениславы
Размещение: после деанона с указанием авторства

Название: Из Урманской сторонки
Автор/Переводчик: ОК Мария Семёнова 2015
Бета: ОК Мария Семёнова
Форма: проза
Размер: драббл, 630 слов
Пейринг/Персонажи: Тверд, Добрыня, Найдена, Гуннар Сварт и Догляда
Категория: джен, гет
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Тверд уехал с Асмундом в Урманские земли и пишет оттуда Добрыне письмо
Предупреждение: АU, Гуннар жив
Размещение: после деанона с указанием авторства

Здрав будь, Добрыня Бориславич!
Кланяется тебе бывший холоп твой, Тверд, и шлет огромный привет. Дивно-то как… Пишу я тебе из Урманской стороны, как и обещался, и самому не верится, что такое бывает. Уж больно тут все непривычно. Ну да об этом, как приеду, с глазу на глаз потолкуем, а то на бумаге не вдруг и расскажешь.

Но что я о себе да о себе? Как ты поживаешь? Здоров ли сам? А Найдена Некрасовна? А дети? Подросли уже, наверное. Да вы меня, наверное, и не узнаете. Шутка ли! Сколько времени прошло! Уезжал когда – Найдена Некрасовна в тягости была, а теперь ты уже сына на коня садить будешь… Не верится. Да и урмане, Асмунд и Гуннар, говорят, я здорово изменился. Возмужал. А и пора уже! Теперь уж не отрок несмышленый, а вполне себе настоящий хирдманн стал. И в походах побывать успел. Ну да хвастаться негоже, тем паче за глаза. Приеду – расскажу подробно.

А пока скажу, что привет тебе передают Гуннар Гуннарович и жена его водимая, Догляда. Вот уж кто изменился, так это она! Найдена ее точно помнит, да и ты тоже. Как-никак, у бабушки Доброгневы в ученицах ходила. Ну да, холопка была. Худенькая, пугливая, незаметная какая-то – как есть заморыш. Ну, оно вроде и правильно. Сиротинка все же, да еще и холопка. Заступиться некому. А так и колотушек поменьше, и обижать не станут. Но сейчас! Да ты, наверное, помнишь, Добрыня Бориславич, как она Гуннара Гуннаровича выхаживала? Сначала ее к нему приставили просто прислуживать, а когда бабушка Доброгнева занемогла, она и лечением занялась. И уж тем паче, когда его в поджоге обвинили, и Гуннар Гуннарович на поединок вышел, а рана разошлась, его б точно не спасли, если б не Догляда! И вы же помните, как он ее потом искал, когда здоровье поправил? Как побратим его, Асмунд, ее сразу выкупил на волю, как всем драккаром вено собирали, каждый из своей доли сколько-то да добавил? И как потом она вернулась с дальней заимки, и урмане свататься пришли? Да что я рассказываю? Все ты, наверное, помнишь, Добрыня Бориславич! Хотя, может, и нет. Сам ведь тогда только женился. Ну да не о том речь. В общем, как поженились они, и увез Гуннар Догляду в свою Урманскую сторонку, и правда словно подменили девку! Невольно подумаешь, может, и правда, замуж выходя, умирают и рождаются вновь?
Теперь-то она на прежнего заморыша и не похожа! Поначалу стеснялась, что Гуннар ее так балует, что и обновок теперь, как у боярышни, и украшения самые разные, и работать самой нужды нет – рабов или слуг хватает. Что уважают все, кланяются, по изотчеству величают. Язык опять же учить пришлось. Ну да с ней все одно по-нашему, по-славянски говорили. Опять же из уважения. Но она молодец, и язык выучила, и на новом месте освоилась. Домом теперь железной рукой управляет. Не подумай дурного, она хорошая хозяйка, никого зря не обидит. И добрая! Просто строгая очень. И хозяйственная. И расцвела теперь! Откуда что берется? И косы вдруг оказались на загляденье, и лицо, и фигурка. Идет – как плывет! А Гуннара своего увидит, или с детьми играет – так словно изнутри светится! А он с нее пылинки сдувает. Ну, не скажу, что все гладко. Так не бывает. И холодно, и земля наша куда как обильнее будет, здесь и до голода недалече. И в море он уходит надолго, а на ней и дом, и часть хирда, и прислуга вся, и дети, случается, болеют. Ну да жизнь такая. Но в целом все у них хорошо. Чего и вам они желают, и кланяются низко, привет передавая. Кстати, дочку старшую Найденой назвали. А сына – Добрыней. Помнит Догляда землю-то родную! И по весне в гости надумала поехать.

На том заканчиваю. Надеюсь на скорую встречу, ее раз кланяюсь низко и привет передаю всем, кого знаю. Ждите в Ладогу, по весне, вслед за лебедями, по их дороге и вернемся. Остаюсь, верный друг ваш, любезные Добрыня Бориславич и Найдена Некрасовна,
Тверд.

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Мария Семенова 2015

URL

22:15

ОК Дети Полуночи 2015: I этап

все записи пользователя в сообществе ОК Дети Полуночи 2015

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Дети Полуночи 2015

URL

21:50

ОК Корнелия Функе: I этап

все записи пользователя в сообществе ОК Корнелия Функе 2015

Название: Сказка на ночь
Автор: ОК Корнелия Функе 2015
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Задание: книга
Форма: проза
Размер: драббл, 444 слова
Пейринг/Персонажи: Мортимер Фолхарт, Каприкорн
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: «Ты себе даже не представляешь, как Каприкорн жаждет услышать твой голос».
Примечание: по книге «Чернильное сердце».
Размещение: только после деанона.

читать дальшеЗаполночь груда брошенных книг на полу растет. Над одной Каприкорн надолго замирает, сосредоточенно наморщив лоб и шевеля губами; Мо не сразу понимает, что он читает. Интересно, кто его этому учил? В книге об этом не было ни слова. Мо все еще стоит — никто не приглашал его садиться — и, если вытянуть шею, можно увидеть иллюстрацию на странице: белая тонкая нога в черной туфле на высоком каблуке, кисть руки в перчатке, черная типографская кровь. Мо не успевает сделать выводов — Каприкорн кривит губы и швыряет книгу к ее товаркам на пол.
— Жаль, Волшебный Язык. Сегодня ты мне не почитаешь.
Он поднимается, а Мо все смотрит на разбросанные книги. Он знает, что есть сочинения, которые даже переплета своего не стоят. Но молодцы Каприкорна, которых уж точно никто читать не учил, даже этого не знают. Вместе с каким-нибудь дешевым романом они могли притащить «Дэвида Копперфильда» или «Лорелею», а их хозяин точно так же пролистал бы и небрежно отбросил — что ему истории, из которых не вычитаешь ничего полезного?
Бледный и длинный, как жердь, похожий на вампира в своем красном халате, Каприкорн подходит к нему вплотную. Словно и не было этих девяти лет — или сам Мо очутился под обложкой, в на редкость несчастливой сказке.
— Ничего. У нас еще много ночей впереди, правда?
Тысяча и одна ночь, усмехается про себя Мо, хоть и не нравится ему эта ассоциация. Он глядит Каприкорну в бледные скулы — ростом он, по крайней мере, ему почти не уступает — и пытается представить за ними слова, черные буквы на белой бумаге, которые синьор Фенолио сложил, а Мо прочел вслух и вызвал то, чего уже не исправишь. Не сотрешь, не зачеркнешь, не изорвешь. Чернильное сердце бьется ровно.
Каприкорн отходит. Стучит в дверь, бросает:
— Заберите его.
И уже вполголоса, но так, чтобы вошедший Кокерель слышал, прибавляет:
— Жду не дождусь того дня, когда снова услышу твой голос, Волшебный Язык.
Он, кажется, настроен решительно. Но злодеи сами приближают свою гибель. Кто помешает Волшебному Языку вычитать себе со страниц подмогу? Любой талант поддается дрессировке. А тогда Мо хотел всего лишь порадовать свою семью.
Кокерель подталкивает его к дверям. Мо улыбается Каприкорну в спину:
— Снова? Это вряд ли. Я поклялся никогда больше не читать вслух, а мы, волшебники, умеем держать слово.
Каприкорн поглаживает большим пальцем обложку книги. Ни любви, ни ненависти в этом жесте. Мутные блики в золотых кольцах. Он не оборачивается, когда произносит:
— Волшебники тоже люди. Этому я научился еще в моем мире, а твой не так уж сильно отличается. Так что подумай хорошенько, пока у тебя еще есть время...
Он умеет наводить страх. Но Мо оказывается за дверью прежде, чем Каприкорн успевает насладиться плодами своих трудов.
Старая сказка; и ее мы дочитывать не будем. Не в этот раз, Ненасытный.
Лишь бы Сажерук молчал.

Название: О воспоминаниях и жабах
Автор: ОК Корнелия Функе 2015
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1149 слов
Пейринг/Персонажи: Мэтью Литтлджон/Имоджен Уайткрофт, Цельда Литтлджон
Категория: гет
Жанр: общий
Рейтинг: G
Предупреждения: спойлеры!
Краткое содержание: Мэтью знакомит Имоджен с матерью.
Примечание: по книге «Рыцарь-призрак».
Размещение: только после деанона.

читать дальше

Название: Наоборот
Автор: ОК Корнелия Функе 2015
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 656 слов
Пейринг/Персонажи: Сципио, Проспер
Категория: преслэш
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: о том, как было решено вернуться на Остров Тайн. Постканон.
Примечание: по книге «Король воров».
Размещение: только после деанона.

читать дальше

Название: Драконьи сны
Автор: ОК Корнелия Функе 2015
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1001 слово
Пейринг/Персонажи: Зубцебород, Лунг, Серношерстка, Крапивник, Мухоножка, Искрохвост, Майя
Категория: джен
Жанр: зарисовки
Рейтинг: G
Краткое содержание: и это лучшее на свете колдовство ©
Примечание: по книге «Повелитель драконов».
Размещение: только после деанона.

читать дальше

Название: Чернильная тюрьма
Автор/Переводчик: ОК Корнелия Функе 2015
Оригинал: Inksquared, автор MrProphet, запрос на перевод отправлен
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 340 слов в оригинале
Персонажи: Мегги, Орфей
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: по книгам «Чернильной» трилогии.
Размещение: только после деанона.

читать дальшеМегги построила хранилище специально для книги, потому что не знала и не хотела знать ничего о том, что эта книга значила.
Книгу нашел Фарид, а затем принес Мегги — тогда она увидела том в последний раз — и предложил Мегги сжечь книгу ради нее. И это звучало заманчиво, но даже после всего произошедшего она никогда не смогла бы сжечь книгу, особенно теперь, узнав, что в каждой книге есть мир куда больше в ней рассказанного. И все же...
Эта книга — она прочла ее, но лишь про себя, в тишине собственной головы — была написана знакомой рукой. Орфей написал о привычном им мире, а затем вплел линию о том, как вернулся в этот привычный мир, как заполучил в свои руки «Чернильное сердце» через наследство Фенолио, создал собственный, отредактированный, текст и получил настоящую власть над его, Орфея, миром.
«Может ли его хитрость сработать?» — спрашивала себя Мегги, но не видела никаких признаков того, что именно так и произошло. И часть ее подозревала, что в попытке описать свою власть над реальностью Орфей лишь создал отдельный книжный мир, в котором затем пропал навсегда, забывшись в воплотившихся в этой книге мечтах... или, быть может, пропал в чернильном мире созданной им реальности. И мысль об этой спиральной лестнице из отдельных миров почти свела Мегги с ума.
Так что она построила хранилище, обратилась за помощью к рабочим, которые никогда не были частью всей этой истории и потому никогда не появлялись на страницах «Чернильного сердца», никогда не были увидены Орфеем. Построила хранилище — и заперла в нем книгу. Внутри царила тьма, а над входом она заставила Фенолио написать, что тьма внутри — это куда больше, нежели отсутствие света; эта тьма поглощает любой свет. И если Орфей когда-нибудь и смог бы вернуться, он так и не понял бы, где именно находится, не смог бы прочитать или написать что-нибудь себе в помощь.
Если бы он когда-нибудь вернулся, он так и умер бы в этом хранилище.
И никто никогда не узнал бы.

Название: Жена
Автор/Переводчик: ОК Корнелия Функе 2015
Оригинал: Wife, автор VanillaMostly, запрос на перевод отправлен
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 611 слов в оригинале
Персонажи: Роксана, Черный Принц
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: по книгам «Чернильной» трилогии.
Размещение: только после деанона.

читать дальше

Название: Король воров
Автор/Переводчик: ОК Корнелия Функе 2015
Оригинал: Being the Thief Lord, автор DLanaDHZ, запрос на перевод отправлен
Бета: ОК Корнелия Функе 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1528 слов в оригинале
Персонажи: Сципио/Проспер
Категория: слэш
Рейтинг: G
Примечание: по книге «Король воров».
Размещение: только после деанона.

читать дальше

Баннеры

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК Корнелия Функе 2015

URL

19:30

Доступ к записи ограничен

все записи пользователя в сообществе ОК Летописи Разлома 2015

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

19:29

ОК Летописи Разлома 2015: I этап, часть 2 (мини)

все записи пользователя в сообществе ОК Летописи Разлома 2015

Скачать всю выкладку
doc | txt | pdf | fb2

Название: Девятая параллель
Автор: ОК Летописи Разлома 2015
Бета: ОК Летописи Разлома 2015
Форма: проза
Размер: мини, 3509 слов
Задание: параллель
Персонажи: Фесс (Неясыть, Кэр Лаэда), Клара Хюммель, Сфайрат (Аветус Стайн), Игнациус Копплер, Сильвия Нагваль, Рысь-первая и многие другие
Категория: джен
Жанр: modern!AU, юмор, детектив
Рейтинг: G
Краткое содержание: Каждый ученик мечтает спалить родную школу, но не у всех это получается.

Урок физкультуры у девятого «А» подошёл к концу. После затянутой переклички, не выявившей отсутствующих, ученики, смеясь, разбежались по раздевалкам. На самом деле, кое-кого сегодня не хватало, но сдавать товарища новой физручке никто не собирался. Сами виноваты, раз уж опять забыли внести Фесса в списки.

Новоиспечённый учитель физкультуры Клара Хюммель раздраженно вздохнула. Второй урок, а эти неуправляемые личинки человеков уже успели её достать. Однако не стоило терять драгоценные минуты большой перемены. Клара покрутилась у зеркала, расстегнула на груди мастерку от Adidas и поспешила в сторону противоположную столовой.

Пара внимательных глаз не преминула заметить этот манёвр.

В левом коридоре третьего этажа было пусто и воняло краской. Благодаря правительственному гранту за что-то там к школе пристраивали целый корпус, закольцовывая этого монстра. Стройка парализовала полздания, и классы были набиты учениками по четыре на парту, но всё равно места не хватало. Что, собственно, послужило причиной «оптимизации», как назвал директор Копплер своё гениальное решение объединить параллельные классы в один. Так девятые «А», «Б» и «В» на целый год стали девятым «А» к большой радости первых и недовольству всех остальных.

Для новенькой учительницы Клара отлично ориентировалась в школе. Она уверенно огибала влажные пятна краски на полу, чтобы не замарать чёрные кроссовки Assics, пока не свернула в бывший класс биологии. В подсобке её уже кто-то ждал.

Фесс оценил выбор места встречи. Заглянуть внутрь, оставаясь незамеченным, было невозможно. Вот только он знал этот класс и эту подсобку лучше любого другого школьного помещения. Не раз он сидел там, перебирая пыльные склянки с заспиртованными органами. А чего не сделаешь, чтобы скрасить любимой минуты дежурства и наказания?

Фесс прошмыгнул в следующий класс и там, стараясь не шуметь, взобрался на низкий шкаф у смежной с подсобкой стены. Эту часть школы добавили во время какой-то из предыдущих перестроек, так что в стене осталось окно, почти незаметное за стеллажами. Видно было только Клару, её собеседник, должно быть, прислонился к той же стене.

— …это ужас что такое, — возмущённо шептала Клара. — Отжиматься она не умеет, козявка наглая. Ещё что-то вопила про своего папашу! Будет теперь каждый урок сдавать на одно отжимание больше. Глядишь, человеком выпустится.

Раздался приятный мужской смех:

— Они же не твои кадеты, Клархен. Их предыдущий учитель верил, что у половины класса непрекращающиеся головные боли, отравления и солнечные удары.

— Поэтому его и уволили.

— Нет, уволили его потому, что нельзя говорить нашей завучу, что корсет неподходящая одежда для учителя. Таскать сигареты у старшеклассников, конечно, тоже не лучшая из затей.

— Сежес настучала? Мстительная стерва, — догадалась Клара.

— Ну их, эти сплетни. Иди сюда…

Сползая со шкафа, Фесс порадовался, что дальнейшего он не видел. Только слышал. Фи, госпожа Хюммель! Первый день в школе, а уже такое нарушение. Романтические отношения между учителями были запрещены во избежание, а невидимый любовник точно не был случайным прохожим. Начиная слежку, Фесс и не рассчитывал на такой скорый успех. Оставалось добыть доказательства, и Кларе недолго оставаться в школе.

Через десять минут в коридоре были сделаны три отличных снимка парочки, обнимающейся у окна. Клара Хюммель и Аветус Стайн попались.

***

В то же самое время, когда пара прощалась на долгие два урока, директор Копплер имел куда более неприятный разговор. Во всяком случае он весьма грубо вытолкал собеседника из своего кабинета на третьем этаже правого крыла школы. По чистой случайности две эти сцены происходили как раз напротив друг друга, а шторы убрали из-за строительства. Если бы не эти два обстоятельства, грозящему какими-то бумагами тучному мужчине и разгневанному директору никогда не удалось бы попасть в кадр.

***

Говорят, проблемы начинаются, когда ты нарушаешь правила. Фесс был с этим категорически не согласен. После долгих размышлений о своей горькой судьбе он вывел для себя Первый Закон Неприятностей: нужно либо постоянно нарушать правила, либо следовать им безукоризненно, но никак не пытаться совместить эти два взаимоисключающих процесса. Он получил очередное доказательство своей теории, когда после урока истории, на который он даже не собирался быть, но совесть заела, его попросили задержаться.

История Фессу нравилась только из-за учителя. У Аветуса Стайна было прекрасное чувство юмора вкупе с талантом рассказчика, к тому же он обращался к ученикам на "вы", что весьма льстило. Только вот повод, по которому Фесс мог заинтересовать учителя, ему не нравился.

— Гуляли по запретному коридору? — спросил Стайн, глядя почему-то ему на ноги.

Фесс тоже посмотрел. Чёрные кеды были густо покрыты извёсткой.

— Заблудился, — попытался выкрутиться он.

— Первокласснику я бы может и поверил.

— Дома ремонт, не успел отряхнуться.

— Мы с вами столкнулись на пороге, если помните.

— Мяч закатился, надо было достать.

— Ни один класс сегодня не играл с мячом в зале, следовательно, вы принесли его с собой? Вы в курсе, что травмоопасные игры в коридорах запрещены?

— Мне очень жаль? — Фесс ещё надеялся на счастливый исход.
— Мне очень жаль, — внушительно ответил Стайн, — но мы идём к директору.

Фесс понял, что ему не покинуть этот класс без потерь. С директором ему встречаться не стоило.

— Поверьте, вы не хотите идти к директору, — сказал он с угрозой в голосе.

— Вот мы и добрались до темы, которую я желал бы с тобой обсудить, безответственный ты кретин.

Конец фразы Стайн почти прорычал. Фесс от такой перемены подпрыгнул на месте.

— Решил лезть в чужую личную жизнь, умник? Так вот, если у госпожи Хюммель из-за тебя будут неприятности, — Стайн угрожающе двинулся на него, — если ты хоть кому-то проболтаешься, вся эта школа пожалеет.

— П-понял. Раскаялся. Осознал смысл жизни, — забормотал Фесс, отступая. – Можно я пойду?

— Стоять! — рявкнул самый спокойный учитель школы. — Давай сюда свой смартфон.

Фесс не возражал: он уже понял, что всё равно не решится воспользоваться этими снимками.

Учитель похмыкал, рассматривая кадры, затем зачем-то скинул на свой ноутбук, прежде чем удалить их.

— Фесс, — он вернулся к привычному сдержанному тону, — ты неплохой парень. Не знаю, зачем тебе это всё, но уверен, ты не хотел разрушить чью-либо карьеру. Просто держись подальше от неприятностей.

«Именно этим я и мечтаю заняться», — подумал Фесс. Что имел в виду учитель, он не слишком понял.

Стайн махнул рукой, и незадачливый шпион поспешил исчезнуть.

***

Вечером в пятницу все собралась у Гвина. Его родители-бизнесмены всё время уезжали, оставляя сыну кучу карманных денег и шикарный дом с бассейном, который по умолчанию стал резиденцией их компании. Лейт принесла коктейли, Агата — печенье с предсказаниями, Тави — Кана, а Мегана и Анэто — тетради с выполненной домашкой.

После получаса, посвящённого учёбе, кто-то включил телевизор. Передавали местные новости. Канал переключился.

— Стоп! — крикнул Фесс, вскакивая с дивана. — Верни предыдущий.

Показывали сюжет о пропавшем мужчине. Фесс определённо уже видел где-то круглое небритое лицо с фотографии. Фотографии! Это был тот смешной мужик, который ругался с Копплером тем утром. Фесс запомнил его из-за дурацкого выражения лица. Если верить новостям, тогда же он и пропал.

Фесс поражённо упал обратно на диван. Все уставились на него.

— Хотите прикол? – он начал свой рассказ.

Итогом вечера стало рождение плана «Неясыть».

***

Игнациус Копплер был очень уважаемым человеком в городе. Больше двадцати лет он управлял одной из лучших местных школ, участвовал в благотворительных проектах, мелькал на телевидении. В этом году он решил двигаться дальше. Разумеется, это был долгосрочный план, но сейчас приближалась его завершающая стадия. Пусть все считали его лишь хорошим управленцем, эдаким добрым дедушкой, на деле он был расчётливым политиком, а почему люди охотнее доверяют власть первым, чем вторым, стоит спросить у них самих.

Игнациус знал: чтобы добиться многого, нужно многим пожертвовать. Он вовсе не был преступником. Подобными делами занимались его компаньоны, сам директор предпочитал избегать жертв. Однако иногда они не оставляли ему выбора. Из-за последнего подобного инцидента у директора было отвратительное настроение. Он как всегда первым пришёл в школу, поздоровался с охранником и поднялся в свой кабинет.

С первого взгляда Игнациус понял, что с тех пор, как он запер дверь в субботу, кто-то здесь побывал. Он метнулся к сейфу – заперт, затем стал быстро проверять бумаги. На столе всё было на месте. Дёрнул ручку выдвижного ящика – заклинило, дёрнул сильнее — ящик распахнулся, а ему в лицо, заставив отшатнуться, выпрыгнула дурацкая самодельная игрушка в виде головы клоуна на пружине. Игнациус в ярости оторвал рыжую башку вместе с пружиной, и увидел в ящике записку на тетрадном листе. Она гласила: «Я знаю, что случилось с Илметом Аркским». Ниже синей пастой была нарисована сова в полёте.

***

Реакция Аветуса Стайна, когда он посреди урока полез в секретер за картами крестовых походов, а оттуда на него выпрыгнул клоун, была гораздо спокойнее, хотя удивился он даже больше. Пятиклассники могли наблюдать, как их учитель задумчиво изучает послание, осторожно придерживая его за самый край, но их куда больше заинтересовала внезапно обрушившаяся на них контрольная.

***

Про Илмета Аркского разузнала Лейт: её отец был «кем-то вроде детектива», как она это назвала. Илмет был экологом, работал в какой-то фирме, занимающейся лесозаготовками и, на первый взгляд, никак не связан с делами школы. Однако Лейт объяснила, что двоюродный брат Илмета прораб в строительной фирме, занимающейся новым школьным корпусом. Это ещё ничего не доказывало, но начало поисков было заложено.

Версий изначально было две. Первая самая очевидная: мужика убил директор, и хотя никто не помнил, чтобы Игнациус Копплер кого-то обижал, никто особенно не удивился. Было в старике что-то неприятное. Вторая появилась благодаря странному поведению историка во время памятного разговора. Теперь в его последней фразе Фессу слышалась что-то угрожающее, да и тяжёлые взгляды, периодически бросаемые учителем ему в спину, не успокаивали. Возможно, уже тогда он приметил лишних людей на фотографии и поспешил завладеть снимками, то ли чтобы шантажировать директора, то ли ещё зачем. В непричастность Аветуса Стайна никто уже не верил, так что во вторник первоначальный план (намекнуть на преступление и посмотреть, кто из подозреваемых начнёт странно себя вести) подвергся коррекции.

***

Второе послание, с грозно нахмурившейся совой, гласило: «Приходи туда, где всё началось, в среду в полночь», и было доставлено с меньшей помпой, а именно лежало в соответствующих школьных журналах.
Директор тут же перерыл остальные, выгнав всех из учительской, но единственную копию записки уже успел унести Аветус.

***

Фесс как раз собирался прогуляться на стройку вместо физры, когда два смутно знакомых старшеклассника преградили ему путь.
«Ладно, обойду», — решил Фесс, разворачиваясь. Но не тут-то было. Тощий длинноволосый панк обогнал его, а его друг качок ловко заломил Фессу руки. Тот попробовал вырваться, но передумал, когда в руке у панка появился нож.

— Смирно стой, сука, — пробасил качок, — с нами пойдёшь.

— Так идти или стоять? – поинтересовался Фесс, за что тут же получил по зубам.

— Заткнись и иди.

Под конвоем они поднялись на два этажа, и свернули вправо. Сомнений насчёт того, куда его ведут у Фесса не осталось. Ничего хорошего в этом, правда, не было.

Панк вежливо постучал в резную дверь:

— Господин директор, можно войти?

— Да-да, — незамедлительно раздался ответ.

Фесса втащили в роскошный кабинет. Ему прежде не приходилось здесь бывать, так что он осмотрелся не без интереса. «И как можно верить в непритязательность человека, сидящего на таком троне?» — тут же подумал Фесс. К его удивлению, директор был не один. За массивным столом, по правую руку от директора сидела Сильвия Нагваль из бывшего девятого «В». Она как ни в чём не бывало поедала конфеты, предоставив чашке ароматного чая остывать в стороне.

— Эвенстайн, Бахмут, благодарю за содействие, — сказал Игнациус Копплер. – Уверен, сегодняшние старания благотворно скажутся на ваших аттестатах. Можете быть свободны, — качок швырнул Фесса на диванчик, на прощание двинув под рёбра, и вместе со своим товарищем удалился. — Сильвия, дорогая…

— Минуточку, господин директор, — Сильвия перебила благодарственную речь. — Я передумала насчёт награды. Ничего особенного, просто маленькое дополнение. В конце концов, это же я выследила шпиона. Я хочу не только пожизненное освобождение от физкультуры, но и чтобы эта тварь Клара Хюммель извинилась передо мной!

Фесс уставился на неё. Директор тоже.

— Сильвия, — начал он опасно добрым голосом, — я не преуменьшаю твои заслуги, однако едва ли твоё желание выполнимо.

— Она работает на вас, и она меня оскорбила! Заставила отжиматься при всех! Лезть на канат! — бушевала Сильвия. — Если бы я не сравнила списки, вы бы до экзаменов не узнали, что в девятой параллели лишний ученик!

— Я подумаю, что с этим можно сделать, — ответил директор. — А сейчас оставь нас, Сильвия, или мы поссоримся.

Ссориться Сильвии не захотелось. Она быстро заглотила остатки шоколада и выскочила за дверь, напоследок одарив одноклассника равнодушным взглядом.

— Итак…— директор устало потёр виски. — Итак, Кэр Лаэда, пятнадцать лет, ученик двенадцатой общеобразовательной… которую не посещает уже год, с тех пор как погибли его родители, работавшие в той же школе. Лишний ученик в классе, лишний игрок в спортивной команде, лицо на общем фото… Неудивительно, что я вижу его впервые. Вас, должно быть, предупредили, что я помню всех своих учеников. Мы так привыкли ловить прогульщиков, что не заметили обратный случай.

Фесс решил пока помолчать. Когда-нибудь его должны были обнаружить, не директор или учителя, так тётушка, которая однажды решилась бы прийти на родительское собрание. Даже странно, что это случилось почти год спустя. И именно тогда, когда его тайна стала ему самому казаться незначительной! Вот только за кого его принимает директор?

— Молчите? Похвально. Подумать только, на них теперь работают такие молодые… Кто ещё знает об Илмете?

Фесс молчал. Говорить «никто» было опасно. Если Копплер убил Илмета, он может просто не выйти из кабинета. Выдать друзей? Ни за что! Он судорожно искал способ выкрутиться. И, кажется, нашёл.

— Аветус Стайн.

Если бы они работали вместе, Фесса нашли бы куда раньше. Раз Фесс не связан с таинственными «они», возможно, связан Аветус. Как известно, самая убедительная ложь — это правда.

— Не врёшь, — подтвердил директор и внезапно приказал: — А теперь пей чай.

Фесс недоуменно уставился на него, но после повторного приказа решил послушаться. «Яд, — догадался он, — если повезёт, не смертельный».

Через пару минут он погрузился в сон.

***

В учительской сидели двое: главный завуч Сежес Лив, которая вносила последние изменения в учебный план, ругая на все лады Министерство образования, и Даэнур, странноватый нелюдимый учитель химии, практически живущий на работе. Коллеги полагали, что ему просто некуда больше идти. Было довольно поздно, у младших классов заканчивались уроки.

Робкий стук в дверь прервал Сежес на середине замысловатого пассажа. Она недовольно крикнула: «Войдите!», и в тесноватый кабинет робко протиснулась ватага девятиклассников. Один из них выбежал вперёд и перед удивлённой Сежес зашептал что-то на ухо химику. Тот ответил ей таким же недоуменным взглядом, и вышел вместе с детьми.

В ближайшем пустом классе семеро неожиданно воспылавших страстью к химии школьников засыпали учителя вопросами.

— Что такое пенополистирол?

— Он очень вреден?

— Зачем тогда его используют в строительстве?

— От фенола умирают?

— Ты бы ещё спросил, умирают ли от зарина.

— Это что за фигня?

— Попробуй — узнаешь.…

— Стоп! — для большего эффекта Даэнур ударил по парте рукой. — На конференции науки вы собираетесь говорить о пенополистироле?

Все закивали. Учитель не выглядел убеждённым, но предпочёл избавиться от этого цирка поскорее.

— Ладно, я не хочу этого знать. Все молчат, я говорю, — предупредил он. — Пенополистирол — это газонаполненный материал: гранулы стирола, заполненные природным либо углекислым газом. Теплоизоляционный и конструкционный материал.

— Он используется в строительстве? – перебила Лейт, и тут же зажала себе рот руками.

— Да.

— Это опасно?

— Только в случае использования немодифицированного пенополистерола.

— А как определить, какой он?

— По этикетке, — Даэнур утомлённо закатил глаза. — Маркер пожароопасности — Г4. В любом случае содержание мономера не должно превышать 0,05%, потому что при горении этого вещества выделяются фосгены, цианид и синильная кислота. Три минуты мучительных и жалких попыток глотнуть как можно больше отравленного воздуха и вас ждёт милосердная смерть от удушья, — Кан пробормотал что-то вроде «звучит эффективно». — Ещё вопросы?

Дети побледнели и стали нервно оглядываться по сторонам.

— Нет, спасибо, что помогли, — ответил за всех Гвин.

Внезапно раздался голос из-за двери:

— Вопрос есть у меня, коллега.

Вслед за голосом показался его обладатель – Аветус Стайн собственной персоной.

— Как вы полагаете, что будет с директором, присвоившим правительственный грант, закупив в школу токсичные материалы?

— Понятия не имею, — ответил Даэнур.

— Прелестно, не смеем больше вас задерживать. И, прежде чем юная леди бросится на меня с когтями, — Рысь, смутившись, отступила на шаг, — позвольте показать вам значок, который лежит в моём правом кармане.

— Значок? – недоверчиво переспросила Агата.

— Полицейский значок, — уточнил Стайн.

***

Первые щекочущие языки пламени проникли в кабинет около четырёх часов, нежно лизнули обои и поползли по плинтусам. Фесс заворочался.

Голова раскалывалась, но он определённо чувствовал себя живым. Ему даже было жарко. И вокруг подозрительно воняло. И выли сирены.

Фесс резко проснулся. Он хотел было вскочить, когда взорвалось окно.

— Чёрт!

Дверь уже вовсю разгорелась. Благодаря широкому окну у него был шанс не задохнуться, но оставаться в горящем здании… Нужно было выбирать: окно или дверь.

С жутким грохотом дверь рухнула внутрь, облако пепла и искр поднялось над ней. Что-то высоченное и обугленное выбило её – Фесс с удивлением узнал старую классную доску на колёсиках из класса математики. Кто-то метнулся к нему и повис на шее.

— Рысь!

— Эй, хватит нежничать! – неожиданно проорал хриплый, но узнаваемый голос Клары Хюммель. — Уходим отсюда!

Собрав всю имеющуюся у него храбрость, Фесс скинул пиджак и залил его водой из вазы. Под этим нехитрым прикрытием они с Рысью протиснулись в коридор. Разгневанная Клара немедленно ухватила Фесса за ухо:

— Ох, и всыплю я тебе, гадёныш, и тётушка тебя не спасёт! – пообещала она. — Подожди, только доберёмся домой!

Втроём они помчались к пожарной лестнице. Все уже эвакуировались, только Рысь и Клара, старая подруга тётушки Фесса, задержалась, чтобы найти его.

Внизу ребят встретила пожарная бригада, ругающийся лжеучитель истории, и испуганные дркзья в респираторах. Пожарные отгоняли всех за пределы школьной территории и не зря. Если старая часть школы только разгоралась, то стройка полыхала, как будто здание залили бензином. Стоял ужасный чад.

Краем глаза Фесс уловил, как медики подвозят к машине скорой неподвижное тело и одевают на него глухой чёрный пакет. Он подбежал ближе, с ужасом ожидая увидеть кого-то знакомого. Медики как раз закрывали перекошенное лицо умершего. Это был Игнациус Копплер.

***

История так и не стала достоянием общественности, то ли потому что главный виновник был уже мёртв, и расследования со всей свойственной ему шумихой не проводилось, то ли кто-то пытался замолчать историю, в которой горстка школьников вмешалась в полицейскую операцию.

Прежняя компания теперь встречалась у Фесса, то есть Кэра, с тех пор как до смерти перепуганная всеми свалившимися новостями тётушка посадила его под домашний арест. Бедная женщина до сих пор не верила, что любимый племянник целый год водил её за нос. Только вчера растерянная директриса двенадцатой оправдывалась по телефону, что была уверена, что мальчик перевёлся после трагедии.

Кэра мало заботило его разоблачение. Когда погибли родители, он понял, что не сможет учиться в школе, где все говорили с ним этим голосом, а учителя боялись спрашивать. Он думал попросить тётушку о переводе, но учебный год уже начался, а в тридцать седьмую, где училась Рысь, и так было довольно сложно попасть. Тогда он просто пришёл с ней в школу и все уроки пробродил по крыше. На следующий день он решился отсидеть с восьмым «Б» целый урок, назвавшись новеньким. Через неделю он не сомневался в своей невидимости. Эта игра отвлекла и захватила его. Кэр подружился с самым молчаливым из учителей, Даэнуром Дуоттом — в конце концов, его всегда интересовала химия — и получил доступ в учительскую. Он подбрасывал нарисованные «ксерокопии» документов на имя Фесса так, чтобы их успели заметить, а затем выкрадывал их, прежде чем кто-то успевал проверить и обнаружить, что никакого Фесса не существует. Он легко влился в коллектив, где никто ничего о нём не знал. Гораздо легче, чем когда был Кэром Лаэдой, сыном математика и русички, отличником и паинькой. Он избегал только директора, потому что был наслышан о его потрясающей памяти, и вовремя «заболевал», когда проводились проверки или медосмотры. Всё шло прекрасно, пока Клара Хюммель, которая прекрасно знала Кэра Лаэду, не устроилась в школу, чтобы быть рядом со своим возлюбленным.

Кто виноват, что возлюбленный оказался агентом под прикрытием? Аветус Стайн давно занимался расследованием денежных махинаций. Одно из них привело его в школу, где он решил задержаться, чтобы вычислить всех сообщников Копплера. Ему почти сразу удалось разузнать, кем является мужчина на снимке.

Илмету не повезло заговорить с братом о работе. Дела у того шли не слишком хорошо, поэтому он и взялся за заказ Копплера. Стройка не соответствовала нормам безопасности, все материалы были заменены более дешёвыми и вредными для здоровья. Илмет возмутился, узнав, что речь идёт о школе, но пойти в полицию значило подставить брата, поэтому он направился прямо к Копплеру. Он предъявил реальную и фальшивую сметы, обе с подписью Копплера, и потребовал остановить строительство. Илмет не дожил до следующего дня.

Кем бы ни был на самом деле отец Лейт, он сумел разыскать подрядчика и заставить его говорить. Как сказала Лейт, «отец и мёртвого разговорит при желании».

Гвин предложил расспросить химика.

Директор Копплер стал подозревать о слежке, а появление Неясыти убедило его, что шпион находится в школе. После второго послания он задействовал своих информаторов среди учеников, и это принесло результат. Сильвия, экс-староста девятого «В» всегда была наблюдательной. Она обнаружила, что с Фессом что-то не так, и доложила директору.

Аветус Стайн был в ужасе от того, что в ход операции вмешались дети. Ситуация вышла из-под контроля, и он вызывал оперативную группу, когда дверь класса захлопнулась и сквозь неё стал просачиваться тяжёлый тёмный дым. Они были заперты. Включилась пожарная сигнализация, началась паника.

Сежес Лив отложила учебный план, вооружилась аптечкой, связкой ключей и отправилась всех спасать. Зря детектив Стайн подозревал её в сговоре с директором. Это Сежес организовала девятиклассников, как старших учеников в школе, чтобы оповестить учителей об опасности. Из-за токсичных материалов можно было пользоваться только центральным выходом, другие два располагались слишком близко к стройке.. Под строгим контролем завуча началась эвакуация.

Рысь догадалась, где искать Фесса, как только увидела значок Стайна. Она двинулась против толпы, ломящейся вниз, и на бегу столкнулось с Кларой, разыскивающей Аветуса. Дальше они действовали вместе.

Вот и всё, что им удалось выяснить о пожаре, превратившем их школу в пепелище. Как директор мог задохнуться в им же самим устроенном пожаре осталось неизвестным. Только Тави и Кан молча переглядывались, когда об этом заходил разговор.

Кэр Лаэда смотрел на людей, сидящих рядом. С большинством из них он познакомился за последний год под ложным именем. Странно, но, похоже, никто на него не обижался. Когда они встретились в первый раз после пожара, Агата молча обняла его. Гвин потом объяснил, что она тоже недавно потеряла родителей. Лейт поинтересовалась, как он подделывал документы. Кэр рассказал. Что-то подсказывало, что ему самому больше не понадобится это делать.

Рысь мягко улыбнулась ему. «Возможно, у бывшего директора бывали и хорошие идеи, — подумал Кэр, — в конце концов это он собрал нас вместе».

Название: Сердце Королевы
Автор: ОК Летописи Разлома 2015
Бета: ОК Летописи Разлома 2015
Форма: проза
Размер: мини, 2046 слов
Пейринг/Персонажи: Сигрлинн/Вейдэ, ОМП, ОЖП
Категория: джен, фемслэш
Жанр: AU, постканон, драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС, смерть персонажа, стилизация
Краткое содержание: Скажи мне, где Королева твоя? Я пришла за её сердцем.

...Найти жилище старосты не составило труда. Улица в Низинах была одна, базарная площадь - тоже, а оттуда и до почтенного Нолда оказалось недалеко. Возвышался над остальными избами крепкий двухэтажный дом, притягивал взгляд блеском настоящего стекла и резными наличниками. И откуда только богатство такое взялось? Поговаривали, что это залог староста получил за дочку свою красавицу. Богатею чужеземному отдать её хотел, да не получилось. Ушла Танка как-то поутру в поля и не вернулась. Ходили на поиски, но всё без толку. Забрало её чудище лесное в царство своё тёмное, и нет оттуда возврату.

Деревенские, едва завидев чужаков, опускали глаза и уступали дорогу, а потом глядели вслед и тихо перешептывались. Снова нанял староста чародеев! Скольких они уже повидали за столь короткий срок? Двоих? Троих? Все учёные, с дипломами и посохами резными. Да вот только не вернулся никто. А эта совсем молоденькая ещё. Хрупкая, как статуэтка хрустальная. Ещё и мальчишку с собой прихватила! Пропадут же!

Веселился Ринт, заслышав подобные нелепицы. Вот неразумные-то! Виданное ли дело - судить о возрасте и силе чародея по его внешности?! Эх, знали бы они! Но Учитель молчала, и он промолчит.

Приметили их ещё издалека. Распахнули крепкие резные створки, встречая гостей. Стоило ступить за ворота, как выскочила со двора шустрая девчушка лет шести и нырнула в дом. А после раздался из сеней её звонкий голос:

— Пришла, папка, чародейка пришла! Красивая такая! Как Ламита-Хранительница!

— Цыц, глупая! К сестре иди в покои, и чтобы носа оттуда не высовывали! Ух, совсем от рук отбились, шельмы.

Послышался тяжелый топот, и из сеней вышел высокий крупный мужчина. Лицо широкое, борода густая, чёрная как смоль; глаза тёмные, недобрые. Обвел он гостей внимательным взглядом, коротко поклонился и сказал:

— Приветствую, господа чародеи! Нолдом звать меня, староста я здешний. Проходите в дом, будьте гостями моими.

Он тут же посторонился, пропуская гостей. В сенях было темно, пахло травами и тёплым молоком. Слышно было, как ругались на кухне женщины; прячась на лестнице, переговаривались дети, смеясь, и шикая друг на друга; скрипели при ходьбе старые доски на втором этаже. Пройдя мимо полок с заготовками, оказались гости в жилом помещении. Комната была большой и светлой, с огромным столом у окна и четырьмя крепкими лавками. Справа - вход на кухню, слева - широкая лестница на второй этаж.

В дальнем углу, на скамье, сидела древняя старуха. Съёжившись под двумя одеялами, сжимала она в пальцах статуэтку странную и бормотала тихо. Скользнул взгляд её по гостям, да и замер на чародейке. Прищурилась старуха, наклонилась вперёд, силясь рассмотреть лицо.

— Присаживайтесь, господа, присаживайтесь. Сейчас обед накроем, не извольте беспокоиться! Всё по чести!

Засуетился Нолд, шикнул на высунувшуюся из кухни племянницу, посмотрел на старуху. Скривился.

— Не обращайте внимания. Это мать моя. Стара она, не слышит, да и не видит толком ничего.

— Глаза мои, может, и не так остры, как раньше, но вижу я всё равно больше вашего, — проскрипела вдруг старуха. — Послушайте меня, чародеи. Остальные не стали слушать, да туда им и дорога. Сын мой жаден до безобразия, как и жёнка его. На всё готовы ради золота. Ценят его больше, чем детей своих. Дочь родную - и ту продали! За дом этот, за скотину, да за камешки драгоценные! Вот и сбежала Танка под полог лесной. Но не к чудищу дикому, а к царице лесной, Забытой Королеве.

— Тьфу, молчи, старая! Не потчевай господ сказками глупыми! Нет в лесу никакой Королевы! Тварь там живёт, что девок крадёт, вот и весь сказ. Мужиков, вон, на прошлой седмице чуть не пожрала! Еле ноги унесли.

— Это кто был-то? Сосед наш, Ирви, да два балбеса эти, Туровы сыновья? Так они после пары литров сивухи и не такое расскажут. Нет чудища никакого. К Королеве она ушла, по воле своей ушла, вот вы и беситесь.

Нахмурился Нолд, кулаки сжал. Лицо покраснело, а на виске забилась жилка часто-часто, будто лопнуть готовая. Ударил кулаком по стене, да так, что стихло всё в доме: ни звука, ни шороха не слышно было.

— Нет никакой Королевы! Забудь сказки свои южные! Заморочила девку, наговорила всякого, дура старая! Эх, не будь ты матерью моей...

Плюнул Нолд, махнул рукой, да отвернулся. Не было сил со старухой спорить. Едва с гневом справившись, обратился он к чародейке:

— Не слушайте её, госпожа. Она давно потеряла разум, погрузившись в сказки своего народа. Южане, глупое племя! Ненасытная Тварь живёт в наших лесах. Вскормленное древней тьмой чудовище, алчущее человеческой крови. Заманивает дочерей наших в сети свои, очаровывает, да уводит в чащу. Хранят её покой деревья-исполины, что растут на костях человеческих. И нет туда никому хода. А дети её, безликие оры, выходят безлунными ночами из леса и поют песни, танцуют у призрачных костров. Увидел хоть мельком их танец - считай, пропал. Сколько народу сгинуло за эти годы — не счесть. Брат мой, Дор, нашел свой конец в их объятиях.

Тяжело опустился Нолд на скамью, потер руками лицо. Тут из кухни юркой тенью метнулась девушка, шустро расставила на столе снедь и выпивку, да снова скрылась из виду.
Покосился Нолд на бутылку настойки, но открывать не стал. Сначала дело сделать надобно, а потом уж и горе в спирте топить!

— Прошу простить, госпожа. Так вот, о чём, то бишь я...

— Сигрлинн, — перебил его неожиданно сильный и звонкий голос чародейки. — Можете звать меня так. А это Ринт, мой ученик. Пришли мы, чтобы убить чудовище, кем бы оно ни было.

Вздрогнула старуха. Пошевелила скрюченными пальцами, будто пытаясь сотворить охранный знак, да не смогла. Прошептала что-то, а потом вдруг заплакала. Тихо так, подвывая на одной ноте. Покатились слёзы по морщинистым щекам, слёзы горькие. Растерялся Нолд, не видел никогда он, чтобы мать плакала. Ни когда отец ушёл, ни когда сгинул брат, не пролила она ни слезинки. Что сумело тронуть её жёсткое сердце?

Подсела Сигрлинн к плачущей старухе, улыбнулась холодно и взглянула в тёмные, всё ещё молодые глаза. Застыло в них горе. Горе глубокое, искреннее и оттого страшное.

— Скажи мне, где Королева твоя? Я пришла за её сердцем.

***

Выбрались они к лесу ближе к полуночи, когда зажглись на небе тусклые звёзды. Прошли по едва заметной тропинке к трём скрюченным древам, что воротами в лесное царство были прозваны, да остановились. Пропало ночное светило, скрылось среди густых облаков, отдав землю на растерзание тьме. Тихо качал ветер густые кроны деревьев, разнося их мерный шепот по всей округе. Ждали они, вздымали толстые корни над землей, предвкушая славное подношение. Напоит ли сегодня алая кровь землю их? Взойдут ли на ней новые ростки?

— Справишься? — спросила Сигрлинн, обернувшись.

— А как же, — усмехнулся в ответ Ринт и похлопал ладонью мешок. — Костры эти не страшны мне, это только деревенских пугать. А с зовом, с ним уж как-нибудь слажу. Не впервой.

Кивнула Сигрлинн, сняла с пояса тонкую веревку и протянула ему с наказом:

— Задержи тех, кого обратно привести сможем. Тем, кто дольше трех лун с нею был, возврата нет. Пусть огонь очистит их души, а черный прах избавит эту землю от яда.

— Сделаем.

Забрал Ринт верёвку, окинул взглядом окрестности, и, углядев нужное, двинулся в ту сторону. Спрашивать о чём что-либо не стал: Учитель сама найдёт его с рассветом, когда возьмёт то, зачем пришла. А он пока работу сделает. Всяко польза.

Повернулась Сигрлинн к лесу, постояла недолго, прислушиваясь к шепоту теней да шагнула за порог. Заскрипели древние деревья, потянули к ней кривые ветки-руки. Затряслась земля, выпуская из недр своих их мощные корни.

«Уходи, чародейка! Нет тебе места здесь!»

Повылазили из нор твари всякие, давно потерявшие свой природный облик. Нечисть лесная да болотная. Выпустили когти да клыки, желая вонзить их в нежную человеческую плоть. Но куда там! Поднялся ветер ледяной, завыл в кронах древесных исполинов и ринулся вниз, с треском ломая тянущиеся к Сигрлинн крючковатые сучья. Закружил тварей вихрь, разорвал на части да разметал по сторонам. Окропила землю кровь их черная, и полезли из неё создания новые, ещё жутче прежних. В них мёртвая плоть и корни переплетались меж собой, пульсировали в такт биению наполненных тьмой сердец. Горели глаза их злобой лютою и голодом вечным, неутолимым. Заскрежетали деревья, сплетая ветви в прочные сети. Завились по земле корни-змеи, норовя схватить чужачку.

«Не выйдешь отсюда, чародейка! Взрастут на костях твоих новые стражи!»

Щёлкнула пальцами Сигрлинн, и разлетелись в стороны голубые огоньки. На что падали они - то загоралось мгновенно, вспыхивало пламенем белым. Завизжали твари, бросились обратно в лес, да не успели: вспыхнули огненным кольцом деревья, отрезая пути к спасению. Пусть горят. Нет им здесь больше места!

Оставив позади себя догорающих стражей, двинулась дальше Сигрлинн, с каждым шагом приближаясь к сердцу Проклятого Леса. Но не сдавались твари, пытались помешать ей добраться до Хозяйки, да не вышло у них ничего: горели деревья, горела земля, горели чуждые миру создания. Не щадило никого ненасытное пламя.

Вскоре вывела её тропа к Роще Священной. Росли здесь самые старые деревья, что магию копили да царство лесное защищали. Сидели на их толстых ветвях девы безликие, Старшими названные, и за гостьей наблюдали. Хотели напасть они, защитить Мать, но та запретила.

«Пришло моё время, дети мои. Пропустите её и к сёстрам бегите. Танцуйте, пока ночь темна! Зажигайте костры! Танцуйте свой последний танец!»

Подчинились оры нехотя, скользнули вниз юркими тенями и скрылись из виду. Проводила их взглядом Сигрлинн и двинулась дальше. То, что искала она, было там. Звало её из Рощи, манило. Дрожали от нетерпения пальцы, билось сердце, обретение предвкушая. Её дар, её бесценное сокровище, её погибель.

Вспыхнули меж тонких пальцев искры-огоньки, собираясь расчистить дорогу, и тут же погасли. Сами расступились деревья-хранители, открыли проход. Поникли их ветви, зашелестела тоскливо листва. Знали они, что конец близок. Знали и были готовы.

На опушке ждала она. Стояла у пересохшего родника и в небо смотрела. Что искала она там? Что желала увидеть? Хотела ли вновь ступить на путь среди звёзд, в разноцветье троп и дорог, среди которых лишь одна была мила? Когда-то — возможно, но не сейчас.

— Здравствуй, Тьма, — сказала она, повернувшись, и распахнула объятия.

— Здравствуй, Вейдэ, — ответила Сиглинн и замерла.

Не было больше королевы Вечного Леса Вейдэ, истаял её образ средь миров и времён, оказался низвергнут и забыт. Всё, что осталось - проклятое тело и чужая сила, медленно, но верно пожирающая остатки души. Великие Духи не знали пощады.

— Я ждала тебя, Тьма. Ждала так долго, что уже потеряла надежду. Возьми же то, зачем пришла!

На ощупь кожа Вейдэ была жесткой, словно кора. Не было больше того мягкого золота, пахнущего цветами и плодами, которое так сладко было целовать! Только тёмная, испещренная трещинами кора старого дерева.

Волосы потемнели и шевелились, будто потревоженные змеи, обвивали руки и ноги, притягивали ближе. Она помнила, как в той, ушедшей жизни, они ярким шёлком стелились по выжженной земле её вечной осени. В них приятно было зарываться рукой, перебирать длинные пряди. Всё ушло, растворилось в Великой реке времен.

Поцелуи её отдавали тьмой и безумием. Сигрлинн пила их жадно, желая забрать всё, до последней капли. Это была её сила, её одиночество и боль, её тьма. Её, и ничья больше!
Пахла Вейдэ молодой листвой, дождем и туманом, как в тот день, когда впервые попросила её о помощи.

— Научи меня, Тьма, — попросила она, входя в её царство теней. — и я отдам тебе всё, что хочешь.

И она отдала. Своё тело, разум и душу — вручила всё, без остатка. Вейдэ впустила её, позволила на несколько мгновений вырваться из клетки, вновь стать по-настоящему живой. Сладостное ощущение мнимой свободы, прикосновений, тепла. Чужое тело как своё, одно дыханье на двоих, одна боль и наслаждение.

Но осыпалось всё пеплом, канули в прошлое и Западная Тьма, и Королева Вечного леса, оставив после себя лишь воспоминания. А ещё силу, что не должна существовать.
Не сопротивлялась Вейдэ. Вздрогнула лишь, ощутив, как раздирают ледяные когти её грудь. Билось внутри сердце горячее, но тёмное как ночь. Коснулась его Сигрлинн, сжала, чувствуя как утекает из тела жизнь.

— Укажешь мне дорогу, Тьма? — попросила Вейдэ, закрывая глаза свои ясные.

— На зов иди, Королева. К тем, кто ещё поёт о тебе песни печальные.

И ушла она. Взвилась к звёздам-огонькам растерзанная душа её, пронзила небесную мглу и полетела по извилистым дорожкам Межреальности. Туда, где под сводами древнего леса, танцует у костров её народ.

***

Сидел Ринт у костра большого, от леса недалече. Подкидывал дрова в огонь да смотрел как догорает Проклятый лес. Лежали подле него девицы связанные, обнаженные и кровью заляпанные. Средь них и Танка была, старостова дочка. Сон их крепкий сморил, колдовством наведенный. Поднялся Ринт, Учителя завидев, потер поцарапанную щеку и произнес:

— Троих забрал, а остальные в огне сгинули. Память им стёр. Так оно лучше будет. А то не приживутся вновь среди людей, помрут от тоски.

Кивнула Сигрлинн, улыбнулась одобрительно. Хорошо поработал Ученик, да и не спросил ни о чём. Ни о крови на руках, ни о тьме, притаившейся в глазах её. Собрал свой мешок, потушил огонь, да девок стал будить. Пора было в деревню идти за наградою. Хороший Ученик, славный.

А у Нолда дома рыдала в углу древняя старуха, сжимая в руках расколотую статуэтку.

Название: Оттенки голубого
Автор: ОК Летописи Разлома 2015
Бета: ОК Летописи Разлома 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1638 слов
Пейринг/Персонажи: Клара Хюммель/Сежес, Император (Гвин)
Категория: джен, фемслэш
Жанр: преканон, PWP
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС, BDSM, упоминание пыток
Краткое содержание: Рабочие будни Ледяной Сежес.
Примечание: будущий Император уже вовсю учится скрывать мысли, но получается не всегда.

Стража не отреагировала, когда огромная стремительная тень упала на балкон дворца. Только один человек в Мельине летал на драконе, и никто не хотел разозлить Ледяную Сежес. Волшебница, глава Голубого ордена Лив, была столь же могущественна, сколь и прекрасна. Едва ли кто-то во дворце мог бы без содрогания выдержать её взгляд — слишком часто после ухода Сежес слугам приходилось уносить тела и оттирать пятна крови от мраморных полов.

Пара Вольных из личной охраны Императора неспешно расступились, пропуская Сежес в столовую, где наследник уже заканчивал завтрак. Это было нарушением этикета, но правила теряют смысл, когда никто не может сделать тебе замечание. Впрочем, Сежес всегда была очень внимательна к своим обязанностям воспитательницы будущего императора людей.

Она почтительно, хоть и не слишком глубоко поклонилась ему:

— Я опоздала, милорд. Прошу, не прерывайтесь.

Молодой человек, одиноко сидящий во главе стола, уронил прибор, как будто тот обжёг ему пальцы. Сежес присела напротив. Немедленно прибежала девчонка с чашкой ароматного чая — единственного, что позволяла себе волшебница во время утренних визитов.

— Как вы спали, ваше высочество? — участливо спросила она.

Главы прочих орденов предпочитали уделять своё время междоусобной грызне и поиску неофитов, полагая, что тому, кому предназначено тихо сидеть на троне, не пригодятся их наставления. Однако правитель – не тот, кто родился в нужной семье, а тот, кто может вести за собой людей. А направление подскажут маги. Таким виделось Сежес их идеальное сотрудничество, отточенный двуединый инструмент власти, так и было когда-то в пору расцвета Империи. И с тех пор ордена только совершенствовались, они стали могущественнее. Требовался лишь подобающий управляющий, с сильной волей, харизмой и верными убеждениями. Чтобы воспитать такого, нужны были твёрдая рука и деликатная поддержка. Сежес не могла дать и то и другое, как бы ни старалась.

— Нормально.

Я уже надеялся позавтракать в одиночестве.

К сожалению, момент был давно упущен. Этот мальчик боялся её и магов в целом, потому что не понимал, не умел и не желал видеть дальше своего носа. Увы. Он рос замкнутым и неуверенным. Но гораздо хуже было то, что свою оскорбительную неприязнь к магическому искусству он не отделял от политики. Последний дурак признает рациональность главенства орденов, но каждое решение, каждую мелочь приходилось проталкивать сквозь его упрямство!

Что ж, Сежес упрямства тоже было не занимать.

— Вы выглядите усталым, милорд. Вас беспокоят дурные сны?

— Нет.

Не сегодня.

— Тогда почему вы не приказали привести одну из наложниц? Они недоумевают, почему вы никак не почтите их своим обществом.

Молодой человек поморщился, словно она предложила что-то дикое.

— Мне не хотелось… общения.

Наставница… беспокоится.

— Гахлан пришлёт снотворное. Вы не можете пренебрегать здоровьем.

Не нужно было читать мысли, чтобы заметить раздражение на его лице. Избалованный мальчишка! Сколько же сил уходит только на то, чтобы втолковать ему самые основы. Император — не просто человек, он стоит над миллионами, если он зашатается — рухнет Империя, если он поддаётся слабости, это отзовётся на всех. Маги не так давно взяли на себя воспитание наследников (хотя доверять этот вопрос случайной няне сейчас кажется откровенной глупостью). Не раз на мельинский престол садились недостойные, и только с появлением Радуги это перестало приводить к катастрофическим последствиям.

Сколько лет ушло на то, чтобы отучить этого мальчишку ставить свои прихоти во главу угла, и всё впустую. Разыгрывать добрую тётушку Сежес не собиралась в любом случае. Слепому не докажешь существование звёзд, простому человеку не ощутить, как истинная кровь бьётся внутри каждого мага. Если их будущий Император не может смирить гордыню перед мудростью Радуги, пусть боится её силы.

— Я изменила ваше расписание, милорд. Вечером у меня будет урок для вас.

Ещё нет, но можно поторопить события.

Наследник, наконец, взглянул прямо на Сежес, и, точно зная, какой момент он сейчас вспоминает, Сежес добавила:

— На полигоне.

Нет! А, ладно, если надо… но кого на этот раз?

— Что-то произошло?

— Ничего особенного, милорд. Однако, вам пора вникать в вопросы внутренней безопасности.

Сежес грациозно поднялась.

— До встречи вечером, милорд.

— До встречи.

Вольные равнодушно пропустили Сежес и вытянулись в струнку перед наследником. Сежес в очередной раз пожалела, что этих тупых солдатиков пустили в столицу.

В Башне Лива дел ждало не меньше, но раз уж она остаётся на вечер, придётся задержаться в столичной резиденции. Там всегда были готовы принять главу ордена, а в её покоях хранилось магическое зеркало, настроенное на связь с Главной Башней. Сегодня начинались испытания у трёх неофитов — редкая удача, найти столько одарённых за месяц, а уж детей… Старшему всего пятнадцать. Стоило уделить им внимание.

Затем были переговоры с Кутулом и Угусом о запрете наиболее опасных опытов в столице и крупных городах. В самом деле, Фалдар совсем совесть потерял. Подумал бы, как побег десятка их тварей скажется на репутации Радуги! А ведь скоро сезон Смертных Ливней — ненавистное напоминание, что Радуга не всесильна. Северные земли зальёт магической кислотой, окраины будут отрезаны от Империи — не лучшее время провоцировать недовольство. Впрочем, благодаря этой утечке Лив заполучил пару небезынтересных экземпляров в свои лаборатории.

С Гахланом она встретилась лично. Старик пришёл вынюхивать секреты ордена под благовидным предлогом, но согласился помочь вечером. Сежес по своему опыту знала, что в подобных делах присутствие целителя бывает полезнее, чем даже лучшего палача.

Жертва нашлась, когда Сежес принимала доклады дворцовых шпионов. Новый помощник повара похоже не слишком много понимал в кулинарии, зато подозрительно часто ходил рассматривать гобелены в коридорах при спальне наследника. От находки явно несло серыми. Наверняка пытаются подобраться к будущему императору, надеясь, что за ним хуже следят. Как предсказуемо и как скучно!

На самом деле всё было наоборот. Старик Император доживает свой век только усилиями Гахлана. Стоит сказать ему «хватит», и ниточка оборвётся. Можно было бы даже оставить серого в живых, но уж очень вовремя он подвернулся.

Остаток дня Сежес провела в лаборатории, где под десятком мощнейших защит создавались новые заклинания. Конечно, столичная лаборатория заметно уступала той, что располагалась в их землях в Главной Башне, зато многие сильные маги ордена предпочитали столицу из-за её мнимого благополучия.

Её отвлекло мерцание амулета, сигнализирующего о непрошенных гостях в резиденции. Немногих пускали дальше внешних ворот, ещё меньшее число магов (и только их) могли войти без приглашения. Без объяснений Сежес вышла из круга и поспешила наверх. Амулет нагревался по мере приближения к цели, которая, похоже, замерла в её покоях.

Дверь открылась. Сежес поздравила себя с удачной догадкой, хотя ещё никого не видела. Зато она чувствовала магический потенциал гостя, превышающий её собственный настолько же, насколько она была лучше малолеток, только сегодня привезённых в Лив. От ощущения этой силы вверх по ногам пронеслась приятная дрожь.

— Здравствуйте, Клара, — сказала она, заходя в полутёмную комнату.

Гостья обнаружилась в низком вычурном кресле. Это была довольно привлекательная, но не слишком изящная хмурая женщина в запылённых сапогах, при шпаге и увесистой фляжке, к которой регулярно прикладывалась. В этой комнате она смотрелась до смешного неуместно, что только подчеркнула Сежес, когда, шурша юбками, опустилась в такое же кресло рядом.

— Сежес, — приветствие прозвучало совершенно безразлично. — Устала как собака, да простит меня это многострадальное животное. Потеснишься?

— В Мельине перевелись трактиры? — высокомерно спросила Сежес, не торопясь с ответом. — Что же привело вас сюда?

— Дела Долины, тебя не касаются. Уж прости, — Клара усмехнулась.— Выпьешь?

От фляги сильно разило спиртом, Сежес поморщилась, но отхлебнула. Можно было уже признаться себе — это её любимая игра. Одна из них, во всяком случае.

— Выглядите ужасно, дорогая.

— Сежес…— Клара понизила голос, придавая вес словам. — Я устала.

Сежес развела руками:

— Меня ждёт Император. Если бы кое-кто предупреждал о визитах… Может, один из моих магов развлечёт вас?

Клара не двинулась с места, но магия, шлейфом окружавшая её будто разом сгустилась и дёрнулась к Сежес. У той на миг перехватило дыхание.

Две волшебницы долго смотрели друг на друга, затем Сежес плавно опустилась на ковёр. Это уже было отступлением, но давящая сила не исчезала. И Сежес, глава Голубого Ордена Лив, как простая служанка, стала споро расшнуровывать запылённые сапоги гостьи.

Чужие пальцы легли на подбородок, приподнимая лицо для короткого поцелуя.

— Дура ты, Сежес… — сказала Клара, отстраняясь, но в её движениях сквозило то же предвкушение, что диктовало поведение Сежес.

Не просто слабый покоряется сильному, но более искусный правит. Мало кто мог посостязаться с Верховным магом Ордена в этом мире. В Долине Сежес могла бы стать разве что рядовой чародейкой, так что покидать Радугу отнюдь не спешила. Знание и единство, и сила — всё это воплощали маги Долины во главе с легендарным мэтром Игнациусом Копплером. Из своего недолгого визита в Долину Сежес вынесла множество идей по внутренней организации Лива и знакомство с главой Гильдии Боевых Магов, Кларой Хюммель. Как ни удивительно, это знакомство перешло в Мельин, и в виде странной нерегулярной связи существовало уже не первый год.

Сежес подошла к зеркалу, вызывая в нём дворцовый полигон. Теоретически, обзор дворцовых помещений невозможен, практически — ограничен небольшим числом лазеек. Тёплая рука обхватила её со спины, другая неаккуратно развязывала ленты корсета. Сежес уверила себя, что Гахлан справится и сам.

Изображение проявилось. В центре арены сидел связанный помощник повара, вокруг него расположились трое мужчин-магов (удивительно, Реваз решил присоединиться), юный наследник при оружии и, широким кольцом, Вольные императорской гвардии. Возле шпиона на специально принесённом столе сверкали инструменты палача.

— По-моему они и без тебя справятся, — брезгливо пробормотала Клара, принимаясь за свой колет.

Фигуры в зеркале не двигались, и Сежес с трудом подавила желание его потрясти. Нужно было удостовериться, что всё пройдёт как должно. Сежес спустила бретели и избавилась от платья. Вот фигурка Императора дёрнулась, словно он надеялся сбежать или хотя бы отвернуться, и палач взялся за плеть.

Поддавшись спонтанному желанию, Сежес убрала зеркало и метнулась в малый кабинет, где на стенном панно висела… пара пустых креплений.

Что-то твёрдое прикоснулась к спине и проехалось между лопаток. Это была коротка хвостатая плетка со стены в кабинете.

Сежес обернулась и успела уловить мрачный огонёк в глазах Клары. Рукоятка плети прошлась по обнажённому животу, Клара сухо скомандовала:

— Кресло.

Сежес почти бессильно упала поперёк кресла, покорно предоставив запястья ловким рукам и подхвату для штор. Как всегда в такие моменты в ней боролись самолюбие и азарт, дикое желание доиграть свою роль до конца, и с госпожой Хюммель, Сежес позволяла себе выбирать последнее.

Она подумала, что сложись вечер иначе, она бы первым делом приказала вырвать шпиону язык, чтобы он не надоедал своими стонами, и эта мысль заставила громче стонать её саму, когда плеть совсем не нежно опустилась на белые плечи.

Часть 1 | Часть 2

@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК Летописи Разлома 2015

URL


Запомнить