Название: Книжные призраки
Автор: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Бета: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Форма: проза
Размер: драббл, 227 слов
Пейринг/Персонажи: Дэвид Балфур, Черный Пес, Дик, Джоанна, дьявол из лавки
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: G
Краткое содержание: О призраках, что нас преследуют
Ты ли это, Дэви Балфур? Морщишь нос от дождя, хотя бледная плоть из бумаги. Что ты хочешь сказать? Забывшие не видят тебя, те, кто вырос из сновидений и разуверился в них.
Не повязка ли Черного Пса мелькает в толпе? Много дней и ночей он ищет спасения, но, как Агасфер, обречен плутать по узким дорогам.
Дьявол вечно ждет в антикварной лавке, дьявол манящий; лезвие ножа блеснет в темноте и погаснет — грешник отринет добро, но зла не полюбит. Серой пахнет от лжи, деревом жженым разит, — коль мы поддаемся отравленным чарам: как слаб человек, если страстно желает обладать запретным!
Дик и Джоанна празднуют вечную свадьбу; радости чашу можно испить, если поверить, что больше их сон не потревожит злодей. Войны и беды не обойдут стороной, но вечно звучит их заздравная песня, дарит надежду на лучший исход новым и новым юнцам, и кто-то будет так глуп, что попробует в жизни сказку построить.
Вот мы незнакомца встречаем из плоти и крови: мечемся, кто он таков, что снится ему в зимней стуже? Довериться страшно: и сердцем, и духом. Вот ты, забывшись, бормочешь: «Что есть любовь?», и внезапный ответ: «Сердце страдающее». Вот протянулась тонкая нить, не потерять и не оборвать — общие книги, как общие дети, призрак один стоит за спиной, покинув солнечный сад на Самоа.
Призраки нас захватили, лепят наш внутренний мир, дарят фантазиям сладость.
Обернись, посмотри, кто идет за спиной?
Чей ты образ увидишь?
Название: Фонарь мертвого джентльмена
Автор: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Бета: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Форма: проза
Размер: мини, 1222 слова
Персонажи: Джон Окорок (Сильвер), капитан Флинт, пираты
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Заговор против капитана Флинта
Примечания: по мотивам «Острова Сокровищ», приквел
Свеча в фонаре мертвого джентльмена с «Полумесяца» опять погасла, и плотник, чье имя никто не мог запомнить, лениво выругался. В пиратской кают-компании стоял тяжелый дух, присущий скорее куче киснущей одежды, чем месту, где люди принимают пищу, и на одной из стен еще виднелись остатки карты английских владений, висевшей здесь с незапамятных времен, когда «Морж» звался «Ост-Индским Лордом» и был торговым кораблем.
— Убери ром, Джонс, — скомандовал одноглазый по прозвищу Карамельная Голова, доверенное лицо и правая рука капитана Флинта. — Мы пришли сюда не пить, джентльмены.
Он встряхнулся и почесал за ухом. Карамельной Головой его прозвали отнюдь не за сладость речей и не за любовь к сладостям. Когда одноглазый был еще юн и служил под началом знаменитого Стивенса, он убил счастливого в любви соперника, отрезал ему голову и окунул ее в расплавленный сахар. Говорили, что она до сих пор хранится у него в сундуке, и Карамельная Голова время от времени отсекает от нее кусочки, чтобы подсластить ром.
— Как тут не пить? — проворчал Джонс, но неохотно спрятал бутылку за пазуху. — Того и гляди, Флинт пристрелит. Или выбросит за борт.
Все шестеро загалдели вполголоса, будто Джонс сорвал печать с их уст.
— Он своенравен, как корабль у берега.
— Как бешеный пес!
— Тсс! Говорят, что он может слышать все разговоры, даже если отлучился, джентльмены.
— Чушь собачья...
— Почему он тогда убил Томми, который накануне назвал его остервеневшим хорьком? Никто не слышал этих слов, кроме кока, а он в тот день валялся пьяным.
— Потому что он и есть остервеневший хорек. Но наша беда не в том, — когда заговорил Джон Окорок, казначей, все замолчали. Он всегда говорил тихо, но столь веско, что невозможно было к нему не прислушаться.
— А в чем? — спросил безымянный плотник. Он выковыривал грязь из-под желтых ногтей и сбрасывал катышки на длинные парусиновые штаны, перепачканные в засохшей смоле. — Что хуже Флинта?
— Разобщенность.
— Чего-о-о? Окорок, говори по-простому.
— Я все время забываю, что некоторых из нас Бог лишил разума, — ответил тот, и плотник оскалился, но промолчал. — Каждый из вас, джентльмены, трясется сейчас за собственную шкуру.
— И чего? — опять спросил плотник. — Ты будто не боишься.
— Дело не в том. Мы боимся каждый за себя.
— Мне этого хватает, — сказал Джонс. — Еще я буду за других дрожать.
Двое, сидевшие в тени, громко заржали.
— Поэтому-то Флинт перережет вас, как овец, — Окорок не обратил на весельчаков никакого внимания, и смех затих.
— Вас? — Карамельная Голова в упор уставился на него. — Скажи-ка, Окорок, не ты ли первым начал говорить, что нельзя это терпеть?
— Мне казалось, ты лучше меня знаешь. От своих слов я не отрекаюсь. Но я не хочу иметь дело с болванами, которые не понимают, что сила в единстве.
— И что ты предлагаешь, Окорок? Низложить его? Да он всех перестреляет, еще прежде чем увидит черную метку.
— Устроить ему ловушку, джентльмены.
Все переглянулись, и плотник неосторожно задел фонарь; тот опрокинулся, покатившись по столу. Свеча переломилась, ярко вспыхнула напоследок и вновь погасла.
— А кто станет капитаном и возьмет себе «Моржа»? — спросил в темноте Джонс, пока плотник шарил по столу. — Ты, Окорок?
— Нет. Я своим местом доволен. Капитаном может стать любой из вас — полагаю, мы кинем жребий.
— Что ж... Тогда рассказывай, что задумал, Окорок. — голос Карамельной Головы стал мечтательным, будто он уже примеривался к капитанской каюте.
— Слушай сюда, Сладкая Башка, — Флинт постучал дном кружки по столу. Он был не в духе, и при свете дня выглядел больным и уставшим; испитое, изрытое оспой лицо то и дело болезненно кривилось, а волосы, которые он подкрашивал сажей и смазывал маслом, торчали во все стороны. — Объясни мне, что творится с этими балбесами? Мой дорогой «Морж» того и гляди окажется пустым, как Лондон в чумной год! Какого дьявола Джонс полез на бушприт, чтобы оттуда сорваться? И плотник! Где ты возьмешь мне хорошего плотника в Вест-Индии? Кто будет отрезать ноги и руки после боя, а?
— От болванов стоит избавляться, капитан, — Карамельная Голова ответил одной из любимых фраз Окорока. — Иначе как нам найти верных и умных?
— Умные нам не нужны, — отрезал Флинт. — Умные в пираты не бегают.
— Но как же вы, капитан? — заикнулся Карамельная Голова.
— А я чересчур умен. И проницателен, — весело ответил капитан. Его выпученные глаза влажно блестели, будто он нанюхался лука. — Никто, никогда не мог меня поймать. А обман я чую за семь фатомов на морском дне. И знаешь, что? — он наклонил голову и цепко схватил помощника за плечо. — Ты мне не нравишься.
Флинт вытащил из-за пояса пистолет, но Карамельная Голова был проворней и вскочил на ноги, с грохотом опрокинув резной стул, еще помнивший лучшие времена. Помощник вытащил грубо заточенный кортик из-за обтерханного пояса, но капитан метнул ему в лоб оловянную кружку, и она рассекла острым краем кожу над виском. Карамельная Голова тряхнул головой, как ошеломленный пес, оправляясь от неожиданного удара, и сплющенный сосуд полетел вбок, с дребезгом ударившись о переборку. Карамельная Голова сделал выпад, чтобы отсечь Флинту руку с пистолетом, но тот играючи ушел от удара.
— Окорок! — крикнул Карамельная Голова, отчаянно надеясь, что казначей его услышит и придет на помощь.
— Да! Поди сюда, Окорок! — передразнил его Флинт и воткнул двузубую вилку в плечо противника. Стрелять капитан не торопился. Он оскалился, и Карамельной Голове показалось, что лицо Флинта стало похоже на настоящий череп, столь причудливо солнце прорезалось сквозь темные облака и отразилось от выбеленной льняной скатерти. Капитан отобрал у него кортик, выкрутив запястье, и с силой придавил его к столу, — должно быть, так чувствует себя скот перед забоем, с еще неосознанным ужасом, спрятанным за яростью от запаха крови, как чувствовал себя Карамельная Голова. Бесполезное оружие тяжело упало на доски, выбив всплески мелких опилок, и Окорок вошел как раз вовремя, непроницаемо глядя на драку.
— Веревку! — приказал Флинт, навалившись на Карамельную Голову всем телом, будто на портовую девку.
— Наш уговор, Окорок, — прохрипел тот, извиваясь под капитаном. — Вспомни наш уговор!
Казначей кивнул, будто признавал правоту его слов, и вместо веревки вытащил из-за пояса нож. Флинт одобрительно оскалился и схватил бывшего помощника за волосы, заставив того задрать подбородок. Второй рукой он содрал засаленный шейный платок Карамельной Головы, и позеленевшая вытертая ткань упала на стол.
— От болванов стоит избавляться, — так сказал Окорок, и блеснула сталь.
Ночью они вынесли тело и сбросили его за борт. Мертвец будто не хотел покидать корабль и цеплялся окоченевшими конечностями за снасти и доски. Его бледное, распухшее, словно вымоченное в уксусе, лицо в последний раз обратилось к небу, чтобы исчезнуть под толщей темной воды. На носу насвистывал песню подвыпивший боцман, и вряд ли он слышал хоть что-то за пеленой своих видений.
Ночь была тихой, и звездное небо смыкалось с черным морем — лишь фонарь, тот самый, принадлежавший мертвому джентльмену с Полумесяца, горел на мачте, словно жирный светляк.
— Не боишься отправиться за ним, Окорок? — капитан заговорил неожиданно серьезно и устало.
— Нет, сэр.
— Поистине греху сатана дал дерзость... И я когда-то ходил в церковь, Джон. Мне рассказывали там о дьяволе, но, сдается мне, я встретил его лишь в тот день, когда ты поднялся на борт моего корабля.
— Я не дьявол, сэр, — добродушно отозвался Окорок. — Команду надо время от времени обновлять, чтоб не кончить как Стрейтен — с головой на бушприте. И не давать им объединиться. Деньгами, бабами или властью — кто на что больше падок.
Флинт хлопнул его по плечу и крепко притянул к себе.
— Будь мне верен, а я буду верен тебе, — шепнул он. — Ты еще переживешь меня, старый лис...
Он не заметил, как рука Окорока скользнула к ножу, замерла над рукоятью, а потом поднялась, чтобы обнять капитана.
Фонарь зашипел и погас. Много, много ему доведется повидать на своем веку, пока стекло не треснет, а пайка не лопнет, но в эту ночь и на следующий день больше ничего не случилось.
Название: Ведьмы не умирают
Автор: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Бета: ОК Р.Л. Стивенсон 2015
Размер: мини, 1 405 слов
Персонажи: оригинальные
Категория: джен
Жанр: мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: история, рассказанная за ужином, о ведьмах и проклятии.
Примечание: по мотивам «Окаянной Дженет»
Уже вечерело, и пока неугомонные чайки надрывно кричали в сумерках, жена нашего конюха, Мэри, потрошила на кухне рыбу к ужину, время от времени отирая пальцы от блестящей чешуи. Она мурлыкала себе под нос старую песенку, которую, должно быть, слышал каждый, кто рос в Шотландии, — «Говорят, что дьявол помер», и старый Джеймс, муж Мэри, задумчиво выпускал кольца дыма из своей повидавшей виды трубки.
Мы, дети, всегда с нетерпением ждали вечера, когда он будет в настроении, чтобы рассказать одну из своих увлекательных историй, и набивались в дом, как сельди в бочке. Засиживались мы в такие дни допоздна, пока нас не начинали искать встревоженные слуги, и, когда приходилось подниматься по крутой тропинке к дому под рокот морских волн, в темноте нам невольно мерещился то шабаш ведьм, то высадка французов, которые поддерживали юного принца Чарли больше сотни лет назад. В тот полночный час каждый из нас воображал себя героем давно минувших дел, о которых нам рассказывал старый конюх, и, видит Бог, никакая трепка от родителей не могла бы отвратить нас от вечерних визитов.
Дым таял под потолком, и мы, объятые нетерпением, затеяли возню — сначала втихую, а затем и открыто. Джеймс покачал головой, когда мы втроем упали с лавки, но разнимать нас не торопился.
— Кое-кто говорит, что дьявол помер, — заметил он будто бы в никуда, — но поглядеть на вас, так решишь, что чертенят народилось больше прежнего.
Мы затихли, утирая грязь с лиц и рук. Его спокойный голос с тем особым шотландским акцентом, который когда-то прославил Роберт Бернс, отрезвил нас хлеще ушата воды.
— Вы похожи на трех братьев МакТавишей. Они тоже все поделить не могли, кому из них быть главным.
— Они жили здесь?
— Пожалуй, чуть северней, — после недолгого раздумья ответил Джеймс. — Давняя то история. Еще мой отец бегал в платьице, а люди тогда молились, чтоб коротышка Бони сломал себе шею. Время от времени в Шотландии происходят поистине темные вещи, и сколько бы вы не твердили о прогрессе, ничего не изменилось с древних времен. Просто затаилось, вы же понимаете.
Мы понимали. Каждый из нас отдал бы весь сегодняшний мир с его газетами, поездами, телеграфами, каретными рожками, пароходами, звонками и прочей суетой за то, чтобы несколько дней прожить в прошлом, где верность почиталась выше всего, а дружбу можно было добыть куском хлеба, поделенного на двоих. Тогда мы не знали, что такие вещи вне времени, и кое-кто из нас не догадался об этом до сих пор.
— Не так давно мне говорили про рассказ юного Стивенсона, который он тиснул в Корнхилле, — Джеймс взглянул поверх наших русых голов в темноту окна и сделал охранный знак, будто хотел кого-то отогнать, из тех, кто ходил ночами вокруг дома. — Ославил нас на весь свет. Негоже ему было писать о черном человеке. Как знать, когда Тот теперь придет за ним самим... Каждое наше слово известно на той стороне, и лучше об этом помнить.
Он замолчал, и откуда-то повеяло холодком, будто открылась невидимая дверь.
— Но я хотел рассказать о Мактавишах, — спокойно сказал Джеймс. — Говорили, что их меньшой тогда первым поверил, что железо не отравляет землю, и на него смотрели, как на дурака, когда он призывал выкинуть деревянные грабли и лопаты. Он выписывал много книг из Эдинбурга и считался умником, хоть и с чудинкой. Ясное дело, сам он почитал себя лучше братьев, но те не соглашались — еще чего, яйцо будет курицу учить. Слыханное ли дело! Старший шибко гордился своим родом, особенно после того, как потратил все отцовские деньги, а средний — средний был священником.
В тот год и прошел окрест слух, что в горах завелась ведьма. Сначала скисло молоко у Дженни из Макдональдов, потом пропала телка у ваших соседей. Череп ее обнаружили через пару дней на том самом шесте, у которого так любит останавливаться ваш друг баронет, чтобы поболтать с девицами. В ту же ночь пришла гроза с ливнем и сильным ветром, которая причинила немало разрушений. Дальше — больше. Оказалось, что по горам бродит неведомая женщина, потом кто-то припомнил, что какая-то смуглая нищенка с младенцем в кульке неделю назад просила подаяния и после бесследно исчезла. Заговорили о ведьме — вначале робко, а затем все уверенней. Места у нас известные — в давние времена ведьмы соперничали с хозяином Стирлинга, который был сведущ в колдовстве, но со времен мужчины растеряли заклинания, а женщины — напротив, научились новому у отца Зла.
Он сделал охранный знак, и мы невольно повторили его жест.
— Младший из братьев в ту пору решил жениться, но невесту привез из чужих краев, откуда-то с юга. Видели ее редко; местные обычаи были ей не по нраву, и держалась она гордо. Старики увещевали младшего Мактавиша жениться на хорошей девушке из местных, но он отказывался, будто чужачка околдовала его. В один прекрасный день видели, как молодая жена шла на Вересковую Пустошь, и тут-то все стало ясно.
Когда люди пришли за ней, уже наступила ночь. Жена священника дала заговоренное веретено, чтобы распутать ведьмины дорожки. Да, сейчас трудно поверить, что каждая женщина знала нужные слова на все случаи жизни и звала тех существ, что жили на этой земле в стародавние времена. Они зажгли факелы, и дым смешался с туманом, поднимавшимся из низин. Что рассказывать — они заставили слуг выдать им чужестранку, и та вышла, не по своей воле. Говорили, что ее лицо переменилось, но не от страха, а от презрения. Связать ее не успели; она вырвалась и побежала к озеру, люди бросились за ней в погоню, словно обезумели. Но неумно бежать по незнакомым горам в темноте — девушка сорвалась с тропы и упала вниз, на Вересковую Пустошь, и в тот же миг среди обескураженной толпы появился всадник. Вначале его приняли за дьявола, но им оказался младший Мактавиш. Он был вне себя от ярости, наносил удары хлыстом направо и налево и, в конце концов, его стащили с лошади и чуть было не забили насмерть. Знали бы эти люди, что злая воля, наславшая беды, таилась вовсе в другом месте!
— Где? — спросил кто-то из нас, и Джеймс усмехнулся.
— Постойте, все идет своим чередом. Во дворе их дома нашли закопанную голову пропавшей нищенки и библию, исписанную непристойностями. Новобрачная была похоронена, как ведьма, младшего брата ждал суд за увечья и за колдовство. Все его умные книжки сожгли, а о нововведениях мы забыли до тех пор, пока не увидели первый паровоз. Старший пытался защитить брата, но вместо того запил, и все, что осталось от их наследства, досталось среднему сыну, священнику. Жена его на людях скорбела по несчастным, но дома наряжалась в платья, что достались ей по праву, и светилась от радости. Странной женщиной она была — будто в ней уживалось и зло, и добро. Вера мешалась с самыми темными суевериями, но никто не подозревал ее. Лишь через много лет, когда смерть уже стучалась в двери ее дома, она созналась, что боится черного человека, который приходил к ней в те дни. В ночь ее смерти поднялась буря, и остатки крыши старого дома Мактавишей до сих пор лежат у ручья, хотя наверняка уже поросли мхом.
— А что же та... мертвая?
— Не пугай ты их, — сказала Мэри. Она раскраснелась от жара печи, но даже запах жареной рыбы не мог отвлечь нас от рассказа.
— В глуши происходит всякое, — возразил ее муж. — Когда настоящая ведьма помирала, в ее дом постучались путники — мужчина с молодой женой. Говорили они по-старинному и одеты были странно. Я не видел, что происходило у ее постели, но Мэри говорила о черном человеке и о том, что они боролись за душу умирающей.
— Мало ли чего я болтала, — возразила хозяйка. Она дала каждому по теплой ячменной лепешке. — Когда началась гроза, и молния ударила в дерево у дома, я перепугалась, а уж после бури — у меня и вовсе в голове помутилось. За руку она меня хватала — это да, ну а потом мне пришлось камнем по голове.
Джеймс хотел что-то добавить, но за окном послышался звук колокольчика, привязанного к упряжи, и знакомое фырканье Черной Красотки, отцовской лошади. Нас хватились дома.
— Что ж, в любом случае, теперь колдовства бояться нечего, — заметила Мэри.
За окном поднялся туман, и каждый из нас получил промасленный сверток с рыбой. После того, как мы пригрелись у теплого очага, выходить не хотелось, но расставания было не избежать. Джеймс похлопал каждого по плечу, Мэри крепко обняла на прощание, и мы забрались в экипаж, прижимаясь друг к другу от промозглого холода. Фонарь над головой кучера горел мутно и холодно, и, когда мы тронулись, казалось, что из травы на нас глазеет маленький народец — так преломлялся в тумане свет.
Мы развернули свертки, чтобы полакомиться едой, и в каждом лежало по фигурке, сплетенной из соломы и ивы. Не сговариваясь, мы выбросили их на дорогу; аппетит исчез, как не бывало, и вдалеке тоскливо забрехала собака.
@темы: Тексты, I этап, G—PG-13, ОК-2015, ОК Р.Л. Стивенсон 2015
-
-
08.11.2015 в 01:11очень интересный текст
-
-
08.11.2015 в 03:40Спасибо.
-
-
08.11.2015 в 12:28очень сильно написано, браво!
-
-
08.11.2015 в 14:45-
-
08.11.2015 в 21:01Dec, по-моему, идеально вписывается в канон, действительно приквел "Острова сокровищ".
Команда очень рада такой высокой оценке. Надеемся, что не разочаруем и в дальнейшем.
Nunziata, благодарим, прекрасная леди! *снял шляпу и поклонился*
Akitosan, спасибо вам! Заходите еще на кружечку рома. Всегда рады видеть у нашего теплого камелька.
-
-
08.11.2015 в 23:33-
-
09.11.2015 в 00:19-
-
10.11.2015 в 12:40-
-
10.11.2015 в 13:26-
-
10.11.2015 в 14:25-
-
10.11.2015 в 15:06-
-
10.11.2015 в 16:44Росица, спасибо за добрые слова!
-
-
10.11.2015 в 23:14-
-
11.11.2015 в 10:35-
-
12.11.2015 в 16:43-
-
12.11.2015 в 18:48-
-
14.11.2015 в 12:45-
-
15.11.2015 в 17:30-
-
25.11.2015 в 02:30