Название: Тэмари
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Томоэ Годзен, Керидвен
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Томоэ Годзен — онна-бугейша ("женщина-самурай"), оставшаяся в истории как воительница, более всего отличившаяся подвигами в конце 12 столетия во время войны Генпей.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— «Искусство вышивки японских мячей тэмари», — прочла название курса Гвенллиан и посмотрела задумчиво на Керидвен.
— Как думаешь, Фингаллу понравится? — смущенно зарделась Гвенллиан, теребя край вышитой рубашки. В прошлом году МакКольм умудрился подарить ей не одну, а целых три ложки, и теперь она была морально готова к свадьбе.
— Кто его знает, — пожала плечами Керидвен, которой мячики не сдались и подавно. — Попробуй.
Гвенллиан вновь перевела взгляд на расписание: занятия по какой-то причине проходили во дворе Южной четверти и начинались «с наступлением сумерек».
Впрочем, поскольку курс начинался уже сегодня, Гвенллиан смогла узнать, кто же назначает занятия на такое время. Когда она уже выходила из дверей башни Энтони Южанина, прямо над ее головой просвистела стрела, воткнувшиь ровно между камней кладки (Гвенллиан машинально подумала, что Фингалл бы сейчас жутко возмутился такому обращению с камнями). С древка стрелы размотались разноцветные шелковые нитки, и Гвенллиан взяла себе немного, полагая, что для вышивки были нужны именно они.
— Добрый вечер, — услышала она четкие валлийские слова и увидела церемонно поклонившуюся преподавательницу, которая была одета в самурайскую юкату. — Добро пожаловать на курс по вышивке тэмари.
Гвенллиан растерянно огляделась: кроме нее, очевидно, на факультатив не записался никто.
— Мое имя Томоэ Годзен, — тем временем представилась преподаватель и таинственно улыбнулась. — Сумерки — отличное время для планирования атаки на крепость. Знаете ли вы, что тэмари можно использовать не только как игрушку?
Гвенллиан поняла, что пришла в верное место.
Название: Нуидо
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Томоэ Годзен
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Томоэ Годзен — онна-бугейша ("женщина-самурай"), оставшаяся в истории как воительница, более всего отличившаяся подвигами в конце 12 столетия во время войны Генпей. Драббл является сиквелом к драбблу "Тэмари".
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Томоэ Годзен, — почтительно посмотрела на преподавательницу Гвенллиан, отрезая нить и откладывая готовый тэмари в сторону. — Скажите, а могу я вышить тэмари в цветах шотландского клана?
Леди Томоэ посмотрела на нее снисходительно и кивнула, подбрасывая в воздух свой любимый тугой тэмари. Мяч скакнул высоко в воздух и завис рядом с вершиной Бранвен на несколько мгновений, прежде чем упасть рядом с Гвенллиан и затем робко подкатиться к ней ближе, тычась в ногу. Гвенллиан уже была с ним знакома, поэтому мяч с готовностью запрыгнул к ней на руки. Леди Томоэ же тихо произнесла:
— Для ваших целей, Гвенллиан-сан, сообразнее будет изучить нуидо с основ.
— Нуидо, учитель? — с готовностью отозвалась Гвенллиан, поглаживая тэмари, вышитый синими горечавками клана Минамото. Миролюбивый мяч едва ли не урчал от удовольствия, и Томоэ Годзен улыбнулась, склоняя голову.
— Нуидо — путь вышивки. Так же, как бусидо является путем, который проходит каждый самурай, нуидо проходит каждый мастер.
— Я недостойна... — протянула смущенно Гвенллиан, опускаясь в низком поклоне. За время, проведенное рядом с учителем, она успела перенять некоторые из практик японского этикета, и теперь даже в общении с подругами часто прикрывала лицо и прятала взгляд. — Если вы согласитесь учить меня, Томоэ-доно, это будет высочайшей честью.
Томоэ лишь поклонилась в ответ и подозвала к себе тэмари Гвенллиан, чтобы наделить его способностью прыгать. Зачарованная, Гвенллиан залюбовалась мячом: вышитый серебряной нитью в подражание древним узорам Арианрод, он подпрыгнул исключительно высоко.
Название: Дайсё
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Фингалл МакКольм
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Драббл является сиквелом к драбблам "Тэмари" и "Нуидо".
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Фингалл! Это не то, что ты подумал! — покрылась пятнами Гвенллиан и поспешила спрятать лицо.
Фингалл почесал в голове. Гвенллиан была хороша, особенно в японских одеждах, но совершенно непонятна. Переведя взгляд с нее на весело подпрыгивающий мячик под ногами, он предпочел пока промолчать.
— Это... часть факультатива, — наконец соизволила продолжить Гвенллиан, подзывая к себе тэмари и грея о теплый серебристый бок ладони.
— Гвен, — проникновенно посмотрел на нее МакКольм, — я все понимаю, но кривой меч?..
Гвенллиан покосилась на свои ножны и протараторила:
— Это дайсё, и то тренировочные... Томоэ-доно меня учит нуидо, и это часть подготовки. Честное слово, это просто для того, чтобы стать мастером вышивки.
Фингалл посмотрел на нее с большим сомнением (последствие экзамена у Мерлина пару дней назад) и покачал головой:
— Смотри мне. Если моя родня увидит, что ты не клеймором...
Гвенллиан подняла руки и клятвенно заверила его:
— Я только до конца факультатива. Когда закончится, обязательно сменю на клеймор. Обещаю.
— Да я не против, — пробормотал Фингалл, заметно смущаясь и проглатывая продолжение фразы, от которой в итоге осталось только: — ’идет.
— Правда? — просияла Гвенллиан и, подумав, отправила тэмари в угол, из которого мячик вернулся обернутым в шелк. Гвенллиан развернула полотно и, краснея, продемонстрировала Фингаллу вышитую зеленую клетку с синей полосой, которые обрамляли самовольно добавленного ею к узору единорога.
Фингалл замер на месте и воззрился на поблескивающие нити.
— А будет еще лучше! — заверила Гвенллиан и церемонно поклонилась.
Название: ...vndar
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 585 слов
Пейринг/Персонажи: Фингалл МакКольм, профессор Итарнан, Крейри
Категория: джен
Жанр: пиктский юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Пиктская фонетика косит всех.
Примечание: Действие происходит постканонно, Фингалл и Крейри на третьем курсе.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Вы издеваетесь, что ли? — набычился Фингалл, глядя на щуплого профессора Итарнана, который нараспев и весьма рассеянно повторял фрикативные согласные из шедевра пиктской литературы «rginngchqodtosombs». Наконец Итарнан поднял взгляд на аудиторию и внимательно прислушался к третьекурсникам, которые усердно тренировались в произношении строки одной из самых популярных инскрипций «allhhallorreddmaqqnuuvvhrre.rr». Лишь через пару минут он все же вздохнул и посмотрел на хмурого Фингалла:
— МакКольм, поверьте, если вам не даются даже простейшие элементы пиктской фонетики, не стоит и пытаться. Вы лишь повредите себе горло, а оно вам еще понадобится, — туманно завершил Итарнан и добавил что-то на пиктском.
— Но я шотландец! — раздул ноздри Фингалл и воззрился на профессора в гневе. — У меня это... в крови!
— У вашей дальней прабабки, — поправил его Итарнан и добродушно улыбнулся. — Вы же, друг мой, весьма и весьма далеки от пиктской культуры.
Фингалл хотел было уже показать ему всю древность собственного клана, когда под его руку ловко поднырнула Крейри и быстро затараторила на чистейшем пиктском, явно чем-то восторгаясь. Лицо профессора не изменило выражения, но его удовлетворение от того, как ясно изъяснялась его ученица, было очевидным. Наконец, после свирепого кашля МакКольма, Крейри перешла на английский:
— Учитель, в библиотеке было лишь две инскрипции, указывающие на Вакомага и Нехтана, и я сочла возможным...
Фингалл, с изумлением обнаруживший, что малявка Крейри, оказывается, ходила в учениках у совершенно невыносимого пиктолога, рявкнул:
— Какие, к Моргане, Вакомаги, я даже трех букв прочитать не могу на этом мракобесном языке!
В глазах Итарнана блеснуло нечто, по всем признакам вполне походившее на идею. Поднявшись из-за стола, он положил руку на плечо Крейри и вкрадчиво проговорил ей что-то на пиктском, на что девушка только пискнула недоуменно:
— Этот... meqqddrroann?
— Дитя мое, вовсе необязательно достопочтенного Дростана приписывать к варварской культуре кельтов, — назидательно проговорил Итарнан и кивнул. — Когда пикты создавали свои шедевры, никто еще не знал о том, что та земля будет называться Шотландией. И тем более не стоит называть МакКольма сыном пикта.
МакКольм, посмотрев на обоих с еще более решительным видом, мотнул головой:
— Кем это меня назвали?! Да чтоб вы понимали, мой клан...
Крейри подняла руки:
— Исключительно культурологический дискурс. А до этого... Учитель попросил меня тебе помочь. Чтобы хотя бы экзамен не завалил.
Фингалл посмотрел на нее, взвешивая варианты в голове. С одной стороны — Гвенллиан и клятва. С другой — чертов экзамен. Да и потом, вон она сидела, его невеста, и с легкостью болтала на этой тарабарщине.
— Ладно, — нехотя согласился он, водя ногой по камням и невольно вслушиваясь в их неспешные и тягучие воспоминания о том, как пикты, бывало, захаживали поболтать. — Только недолго.
Крейри рассмеялась:
— Ага. Всего-то годик.
— Bqi... a b, — потея и спотыкаясь, завершил чтение Фингалл и посмотрел на Итарнана. Крейри, стоявшая рядом, явно гордилась полученным результатом: Фингалл дочитал длинную инскрипцию до конца. Даром что для этого он потребовал выгнать из класса всех, кроме них троих, устроил долгую сессию стенаний, перед тем как начать, и беспрестанно поминал своих шотландских предков.
Итарнан покачал головой и подвинул к нему последнюю протирку с витиеватой инскрипцией.
— Если с этим справитесь — можете быть свободны, четыреста я вам, так и быть, поставлю.
Фингалл взмок, глядя в полном ужасе на лаконичную надпись. Так далеко они с Крейри в изучении фонетики не забирались. Огам, столь привычный в ежедневной их жизни, казался теперь чем-то невообразимо сложным, вроде новомодных латинских значков. Сглотнув, он сделал глубокий вдох и помолился как следует главе своего клана, чтобы не рубил, если что, сплеча и по плечу. Посмотрев на Крейри, он отважно открыл рот и слабо пискнул:
— Iru?..
Итарнан удовлетворенно кивнул, но посмотрел отчего-то на Крейри:
— Замечательно, дитя мое. Вы отлично справились. А вы, МакКольм, идите и, Пидарноина ради, не берите никогда моих спецкурсов.
Название: Сердца трёх
Автор: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 636 слов
Пейринг/Персонажи: Ллевелис(/)Морвидд(/)Керидвен
Категория: гет, джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда Ллевелис решает проблему выбора, выбора обычно ни у кого не остаётся.
Примечание: Постканон, двенадцатый курс.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
Решение назревшей проблемы, как всегда, принёс Ллевелис. Он проходил через западный дворик, где играли в «светоч знаний», и услышал наставительный голос «жрицы» Финвен, вещавший кому-то из просителей то ли со второго, то ли с третьего курса: «Оракул возвестил, что тебе, уважаемый, следует объединить усилия с товарищами, и тогда твой план блистательным успехом увенчан будет!» «Оракул» — какой-то лохматый пятикурсник в тюрбане из школьного театра, наобум процитировавший в качестве ответа «Песнь о Роланде», по которой недавно сдавали зачёт, — хихикнул за её спиной.
Ллеу, услышав эти слова, застыл соляным столпом. Красный шарф Мерлина, который он на ходу пытался упихнуть в сумку, упал концом в лужу, но Ллевелис не обратил на это внимания: исконному населению Британских островов никогда не претила исконная почва Британских островов, за одну только археологическую практику на седьмом курсе шарф скопил немало памятных пятен, ожогов и затяжек. Но какое кристальное решение проблемы! Какое простое, но изящное решение!.. Ллеу повторял, беззвучно шевеля губами: «объединить усилия!..», пока Финвен, проходя мимо с охапкой бутафорского барахла обратно в кладовку к хлебопечкам, не помахала рукой у него перед носом — тогда он подпрыгнул, сплясал вокруг неё какой-то новомодный танец с островов Торресова пролива и помчался искать башню Бранвен.
— Ты... что хочешь сделать? — озадаченно сморгнула Морвидд.
Она сидела на кровати босиком, в одних только серых чулках, подоткнув пёструю лоскутную юбку, и переводила Мэлдуну арабские адреса с конвертов — «для контакта с зарубежными партнёрами». Когда Ллеу вошёл, она насвистывала «Голани шели», калькируя вязь на рисовую бумагу, и вообще выглядела загадочно.
— Мы должны заняться этим втроём! — горячо произнёс он, и вид у него был самый лихорадочный. — Ты, я и Керидвен.
Керидвен, сидевшая тут же, за столом — в комнату к Морвидд она подселилась на втором курсе, когда «ждать мышь» внезапно сделалось столь популярным развлечением, что учиться, спать и разбрасывать носки в этой комнате стало решительно невозможно, — с подвязанной соломенным жгутиком косой и корзинкой штопки на коленях, издала протестующий возглас.
— Я не могу! — возмущённо заявила она. — Это же... Ллеу, это же такой интимный вопрос! Самый сокровенный процесс из всех, что случаются в юности!..
Ллевелис цокнул и закатил глаза.
— Ну, вообще это решило бы проблему выбора... — задумчиво произнесла Морвидд, жуя кончик каллиграфической кисточки.
— Вот! — торжествующе воскликнул Ллевелис, указывая раскрасневшейся Керидвен на подругу и как бы призывая последовать её примеру.
— Только Гвидиону не надо говорить, — продолжала свою мысль Морвидд, глядя в потолок — у неё была дивная способность не обращать внимания на посторонние звуки, развитая годами работы с эхом и очень пригождавшаяся в общении с Ллеу. — Это, кажется, будет первое масштабное дело за все годы учёбы, которое мы провернём без него. Он, конечно, всё равно вряд ли бы присоединился, у него же Змейк, но всё-таки...
Керидвен засопела и свирепо воткнула иголку в пятку колготки.
— Всё равно, — упрямо повторила она, — как вы не понимаете, что вся фишка — в получении индивидуального опыта! Это должно касаться только тебя и выбранного тобой п...
— Керидвен, дочь Пеблига, — страдальчески сказал Ллевелис, — возьми все мои дарования и мою жизнь, только не нуди.
— У тебя есть какие-то конкретные возражения, Кирри? — спросила Морвидд.
Керидвен сердито подвигала носом, как кролик. Оба смотрели на неё выжидающе.
— Тема, — наконец выдавила она. — Вообще-то мне бы очень... хотелось, но я же... я же никогда таким не занималась, и...
— Ты же специализируешься у Курои! — воскликнула Морвидд. — Все знают, что Курои большой любитель...
Керидвен пискнула и кинула в неё клубком ниток. Ллевелис расхохотался.
Профессор Лютгарда, дочь Рунхильды, как раз заканчивала мыть камни из Аска для второго завтрака, когда в дверь постучались.
— Да? — вежливо сказала она, открывая дверь.
У порога переминались Ллевелис, сын Кинварха, с выражением лица решительного плута, сияющая Морвидд, дочь Мордон, и явно смущённая Керидвен, дочь Пеблига.
— Профессор! Мы тут подумали, что хотим проходить у вас преддипломную практику, — выпалила Морвидд.
— Все трое, — добавил Ллевелис.
— Одной группой, — тяжело вздохнула Керидвен.
— По вопросам дислокации эха...
— Горного...
— На исторической территории Британии!
— Так вообще можно делать?..
Профессор Лютгарда озадаченно поскребла переносицу, старательно вытерла руки о розовый фартучек и предложила им войти.
Название: Бесконечное превращение
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016 и анонимный доброжелатель
Форма: проза
Размер: драббл, 916 слов
Пейринг/Персонажи: Мак Кархи, Бервин
Категория: джен
Жанр: драма/флафф, слегка кроссовер
Рейтинг: G
Краткое содержание: О власти слов.
Примечание: Отсылки к «Бесконечной истории» не случайны.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
Который день по вечерам башня Энтони была окутана таинственным светящимся туманом. Нет, это не был какой-то особый, волшебный туман. Обыкновенный, тот самый, в который Южанин, самая очаровательная башня замка, кутался, чтобы не мерзнуть. Ночи в ноябре были прохладные, поэтому туман был гуще обычного — прямо пуховая перина. А светился он оттого, что в самой его сердцевине допоздна горело окно в кабинете Оуэна Мак Кархи. Лучи не могли прорваться наружу, они путались в этом сером пухе, сплетаясь в теплый кокон. Башня довольно потягивалась, расправляя завитушки на узорчатых каменных стенах, и похрустывала ступеньками винтовой лестницы. А та от этих потягушек немного раскручивалась, как пружина, а потом скручивалась обратно.
Мысли Мак Кархи и его ученика Бервина тоже заплутали в густом тумане прошлого, где они пытались нащупать смысл поэмы пятого века, в основном состоявшей из лакун, ритм которых время от времени отбивался оставшимися в рукописи — явно по какому-то недоразумению — словами.
— Учитель, так всё-таки, почему именно этот текст так плохо сохранился? — спросил Бервин, потягивая чай с молоком, заваренный на бодрящих травах с грядок Блодвидд.
Мак Кархи, чтобы собраться с мыслями, сделал пару кругов по комнате в вороновом обличье, а потом снова опустился в потертое кресло.
— Дело в том, что оригинал был записан настоящим огамом деревьев, то есть каждая буква была представлена листом соответствующего дерева. Листья были нанизаны один за другим на длинную веревку и хранились в специальном сарае на берегах Ллира. Но библиотекарь оказался нерадивым. Мало того, что он и лодку свою хранил тут же, но в один ненастный осенний вечер он так накачался вересковой медовухой, что уплыл в море, оставив сарай незапертым. Шторм не только потопил его вместе с несчастной скорлупкой, но и ворвался в открытую дверь, буквально развеяв по ветру большую часть поэмы. Так что на бумагу перенесли только то, что осталось. — Он развел руками и тут же удачно поймал полетевшую со стола пухлую рукопись. — На чем мы остановились?..
Основная трудность заключалась в том, что смысл этой поэмы был слишком велик, и при попытке озвучить его просто не помещался в комнате. То, что пыталось материализоваться, так и не воплощалось до конца.
С другой стороны, лакуны тут же превращались в какие-то черные дыры, в которые норовили улететь низки сушеных яблочных долек, наглядные пособия по приметам времени (автобусные билеты, флаеры и рекламные листовки — предмет безуспешной расшифровки на занятиях, и даже кнопочный мобильный телефон Nokia: Мерлин отказывался тратить бюджет школы на более современную модель, пока не сносится эта) и завалявшиеся по углам птичьи перья.
— На дроке. Раз оригинал был записан таким способом, то, может, имелся в виду не дрок, а просто стояла одна-единственная буква «оhn», обозначенная его листом?
— Ну всё же, попробуйте прочесть, Бервин.
— Дрок... Мышь... и камень?
— Нет, мышь — это видимо цвет, серый. Как-то так: «Дрок оный, вросший в серый склон...» Эй, Бервин, постойте, не надо...
Но Бервин, схватывающий поэзию на лету, уже не мог остановиться. Он уже ясно видел текст дальше:
«Драконы, вросши в серый склон,
Простерли каменные крылья...»
Вот как было правильно!
Он стал драконом, и камнем, и тем ураганом, который когда-то разметал листы поэмы...
Нет, Мак Кархи ошибся. Не было никакого пьяного рыбака. Была древняя катастрофа, отголоски которой, много раз перепетые и переписанные, превратили опасных ящеров в безобидные кусты с желтыми цветочками.
А может, лучше тогда не докапываться до истины?
Пока Бервин размышлял над философией познания, стены башни трещали под напором каменной брони на мощном хвосте, комната стала слишком тесной, рукопись оказалась погребенной под мощной тушей, а Мак Кархи снова взвился под потолок и, отчаянно каркая, вылетел в окно.
Вскоре он вернулся тем же путем. В лапах он нес какой-то свиток, а за ним летел архивариус, ухая по-совиному:
— Оуэн, это единственный экземпляр перевода на валлийский! Смотрите у меня, если хоть одна заставка или буквица пропадет, отвечать будете вы! И вообще, не находите, что с противопожарной безопасностью здесь у вас не всё благополучно? Хотя я каменных драконов не видел уже веков десять, я прекрасно помню, какова дальность их огня!
Только после самых почтительных заверений и расшаркиваний на подоконнике Хлодвиг нехотя улетел, то и дело оглядываясь градусов на сто восемьдесят, а то и больше.
Мак Кархи, уже в человеческом обличье, уселся на подоконник и начал читать. Это была длинная-длинная сказка, в которой рассказывалось о мальчике с белым конем, и о принцессе, и о людях, живущих на луне... А еще в ней был и длинный-длинный дракон, добрый, пушистый и белый, похожий на счастливого спаниеля.
Свиток всё раскручивался, а история свивалась кольцами, виток за витком, слова лились неторопливо, падали ритмично и веско, как прибой.
А Бервин всё слушал, и огонь, бушевавший в каменной груди, понемногу стал затухать. Стихли и давно минувшие ураганы, отгремели забытые войны драконов и пиктов. Серые склоны гор покрылись ковром зацветающих мхов и полупрозрачными анемонами. Постепенно Бервин уменьшался в размерах, качал длинными белыми ушами, вздыхал… Поднялся с места, потоптался по кругу и в конце концов свернулся в уютный клубок у камина. Да, он был еще очень велик, но места в комнате стало теперь гораздо больше.
Вошли и засуетились хлебопечки, собирая мусор, вытирая пролитый чай...
А на середине истории Бервин почувствовал, как его тянет в небо. Сказка осталась недочитанной, ветер, врываясь в открытое окно, играл краешком свитка, то разворачивая его, то сворачивая обратно.
Учитель и ученик вместе парили над замком: длинная белая бескрылая тень и маленькая черная с раскинутыми крыльями.
А под ними всё также сияло светящееся облако, в которое завернулся Энтони Южанин.
В облаке пряталась башня, в башне было открыто окно, за окном таилась комната, полная еще непрочитанных рукописей. А на их страницах жили своей жизнью слова, составленные из букв, один маленький штрих в которых мог превратить цветок в дракона, а дракона — в самое нежное и любящее создание на свете.
Название: Остров плодов
Автор: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1004 слова
Пейринг/Персонажи: Тарквиний Змейк/Гвидион, Мэлдун-ап-Керриг
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: Недосказанность может служить не худшим наказанием, чем смерть.
Примечание: В кельтских мифах жизнь после смерти продолжается на островах блаженных, именуемых также Великой землей. Авалон же — счастливый остров, куда попадают бессмертные герои и волшебники.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Тарквиний... — тихо произнес Гвидион. Ночью здесь, на самой макушке у Бранвен, царила тишина. Под ногами расстилался Аск, поблескивавший лишь изредка отражениями звезд. Гвидион предпочитал безлунные ночи.
Он сложил руки в карманы мантии — той самой черной шерстяной мантии, к ткани которой он так часто прикасался щекой. Он не тяготел, в отличие от Мак Кехта, к соку костяники, да и не было его рядом, когда...
Горы Авалона были подернуты дымкой вдали, где-то на горизонте. Ладья покачивалась и неспешно рассекала волны. Первокурсники возбужденно галдели вокруг Мэлдуна, а Гвидион все продолжал стоять на самом носу. Он щурился и отчаянно пытался вглядеться в тот туман, что, возможно, скрывал в себе его.
На плечо Гвидиону опустилась ладонь, и Мэлдун негромко проговорил:
— Великие земли... Во владении Трина их триста пятьдесят. Вы уверены, Гвидион?
— Он может быть только здесь, — севшим голосом, сам не веря в сказанное, ответил Гвидион. Его уговаривали не ехать туда, откуда не возвращаются, ему пытались запретить делать что-либо, кроме сбора яблок, но Гвидион чувствовал, что все было ложью. Он не рассказывал никому о плане, но в глубине души был непоколебим. Он должен был сказать это, сказать хотя бы раз вслух и так, чтобы его услышал Тарквиний.
Впрочем, здесь, на Авалоне, ему было некуда спешить. Он помог Мэлдуну сгрузить девочек — согласных с тем — на сушу, провел их к давно знакомому гроту. Обстоятельно обсушил свои ботинки и лишь затем махнул рукой:
— Я за водой.
— Не задерживайтесь, Гвидион, — отозвался Мэлдун-ап-Керриг и криво улыбнулся. — Вы здесь, чтобы работать.
Гвидион молча кивнул в ответ. Шагая по тяжелому песку и едва волоча ноги от того свинца, которым внезапно налилось сердце — он знал, что Тарквинию нравились подобные его метафоры, нравилось то, как Гвидион повзрослел и с каким изяществом выражался, — Гвидион напряженно вглядывался в расплывчатую линию горизонта. То и дело перед глазами вставали миражи, но все они были не теми, кого он искал.
Вскоре он вернулся в пещеру с двумя кувшинами, полными воды. На лице его, вероятно, отпечаталось блаженное неведение местных, да так, что Мэлдун не решился спросить.
Гвидион так и не сорвал ни единого яблока. Блуждая по острову в поисках, он стер ноги в кровь, пока не сменил ботинки. Авалон казался объятным, но тропы уходили вглубь и оплетали остров сетью, в которой можно было биться, как рыбе, долгие дни.
Гвидион возвращался в катакомбы по вечерам и садился рядом с огнем. Тот полз по его мантии и робко лизал рукава, но не потрескивал, боясь нарушить беспокойство своим умиротворением. Душа Гвидиона металась и с оглушающим грохотом стучала по его облитому вязкими металлами сердцу, словно пытаясь вырваться наружу и устремиться куда-то. Гвидион так и не мог найти, куда.
В первую безлунную ночь на острове он вышел из катакомб ближе к рассвету. Он шел по песку, не оглядываясь на следы, устремив взгляд вперед. Он чувствовал порой на своей шее дыхание, но, развернувшись на каблуках, неизменно обнаруживал лишь собственную тень.
Он забрел в лес и грустно щелкнул языком проползшей мимо ящерке. Общаться сейчас не хотелось, ведь ящерке было и невдомек, что все эти люди не на одно лицо. Гвидион шел вперед и изредка поднимал глаза к темному небу, тщетно пытаясь определить, какие из мириадов звезд были путеводными. Его окружали диковинные запахи и звуки, и иногда мелькали вдали заплутавшие овцы, но Гвидиону было не до них.
Оказавшись на опушке, он поднял голову вновь и что есть мочи закричал:
— Тарквиний!
Голос его сорвался к последнему звуку, и он упал на колени. Закрыв лицо руками, Гвидион попытался сдержать слезы, но те, словно в насмешку, полились из глаз ручьями. Это был не первый раз, когда он плакал здесь, в глубокой чаще острова блаженных. Время от времени он кричал вновь, кричал до того, что его сердце замирало в робкой надежде услышать в ответ строгое: «Разве пристало вам так плакать, Гвидион? Вы не галлий. Соберитесь».
Он плакал дольше в этот раз, продолжая стискивать пальцами свои щеки и едва удерживаясь от того, чтобы выцарапать глаза или разодрать лицо.
— Гвидион, греческая трагедия давно вышла из моды.
Голос. Этот голос он почти успел забыть, но нет, все те же интонации, напоенные спокойствием и вместе с тем — ураганом мысли...
— Тарквиний... — прошептал Гвидион, поднимаясь на ноги и встречаясь глазами с учителем. — Я...
— Не галлий. Посему перестаньте плавиться, не идет. — Губы Тарквиния изогнула легкая усмешка.
— Я хотел... я хочу...
— На Авалоне много времени для анализа, — будничным тоном согласился Тарквиний и приподнял ладонь, кладя ее — прохладную, но удивительно осязаемую — Гвидиону на плечо. — Вы подали мне в свое время достаточно знаков.
— Но я... — У Гвидиона перехватило дыхание, и он никак не мог совладать с эмоциями, чтобы прикоснуться в ответ. — Это не просто уважение...
— Гвидион, я немного старше вас, — вновь улыбнулся Тарквиний уголком губ. — И любовь — настоящую, сродни ковалентной связи, — я распознать всегда могу.
Гвидион не понял, когда начал вновь плакать. Утирая глаза рукавом, он боялся оторвать взгляд от Тарквиния, словно тот мог исчезнуть.
— С Авалона не исчезают, — отозвался эхом Тарквиний. — Я буду здесь, когда придет ваше время остаться.
— Я не сказал вам тогда...
— Скажите сейчас.
— Я люблю вас, Тарквиний. Я... я должен был быть рядом, должен был самому себе... Рядом, когда...
— Когда произошло то недоразумение, — спокойно закончил фразу Тарквиний. — Поверьте, здесь ничем не хуже, чем в Кармартене. И привечают здесь гораздо легче... без оглядок на происхождение.
С губ Гвидиона слетел легкий смешок. В какой момент скорбь вытеснила в нем память о том, каким острым был язык у Тарквиния — его Тарквиния? Казалось даже, что здесь его интеллект раскрылся в полную мощь, и сказать теперь было решительно нечего. Тарквиний его понял.
— Вы сказали, что мое время придет... почему не сейчас?
— Гвидион, — с усмешкой посмотрел на него Тарквиний. — Кто, по-вашему, попадает на Авалон?
— Бессмертные герои и волшебники... и первокурсники школы.
— Вы уже давно не первокурсник, — удовлетворенно кивнул Серпенс. — А звание героя еще не получили. Поэтому будьте добры, потрудитесь его все же заработать.
Гвидион вскинул на него взгляд.
— И вы...
— Буду ждать. С нетерпением, — ответил Тарквиний и протянул ему упавшее с земли яблоко.
Вернувшись утром в катакомбы, Гвидион только кинул яблоко в корзину и молча кивнул Мэлдуну.
Он так никому и не рассказал о том прикосновении губ, которое подарил ему Тарквиний. Это воспоминание принадлежало только им двоим — по крайней мере, до тех пор, пока их поцелуй не мог повториться.
Название: Гносеология безысходности
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1114 слов
Пейринг/Персонажи: Ллевелис, Мерлин
Категория: джен
Жанр: сомнение
Рейтинг: G
Краткое содержание: Навести туману — в этом Ллевелис мастер. По крайней мере, считал себя таковым.
Примечание: Постканон, Ллеу на шестом курсе.
Глоссарий: dubium (лат.) — сомнение; aporia (лат.) — безвыходное положение, безысходность.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Вы здесь, учитель? — заглянул в кабинет Ллевелис и аккуратно переступил через вальяжно вышагивающую по половицам черепаху, расписанную кем-то из старшекурсников в стиле замбийских бемба. Мимолетно полюбовавшись золотистыми узорами на яркой красно-синей «маске», он поднял взгляд на Мерлина, который, очевидно, увлекся по рекомендации одного из своих индийских коллег йогой. Повиснув в воздухе, Мерлин отчаянно пытался не уронить свои шляпу и достоинство, но при этом все же закинуть пятку за шею.
Ллевелис протер глаза — тщательно, долго и так, чтобы быть хотя бы наполовину уверенным в эффективности таких мер. Когда же он отнял ладони от лица, Мерлин сидел за столом и чинно накалывал на вилку кусок пирога с почками. Борода его была почти не растрепана, и краснота с лица уже почти сошла.
— Учитель, а...
— Ллеу, друг мой, — покровительственно показал ему Мерлин на кресло напротив и загадочно улыбнулся. — В скольких вещах вы сегодня уже сомневались?
Мысленно Ллевелис взвыл. Задания для него Мерлин вытаскивал из рукавов, прямо как учеников какой-нибудь бард, и с ловкостью всучивал Ллеу прямо в зубы, закармливая донельзя. Порой Ллеу просыпался по утрам в абсолютнейшем смятении относительно существования собственных рук, уже после обнаруживая, что всего-то навсего уснул за столом и отлежал себе ладони. В такие дни Мерлин, проходивший мимо его двери, одобрительно кивал и советовал усомниться еще в работоспособности глаз. И мозга уж заодно.
— Во многом, учитель, — кротко проговорил Ллеу, устраиваясь в кресле. Не удержавшись, он добавил ехидно: — В своем терпении в том числе.
— Каком еще терпении? Вы это бросьте, — горячо отозвался директор, с аппетитом поедая пирог. — Терпение — это надо Курои, у него запасы истощаются. И голубушке Рианнон еще, а то Диан совсем уж разошелся. Вам терпение ни к чему, вам по амплуа не положено. Вы вот лучше скажите, у вас как продвигается статья?
Ллеу уставился на директора: о статье он слышал впервые. Или Мерлин ему уже говорил о ней? На лице его отразилось столько вариантов сомнения, что Мерлин прослезился:
— Ай да я. Замечательно у вас получается сомневаться, Ллеу. Не беспокойтесь, статья еще ждет, я вам и впрямь забыл сказать. Но в журнал «Dubium & Aporia» обязательно нужно в этом году, вам всего три года осталось учиться.
— Шесть, учитель, — вздохнул Ллевелис. В тот же момент его кресло двинулось, и он обнаружил, что сидел все это время на давешней черепахе, у которой, оказывается, вовсе и не маска бемба была нарисована, а вообще обряд нканга народа ндембу.
Мерлин удовлетворенно кивнул:
— Тем более. Вы тему статьи хоть помните?
Ллеу насторожился, понимая, что подобный вопрос от Мерлина мог значить только, что статья была исключительно... необычной.
— Ну... э-э... — заметался обычно острый на язык Ллеу. — Общая теория сомнения?
— Да нет же, Ллеу! Вы мне обещали статью, которая была бы плагиатом самой себя и вызывала сомнение у читателя, — покачал головой Мерлин, горько вздыхая и сетуя на молодежь, память которой и в подметки не годилась его собственной.
— Учитель, — побледнел Ллеу, который за последний год успел по-настоящему вникнуть только в один древний манускрипт об искусстве сомнения, и в голове которого не было ни малейших намеков на понимание «плагиата самого себя». — Я не...
— Ллеу, ну что же вы. Вот представьте, к примеру, что вы сейчас находитесь в нарративе... ну, к примеру, того же достопочтенного Гальфрида Монмутского. Представили? Теперь представьте, что мы с вами оба в нарративе. Разговариваем о том, как исхитриться и уговорить монахов сделать нам не одну, а две копии труда.
Ллеу медленно кивал и пытался вообразить себе Гальфрида Монмутского, который сосредоточенно описывает черепаху, расписанную в стиле ндембу. Получалось пока так себе, но, по крайней мере, себя вообразить в его истории рядом с Мерлином было гораздо легче, чем если бы, скажем, учитель выбрал автором кого-нибудь новомодного, вроде Чосера.
— Продолжаем. Представляйте, что Монмутский пишет о вас, пишущем статью. Через три страницы вы как пример его измышлений перестанете быть важны, и он поставит точку. А на следующей странице использует ваши формулировки, чтобы самому описать теорию сомнения. Плагиат? Плагиат.
На лице Ллеу начало вырисовываться понимание, тут же сменившееся сомнением в собственном понимании этого самого... понимания.
— Учитель, а как вызвать сомнение у читателя?
— Да очень просто, дитя мое! — воскликнул Мерлин и поднялся с кресла. Он подошел к своему книжному шкафу и стащил с полки тяжелый том трудов Монмутского. — Вот потрудитесь объяснить, вы здесь видите упоминания Мерлина?
Ллевелис осторожно пролистал пергаментные листы, попутно стараясь не усомниться в том, что выполнен пергамент был из человеческой кожи.
— Вижу.
— Точно видите?
Ллевелис схватился за голову и простонал:
— Учитель, я только начал понимать...
— Вот в этом и состоит ваша задача, — назидательно кивнул Мерлин и поправил на носу невесть откуда взявшиеся очки. — Эпистемология, дитя мое, наука непростая.
— Сплошная aporia, — проворчал Ллеу. Впрочем, посмотрев на учителя и пораздумав, он поднялся и цапнул с полки шарф. Это вызвало у Мерлина справедливый гневный взгляд, но Ллеу лишь загадочно улыбнулся.
— А вы уверены, что этот шарф вообще ваш, учитель?
— Ллеу, вы слишком категорично пишете. Слишком много утвердительного. Где сомнение? — негодовал Мерлин, все поглядывая на шарф, который Ллеу продолжал обматывать вокруг шеи каждый раз, когда приносил в кабинет очередной черновик.
Текст становился все туманнее и уходил все дальше в дебри, так сказать, лесов Броселианда, а Мерлину все было недостаточно сомнения. Ллевелис страдал и громко жаловался Гвидиону на несправедливость гносеологических изысканий директора, но тот мало чем мог помочь после собственной позорной оценки в триста на экзамене по теории сомнения. Остальные их сокурсники были и того хуже — что Морвидд, предпочитавшая определенность и опору на нерушимые факты информации об эхе, что Керидвен, которая витала в облаках движения горами и практиковалась на стопках книг в библиотеке (чем неизменно вызывала укоризенные взгляды святого Коллена). Обе после второго курса предпочли благополучно забыть об окутанных зыбкой дымкой размышлениях философов, а посему посочувствовать у них получалось плохо.
Слово «aporia» все чаще слетало с губ Ллеу, но он упрямо продолжал носить Мерлину варианты текста. За спорами прошла осень, а за ней и зима, пока, наконец, в середине апреля Мерлин не проворчал с недовольной миной:
— По крайней мере, не Кумбрийский. Отправляйте, Ллеу, с гусями завтра же в журнал, пока не потеряли. И верните шарф.
Будучи теперь уже экспертом в сомнении, Ллевелис вскинулся из своей недоверчивой позы вопросительного знака:
— Что, правда?
На радостях он едва не перевесил шарф со своей шеи на шею Мерлина, но вовремя опомнился и лишь ехидно уточнил:
— Хотите сказать, учитель, что с шарфа на меня перетекло немного вашей мудрости?
— Ллеу, — проникновенно посмотрел на него Мерлин. — Дитя мое, осмосом такое не впитать. Мне надоело читать ваши мучительные попытки заставить меня усомниться. Да и потом, журнальчик-то... того. Не шибко умный. Им и так сойдет.
Ллевелис вздохнул очень тяжело и посмотрел на черепаху, на которую уселся в тысячный раз:
— Я начинаю сомневаться, что этот шарф ваш.
Уже задохнувшись от подобной наглости и набрав в грудь воздуха, чтобы произнести проникновенную, пробирающую до дрожи речь с упоминанием тряпки из Аннуина, Мерлин огляделся и обнаружил, что Ллевелиса и след простыл.
— А что, здесь кто-то был? — уставился директор на черепаху, которая лишь фыркнула в ответ.
Название: Гомеровы муки, или Рождение "Илиады"
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1127 слов
Пейринг/Персонажи: Гвидион, Тарквиний Змейк, Диан МакКехт, Мерлин (мимопроходил)
Категория: преслэш
Жанр: медицина, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Когда рожает каприкорн, тут уж не до шуток, можно и директору на голову приземлиться ненароком.
Примечание: Действие происходит постканонно, Гвидион на девятом курсе.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
Гвидион рассеянно поднял голову. Яблоко он жевать не перестал, впрочем.
— Святой Коллен? — удивленно посмотрел он на библиотекаря, который воспарил зачем-то за окном башни. Обычно он не пользовался своей святостью так откровенно. — Вавилонское столпотворение или Страшный суд случились?
— Гвидион, у Звездочки роды, — лаконично ответил святой, проигнорировав подколку. Он исчез так же внезапно, как и появился. Только когда Гвидион уже спешно сбегал по лестнице с сумкой наперевес и с яблоком в зубах, до него дошло: святой Коллен в буквальном смысле растаял в воздухе, а значит, это было и вовсе сообщение, посланное через «духа»-гонца.
«Все плохо. Мне нужны Змейк и МакКехт, — обреченно думал Гвидион, перебирая в голове варианты, при которых библиотекарь, само воплощение спокойствия, решил бы вызвать его столь эксцентричным способом. — Я один не справлюсь».
Он ничтоже сумняшеся спрыгнул в проем между последними пролетами винтовой лестницы и приземлился на четвереньки — да так, что едва не сбил с ног Мерлина. Впрочем, ворчание директора в данный момент было меньшей из его хлопот, особенно по сравнению с тем, что падение Гвидиона смягчил собой Змейк, на котором он и сидел теперь верхом.
— Профессор! — оправившись от смущения, воскликнул Гвидион уже на пути в конюшню. Надо было отдать должное Тарквинию — он безропотно (и, похоже, все еще не опомнившись от смятения, в которое его вверг Гвидион своим необычным способом приветствия) следовал за ним. — Профессор, там каприкорн рожает!
— Поздравляю вас, Гвидион, но вы уже трижды принимали роды сами только на шестом курсе. В чем спешка? — брезгливо поморщился Змейк, огибая валявшийся под ногами рожок, из которого поили недавно родившегося ягненка (во время странствий профессор Мэлдун наткнулся на стадо овец с золотым руном и поспешил привести одну из больных на осмотр к Гвидиону, а та привязалась к пахнущему чем-то родным валлийцу так крепко, что наотрез отказалась уезжать обратно в таинственное место назначения Мэлдуна).
— Святой Коллен мне явился духом. Что-то не в порядке, — настойчиво потянул его за рукав Гвидион.
— Духом? — изогнул было бровь Тарквиний, но просьбе внял и только помог Гвидиону нацепить фартук и собрать отросшие за время учебы волосы в хвост. Сам он скупым жестом закатал рукава собственной мантии и пробормотал что-то себе под нос, отчего на грудь ему заполз тонкий лист металла, который едва ли не потерся щекой о мантию и заглянул в глаза.
— Звездочка! — отвлек его внимание от «питомца» Гвидион и метнулся к тяжело дышавшей козочке. Каприкорн лежал на боку и тонко блеял, а под хвостом у нее растекалась лужица крови.
Змейк поморщился в очередной раз от плебейской клички животного, но оценил ситуацию мгновенно, затем кивая Гвидиону:
— Разрыв матки. Готовьтесь к сечению, я скажу, чтобы пригласили МакКехта.
— Я только ассистировал, я не знаю, с чего начать, профессор, давайте вы... — запаниковал было Гвидион, поднимая руки в воздух и мямля. — Я только людей... оперировал...
— Каприкорн не многим сложнее, — заверил его Змейк. Чиркнув спичкой, он что-то шепнул ласково огоньку и направил тот в сторону сумки с инструментами Гвидиона, чтобы простерилизовать оборудование. — У вас лидокаин с собой есть?
— Немного только... а ей не вредно? — встревожился было тот.
— Сами и ответьте, — холодно ответил Змейк. — Вы отлично разбираетесь в анестезии, не прикидывайтесь умалишенным.
— Если дозировку малую... на ее вес — два-три миллилитра, наверное...
— Мы с МакКехтом зафиксируем пациентку, я послежу за дыханием, вы ведете. Опознавательные точки помните?
— Между крыльями подвздошной кости углубление, между поясничным и крестцовым позвонками...
— Технику будете проговаривать в процессе, — оборвал начавшего плавный ответ Гвидиона Змейк и кивнул подошедшему МакКехту. — Коллега, придержите, пожалуйста, задние конечности.
— Конечно, — Диан чуть улыбнулся Гвидиону и отошел в сторону, затем наблюдая за тем, как тот слегка дрожащей левой рукой поднес к шприцу ампулу и набрал немного диазепама для обезболивания. Впрочем, уже в следующий момент голос Гвидиона стал куда звонче, когда он ласково обратился к козочке и деликатно вонзил иглу в ее мышцу:
— Тише, сейчас станет легче и перестанет болеть. Пять минут — и я тебя обездвижу.
Отдышавшись от блеяния, он посмотрел на профессоров несчастными глазами:
— Может, я все-таки поассистирую?
— Гвидион, на девятом году обучения не провести ни одной операции на каприкорне при том, сколько их развелось, уже стыдно, — мягко упрекнул его МакКехт, продолжая поглаживать козочку чуть повыше копыта.
— Не все же овцами вам заниматься, — урезонил его Змейк, внимательно следя за дыханием Звездочки и кивая. — Можете начинать анестезию лидокаином.
Слабо улыбнувшись и скривив губы, Гвидион, тем не менее сменил орудие на шприц с большой иглой и выдохнул невнятно очередное высказывание своей бабушки (позднее святой Коллен утверждал, что сказанное было не совсем цензурно). Он медленно нащупал пространство между позвонками и ввел иглу — тем не менее, понимая, что руки у него все же не дрогнули, и поворот получился на исключение удачным.
— Стоп, — скомандовал Змейк, который продолжал следить за реакциями каприкорна. — Достаточно. Пять минут — и можете начинать. Повторите шаги.
— Брею шкурку вокруг, стерилизую область, делаю надрез вдоль бока, раскрываю слой за слоем... — Гвидион сглотнул, представляя себе операцию. — Ощупываю матку, оцениваю положение плаценты и козленка...
— Остальное потом, — кивнул МакКехт, кивая на каприкорна. — Все идет отлично, можно начинать брить.
— Тарквиний! — едва не взвился с места Гвидион, одна рука которого была запущена под кожу козочки. — Там два козленка!
В конюшне воцарилась тишина, пока профессора недоуменно смотрели друг на друга: это был первый случай, когда Гвидион соскользнул на использование имени. Впрочем, Змейку потребовалось только несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и хмыкнуть:
— Ваши навыки арифметики меня поражают. Чем принципиально отличаются роды двух козлят от одного?
Оторопевший Гвидион долго соображал с ответом, продолжая машинально оценивать положение плаценты.
— Э-э...
— Ничем, вы правы, — отрезал Змейк. — Продолжайте. Все идет гладко.
Гвидион лишь вздохнул едва слышно и скомканно попросил прощения за использование имени. Змейк предпочел промолчать.
— Впервые вижу такое родство, — покачал головой удивленно МакКехт, обтирая козлят и искоса поглядывая в сторону Гвидиона, что, высунув язык, зашивал строку «Альмагеста» так бережно, как только мог.
— «Илиада» и «Одиссея». Святой Коллен, проинвентаризируете потом? — удовлетворенно кивнул Змейк библиотекарю и повернулся к Гвидиону, небрежно роняя: — А вы хорошо потрудились, Гвидион. На зачет по хирургии можете не приходить, займитесь лучше чем-нибудь полезным.
— Например, научитесь падать не на директоров, — закивал Мерлин, что забрел на конюшню раскланяться со своим пони. — И вообще, по лестницам прыгать можно было лет так в шестнадцать, но не сейчас же. А то придумали тоже, скакать и на голову приземляться. Может, я бы там и... того. Остались бы без директора. Или еще того хуже, шляпу бы мне сплющили.
Гвидион, покраснев, только попытался объясниться, но затем вспомнил, что, хоть шляпу он и не сплющил, но на Змейке все же посидел. И покраснел опять.
— Гвидион, обрежьте нить, — мягко напомнил МакКехт и сам перерезал шелк, затем любуясь швом ученика. — Весьма неплохо. Идите, я сам с ней посижу.
— И подождете Рианнон, вероятно, — беззлобно поддел МакКехта Змейк и протянул Гвидиону руку. — Вам нужно вымыть руки, у меня есть муравьиная кислота.
Уже провожая их взглядом, Мерлин проворчал:
— Этого только не хватало в школе. Каких только безобразий не было, а они еще из муравьев кислоту трясут. Те и без того работают без передышки.
— Думаю, дело не в кислоте, — задумчиво кивнул в ответ на эти слова святой Коллен и перевел взгляд на заблеявшую «Одиссею».
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Томоэ Годзен, Керидвен
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Томоэ Годзен — онна-бугейша ("женщина-самурай"), оставшаяся в истории как воительница, более всего отличившаяся подвигами в конце 12 столетия во время войны Генпей.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— «Искусство вышивки японских мячей тэмари», — прочла название курса Гвенллиан и посмотрела задумчиво на Керидвен.— Как думаешь, Фингаллу понравится? — смущенно зарделась Гвенллиан, теребя край вышитой рубашки. В прошлом году МакКольм умудрился подарить ей не одну, а целых три ложки, и теперь она была морально готова к свадьбе.
— Кто его знает, — пожала плечами Керидвен, которой мячики не сдались и подавно. — Попробуй.
Гвенллиан вновь перевела взгляд на расписание: занятия по какой-то причине проходили во дворе Южной четверти и начинались «с наступлением сумерек».
Впрочем, поскольку курс начинался уже сегодня, Гвенллиан смогла узнать, кто же назначает занятия на такое время. Когда она уже выходила из дверей башни Энтони Южанина, прямо над ее головой просвистела стрела, воткнувшиь ровно между камней кладки (Гвенллиан машинально подумала, что Фингалл бы сейчас жутко возмутился такому обращению с камнями). С древка стрелы размотались разноцветные шелковые нитки, и Гвенллиан взяла себе немного, полагая, что для вышивки были нужны именно они.
— Добрый вечер, — услышала она четкие валлийские слова и увидела церемонно поклонившуюся преподавательницу, которая была одета в самурайскую юкату. — Добро пожаловать на курс по вышивке тэмари.
Гвенллиан растерянно огляделась: кроме нее, очевидно, на факультатив не записался никто.
— Мое имя Томоэ Годзен, — тем временем представилась преподаватель и таинственно улыбнулась. — Сумерки — отличное время для планирования атаки на крепость. Знаете ли вы, что тэмари можно использовать не только как игрушку?
Гвенллиан поняла, что пришла в верное место.
Название: Нуидо
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Томоэ Годзен
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Томоэ Годзен — онна-бугейша ("женщина-самурай"), оставшаяся в истории как воительница, более всего отличившаяся подвигами в конце 12 столетия во время войны Генпей. Драббл является сиквелом к драбблу "Тэмари".
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Томоэ Годзен, — почтительно посмотрела на преподавательницу Гвенллиан, отрезая нить и откладывая готовый тэмари в сторону. — Скажите, а могу я вышить тэмари в цветах шотландского клана?Леди Томоэ посмотрела на нее снисходительно и кивнула, подбрасывая в воздух свой любимый тугой тэмари. Мяч скакнул высоко в воздух и завис рядом с вершиной Бранвен на несколько мгновений, прежде чем упасть рядом с Гвенллиан и затем робко подкатиться к ней ближе, тычась в ногу. Гвенллиан уже была с ним знакома, поэтому мяч с готовностью запрыгнул к ней на руки. Леди Томоэ же тихо произнесла:
— Для ваших целей, Гвенллиан-сан, сообразнее будет изучить нуидо с основ.
— Нуидо, учитель? — с готовностью отозвалась Гвенллиан, поглаживая тэмари, вышитый синими горечавками клана Минамото. Миролюбивый мяч едва ли не урчал от удовольствия, и Томоэ Годзен улыбнулась, склоняя голову.
— Нуидо — путь вышивки. Так же, как бусидо является путем, который проходит каждый самурай, нуидо проходит каждый мастер.
— Я недостойна... — протянула смущенно Гвенллиан, опускаясь в низком поклоне. За время, проведенное рядом с учителем, она успела перенять некоторые из практик японского этикета, и теперь даже в общении с подругами часто прикрывала лицо и прятала взгляд. — Если вы согласитесь учить меня, Томоэ-доно, это будет высочайшей честью.
Томоэ лишь поклонилась в ответ и подозвала к себе тэмари Гвенллиан, чтобы наделить его способностью прыгать. Зачарованная, Гвенллиан залюбовалась мячом: вышитый серебряной нитью в подражание древним узорам Арианрод, он подпрыгнул исключительно высоко.
Название: Дайсё
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Задание: 222, Япония, нить
Форма: проза
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Гвенллиан, Фингалл МакКольм
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Примечание: Драббл является сиквелом к драбблам "Тэмари" и "Нуидо".
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Фингалл! Это не то, что ты подумал! — покрылась пятнами Гвенллиан и поспешила спрятать лицо.Фингалл почесал в голове. Гвенллиан была хороша, особенно в японских одеждах, но совершенно непонятна. Переведя взгляд с нее на весело подпрыгивающий мячик под ногами, он предпочел пока промолчать.
— Это... часть факультатива, — наконец соизволила продолжить Гвенллиан, подзывая к себе тэмари и грея о теплый серебристый бок ладони.
— Гвен, — проникновенно посмотрел на нее МакКольм, — я все понимаю, но кривой меч?..
Гвенллиан покосилась на свои ножны и протараторила:
— Это дайсё, и то тренировочные... Томоэ-доно меня учит нуидо, и это часть подготовки. Честное слово, это просто для того, чтобы стать мастером вышивки.
Фингалл посмотрел на нее с большим сомнением (последствие экзамена у Мерлина пару дней назад) и покачал головой:
— Смотри мне. Если моя родня увидит, что ты не клеймором...
Гвенллиан подняла руки и клятвенно заверила его:
— Я только до конца факультатива. Когда закончится, обязательно сменю на клеймор. Обещаю.
— Да я не против, — пробормотал Фингалл, заметно смущаясь и проглатывая продолжение фразы, от которой в итоге осталось только: — ’идет.
— Правда? — просияла Гвенллиан и, подумав, отправила тэмари в угол, из которого мячик вернулся обернутым в шелк. Гвенллиан развернула полотно и, краснея, продемонстрировала Фингаллу вышитую зеленую клетку с синей полосой, которые обрамляли самовольно добавленного ею к узору единорога.
Фингалл замер на месте и воззрился на поблескивающие нити.
— А будет еще лучше! — заверила Гвенллиан и церемонно поклонилась.
Название: ...vndar
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 585 слов
Пейринг/Персонажи: Фингалл МакКольм, профессор Итарнан, Крейри
Категория: джен
Жанр: пиктский юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Пиктская фонетика косит всех.
Примечание: Действие происходит постканонно, Фингалл и Крейри на третьем курсе.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Вы издеваетесь, что ли? — набычился Фингалл, глядя на щуплого профессора Итарнана, который нараспев и весьма рассеянно повторял фрикативные согласные из шедевра пиктской литературы «rginngchqodtosombs». Наконец Итарнан поднял взгляд на аудиторию и внимательно прислушался к третьекурсникам, которые усердно тренировались в произношении строки одной из самых популярных инскрипций «allhhallorreddmaqqnuuvvhrre.rr». Лишь через пару минут он все же вздохнул и посмотрел на хмурого Фингалла:— МакКольм, поверьте, если вам не даются даже простейшие элементы пиктской фонетики, не стоит и пытаться. Вы лишь повредите себе горло, а оно вам еще понадобится, — туманно завершил Итарнан и добавил что-то на пиктском.
— Но я шотландец! — раздул ноздри Фингалл и воззрился на профессора в гневе. — У меня это... в крови!
— У вашей дальней прабабки, — поправил его Итарнан и добродушно улыбнулся. — Вы же, друг мой, весьма и весьма далеки от пиктской культуры.
Фингалл хотел было уже показать ему всю древность собственного клана, когда под его руку ловко поднырнула Крейри и быстро затараторила на чистейшем пиктском, явно чем-то восторгаясь. Лицо профессора не изменило выражения, но его удовлетворение от того, как ясно изъяснялась его ученица, было очевидным. Наконец, после свирепого кашля МакКольма, Крейри перешла на английский:
— Учитель, в библиотеке было лишь две инскрипции, указывающие на Вакомага и Нехтана, и я сочла возможным...
Фингалл, с изумлением обнаруживший, что малявка Крейри, оказывается, ходила в учениках у совершенно невыносимого пиктолога, рявкнул:
— Какие, к Моргане, Вакомаги, я даже трех букв прочитать не могу на этом мракобесном языке!
В глазах Итарнана блеснуло нечто, по всем признакам вполне походившее на идею. Поднявшись из-за стола, он положил руку на плечо Крейри и вкрадчиво проговорил ей что-то на пиктском, на что девушка только пискнула недоуменно:
— Этот... meqqddrroann?
— Дитя мое, вовсе необязательно достопочтенного Дростана приписывать к варварской культуре кельтов, — назидательно проговорил Итарнан и кивнул. — Когда пикты создавали свои шедевры, никто еще не знал о том, что та земля будет называться Шотландией. И тем более не стоит называть МакКольма сыном пикта.
МакКольм, посмотрев на обоих с еще более решительным видом, мотнул головой:
— Кем это меня назвали?! Да чтоб вы понимали, мой клан...
Крейри подняла руки:
— Исключительно культурологический дискурс. А до этого... Учитель попросил меня тебе помочь. Чтобы хотя бы экзамен не завалил.
Фингалл посмотрел на нее, взвешивая варианты в голове. С одной стороны — Гвенллиан и клятва. С другой — чертов экзамен. Да и потом, вон она сидела, его невеста, и с легкостью болтала на этой тарабарщине.
— Ладно, — нехотя согласился он, водя ногой по камням и невольно вслушиваясь в их неспешные и тягучие воспоминания о том, как пикты, бывало, захаживали поболтать. — Только недолго.
Крейри рассмеялась:
— Ага. Всего-то годик.
***
— Bqi... a b, — потея и спотыкаясь, завершил чтение Фингалл и посмотрел на Итарнана. Крейри, стоявшая рядом, явно гордилась полученным результатом: Фингалл дочитал длинную инскрипцию до конца. Даром что для этого он потребовал выгнать из класса всех, кроме них троих, устроил долгую сессию стенаний, перед тем как начать, и беспрестанно поминал своих шотландских предков.
Итарнан покачал головой и подвинул к нему последнюю протирку с витиеватой инскрипцией.
— Если с этим справитесь — можете быть свободны, четыреста я вам, так и быть, поставлю.
Фингалл взмок, глядя в полном ужасе на лаконичную надпись. Так далеко они с Крейри в изучении фонетики не забирались. Огам, столь привычный в ежедневной их жизни, казался теперь чем-то невообразимо сложным, вроде новомодных латинских значков. Сглотнув, он сделал глубокий вдох и помолился как следует главе своего клана, чтобы не рубил, если что, сплеча и по плечу. Посмотрев на Крейри, он отважно открыл рот и слабо пискнул:
— Iru?..
Итарнан удовлетворенно кивнул, но посмотрел отчего-то на Крейри:
— Замечательно, дитя мое. Вы отлично справились. А вы, МакКольм, идите и, Пидарноина ради, не берите никогда моих спецкурсов.
Название: Сердца трёх
Автор: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: драббл, 636 слов
Пейринг/Персонажи: Ллевелис(/)Морвидд(/)Керидвен
Категория: гет, джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда Ллевелис решает проблему выбора, выбора обычно ни у кого не остаётся.
Примечание: Постканон, двенадцатый курс.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
Решение назревшей проблемы, как всегда, принёс Ллевелис. Он проходил через западный дворик, где играли в «светоч знаний», и услышал наставительный голос «жрицы» Финвен, вещавший кому-то из просителей то ли со второго, то ли с третьего курса: «Оракул возвестил, что тебе, уважаемый, следует объединить усилия с товарищами, и тогда твой план блистательным успехом увенчан будет!» «Оракул» — какой-то лохматый пятикурсник в тюрбане из школьного театра, наобум процитировавший в качестве ответа «Песнь о Роланде», по которой недавно сдавали зачёт, — хихикнул за её спиной. Ллеу, услышав эти слова, застыл соляным столпом. Красный шарф Мерлина, который он на ходу пытался упихнуть в сумку, упал концом в лужу, но Ллевелис не обратил на это внимания: исконному населению Британских островов никогда не претила исконная почва Британских островов, за одну только археологическую практику на седьмом курсе шарф скопил немало памятных пятен, ожогов и затяжек. Но какое кристальное решение проблемы! Какое простое, но изящное решение!.. Ллеу повторял, беззвучно шевеля губами: «объединить усилия!..», пока Финвен, проходя мимо с охапкой бутафорского барахла обратно в кладовку к хлебопечкам, не помахала рукой у него перед носом — тогда он подпрыгнул, сплясал вокруг неё какой-то новомодный танец с островов Торресова пролива и помчался искать башню Бранвен.
***
— Ты... что хочешь сделать? — озадаченно сморгнула Морвидд.
Она сидела на кровати босиком, в одних только серых чулках, подоткнув пёструю лоскутную юбку, и переводила Мэлдуну арабские адреса с конвертов — «для контакта с зарубежными партнёрами». Когда Ллеу вошёл, она насвистывала «Голани шели», калькируя вязь на рисовую бумагу, и вообще выглядела загадочно.
— Мы должны заняться этим втроём! — горячо произнёс он, и вид у него был самый лихорадочный. — Ты, я и Керидвен.
Керидвен, сидевшая тут же, за столом — в комнату к Морвидд она подселилась на втором курсе, когда «ждать мышь» внезапно сделалось столь популярным развлечением, что учиться, спать и разбрасывать носки в этой комнате стало решительно невозможно, — с подвязанной соломенным жгутиком косой и корзинкой штопки на коленях, издала протестующий возглас.
— Я не могу! — возмущённо заявила она. — Это же... Ллеу, это же такой интимный вопрос! Самый сокровенный процесс из всех, что случаются в юности!..
Ллевелис цокнул и закатил глаза.
— Ну, вообще это решило бы проблему выбора... — задумчиво произнесла Морвидд, жуя кончик каллиграфической кисточки.
— Вот! — торжествующе воскликнул Ллевелис, указывая раскрасневшейся Керидвен на подругу и как бы призывая последовать её примеру.
— Только Гвидиону не надо говорить, — продолжала свою мысль Морвидд, глядя в потолок — у неё была дивная способность не обращать внимания на посторонние звуки, развитая годами работы с эхом и очень пригождавшаяся в общении с Ллеу. — Это, кажется, будет первое масштабное дело за все годы учёбы, которое мы провернём без него. Он, конечно, всё равно вряд ли бы присоединился, у него же Змейк, но всё-таки...
Керидвен засопела и свирепо воткнула иголку в пятку колготки.
— Всё равно, — упрямо повторила она, — как вы не понимаете, что вся фишка — в получении индивидуального опыта! Это должно касаться только тебя и выбранного тобой п...
— Керидвен, дочь Пеблига, — страдальчески сказал Ллевелис, — возьми все мои дарования и мою жизнь, только не нуди.
— У тебя есть какие-то конкретные возражения, Кирри? — спросила Морвидд.
Керидвен сердито подвигала носом, как кролик. Оба смотрели на неё выжидающе.
— Тема, — наконец выдавила она. — Вообще-то мне бы очень... хотелось, но я же... я же никогда таким не занималась, и...
— Ты же специализируешься у Курои! — воскликнула Морвидд. — Все знают, что Курои большой любитель...
Керидвен пискнула и кинула в неё клубком ниток. Ллевелис расхохотался.
***
Профессор Лютгарда, дочь Рунхильды, как раз заканчивала мыть камни из Аска для второго завтрака, когда в дверь постучались.
— Да? — вежливо сказала она, открывая дверь.
У порога переминались Ллевелис, сын Кинварха, с выражением лица решительного плута, сияющая Морвидд, дочь Мордон, и явно смущённая Керидвен, дочь Пеблига.
— Профессор! Мы тут подумали, что хотим проходить у вас преддипломную практику, — выпалила Морвидд.
— Все трое, — добавил Ллевелис.
— Одной группой, — тяжело вздохнула Керидвен.
— По вопросам дислокации эха...
— Горного...
— На исторической территории Британии!
— Так вообще можно делать?..
Профессор Лютгарда озадаченно поскребла переносицу, старательно вытерла руки о розовый фартучек и предложила им войти.
Название: Бесконечное превращение
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016 и анонимный доброжелатель
Форма: проза
Размер: драббл, 916 слов
Пейринг/Персонажи: Мак Кархи, Бервин
Категория: джен
Жанр: драма/флафф, слегка кроссовер
Рейтинг: G
Краткое содержание: О власти слов.
Примечание: Отсылки к «Бесконечной истории» не случайны.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
Который день по вечерам башня Энтони была окутана таинственным светящимся туманом. Нет, это не был какой-то особый, волшебный туман. Обыкновенный, тот самый, в который Южанин, самая очаровательная башня замка, кутался, чтобы не мерзнуть. Ночи в ноябре были прохладные, поэтому туман был гуще обычного — прямо пуховая перина. А светился он оттого, что в самой его сердцевине допоздна горело окно в кабинете Оуэна Мак Кархи. Лучи не могли прорваться наружу, они путались в этом сером пухе, сплетаясь в теплый кокон. Башня довольно потягивалась, расправляя завитушки на узорчатых каменных стенах, и похрустывала ступеньками винтовой лестницы. А та от этих потягушек немного раскручивалась, как пружина, а потом скручивалась обратно.
Мысли Мак Кархи и его ученика Бервина тоже заплутали в густом тумане прошлого, где они пытались нащупать смысл поэмы пятого века, в основном состоявшей из лакун, ритм которых время от времени отбивался оставшимися в рукописи — явно по какому-то недоразумению — словами.
— Учитель, так всё-таки, почему именно этот текст так плохо сохранился? — спросил Бервин, потягивая чай с молоком, заваренный на бодрящих травах с грядок Блодвидд.
Мак Кархи, чтобы собраться с мыслями, сделал пару кругов по комнате в вороновом обличье, а потом снова опустился в потертое кресло.
— Дело в том, что оригинал был записан настоящим огамом деревьев, то есть каждая буква была представлена листом соответствующего дерева. Листья были нанизаны один за другим на длинную веревку и хранились в специальном сарае на берегах Ллира. Но библиотекарь оказался нерадивым. Мало того, что он и лодку свою хранил тут же, но в один ненастный осенний вечер он так накачался вересковой медовухой, что уплыл в море, оставив сарай незапертым. Шторм не только потопил его вместе с несчастной скорлупкой, но и ворвался в открытую дверь, буквально развеяв по ветру большую часть поэмы. Так что на бумагу перенесли только то, что осталось. — Он развел руками и тут же удачно поймал полетевшую со стола пухлую рукопись. — На чем мы остановились?..
Основная трудность заключалась в том, что смысл этой поэмы был слишком велик, и при попытке озвучить его просто не помещался в комнате. То, что пыталось материализоваться, так и не воплощалось до конца.
С другой стороны, лакуны тут же превращались в какие-то черные дыры, в которые норовили улететь низки сушеных яблочных долек, наглядные пособия по приметам времени (автобусные билеты, флаеры и рекламные листовки — предмет безуспешной расшифровки на занятиях, и даже кнопочный мобильный телефон Nokia: Мерлин отказывался тратить бюджет школы на более современную модель, пока не сносится эта) и завалявшиеся по углам птичьи перья.
— На дроке. Раз оригинал был записан таким способом, то, может, имелся в виду не дрок, а просто стояла одна-единственная буква «оhn», обозначенная его листом?
— Ну всё же, попробуйте прочесть, Бервин.
— Дрок... Мышь... и камень?
— Нет, мышь — это видимо цвет, серый. Как-то так: «Дрок оный, вросший в серый склон...» Эй, Бервин, постойте, не надо...
Но Бервин, схватывающий поэзию на лету, уже не мог остановиться. Он уже ясно видел текст дальше:
«Драконы, вросши в серый склон,
Простерли каменные крылья...»
Вот как было правильно!
Он стал драконом, и камнем, и тем ураганом, который когда-то разметал листы поэмы...
Нет, Мак Кархи ошибся. Не было никакого пьяного рыбака. Была древняя катастрофа, отголоски которой, много раз перепетые и переписанные, превратили опасных ящеров в безобидные кусты с желтыми цветочками.
А может, лучше тогда не докапываться до истины?
Пока Бервин размышлял над философией познания, стены башни трещали под напором каменной брони на мощном хвосте, комната стала слишком тесной, рукопись оказалась погребенной под мощной тушей, а Мак Кархи снова взвился под потолок и, отчаянно каркая, вылетел в окно.
Вскоре он вернулся тем же путем. В лапах он нес какой-то свиток, а за ним летел архивариус, ухая по-совиному:
— Оуэн, это единственный экземпляр перевода на валлийский! Смотрите у меня, если хоть одна заставка или буквица пропадет, отвечать будете вы! И вообще, не находите, что с противопожарной безопасностью здесь у вас не всё благополучно? Хотя я каменных драконов не видел уже веков десять, я прекрасно помню, какова дальность их огня!
Только после самых почтительных заверений и расшаркиваний на подоконнике Хлодвиг нехотя улетел, то и дело оглядываясь градусов на сто восемьдесят, а то и больше.
Мак Кархи, уже в человеческом обличье, уселся на подоконник и начал читать. Это была длинная-длинная сказка, в которой рассказывалось о мальчике с белым конем, и о принцессе, и о людях, живущих на луне... А еще в ней был и длинный-длинный дракон, добрый, пушистый и белый, похожий на счастливого спаниеля.
Свиток всё раскручивался, а история свивалась кольцами, виток за витком, слова лились неторопливо, падали ритмично и веско, как прибой.
А Бервин всё слушал, и огонь, бушевавший в каменной груди, понемногу стал затухать. Стихли и давно минувшие ураганы, отгремели забытые войны драконов и пиктов. Серые склоны гор покрылись ковром зацветающих мхов и полупрозрачными анемонами. Постепенно Бервин уменьшался в размерах, качал длинными белыми ушами, вздыхал… Поднялся с места, потоптался по кругу и в конце концов свернулся в уютный клубок у камина. Да, он был еще очень велик, но места в комнате стало теперь гораздо больше.
Вошли и засуетились хлебопечки, собирая мусор, вытирая пролитый чай...
А на середине истории Бервин почувствовал, как его тянет в небо. Сказка осталась недочитанной, ветер, врываясь в открытое окно, играл краешком свитка, то разворачивая его, то сворачивая обратно.
Учитель и ученик вместе парили над замком: длинная белая бескрылая тень и маленькая черная с раскинутыми крыльями.
А под ними всё также сияло светящееся облако, в которое завернулся Энтони Южанин.
В облаке пряталась башня, в башне было открыто окно, за окном таилась комната, полная еще непрочитанных рукописей. А на их страницах жили своей жизнью слова, составленные из букв, один маленький штрих в которых мог превратить цветок в дракона, а дракона — в самое нежное и любящее создание на свете.
Название: Остров плодов
Автор: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1004 слова
Пейринг/Персонажи: Тарквиний Змейк/Гвидион, Мэлдун-ап-Керриг
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: Недосказанность может служить не худшим наказанием, чем смерть.
Примечание: В кельтских мифах жизнь после смерти продолжается на островах блаженных, именуемых также Великой землей. Авалон же — счастливый остров, куда попадают бессмертные герои и волшебники.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Тарквиний... — тихо произнес Гвидион. Ночью здесь, на самой макушке у Бранвен, царила тишина. Под ногами расстилался Аск, поблескивавший лишь изредка отражениями звезд. Гвидион предпочитал безлунные ночи.Он сложил руки в карманы мантии — той самой черной шерстяной мантии, к ткани которой он так часто прикасался щекой. Он не тяготел, в отличие от Мак Кехта, к соку костяники, да и не было его рядом, когда...
***
Горы Авалона были подернуты дымкой вдали, где-то на горизонте. Ладья покачивалась и неспешно рассекала волны. Первокурсники возбужденно галдели вокруг Мэлдуна, а Гвидион все продолжал стоять на самом носу. Он щурился и отчаянно пытался вглядеться в тот туман, что, возможно, скрывал в себе его.
На плечо Гвидиону опустилась ладонь, и Мэлдун негромко проговорил:
— Великие земли... Во владении Трина их триста пятьдесят. Вы уверены, Гвидион?
— Он может быть только здесь, — севшим голосом, сам не веря в сказанное, ответил Гвидион. Его уговаривали не ехать туда, откуда не возвращаются, ему пытались запретить делать что-либо, кроме сбора яблок, но Гвидион чувствовал, что все было ложью. Он не рассказывал никому о плане, но в глубине души был непоколебим. Он должен был сказать это, сказать хотя бы раз вслух и так, чтобы его услышал Тарквиний.
Впрочем, здесь, на Авалоне, ему было некуда спешить. Он помог Мэлдуну сгрузить девочек — согласных с тем — на сушу, провел их к давно знакомому гроту. Обстоятельно обсушил свои ботинки и лишь затем махнул рукой:
— Я за водой.
— Не задерживайтесь, Гвидион, — отозвался Мэлдун-ап-Керриг и криво улыбнулся. — Вы здесь, чтобы работать.
Гвидион молча кивнул в ответ. Шагая по тяжелому песку и едва волоча ноги от того свинца, которым внезапно налилось сердце — он знал, что Тарквинию нравились подобные его метафоры, нравилось то, как Гвидион повзрослел и с каким изяществом выражался, — Гвидион напряженно вглядывался в расплывчатую линию горизонта. То и дело перед глазами вставали миражи, но все они были не теми, кого он искал.
Вскоре он вернулся в пещеру с двумя кувшинами, полными воды. На лице его, вероятно, отпечаталось блаженное неведение местных, да так, что Мэлдун не решился спросить.
***
Гвидион так и не сорвал ни единого яблока. Блуждая по острову в поисках, он стер ноги в кровь, пока не сменил ботинки. Авалон казался объятным, но тропы уходили вглубь и оплетали остров сетью, в которой можно было биться, как рыбе, долгие дни.
Гвидион возвращался в катакомбы по вечерам и садился рядом с огнем. Тот полз по его мантии и робко лизал рукава, но не потрескивал, боясь нарушить беспокойство своим умиротворением. Душа Гвидиона металась и с оглушающим грохотом стучала по его облитому вязкими металлами сердцу, словно пытаясь вырваться наружу и устремиться куда-то. Гвидион так и не мог найти, куда.
В первую безлунную ночь на острове он вышел из катакомб ближе к рассвету. Он шел по песку, не оглядываясь на следы, устремив взгляд вперед. Он чувствовал порой на своей шее дыхание, но, развернувшись на каблуках, неизменно обнаруживал лишь собственную тень.
Он забрел в лес и грустно щелкнул языком проползшей мимо ящерке. Общаться сейчас не хотелось, ведь ящерке было и невдомек, что все эти люди не на одно лицо. Гвидион шел вперед и изредка поднимал глаза к темному небу, тщетно пытаясь определить, какие из мириадов звезд были путеводными. Его окружали диковинные запахи и звуки, и иногда мелькали вдали заплутавшие овцы, но Гвидиону было не до них.
Оказавшись на опушке, он поднял голову вновь и что есть мочи закричал:
— Тарквиний!
Голос его сорвался к последнему звуку, и он упал на колени. Закрыв лицо руками, Гвидион попытался сдержать слезы, но те, словно в насмешку, полились из глаз ручьями. Это был не первый раз, когда он плакал здесь, в глубокой чаще острова блаженных. Время от времени он кричал вновь, кричал до того, что его сердце замирало в робкой надежде услышать в ответ строгое: «Разве пристало вам так плакать, Гвидион? Вы не галлий. Соберитесь».
Он плакал дольше в этот раз, продолжая стискивать пальцами свои щеки и едва удерживаясь от того, чтобы выцарапать глаза или разодрать лицо.
— Гвидион, греческая трагедия давно вышла из моды.
Голос. Этот голос он почти успел забыть, но нет, все те же интонации, напоенные спокойствием и вместе с тем — ураганом мысли...
— Тарквиний... — прошептал Гвидион, поднимаясь на ноги и встречаясь глазами с учителем. — Я...
— Не галлий. Посему перестаньте плавиться, не идет. — Губы Тарквиния изогнула легкая усмешка.
— Я хотел... я хочу...
— На Авалоне много времени для анализа, — будничным тоном согласился Тарквиний и приподнял ладонь, кладя ее — прохладную, но удивительно осязаемую — Гвидиону на плечо. — Вы подали мне в свое время достаточно знаков.
— Но я... — У Гвидиона перехватило дыхание, и он никак не мог совладать с эмоциями, чтобы прикоснуться в ответ. — Это не просто уважение...
— Гвидион, я немного старше вас, — вновь улыбнулся Тарквиний уголком губ. — И любовь — настоящую, сродни ковалентной связи, — я распознать всегда могу.
Гвидион не понял, когда начал вновь плакать. Утирая глаза рукавом, он боялся оторвать взгляд от Тарквиния, словно тот мог исчезнуть.
— С Авалона не исчезают, — отозвался эхом Тарквиний. — Я буду здесь, когда придет ваше время остаться.
— Я не сказал вам тогда...
— Скажите сейчас.
— Я люблю вас, Тарквиний. Я... я должен был быть рядом, должен был самому себе... Рядом, когда...
— Когда произошло то недоразумение, — спокойно закончил фразу Тарквиний. — Поверьте, здесь ничем не хуже, чем в Кармартене. И привечают здесь гораздо легче... без оглядок на происхождение.
С губ Гвидиона слетел легкий смешок. В какой момент скорбь вытеснила в нем память о том, каким острым был язык у Тарквиния — его Тарквиния? Казалось даже, что здесь его интеллект раскрылся в полную мощь, и сказать теперь было решительно нечего. Тарквиний его понял.
— Вы сказали, что мое время придет... почему не сейчас?
— Гвидион, — с усмешкой посмотрел на него Тарквиний. — Кто, по-вашему, попадает на Авалон?
— Бессмертные герои и волшебники... и первокурсники школы.
— Вы уже давно не первокурсник, — удовлетворенно кивнул Серпенс. — А звание героя еще не получили. Поэтому будьте добры, потрудитесь его все же заработать.
Гвидион вскинул на него взгляд.
— И вы...
— Буду ждать. С нетерпением, — ответил Тарквиний и протянул ему упавшее с земли яблоко.
***
Вернувшись утром в катакомбы, Гвидион только кинул яблоко в корзину и молча кивнул Мэлдуну.
Он так никому и не рассказал о том прикосновении губ, которое подарил ему Тарквиний. Это воспоминание принадлежало только им двоим — по крайней мере, до тех пор, пока их поцелуй не мог повториться.
Название: Гносеология безысходности
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1114 слов
Пейринг/Персонажи: Ллевелис, Мерлин
Категория: джен
Жанр: сомнение
Рейтинг: G
Краткое содержание: Навести туману — в этом Ллевелис мастер. По крайней мере, считал себя таковым.
Примечание: Постканон, Ллеу на шестом курсе.
Глоссарий: dubium (лат.) — сомнение; aporia (лат.) — безвыходное положение, безысходность.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
— Вы здесь, учитель? — заглянул в кабинет Ллевелис и аккуратно переступил через вальяжно вышагивающую по половицам черепаху, расписанную кем-то из старшекурсников в стиле замбийских бемба. Мимолетно полюбовавшись золотистыми узорами на яркой красно-синей «маске», он поднял взгляд на Мерлина, который, очевидно, увлекся по рекомендации одного из своих индийских коллег йогой. Повиснув в воздухе, Мерлин отчаянно пытался не уронить свои шляпу и достоинство, но при этом все же закинуть пятку за шею.Ллевелис протер глаза — тщательно, долго и так, чтобы быть хотя бы наполовину уверенным в эффективности таких мер. Когда же он отнял ладони от лица, Мерлин сидел за столом и чинно накалывал на вилку кусок пирога с почками. Борода его была почти не растрепана, и краснота с лица уже почти сошла.
— Учитель, а...
— Ллеу, друг мой, — покровительственно показал ему Мерлин на кресло напротив и загадочно улыбнулся. — В скольких вещах вы сегодня уже сомневались?
Мысленно Ллевелис взвыл. Задания для него Мерлин вытаскивал из рукавов, прямо как учеников какой-нибудь бард, и с ловкостью всучивал Ллеу прямо в зубы, закармливая донельзя. Порой Ллеу просыпался по утрам в абсолютнейшем смятении относительно существования собственных рук, уже после обнаруживая, что всего-то навсего уснул за столом и отлежал себе ладони. В такие дни Мерлин, проходивший мимо его двери, одобрительно кивал и советовал усомниться еще в работоспособности глаз. И мозга уж заодно.
— Во многом, учитель, — кротко проговорил Ллеу, устраиваясь в кресле. Не удержавшись, он добавил ехидно: — В своем терпении в том числе.
— Каком еще терпении? Вы это бросьте, — горячо отозвался директор, с аппетитом поедая пирог. — Терпение — это надо Курои, у него запасы истощаются. И голубушке Рианнон еще, а то Диан совсем уж разошелся. Вам терпение ни к чему, вам по амплуа не положено. Вы вот лучше скажите, у вас как продвигается статья?
Ллеу уставился на директора: о статье он слышал впервые. Или Мерлин ему уже говорил о ней? На лице его отразилось столько вариантов сомнения, что Мерлин прослезился:
— Ай да я. Замечательно у вас получается сомневаться, Ллеу. Не беспокойтесь, статья еще ждет, я вам и впрямь забыл сказать. Но в журнал «Dubium & Aporia» обязательно нужно в этом году, вам всего три года осталось учиться.
— Шесть, учитель, — вздохнул Ллевелис. В тот же момент его кресло двинулось, и он обнаружил, что сидел все это время на давешней черепахе, у которой, оказывается, вовсе и не маска бемба была нарисована, а вообще обряд нканга народа ндембу.
Мерлин удовлетворенно кивнул:
— Тем более. Вы тему статьи хоть помните?
Ллеу насторожился, понимая, что подобный вопрос от Мерлина мог значить только, что статья была исключительно... необычной.
— Ну... э-э... — заметался обычно острый на язык Ллеу. — Общая теория сомнения?
— Да нет же, Ллеу! Вы мне обещали статью, которая была бы плагиатом самой себя и вызывала сомнение у читателя, — покачал головой Мерлин, горько вздыхая и сетуя на молодежь, память которой и в подметки не годилась его собственной.
— Учитель, — побледнел Ллеу, который за последний год успел по-настоящему вникнуть только в один древний манускрипт об искусстве сомнения, и в голове которого не было ни малейших намеков на понимание «плагиата самого себя». — Я не...
— Ллеу, ну что же вы. Вот представьте, к примеру, что вы сейчас находитесь в нарративе... ну, к примеру, того же достопочтенного Гальфрида Монмутского. Представили? Теперь представьте, что мы с вами оба в нарративе. Разговариваем о том, как исхитриться и уговорить монахов сделать нам не одну, а две копии труда.
Ллеу медленно кивал и пытался вообразить себе Гальфрида Монмутского, который сосредоточенно описывает черепаху, расписанную в стиле ндембу. Получалось пока так себе, но, по крайней мере, себя вообразить в его истории рядом с Мерлином было гораздо легче, чем если бы, скажем, учитель выбрал автором кого-нибудь новомодного, вроде Чосера.
— Продолжаем. Представляйте, что Монмутский пишет о вас, пишущем статью. Через три страницы вы как пример его измышлений перестанете быть важны, и он поставит точку. А на следующей странице использует ваши формулировки, чтобы самому описать теорию сомнения. Плагиат? Плагиат.
На лице Ллеу начало вырисовываться понимание, тут же сменившееся сомнением в собственном понимании этого самого... понимания.
— Учитель, а как вызвать сомнение у читателя?
— Да очень просто, дитя мое! — воскликнул Мерлин и поднялся с кресла. Он подошел к своему книжному шкафу и стащил с полки тяжелый том трудов Монмутского. — Вот потрудитесь объяснить, вы здесь видите упоминания Мерлина?
Ллевелис осторожно пролистал пергаментные листы, попутно стараясь не усомниться в том, что выполнен пергамент был из человеческой кожи.
— Вижу.
— Точно видите?
Ллевелис схватился за голову и простонал:
— Учитель, я только начал понимать...
— Вот в этом и состоит ваша задача, — назидательно кивнул Мерлин и поправил на носу невесть откуда взявшиеся очки. — Эпистемология, дитя мое, наука непростая.
— Сплошная aporia, — проворчал Ллеу. Впрочем, посмотрев на учителя и пораздумав, он поднялся и цапнул с полки шарф. Это вызвало у Мерлина справедливый гневный взгляд, но Ллеу лишь загадочно улыбнулся.
— А вы уверены, что этот шарф вообще ваш, учитель?
***
— Ллеу, вы слишком категорично пишете. Слишком много утвердительного. Где сомнение? — негодовал Мерлин, все поглядывая на шарф, который Ллеу продолжал обматывать вокруг шеи каждый раз, когда приносил в кабинет очередной черновик.
Текст становился все туманнее и уходил все дальше в дебри, так сказать, лесов Броселианда, а Мерлину все было недостаточно сомнения. Ллевелис страдал и громко жаловался Гвидиону на несправедливость гносеологических изысканий директора, но тот мало чем мог помочь после собственной позорной оценки в триста на экзамене по теории сомнения. Остальные их сокурсники были и того хуже — что Морвидд, предпочитавшая определенность и опору на нерушимые факты информации об эхе, что Керидвен, которая витала в облаках движения горами и практиковалась на стопках книг в библиотеке (чем неизменно вызывала укоризенные взгляды святого Коллена). Обе после второго курса предпочли благополучно забыть об окутанных зыбкой дымкой размышлениях философов, а посему посочувствовать у них получалось плохо.
Слово «aporia» все чаще слетало с губ Ллеу, но он упрямо продолжал носить Мерлину варианты текста. За спорами прошла осень, а за ней и зима, пока, наконец, в середине апреля Мерлин не проворчал с недовольной миной:
— По крайней мере, не Кумбрийский. Отправляйте, Ллеу, с гусями завтра же в журнал, пока не потеряли. И верните шарф.
Будучи теперь уже экспертом в сомнении, Ллевелис вскинулся из своей недоверчивой позы вопросительного знака:
— Что, правда?
На радостях он едва не перевесил шарф со своей шеи на шею Мерлина, но вовремя опомнился и лишь ехидно уточнил:
— Хотите сказать, учитель, что с шарфа на меня перетекло немного вашей мудрости?
— Ллеу, — проникновенно посмотрел на него Мерлин. — Дитя мое, осмосом такое не впитать. Мне надоело читать ваши мучительные попытки заставить меня усомниться. Да и потом, журнальчик-то... того. Не шибко умный. Им и так сойдет.
Ллевелис вздохнул очень тяжело и посмотрел на черепаху, на которую уселся в тысячный раз:
— Я начинаю сомневаться, что этот шарф ваш.
Уже задохнувшись от подобной наглости и набрав в грудь воздуха, чтобы произнести проникновенную, пробирающую до дрожи речь с упоминанием тряпки из Аннуина, Мерлин огляделся и обнаружил, что Ллевелиса и след простыл.
— А что, здесь кто-то был? — уставился директор на черепаху, которая лишь фыркнула в ответ.
Название: Гомеровы муки, или Рождение "Илиады"
Автор/Переводчик: ОК Школа в Кармартене 2016
Бета: ОК Школа в Кармартене 2016
Форма: проза
Размер: мини, 1127 слов
Пейринг/Персонажи: Гвидион, Тарквиний Змейк, Диан МакКехт, Мерлин (мимопроходил)
Категория: преслэш
Жанр: медицина, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Когда рожает каприкорн, тут уж не до шуток, можно и директору на голову приземлиться ненароком.
Примечание: Действие происходит постканонно, Гвидион на девятом курсе.
Размещение: Только после деанона с разрешения автора.
Гвидион рассеянно поднял голову. Яблоко он жевать не перестал, впрочем.— Святой Коллен? — удивленно посмотрел он на библиотекаря, который воспарил зачем-то за окном башни. Обычно он не пользовался своей святостью так откровенно. — Вавилонское столпотворение или Страшный суд случились?
— Гвидион, у Звездочки роды, — лаконично ответил святой, проигнорировав подколку. Он исчез так же внезапно, как и появился. Только когда Гвидион уже спешно сбегал по лестнице с сумкой наперевес и с яблоком в зубах, до него дошло: святой Коллен в буквальном смысле растаял в воздухе, а значит, это было и вовсе сообщение, посланное через «духа»-гонца.
«Все плохо. Мне нужны Змейк и МакКехт, — обреченно думал Гвидион, перебирая в голове варианты, при которых библиотекарь, само воплощение спокойствия, решил бы вызвать его столь эксцентричным способом. — Я один не справлюсь».
Он ничтоже сумняшеся спрыгнул в проем между последними пролетами винтовой лестницы и приземлился на четвереньки — да так, что едва не сбил с ног Мерлина. Впрочем, ворчание директора в данный момент было меньшей из его хлопот, особенно по сравнению с тем, что падение Гвидиона смягчил собой Змейк, на котором он и сидел теперь верхом.
— Профессор! — оправившись от смущения, воскликнул Гвидион уже на пути в конюшню. Надо было отдать должное Тарквинию — он безропотно (и, похоже, все еще не опомнившись от смятения, в которое его вверг Гвидион своим необычным способом приветствия) следовал за ним. — Профессор, там каприкорн рожает!
— Поздравляю вас, Гвидион, но вы уже трижды принимали роды сами только на шестом курсе. В чем спешка? — брезгливо поморщился Змейк, огибая валявшийся под ногами рожок, из которого поили недавно родившегося ягненка (во время странствий профессор Мэлдун наткнулся на стадо овец с золотым руном и поспешил привести одну из больных на осмотр к Гвидиону, а та привязалась к пахнущему чем-то родным валлийцу так крепко, что наотрез отказалась уезжать обратно в таинственное место назначения Мэлдуна).
— Святой Коллен мне явился духом. Что-то не в порядке, — настойчиво потянул его за рукав Гвидион.
— Духом? — изогнул было бровь Тарквиний, но просьбе внял и только помог Гвидиону нацепить фартук и собрать отросшие за время учебы волосы в хвост. Сам он скупым жестом закатал рукава собственной мантии и пробормотал что-то себе под нос, отчего на грудь ему заполз тонкий лист металла, который едва ли не потерся щекой о мантию и заглянул в глаза.
— Звездочка! — отвлек его внимание от «питомца» Гвидион и метнулся к тяжело дышавшей козочке. Каприкорн лежал на боку и тонко блеял, а под хвостом у нее растекалась лужица крови.
Змейк поморщился в очередной раз от плебейской клички животного, но оценил ситуацию мгновенно, затем кивая Гвидиону:
— Разрыв матки. Готовьтесь к сечению, я скажу, чтобы пригласили МакКехта.
— Я только ассистировал, я не знаю, с чего начать, профессор, давайте вы... — запаниковал было Гвидион, поднимая руки в воздух и мямля. — Я только людей... оперировал...
— Каприкорн не многим сложнее, — заверил его Змейк. Чиркнув спичкой, он что-то шепнул ласково огоньку и направил тот в сторону сумки с инструментами Гвидиона, чтобы простерилизовать оборудование. — У вас лидокаин с собой есть?
— Немного только... а ей не вредно? — встревожился было тот.
— Сами и ответьте, — холодно ответил Змейк. — Вы отлично разбираетесь в анестезии, не прикидывайтесь умалишенным.
— Если дозировку малую... на ее вес — два-три миллилитра, наверное...
— Мы с МакКехтом зафиксируем пациентку, я послежу за дыханием, вы ведете. Опознавательные точки помните?
— Между крыльями подвздошной кости углубление, между поясничным и крестцовым позвонками...
— Технику будете проговаривать в процессе, — оборвал начавшего плавный ответ Гвидиона Змейк и кивнул подошедшему МакКехту. — Коллега, придержите, пожалуйста, задние конечности.
— Конечно, — Диан чуть улыбнулся Гвидиону и отошел в сторону, затем наблюдая за тем, как тот слегка дрожащей левой рукой поднес к шприцу ампулу и набрал немного диазепама для обезболивания. Впрочем, уже в следующий момент голос Гвидиона стал куда звонче, когда он ласково обратился к козочке и деликатно вонзил иглу в ее мышцу:
— Тише, сейчас станет легче и перестанет болеть. Пять минут — и я тебя обездвижу.
Отдышавшись от блеяния, он посмотрел на профессоров несчастными глазами:
— Может, я все-таки поассистирую?
— Гвидион, на девятом году обучения не провести ни одной операции на каприкорне при том, сколько их развелось, уже стыдно, — мягко упрекнул его МакКехт, продолжая поглаживать козочку чуть повыше копыта.
— Не все же овцами вам заниматься, — урезонил его Змейк, внимательно следя за дыханием Звездочки и кивая. — Можете начинать анестезию лидокаином.
Слабо улыбнувшись и скривив губы, Гвидион, тем не менее сменил орудие на шприц с большой иглой и выдохнул невнятно очередное высказывание своей бабушки (позднее святой Коллен утверждал, что сказанное было не совсем цензурно). Он медленно нащупал пространство между позвонками и ввел иглу — тем не менее, понимая, что руки у него все же не дрогнули, и поворот получился на исключение удачным.
— Стоп, — скомандовал Змейк, который продолжал следить за реакциями каприкорна. — Достаточно. Пять минут — и можете начинать. Повторите шаги.
— Брею шкурку вокруг, стерилизую область, делаю надрез вдоль бока, раскрываю слой за слоем... — Гвидион сглотнул, представляя себе операцию. — Ощупываю матку, оцениваю положение плаценты и козленка...
— Остальное потом, — кивнул МакКехт, кивая на каприкорна. — Все идет отлично, можно начинать брить.
***
— Тарквиний! — едва не взвился с места Гвидион, одна рука которого была запущена под кожу козочки. — Там два козленка!
В конюшне воцарилась тишина, пока профессора недоуменно смотрели друг на друга: это был первый случай, когда Гвидион соскользнул на использование имени. Впрочем, Змейку потребовалось только несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и хмыкнуть:
— Ваши навыки арифметики меня поражают. Чем принципиально отличаются роды двух козлят от одного?
Оторопевший Гвидион долго соображал с ответом, продолжая машинально оценивать положение плаценты.
— Э-э...
— Ничем, вы правы, — отрезал Змейк. — Продолжайте. Все идет гладко.
Гвидион лишь вздохнул едва слышно и скомканно попросил прощения за использование имени. Змейк предпочел промолчать.
***
— Впервые вижу такое родство, — покачал головой удивленно МакКехт, обтирая козлят и искоса поглядывая в сторону Гвидиона, что, высунув язык, зашивал строку «Альмагеста» так бережно, как только мог.
— «Илиада» и «Одиссея». Святой Коллен, проинвентаризируете потом? — удовлетворенно кивнул Змейк библиотекарю и повернулся к Гвидиону, небрежно роняя: — А вы хорошо потрудились, Гвидион. На зачет по хирургии можете не приходить, займитесь лучше чем-нибудь полезным.
— Например, научитесь падать не на директоров, — закивал Мерлин, что забрел на конюшню раскланяться со своим пони. — И вообще, по лестницам прыгать можно было лет так в шестнадцать, но не сейчас же. А то придумали тоже, скакать и на голову приземляться. Может, я бы там и... того. Остались бы без директора. Или еще того хуже, шляпу бы мне сплющили.
Гвидион, покраснев, только попытался объясниться, но затем вспомнил, что, хоть шляпу он и не сплющил, но на Змейке все же посидел. И покраснел опять.
— Гвидион, обрежьте нить, — мягко напомнил МакКехт и сам перерезал шелк, затем любуясь швом ученика. — Весьма неплохо. Идите, я сам с ней посижу.
— И подождете Рианнон, вероятно, — беззлобно поддел МакКехта Змейк и протянул Гвидиону руку. — Вам нужно вымыть руки, у меня есть муравьиная кислота.
Уже провожая их взглядом, Мерлин проворчал:
— Этого только не хватало в школе. Каких только безобразий не было, а они еще из муравьев кислоту трясут. Те и без того работают без передышки.
— Думаю, дело не в кислоте, — задумчиво кивнул в ответ на эти слова святой Коллен и перевел взгляд на заблеявшую «Одиссею».
Для голосования: #. ОК Школа в Кармартене 2016
@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2016, ОК Школа в Кармартене 2016
-
-
05.11.2016 в 09:51С утра пораньше столько удовольствия получить - чудо, достойное Мерлина
Очень надеюсь - впереди будут метаморфозы и кённинги
и анемоны вам в подарок - насколько они прозрачны? Про анатомию и все такое - незачет. А слэш у вас будет в стиле отношений Финна и Наины?
Надеюсь, еще порадуете!
-
-
05.11.2016 в 13:59Цикл про тэмари и мини про роды прекрасны вдвойне.
Спасибо вам огромное за доставленное удовольствие!
-
-
05.11.2016 в 14:04проходивший мимо автор мини про роды
-
-
05.11.2016 в 14:49Нафига искали сочленение между поясничными и крестцовыми позвонками - и с какой стороны? Где они прикрыты остистыми отростками, или аж изнутри, со стороны полости? Которой из?
-
-
05.11.2016 в 14:52Спасибо!
-
-
05.11.2016 в 19:18-
-
05.11.2016 в 20:12-
-
05.11.2016 в 20:40автор "Гносеологии"
-
-
06.11.2016 в 11:22-
-
06.11.2016 в 11:29(знаете, бывает и такое в фиках, а не только учебные пособия по ботанике!)))
б. я другие анемоны видела, не могу сейчас показать фото, чтоб не деанонится, мои более нежные
Спасибо большое за подарочек и за внимание к нашей команде!
Автор "Бесконечного превращения"
-
-
06.11.2016 в 23:12Очень интересные книжки. Особенно для тех, кто пишет про обучение.
С интересом жду дальнейших выкладок. Надеюсь, ни невероятных ботанических открытий, типа цветения мха, ни анатомических, далее не будет.
-
-
07.11.2016 в 15:39из носка профессора Лютгарды писала Роннвен, дочь Гвертевира
-
-
07.11.2016 в 15:40-
-
07.11.2016 в 15:44автор Гносеологии
-
-
10.11.2016 в 16:00А вот эти две фразы совершенно прекрасны в отрыве от всего остального:
исконному населению Британских островов никогда не претила исконная почва Британских островов
— Керидвен, дочь Пеблига, — страдальчески сказал Ллевелис, — возьми все мои дарования и мою жизнь, только не нуди.
Бесконечное превращение
смысл этой поэмы был слишком велик, и при попытке озвучить его просто не помещался в комнате - хорошая идея и хорошая история, спасибо.
Остров плодов
Мне очень понравилось. Во-первых, понравилось тем, что несмотря на заявленный ангст, в тексте нет никакой безысходности, и даже наоборот, он совершенно явно обещает вполне счастливый конец.
— С Авалона не исчезают, — отозвался эхом Тарквиний. — Я буду здесь, когда придет ваше время остаться.
— Вы уже давно не первокурсник, — удовлетворенно кивнул Серпенс. — А звание героя еще не получили. Поэтому будьте добры, потрудитесь его все же заработать.
Тарквинию на Авалоне хорошо, а у Гвидиона есть вполне определенная цель и он точно знает, что в конце туннеля будет свет. Спасибо вам за это обещание счастья вместо всеобщего тлена.
А вот это просто было красиво:
Душа Гвидиона металась и с оглушающим грохотом, словно пытаясь вырваться наружу и устремиться куда-то. Гвидион так и не мог найти, куда.
Большое спасибо, дорогой автор.
Гносеология безысходности
Мерлин Коростелевой прекрасен как рассвет в горах, спасибо за то, что воплотили в жизнь еще немного этого Мерлина
— Вижу.
— Точно видите?
Ллевелис схватился за голову и простонал:
— Учитель, я только начал понимать...
Мне надоело читать ваши мучительные попытки заставить меня усомниться. Да и потом, журнальчик-то... того. Не шибко умный.
Рождение Илиады
— Я только ассистировал, я не знаю, с чего начать, профессор, давайте вы... — запаниковал было Гвидион, поднимая руки в воздух и мямля. — Я только людей... оперировал...
Узнаю брата
КолюГвидиона.— Тарквиний! — едва не взвился с места Гвидион, одна рука которого была запущена под кожу козочки. — Там два козленка!
— Ваши навыки арифметики меня поражают. Чем принципиально отличаются роды двух козлят от одного?
И Тарквиния тоже узнаю.
Спасибо, автор, порадовали.
-
-
10.11.2016 в 21:41автор "Бесконечного превращения"
-
-
10.11.2016 в 21:56автор Острова
-
-
11.11.2016 в 08:41Хотелось бы еще, еще бытовых уютных подробностей будней Кармартена, их мало не бывает никогда!
Жду следующих выкладок
-
-
11.11.2016 в 08:54автор Гносеологии
-
-
12.11.2016 в 22:01-
-
17.11.2016 в 20:00-
-
19.11.2016 в 14:49автор "Острова"