Название: Приключения иггрианцев в России
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 819 слов
Задание: 819, Россия
Персонажи: Архайн, Илланд, брат Марахан
Категория: джен
Жанр: драма, недо-юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: студентота!АУ, персонажи намного моложе и немного глупее себя в каноне (кроме брата Марахана)
Краткое содержание: "Если те профессора, Что студентов учат, Горемыку школяра Насмерть не замучат" (с).
Примечание: мы никого не хотели обидеть
Размещение: после деанона с разрешения автора
— Заткнись сейчас же, — пробормотал Архайн, прижимаясь виском к бортику не работающего по случаю зимы питьевого фонтанчика. Впрочем, Архайн побрезговал бы из него пить и летом — даже сейчас под неубедительным слоем наметённой ветром снежной крупы в щербатой чаше просматривались вмёрзшие в лёд окурки, обрывки упаковки от чипсов и ещё какая-то дрянь.
— Сер-ги-ен-ко-Но-во-пре-став… — предпринял вторую попытку Илланд. Архайн сдавленно застонал и начал подниматься с грязной и промёрзшей, но такой уютной сейчас крошечной клумбы. Будь его воля — так в ней бы и остался. Но Илланд по пьяни начинал читать все подряд вывески и надписи на заборах, а название парка было слишком заковыристым даже на трезвую илландову голову. Да и в целом для всего «культурно-отдыхального» комплекса, состоящего из трёх рядов чахлых деревьев, аж двух фонтанов и ржавой горки в дальнем конце. Хотя чего ещё можно ожидать от городишки с названием «Старозаборск»? А ещё по пьяни Илланд читал громко и с выражением, а то и с выражениями. И этот пронзительный голос вывинчивал мозг и вынимал душу, в существовании которой в моменты илландовых декламаций не сомневались даже оставшиеся на далёкой, недосягаемой сейчас родине краги, у которых души не было по определению. В такие моменты Илланда хотелось убить или хотя бы вырубить дня на два-три, а в лучшем случае — на семерик. Всё равно толку от него было чуть больше, чем от дохлого моруна, в Старозаборске, впрочем, тоже не водившегося. Вот забросил же Двуединый…
— Хватит, — Архайн рванул зашедшего на третий круг Илланда за плечо. В голове взорвался праздничный фейерверк. Судя по тому, как Илланд охнул и схватился за голову, — у него тоже. И — хвала Иггру! — оставил табличку в покое.
— Что. Мы. Вчера. Пили, — Илланд доковылял до ближайшей — на удивление целой — скамейки и рухнул на неё, откидывая голову на меченную голубями спинку. Архайн опустился рядом, поморщился, напрягая память:
— Калиновку. Можжевеловку. Рябиновку. Вишнёвку. И ещё половину будущей энциклопедии отца Михаила.
— Не, от половины мы бы сдохли, — убеждённо возразил Илланд. Архайн немного подумал и молча согласился. Брат Марахан, вытуренный из Царствия за свои научные изыскания, в Старозаборске неожиданно нашёл и понимание, и паству. Имя, конечно, пришлось сменить, зато добродушного отца Михаила, снисходительно прощавшего прихожанам грех чревоугодия, возлюбили так, что в скором времени он возглавил местный храм. А уж когда пастве стало понятно, что и сам святой отец грешен… В общем, брат Марахан получил полную свободу для своих исследований, и трактат, поименованный здесь энциклопедией, стремительно продвигался, подкрепляемый собственноручно изготовленными материалами, а в Орите сменили гнев на милость и начали ежегодно присылать на полевые испытания Внимающих последних лет обучения. В непростых условиях мира, почти не обладающего силой, все бесталанные и ленивые отсеивались, как труха над веялкой, оставляя при храме только самых достойных. Но какой же всё-таки бестолковый мир!
Архайн зябко поёжился, наконец начиная трезветь, а заодно замерзать, ткнул захрапевшего было Илланда кулаком в бок:
— Илюха, не спать!
Местные имена присланным Внимающим подбирал сам отец Михаил, сумевший убедить стоящих над ним храмовников, что родные, оритские слишком вычурны и непривычны для местных жителей. Того и гляди привлекут ненужное внимание. Взывающие, доставлявшие учеников, сначала старательно слушали, но на середине пламенной речи о местном быте и местных же обычаях начинали потеть, бледнеть и дёргать глазом. Потом быстро соглашались, что «да-да, конечно, имена, вы, безусловно, правы, ой, всё, отчёты не забывайте», и стремительно ретировались обратно в Иггрову «дверь». А Внимающие оставались при отце Михаиле, растерянные и оглушённые, не имея сил сопротивляться смене поименования. Брат же Марахан сильно не мудрствовал: как когда-то местный мужичок «догадался» об имени толстячка в рясе, выудив из полупьяного мычания знакомые звуки — так традиция и закрепилась. «Ты будешь Илюхой, а ты — Алёхой», — припечатал отец Михаил, познакомившись с новыми подопечными. Прочёл привезённую ими разнарядку, покачал головой и определил в храмовые служки. Двух здоровых парней! «Некуда больше», — развёл руками в ответ на возражения и предложил в утешение выпить «рюмочку церковного за знакомство». Кто ж знал, что знакомиться придётся не только с самим братом Мараханом, но ещё и с его энциклопедией! А ирн наутро не оказалось. Ни на это утро, ни на все последующие — они попросту были невозможными в этом мире. Пришлось спасаться аспирином и рассолом. Второе оказалось действенней, но таскать с собой (на случай внеплановой попойки с ровесниками из местных) трёхлитровый жбан с огурцами оказалось сложновато.
— Отвяжись, — отмахнулся Илланд в ответ на второй тычок. — Разбудишь летом, как за этим… папоротником пойдём.
Папоротов цвет и был их заданием. Архайн вспомнил, как обрадовался, узнав, что нужно всего-то найти цветочек, и захотел продолжить изучать «энциклопедию», после вишнёвки он как раз ничего не помнил. Потому что этот иггров папоротник мало того, что искать надо летом, так он ещё и не цветёт, как оказалось!
— Идём, замёрзнешь, — он с усилием вздёрнул Илланда на ноги и, перекинув его руку через плечо, потащил его к выходу из парка. Не бросать же дурака!
В воротах Илланд остановился и, вывернув голову к табличке, с душой прочёл:
— Старозаборский парк культуры и отдыха имени Гы-Пы Сергиенко-Новопреставленского!
Архайн молча приложил к своему лбу ладонь, а ко лбу Илланда — фонарный столб. До лета он точно не доживёт.
Название: Одна из редких встреч
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 860 слов
Персонажи: Джай, ЭрТар, Тишш, ОП
Категория: джен
Жанр: пастораль
Рейтинг: G
Предупреждения: АУ, пост-канон
Краткое содержание: шила в мешке не утаишь
Размещение: после деанона с разрешения автора
— Да, начальник, — бойко ответил молодой обережник, не так давно получивший повышение. Джай иногда думал, что поторопился с его продвижением по службе, но Раст чем-то напоминал его самого в молодости. Может, где-то схожая внешность, а может, этакая правильность, которая сквозила в отточенных движениях и безукоризненном порядке в его семерике. А может потому, что тот был до сих пор не женат и никогда не отказывался от ночного дежурства.
Как бы то ни было, Джай собрал свои вещи, кивнул Расту и покинул здание Управления Людским Покоем — так теперь называлась обережь. После исчезновения дхэров и, как следствие, веры в Иггра, светская власть не растерялась и быстро прибрала к рукам все, что можно. Начали они с провозглашения местного правителя, правда, за последний семерик лет сменили уже троих. Потом принялись за торговцев и обережь. Так простая обережь, которая занималась ловлей бандитов и иноверцев превратилась в УЛП. По мнению Джая более дурацкого названия нельзя было придумать. Но ему грех было жаловаться.
После их триумфального добивания старой веры, надо было возвращаться к обычной жизни. Брент конечно считал, что они, уверовав, а точнее являясь истинной Привратницей, возьмутся за воскрешение Лозы. Но тут зерно здравого смысла внесла Радда. По ее мнению, в мире должна была начаться грызня за власть, и их самих прирезали бы в пылу страсти. Привратница жива, мир находится в равновесии, если будет совсем все плохо — они выйдут из тени. Послушав ее пламенную речь еще полчаса Брент сдался. На том и порешили.
Брент и Радда поселились Больших Ячменях, отстроив дом по соседству с «гостеприимным» лодочником. ЭрТар, зарядив мыслестрел и прихватив кошака, отправился на заработки в Иггросельц, а Джай решил вернуться в Ориту. И поспел как раз вовремя — там полным ходом шел переворот. От старой обережи осталось не так уж много, а Хорв вообще погиб в первые дни бунта. Во всем городе царила неразбериха. Делать было нечего, пришлось брать все в свои руки. Не для того они носились через границу, обжигая пятки, чтобы новая Привратница смотрела как ее дети убивают друг друга.
Спустя год все пришло в относительную норму. Новый правитель даже наградил Джая орденом имени себя за заслуги перед Оритой и назначил главой Управления Людским Покоем. Обережь пришлось набирать и обучать заново, благо опыта было где набраться. Годы шли, третий по счету правитель наконец навел порядок, и у Джая появилось время на что-то еще, кроме службы. Он и сам не заметил, как стал одним из самых завидных женихов в Орите (после правителя разумеется). Об этом ему любезно сообщил ЭрТар, приезжавший погостить на денек-другой каждую весну. Подвыпивший горец так рьяно расхваливал приятеля что, поклонниц у Джая поубавилось, а вот поклонников, к сожалению, добавилось. Но что ни делается, все к лучшему. Говорливый друг все-таки подал одну ценную идею, и Джай не преминул ей воспользоваться. Так спустя пару лет все друзья отгуляли самую громкую свадьбу в Орите, а собравшаяся вместе Привратница еще попутно доказала народу, что мир не остался совсем уж без чудес.
***
Дома его уже ждали гости. А точнее один гость, который казалось занял собой всю гостиную и пару соседних комнат. Маленькая Алья сидела у него на коленях и бурно что-то рассказывала, но заметив отца сорвалась и повисла у того на шее.
— А дядя ЭрТар обещал, что Тишш меня покатает! Папа, можно я покатаюсь на корлиссе? Я же уже большая, папа! — Алья смешно надула губы и уставилась на отца.
— Вот раз дядя ЭрТар обещал, то пусть он и катает, — хмыкнул Джай.
Тишша спросить никто не потрудился, но при всей его нелюбви к детям, к Алье он относился снисходительно.
Засиделись за полночь — сначала за столом, потом в креслах и на полу. Алья радостно трепала кошака под сказки ЭрТара, Тишш стоически это терпел. Потом Рина унесла уснувшую дочку в детскую, велев и остальным не засиживаться. Но воспоминания не иссякали почти до рассвета, перемежаясь новостями, размышлениями и даже спорами. Всё-таки слишком редко они виделись, а бессонная ночь — невеликая плата за встречу с давним другом. А потом проснулась Алья, и ЭрТар вспомнил ещё полтора десятка сказок. . Но после обеда он всё-таки засобирался в путь. Рина как всегда попеняла ему за недолгий визит, ЭрТар привычно пообещал в следующий раз приехать «на цэлый сэмерык!». Рина сделала вид, что поверила, Джай даже притворяться не стал — знал, что «шип» не может сидеть на месте. Его задача — наблюдать, оберегать, приносить вести. И пусть, в случае нужды, позвать друг друга они могли из любой части Царствия, но ведь договаривались же не тратить силу понапрасну. Лишний раз не вспоминать тоже договаривались. И не пытаться угадать, в каком селище родится новая, «правильная» Привратница.
До городских ворот они шли не спеша, вспоминая день знакомства и поражаясь собственной лихой тогдашней глупости. У ворот пожали друг другу руки, и разошлись в разные стороны. Насвистывающий горец в компании кошака отправился в Иггросельц, а Джай побрел в сторону Управления. Надо было хотя бы к вечеру появиться на службе.
Вернувшись домой, Джай увидел дочку, играющую в кубики с буквами.
— Папа, папа, смотри какому слову меня Тишш научил, — пропищала довольная Алья. Джай посмотрел на слово, выложенное на полу и вздрогнул. Из веселеньких разноцветных букв его дочь собрала слово «ПРИВЛАТНИЦА».
— Только этого еще не хватало, — проворчал он, и подхватив дочь, понес ее в детскую. Кажется, пора была нести в этот мир новую, Иггр их всех, веру, иначе она принесет себя сама.
Название: Страдания одного Взывающего
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: поэзия
Размер: драббл, 245 слов
Задание: спойлершерсть
Персонажи: Взывающий Илланд
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: жестокое обращение с животными (в кратком описании)
Краткое содержание: цитата из канона"...не раз доводилось видеть, как рыжий хам походя сшибает плетью крыс, а то и дремлющих на подоконниках кошек". Так за что же Взывающий Илланд так не любил кошек?
Примечание: если вам померещилась известная мелодия - вам не померещилось
Размещение: после деанона с разрешения автора
Я нарушил проповедь случайно.
Пчхи!
Кто при храме держит кошку тайно?
Пчхи!
Кому тут мало тех оритских кошаков,
Которых уж давно убить я всех готов?
Кому так любы эти твари, все в шерсти?
О, Двуединый, этой муки не снести!
Пчхи!
Я зачихал сто три платка, семь простыней,
А также мантию и всё то, что под ней.
О, Иггр Тёмный, ты мне можешь подсказать,
Что нужно сделать, чтобы перестать чихать?
Пчхи!
А ведь я талантливый мужчина.
Пчхи!
Я красив, умён, любвеобилен.
Пчхи!
Но с личной жизнью получаются кранты:
Я прихожу к красотке, а у ней — коты!
И бесполезно этих тварей запирать —
Одной шерстинки хватит, чтоб начать чихать!
Пчхи!
Обет безбрачия я вовсе не давал,
Но нет в Орите дома, где б я не чихал!
О, Иггр Светлый, где найти мне средств таких,
Чтобы унять непрекращающийся чих?
Пчхи!
А на днях ловил я тваребожца.
Пчхи!
Этот подлый гад был вместе с кошкой!
Пчхи!
Его конечно же не смог я изловить,
Хотя пришлось мне пол-квартала подпалить!
Я так чихал, что промахнулся восемь раз!
Не взвидел света, боевой мой пыл угас!
Пчхи!
И посреди костра я продолжал чихать,
Мешая обережникам меня спасать.
О, бог мой Иггр, это хуже всяких мук:
Я обчихал Архайна и сейчас умру.
Подозреваю, что и в Иггровых Садах
Я зачихаю всё, ведь кошки есть и там.
Пчхи!
Я ненавижу их и ненависть свою
Я между чихами и в смерти воспою…
О, Двуединый, у тебя ответ ли есть,
Зачем придумал аллергию ты на шерсть?
Ап-чхи!
Название: Прощённый
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1362 слова
Персонажи: ОМП, ОЖП, Радда, ЭрТар, Джай, Тишш
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Васий ещё помнил, как было раньше".
Размещение: после деанона с разрешения автора
Он редко говорил о своем детстве, о юности, о том, как женился. Сейчас. Раньше-то... О, раньше он мог говорить часами, рассказывать о переливающихся золотом ящерках, что грелись на камнях, о хищных ястребах, камнем падающих с неба, завидев добычу. Сначала его слушали, открыв рот, ребятня сбегалась со всех окрестных селищ. Но время шло, воспоминания становились всё расплывчатей, а слушатели — всё нетерпимей.
— С ума сошёл, старый пень! — припечатал однажды Илай, сын кузнеца. — Ну где это видано, чтоб ящерок был размером с ладонь!
Сначала Васий ещё пытался бороться, ещё поправлял путающихся в названиях ребят, размахивал руками, изображая размах крыльев птиц...
Потом устал. Теперь к нему приходила только дочка вдовы Айшат. Брала бельё на стирку, готовила немудрёную еду, а после садилась рядом и просила:
— Деда, а расскажи...
И вот ей он рассказывал всё, как есть. Всё, как помнил.
Когда Айшат уходила, Васий закрывал глаза, и виделось ему, как в дикоцветных землях корчатся, умирая, отвратительные твари, как деревья вновь становятся безопасными и неподвижными, как рушится ограда вокруг Ориты и других городов.
Как зарастают ковылём степи.
Потом он просыпался и долго смотрел в темноту перед собой. Он устал ждать.
***
Они пришли в селище в начале лета, под вечер. Странная компания: горец с дурашливым кошаком, хмурый белобрысый парень с цепким взглядом обережника, черноволосая девица в мужской одежде. На постой их никто не пустил, кто в наше-то время чужаков на порог пустит, хоть бы и за деньги. Пусть скажут спасибо, что на вилы не подняли!
Изба Васия стояла на самой окраине, так что мимо его дома чужаки проходили, успев выслушать все, что хотят сказать честные селищане про бродяг и воров.
— Айшат, — хрипло сказал Васий, — позови этих людей.
Она заметно испугалась, но сделала так, как он просил.
— А вы, что же, чужих не боитесь? — спросил белобрысый, едва поздоровавшись.
Девица ткнула его локтем под ребра, но он совсем не смутился.
— Я давно ничего не боюсь, — сказал Васий. — Все равно помирать пора. Места немного, еда простая. Оставайтесь, сколько хотите.
***
— Зря мы задержались, — сказал Джай, уставившись в столешницу. — А вдруг за нами погоня? Мы слишком приметные, хватит пары вопросов, чтобы им указали путь.
— У меня какое-то странное чувство, — сказала Радда, водружая на стол горшок с кашей. — Как будто мы не случайно пришли именно сюда.
— Можэт, ты голодный проста, ннэ? — ЭрТар ухватил самую приличную ложку и, не мешкая, запустил её в кашу. — Вон, кыс спокойный, что твой пакойник.
ЭрТар не погрешил против истины. Тишш был спокойный, да. Очень спокойно он лежал на улице рядом с плетёным креслом хозяина дома, положив голову ему на колени, хотя чужаков кис не особенно жаловал. Вот так сразу Тишшу понравился, разве что, Брент.
А может...
Да нет, чепуха.
— В общем, я думаю, что надо уходить прямо сейчас, — подытожил Джай. — И дальше идти по дикоцветью, всё равно нам теперь там ничего не угрожает.
— Я наши штаны запасные постирала, — виновато сообщила Радда. — Но к вечеру высохнет, честное слово! Ну сколько можно в тряпье ходить!
— Разберемся со всей этой дребеденью — новые купим, — твердо сказал Джай, отложил ложку и вышел во двор.
— Мне вот что интересно, — сказал ЭрТар горшку. — Как именно мы будем разбираться, и на какие деньги он собрался покупать новые штаны. Он тебе не говорил, может, у него родственники богатые есть на смертном одре, ннэ?
Радда молча выскребла остатки каши и потащила горшок отмывать, пока не присохло.
***
— Деда, а расскажи про Тварь, — попросила Айшат, осторожно поглаживая кошака промеж ушей.
Тишш вытянулся от удовольствия, успев позабыть, что не любит детей. Впрочем, Айшат не была похожа на других ребят.
— Про Тварь... — задумался Васий. — Про Тварь я мало что могу тебе рассказать. Но вот послушай... Давным-давно жила на свете девочка. Простой ребенок, вроде не лучше и не хуже остальных. Её растили в любви и ласке, потому что знали — на самом деле эта девочка способна на великие деяния. Нужно только правильно воспитать её. Весь наш мир, Айшат, похож на тихую и спокойную заводь.
— Как на нашей речке?
— Да, как на нашей речке. Но чтобы всё было хорошо, время от времени в заводь нужно пускать чистую воду, убирать ил и водоросли. Иначе заводь превратится в болото.
— И эта девочка была Взывающей?
— Нет, милая Айшат, она не была Взывающей. Она была куда выше всех йеров, вместе взятых.
Она была — сама сила. Возможность. Вода. Жизнь.
— Деда, Иггр — мужчина.
Васий разразился хриплым каркающим смехом.
— Да, всё верно. Иггр — мужчина. Беги домой. Ты уже сегодня помогла мне.
Радда так и осталась стоять с прижатым к груди горшком, который она отмачивала в ведре за углом дома. Она только что слышала... Да, она только что слышала проповедь, короткую и не до конца правдивую, но проповедь! О Привратнице и Лозе!
А значит, дед Васий не так прост, каким хочет казаться. И они и впрямь не случайно завернули в это селище.
Радда подошла к бельевой веревке, пощупала почти сухие штаны. Подумала немного, оглянулась — и облила штаны водой из ведра. Пусть Джай злится. Уходить отсюда пока нельзя.
***
Уже в дремоте, чувствуя, что увидит тот самый сон снова, Васий спрашивал сам себя — зачем? Зачем позвал на постой незнакомцев, зачем стал говорить Айшат о Ней? Рискуя головой, ведь стоит девчонке где-нибудь упомянуть, какие именно истории рассказывает старый пень Васий, ему конец. Доложат в город, пришлют йера...
Не иначе, как Тёмный под руку толкнул.
А может быть, Иггр здесь и не при чем?..
Васию мучительно захотелось закатать рукав. Закатать и увидеть, что татуировка на месте. Но он слишком хорошо знал, что увидит на руке лишь шрамы от каленого железа. И никакой лозы.
Она не прощает предательства. Никогда не прощала.
***
Радда подошла, когда Васий доел свой завтрак и собрался уже выходить на улицу, на свое привычное место.
— Я слышала вас вчера.
Вот оно. Готовься, Васий. Легкой смерти не будет. Йеры легкую смерть не жалуют, тебе ли не знать. Странно, что ты сразу не понял, что такая странная компания появилась в селище не просто так. Впрочем, раньше они не брали на службу женщин, может, это и сбило его с толку.
— Кто вы? Шип, корень, цветок? Мне кажется, корень.
— Я — никто, — спокойно сказал Васий, поднимая на девушку бесцветные глаза. — Я предал госпожу, покинул орден. Вытравил лозу.
— Лозу невозможно уничтожить.
Она сказала это так уверенно и властно, что ему и в голову не пришло сомневаться в её праве говорить об Ордене.
— Откуда ты знаешь о Лозе? Неужели кто-то выжил?
— Вы сказали йерам, где искать Тварь? — вопросом на вопрос ответила Радда.
— Нет, нет! Этого я не делал!
Радда нахмурилась:
— Но вы сказали, что предали госпожу, вы...
— Я ушел из ордена за несколько дней до того, как... — Васий замолчал. — Когда я вернулся, я увидел, что возвращаться некуда. И не к кому. Я испугался. Я пережил несколько облав лишь потому, что меня высоко ценили как хранителя знаний, прятали. А в последний раз... Нас оставалось слишком мало для того, чтобы защитить госпожу. И я ушёл. Испугался.
— Значит, все-таки корень.
— Корень.
Странное дело, Брент мало говорил об ордене, но Радда словно своими глазами видела, как происходит обряд посвящения, словно своими ушами слышала, как читают Летопись Предвечную... Словно она была там.
Но ведь она действительно была, как бы глупо это ни звучало.
— Пожалуйста, перед тем, как я умру, я хотел бы попрощаться с Айшат.
— Вы собрались умирать? — озадачилась Радда, отвлекаясь от своих мыслей. — Вы, конечно, старый, но мне показалось, что ещё вполне крепкий и здоровый. И у нас много дел.
Васий замер, не веря собственным ушам.
— Так вы... не из храма?
— Какой глюпый человэк, слушай! — когда и как горец успел войти в дом, Васий не понял. — Ну кто ж нас в храм возьмет, таких красивых, ннэ?
Тишш оказался тут как тут, потерся о ноги хозяина, обмёл хвостом сапоги Радды, уложил голову на колени Васию.
— Это трудно объяснить, — пожала плечами Радда. — Давайте будем считать, что мы — Лоза. Только мы почти ничего не знаем. Так что нам очень, очень нужен корень, чтобы...
— Закрепиться, — подсказал белобрысый, усаживаясь рядом с девушкой на лавку.
Васий почувствовал, как слезы застилают глаза. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь...
— А девочка! — спохватился он. — Вы знаете, когда она родится?
— Да, — кивнула Радда. — Привратница возродится, когда первые семена созреют на камалее. Совсем скоро.
Васий вдруг бросился закатывать рукав.
И замер.
От запястья до локтя, поверх застарелых шрамов проступала тёмно-синяя лоза.
Госпожа простила.
Название: Ненависть про запас
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1 063 слова
Персонажи: Архайн, Джай, ЭрТар
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Предупреждения: АУ, некоторый ООС, смерть персонажей. Всётлен.
Краткое содержание: мало ли что и когда может пригодиться
Размещение: после деанона с разрешения автора
Они сидели в одной камере. Горец ощупывал прутья решетки, словно и вправду думал сбежать, а обережник подпирал собой противоположную стену. Как Архайн и рассчитывал, его появление не осталось незамеченным. Горец встретил его громкой тирадой, из которой мало что можно было понять, а обережник молча смотрел из-под спутанных волос, и во взгляде его не было страха, лишь искренняя ненависть. Оба были изрядно биты, но целы — до эшафота своими ногами уж точно дойдут. Архайн всмотрелся чуть глубже, удовлетворённо кивнул: внешняя целостность не означает целостности внутренней. Старшие взывающие поработали на совесть, и казнь станет для неудачливых убийц милосердием. Архайн усмехнулся сам себе. Никогда не приходило ему в голову это слово: милосердие…
Мысли обоих были как на ладони: боль, старательно заглушаемый страх, несмотря на забористую горскую ругань, злость, досада… И неприкрытая, чистая ненависть. Такую Архайн видел не единожды, но только в глазах жрецов. Фанатиков, чтущих Привратницу и раз за разом бессмысленно гибнущих в попытках её вернуть. Но эти двое жрецами не были. Они даже не знали друг друга, воистину пути Тёмного неисповедимы.
И больше никаких тайн: ни осенённого особыми ирнами оружия, ни редких ядов… Яд был на одной из поразивших Глашатая стрелок. Обычный яд, для краг и морунов. И кто бы мог подумать… Да, Глашатая можно было ранить, Архайн сам был свидетелем, как видел и то, что осталось от напавшего на дхэра фанатика. Но убить? Не имея и толики силы, простыми стрелками? А ведь эти двое даже могли бы сбежать, если бы не опомнившиеся Приближенные.
Спрашивать Архайн ни о чём не стал: много чести. Да и увидел он уже всё, что ему было необходимо. Теперь требовалось тщательно всё обдумать и понять, как обратить новое знание себе на пользу. Трактат был временно забыт. Ненадолго, весьма ненадолго, но сейчас Архайну было не до него. Сейчас Архайн размышлял, не наскучило ли ему быть первым среди котов? Раз хозяева оказались уязвимы… И склонялся к мысли, что пока ещё не наскучило. Пока ещё быть котом безопасней. Да и догадку следовало проверить, а это было куда сложнее, чем находить материал для трактата. Но таким знанием пренебрегать не стоило ни в коем случае. И не помешало бы запастись ещё кое-чем…
День казни напоминал день Вознесения: такой же шумный, пёстрый и бестолковый. Но если в день Вознесения Светлый Иггр, глядя на радостную толпу, утирал слёзы умиления, то сегодня он и вовсе не появлялся, зато уж Тёмный, видимо, плясал от счастья. Воодушевление на улицах царило такое, будто ирны пообещали раздавать вне очереди. У выстроенного посреди площади эшафота была давка. У лотков, опоясавших площадь по краю, — тоже, но здесь шумели куда больше. И пока ещё пугливо отводили глаза от перекладины с верёвками. Благо напротив эшафота, на наспех сколоченных подмостках, уже вовсю шла новая комедия всё с тем же козлом и теми же, вызывающими неизменный смех шуточками.
Архайн шёл к эшафоту за скованными приговорёнными, с удовлетворением отмечая, как клином расходится от храмовых ворот тишина. Как жадные взгляды перемещаются от балагана к месту казни. Тёмный наверняка хохотал, не успевая делать пометки в своих пергаментах. А сам Архайн отстранённо удивлялся стойкости убийц дхэра. Оборванные, грязные, измученные жаждой, голодом и терзающей внутренности болью, они шли сами, без чужой помощи. Словно не закрывали им глаза наброшенные на головы мешки. Словно не на казнь вели, а на прогулку. И только на ведущих на эшафот ступеньках один споткнулся, но тут же выровнялся и замер на дощатом помосте памятником не то стойкости, не то непроходимой глупости. Впрочем, приняв во внимание накинутые поверх мешков верёвочные петли, это можно было бы принять и за смиренную гордость.
Толпа окончательно стихла, затаив дыхание, подалась ближе. Илланд для порядка выждал ещё немного и развернул свиток с обвинениями и приговором. Архайн сам передал Взывающему черновик, поэтому в слова не вслушивался. Реакция толпы была ему интересней, хотя… Именно это он и предполагал — слепую веру в произносимые человеко в мантии слова, искреннее, бездумное возмущение и даже отвращение к нечестивцам, посмевшим такое сотворить. Осквернение храма, попытка нарушения ритуала Вознесения, нападение на Невесту — толпе хватило этого с лихвой, чтобы возжаждать смерти двоим скованным людям. Что было бы, если бы ей предъявили правду? Но это было рискованным и ненужным. Да и Глашатаи никогда бы не показали свою слабость, уязвимость, не дали бы повода усомниться в собственном всесилии. Илланд закончил читать, свернул свиток и шагнул в сторону. Свою задачу он выполнил, хоть и недоумевал, почему казнить приговорённых не доверили ему. И даже попытался спорить, но насмешливо-удивлённое шипение из-под бордового капюшона заставило Взывающего Илланда подавиться следующим возгласом и смиренно опустить голову.
Самих Глашатаев на площади не было: то ли не сочли нужным присутствовать лично, то ли решили не рисковать. Архайну это было только на руку. А вот наброшенные на приговорённых мешки раздражали. Ему хотелось ещё раз увидеть знакомую, почти забытую ненависть. К тому же открытые лица лишь украсили бы казнь — толпа любит смотреть на корчи и ужимки, пусть порадуется. Он шагнул назад, вскидывая руку с плетью. Замах, удар — и мешковина пеплом осыпалась на доски помоста. На Архайна уставились две пары глаз, полных ненависти, к сожалению, разбавленной болью. Но этого было достаточно. Архайн приблизился, вглядываясь, запоминая, мимолётно коснулся каждого из приговорённых и тонко усмехнулся, пинком сдвигая ручку механизма. Дождался, пока провалившиеся в открытый люк тела прекратят свою нелепую пляску, снова тронул шею одного и другого, проверяя, мертвы ли, кивнул Илланду и, не оборачиваясь, направился в храм.
В ладони лежали два новых кристалла. Теперь можно будет разнообразить трактат. А заодно подумать, как применить собранную сегодня ненависть на случай, если надоест быть котом. Времени на раздумья у Архайна было предостаточно.
Название: Восемьсот девятнадцатая встреча
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1 370 слов
Задание: шерсть
Персонажи: Радда, Брент, Архайн
Категория: джен, гет
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Сколько раз мы с тобой вели этот спор. А, Брент?" - "Раз восемьсот, не меньше".
Примечание: модерн!АУ
Размещение: после деанона с разрешения автора
Радда не особенно верит официальному каналу, но с прогнозом погоды те обычно не ошибаются. Обещали похолодание и снег — и вот он ледок на асфальте, тут как тут.
Зиму Радда не любит.
Было бы не так обидно надевать зимние сапоги в начале октября, если бы летом удалось погреться, как следует. Но куда там! Последние года три лето выдавалось холодное и дождливое, впору было не купальник приобретать, а шерстяные носки! Носки, впрочем, у Радды есть, тёплые, неожиданно яркого голубого цвета. Её бы воля — только в них бы и ходила.
Радда вязала носки не себе, но Вериса, едва взглянув, отказалась их забирать. «Не тот цвет!» Да, когда они выбирали пряжу, цвет выглядел иначе. Но хорошие же носки получились... Впрочем, Радда не жалуется, носки оказались очень теплыми. Казалось, добрая шерсть греет не только ноги, но и душу. Хотя за пряжу родители Верисы деньги могли бы и отдать, раз уж за работу платить не стали.
Радда добирается, наконец-то, до подъезда, быстро поднимается по лестнице на самый дешёвый пятый этаж. На ходу она выключает свет — дурацкая привычка лезть не в своё дело и пытаться сэкономить хоть на чем-то.
Она заходит домой, поворачивает ключ в замке на два оборота, сбрасывает сапожки, которые только именуются «зимними», а на деле — искусственная кожа и такой же мех, не спасающие от минусовой температуры. Торопливо натягивает любимые шерстяные носки и... замирает в ужасе, потому что в глубине тёмной квартиры слышится чьё-то тяжёлое дыхание.
Вариантов, на самом деле, мало. Ничтожно мало. Выскочить за дверь, запереть её снаружи и стучать соседям, чтобы вызывали полицию? А если не успеет? Дверь заперта на совесть, тот, кто прячется в темноте, не может не услышать, как ключ будет снова проворачиваться в замке. А если он вооружён?
Радда замирает на несколько томительных секунд: один носок на месте, второй зажат в кулаке. Она замирает, слепнет и глохнет, и, кажется, даже перестаёт дышать.
Она вспоминает, что в сумке лежит неоконченное вязанье.
Она медленно натягивает второй голубой носок, сбрасывает прямо на пол тяжёлое пальто. Руки мелко дрожат, когда она вынимает из сумки клубок с воткнутыми в него металлическими спицами.
Радда сжимает спицу в руке и повторяет про себя, что выключатель в единственной комнате слева, на уровне плеча. Что главное — не дать загнать себя в угол. Что ей надо просто напугать этого неведомого «гостя».
Что ей не страшно. Не страшно, не страшно!
Свет не зажигается, а в следующую секунду на запястьях словно смыкаются колодки арестанта. Радда запоздало понимает, что человек, ожидавший её прихода, явно лучше неё планирует незаконные и неправильные действия. Чужая рука закрывает ей пол-лица, дышать тяжело.
— Будешь орать — придушу.
Он говорит это так буднично и спокойно, что Радда моментально проникается, даже не пытаясь открыть рот. Её толкают к креслу, бесцеремонно и грубо. Обиженно падает спица.
— Твое дело — сидеть молча, — так же деловито и спокойно говорит неведомый гость. — Если всё сделаешь правильно, не пострадаешь.
Странное дело, ведь вроде бы до этого момента он ей не угрожал, но становится почему-то намного страшнее. Хотя, казалось бы, куда уж дальше.
Радда никогда не делала ничего плохого, даже в детстве. Даже в детдоме, куда её отправила родная тётка. Даже много позже, на работе, когда на неё стали вешать всех собак, не давая ни повышения, ни нормальной зарплаты. Радда никогда и никому не даёт отпор. Потому что боится, потому что хочет спокойствия.
И вот, пожалуйста. Можно быть сколько угодно правильной, сколько угодно хорошей. Но однажды с тобой просто случится какая-нибудь хрень.
Радде, никогда не употребляюшей грубые слова, страшно хочется ругаться. Может быть, даже матом.
Глаза постепенно привыкают к темноте. В свете луны и фонарей Радда различает очертания комнаты, видит и мужчину в центре. Напряжённая поза, длинные волосы собраны в хвост.
— Кто вы такой?
— Я велел тебе заткнуться.
Радда сжимается от страха, но упрямо продолжает:
— Вы велели не орать. Я не ору.
Она всей кожей ощущает на себе тяжёлый взгляд... кого?
— Что вам надо?
— Чтобы ты умолкла. Сбиваешь.
Радда закусывает губу:
— Покажите документы.
Он едва не хохочет в голос, но, видимо, вовремя спохватывается и ограничивается смешком:
— Документы? Какие ещё документы?
— Ну, вы же из полиции. Покажите документы.
— Перебьёшься.
— Тогда я пойду.
Радда и сама не понимает, что творит. Злость, кипевшая в ней, назойливо требует выхода. А если совсем начистоту — ей хочется бить тарелки, царапаться, визжать, словно кошка, и добиваться правды.
Всё те же клещи на запястье, всё тот же спокойный тон:
— Ты никуда не пойдешь, ведь ты не дура. Ты сядешь в свое кресло, заткнёшься и дашь мне работать.
Внезапный порыв к борьбе угасает, как свеча на ветру. И в самом деле, что она может? А вот если сделать вид, что слушается, а как-нибудь случайно... Что? Снова хвататься за спицу? У неё даже баллончика газового нет. А ведь столько раз думала, что стоит купить. Дура и есть.
Он сказал: «Работать». Значит, и впрямь из полиции.
От печальных мыслей Радду отвлекает скрип входной двери. И как это она не расслышала, как поворачивался ключ в замке?
Незваный гость вроде бы и не двигается с места, но каким-то шестым чувством Радда понимает, что он напряжён, тянется за оружием в кобуру. Что сейчас что-то будет.
Радда понимает, что, а оттого жмурится изо всех сил.
— Я знаю, что ты здесь, — слышит она усталый голос от двери. — Если ты хотел подкрасться ко мне незаметно, Архайн, тебе стоило сменить машину.
— Не знал, Брент, что ты выучил это слово, — смеётся Архайн.
Металлический щелчок.
— Как видишь, ты снова опоздал. Я нашёл её раньше. Хочешь, чтобы я её убил?
— Разумеется, нет.
Ещё один щелчок.
— Тогда уходи. Путь живёт дальше своей простой и обыденной жизнью. Уходи, и нам нечего будет делить, Брент.
— Ты же знаешь. Не могу.
— Тогда, — говорит Архайн, — мне придется её убить. И попробовать убить тебя.
Перед глазами у Радды темно, пляшут разноцветные пятна. Она продолжает говорить себе, что речь не о ней. Ей ничего не угрожает. Всё пройдет.
— Ты ведь не идиот, Архайн. Посмотри, что происходит в мире. Ты ведь знаешь, что заморозки убили половину урожая? Как думаешь, почему меняется климат?
— Я хорошо учился в школе, Брент. Небольшие отклонения от нормы — норма.
— Наука... — смеётся Брент. — Наука ищет оправдания тому, чего понять не в силах. Мы-то с тобой знаем, что всё дело в потоке. И в том, что Привратница должна открыть шлюз. Иначе все мы умрем однажды. И ты тоже, Архайн.
Архайн смеётся. Радда открывает глаза.
— Сколько раз мы с тобой вели этот спор. А, Брент?
— Раз восемьсот, не меньше, — серьёзно отвечает немолодой мужчина, стоящий в дверном проеме. — Кажется, восемьсот восемнадцать.
— И ни разу ты меня не убедил. Почему думаешь, что сумеешь убедить сейчас?
— Потому что наивен от природы, ты сам всегда так говоришь. И я верю, что если во мне и остальных пробуждается память, значит, Привратница действительно должна прийти в этот мир.
— Я убью тех двоих, — говорит Архайн. — Я всё равно разделю вас.
Радда не до конца понимает, что делает, когда бьёт его, отвлёкшегося на разговор, бутылкой по голове. Бутылка из плотного стекла, на неё Радда натягивает заготовку для носка, она всегда стоит у кресла. Глухой звук удара, глухой звук падения, тело Архайна оседает на пол.
— Я... я его убила? — спрашивает Радда. Она не уверена, какой ответ хочет услышать.
— Это не важно, — говорит Брент. — Главное, что он не убил тебя. Это была бы катастрофа. Надо идти.
— Я никуда не пойду, пока ты... вы не объясните мне, что происходит!
Брент не включает света, не говорит красивых слов. Он просто берёт её за руку, за запястье, где бьётся жилка.
И этого достаточно, потому что Радда вспоминает всё. Никаких картин перед глазами, она просто вспоминает всё, от начала и до конца. И первое, что она делает — целует ошарашенного Брента прямо в губы.
Кажется, в предыдущие восемьсот восемнадцать встреч они так и не дошли до этой стадии развития отношений.
— Джай и ЭрТар? — спрашивает Радда, оторвавшись, наконец, от любимого.
Выражение лица Брента неуловимо меняется.
— Я подозреваю, где найти Джая. ЭрТар... Тут сложнее. Но думаю, Джай поможет. Надо спешить. Архайн тоже не один.
Радда собирается быстро — смена одежды, аптечка, документы, небольшие сбережения. Оглядывается в последний раз: чужая квартира, чужие вещи из чужой жизни.
Колеблется, но всё же кладет в рюкзак спицы и пару мотков пряжи. Зима будет холодной и длинной, шерстяные носки не помешают ни одной части Привратницы.
Название: Иггрова пекарня
Автор: ОК Цветок Камалейника 2016
Бета: ОК Цветок Камалейника 2016
Форма: сет пирожков (и 1 порошок)
Размер: 349 слов
Количество: 20 (и 1 порошок)
Персонажи: все, кто не увернулся
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Предупреждения: ничего святого
Краткое содержание: тяжела и неказиста...
Примечание 1: про канон, фанон, бредон и революцию!АУ
Примечание 2: мы не смогли бросить одинокий, беззащитный порошечек в одиночестве. Тем более, что он отражает
Размещение: после деанона с разрешения автора
частушки мне не пойте тут
не пейте скваш и не пляшите
бордель блин а не монастырь
у джая нет от баб отбою
как впрочем и от мужиков
наверно роль свою играют
шикарные его штаны
скурив охапку самойлики
и камалейника чуть-чуть
джай наблюдал за пляской сосен
и думал как же дальше жить
архайн хотел любви и ласки
пить раф писать стихи о нём
но отчего-то получалось
всегда немножечко не то
хотела радда просто замуж
а то и сразу в феминизм
ушла в итоге к радикалам
такой вот внутренний разлад
бегут усталый тваребожец
девица корлисс горец джай
архайн ещё бежит за ними
идут на мировой рекорд
топографическим кретинам
привратница укажет путь
куда тентакля потянулась
туда и следует идти
архайн ходил и портил девок
когда использовал манок
парней бы тоже он испортил
но успевали убежать
давай догоним тваребожцев
а впрочем пусть себе бегут
уж лучше к брату марахану
изучим весь его трактат
на все была согласна льяля
когда взывающих звала
но не на репу с лебедою
а впрочем огород чужой
в лесу под деревом глодает
добычу тишш кричит эртар
а ну-ка выплунь кыс какашку
нэльзя нэвкусный дхэров х.. хвост
под ярким красно-синим флагом
шеренги стройные идут
брент не поверил присмотрелся
вот блин фанаты ЦСКА
йер илланд уберите спички
мы дом не будем поджигать
в подвале порох и гранаты
и заговорщики ушли
вы брента сразу отличите
он в моей мантии сбежал
а если он переоделся
вот подлый революционер
даёшь народу скваш бесплатно
а йерам не даёшь совсем
вот так нехитро привлекала
на свою сторону лоза
у нас любая повариха
народом может управлять
котами горцами жрецами
короче страшный жэнщын э
вся власть народу раскулачить
другие странные слова
горланил брент архайн подумал
и тихо молвил расстрелять
враги сожгли родную хату
страховку вместе с ней сожгли
ушла в слезах к лозе индора
архайн их даже пожалел
мы захватили склад едальню
сарай почтовых голубей
кошель тарелку и архайна
ну просто плохо он лежал
ночами в стрёкоте сверчковом
вдруг пробивалось sos mayday
никто не знал что скромный корлисс
служил в спецназе кгб
давай еще один накурим
а впрочем хватит не вари
остановись спасите мама
твори
@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Цветок Камалейника 2016
-
-
11.11.2016 в 21:03Действительно прям пастораль!
Мило получилось и с... этаким позитивным настроем на будущее героев
"Прощённый"
Вот уж действительно - никто не может наказать человека сильнее, чем он сам себя
Хорошо, что Госпожа его простила)))
-
-
12.11.2016 в 13:19этаким позитивным настроем на будущее героев - уж как этому "рад" Джай то есть, я
никто не может наказать человека сильнее, чем он сам себя - это да. Но только если у него есть совесть.
-
-
12.11.2016 в 13:20этаким позитивным настроем на будущее героев - уж как этому "рад" Джай то есть, я
никто не может наказать человека сильнее, чем он сам себя - это да. Но только если у него есть совесть.
-
-
12.11.2016 в 16:36История человека, уже ничего не ждущего от судьбы. Несмотря на небольшой размер текста, перед нами целая жизнь с ее роковой ошибкой. И одна встреча, которая меняет все. Спасибо автору, который смог передать столько всего в одном мини.
-
-
12.11.2016 в 17:16