Темные места канона: сестры Питт.
Название: Темные места канона: сестры Питт
Автор: ОК Команда капитана Блада
Форма: стихи
Размер: 594 слова
Категория: джен
Рейтинг: PG
Задание: Тема 3. "В чем автор не прав?" - любимые косяки любимого канона.
Краткое содержание: В «Одиссее капитана Блада» есть один неприятный момент, который замечают внимательные читатели. Это – пропавшие из сюжета тетушки Джереми Питта, которые осуждали Питера Блада за его равнодушие к герцогу Монмуту. (В тексте они названы девушками, т.е. они, судя по всему, были достаточно молодыми.) Об их судьбе после ареста Джереми ничего не известно, как, впрочем, и о жене и дочери Эндрю Бэйнса. Неужели Джереми, став свободным и достаточно богатым человеком, не вспомнил о них и не попытался им помочь? Да быть такого не может…
Примечания. Английское имя "Джереми" (Jeremy) , происходящее от имени библейского пророка Иеремии, в английском языке известно в нескольких вариантах написания и произношения. Более распространенный вариант - ударение на первом слоге, но встречаются и более редкие, с ударением на втором и третьем (в этом случае в последнем слоге не "и", а "ай").
На Тортуге пора сиесты – жара и дрема, стало знойное марево вечной чертой пейзажа. «До чего же нас далеко занесло от дома…» Молодой моряк бредет по полоске пляжа.Всюду синь: что в воде, что в небе одно и то же. Горизонт полосой – и опять синева за нею. Но потом, постепенно, становится море строже. Холодней становится к северу, зеленее.
Больше месяца плыть кораблю, день за днем меняя все оттенки цвета, каким океан окрашен, пока он наконец дойдет до другого края, до поросших вереском скал и зеленых пашен. Там подернут камень церквей пеленой замшелой, там вороний грай в поднебесье плывет высоком, там деревья весной окутаны дымкой белой, а по осени гнутся от яблок, налитых соком.
Где-то там… вот же странно: стрелою несется время, только жалят воспоминанья все так же остро… где-то там, наверное, ждут и сейчас Джереми – как-то даже не скажешь «тети», скорее -- сестры.
Их последняя встреча: в день битвы, под звон набата, когда стал их племянник для многих посланцем рока, обрекая сестер на жизнь без почти-что-брата, а себя – на изгнанье почти без конца и срока.
Над рекою тогда вовсю бушевало лето, благодать разливалась по всей поднебесной сфере, а казалось – пришел конец уж если не света, то конец привычной жизни, по крайней мере.
И теперь бредет по песчаной косе Джереми, восклицая под нос вполголоса: «Вот бедняжки!» Он гадает, что с ними сталось, по хризантеме: на Тортуге, увы, совсем не растут ромашки.
Обошла ль сестер стороною гроза расправы, что косила всех, не ведая снисхожденья? Вдруг они, разделив с Претендентом мгновенья славы, разделили и смерть на плахе за убежденья? Вдруг они, как девы, что знамя расшили шелком, уподобились хворостинкам, попавшим в пламя? Лепесток кружится и, не взлетевши толком, лоскутком помятым стелется под ногами.
Вдруг они, сохранив свободу, лишились дома? Если так – то сумели хотя бы попасть в прислуги? Хорошо бы тогда уж вместе, к каким знакомым – чтоб могли и дальше заботиться друг о друге… Лепесток порхает, порхает вдоль литорали. Ветер с моря полон соли – а с ней печали.
Или – выжили, переждали, перетерпели, не попали под пресс безжалостному закону -- не посадишь в темницу весь город же, в самом деле, даже если там каждый первый -- изменник трону…
Может статься, нашли мужей, двух надежных малых (если их, надежных, осталось после восстанья). И теперь в двух домах -- орава детишек шалых…. Лучше детский ор, чем траурное молчанье. Лепесток подхвачен легким прибрежным бризом. А поди угонись за детским каким капризом.
А быть может, мужей не нашли, но не знают горя, прочно на ноги встали и сами себе опора? Белошвейки всегда нужны в городке у моря, где проезжий люд сменяется очень споро. И быть может даже (туманится тут немножко поволокою взгляд Джереми при этой думе) что в помощницах теперь у сестер та крошка, дочка Бейнса -- бедняги, что умер в тюремном трюме.
Все у них на славу, жизнь удалась на диво… (Лепесток взлетает птицею вдохновенно).
А на берег выйди -- катятся над заливом вереницы валов зеленых, могучих, пенных…
Волны катятся вдаль, не зная в пути преграды, но подвластные неизменной, как вечность, теме. На себе качают корабль капитана Блада, на котором как раз и служит шкипер Джереми. И порою сестры выходят на берег, зная: как бы ни был их милый мальчик от них далече -- но двояка по природе тропа морская: разлучает, да, но возможность дает для встречи.
И быть может, младшая, что с детства была живее -- начала уже готовиться понемногу. Подняла, как сказал бы Питер, свой флаг на рее, собирая сестру (и дочурку Бейнса) в дорогу.И хотя в пути подобном хлебнешь ты лиха, нет препятствий тем, кто решительны и упрямы…
Молодой моряк, замечтавшись, вздыхает тихо.
Лепесток ложится в ладонь подошедшей дамы…
Темные места канона: "его лучший камзол"
Название: Темные места канона: "его лучший камзол"
Автор: ОК Команда капитана Блада
Бета: ОК Команда капитана Блада
Форма: проза
Размер: мини, 690 слов
Пейринг/Персонажи: Питер Блад, переводчики, историки моды
Категория: гет
Жанр: Критика, Аналитика
Рейтинг: G
Краткое содержание: Оказывается, это и не камзол вовсе.
Задание: Тема 3. "В чем автор не прав?" - любимые косяки любимого канона.
Размещение: после деанона с согласия авторов
Поскольку речь пойдет о переводе, начнем с цитаты.He was beginning to torture his mind with conjecture, when the door opened, and to Don Diego's increasing mystification he beheld his best suit of clothes step into the cabin. It was a singularly elegant and characteristically Spanish suit of black taffetas with silver lace that had been made for him a year ago in Cadiz, and he knew each detail of it so well that it was impossible he could now be mistaken.
The suit paused to close the door, then advanced towards the couch on which Don Diego was extended, and inside the suit came a tall, slender gentleman of about Don Diego's own height and shape.
Так читается по-английски это дивное место в начале десятой главы: дон Диего очнулся «и с удивлением увидел, как в каюту вошел его лучший камзол»... Камзол? Леди и джентльмены, а вы уверены? В оригинале suit, suit of clothes, и не зря, как мы сейчас поймем. Однако переводить suit как «костюм» не хочется, по-русски применительно к мужской одежде это как бы намекает если не на пиджак, то уж брюки со стрелочками наверняка.
Как на самом деле называется предмет одежды, который мы привыкли видеть на капитане Бладе и Людовике XIV? Вот это, приталенное, с длинными широкими полами, широкими обшлагами и миллионом пуговиц? Неприкрытая правда страшна: называется он «жюстокор», от французского just au corps — «точно по фигуре». Очень красивая одежда, на наш вкус, и не сказать чтобы неудобная. (Картинка из Википедии.)
А вот то, что носили под жюстокором (и часто с гордостью демонстрировали, расстегивая последний), что обычно называют «жилет», — это веста или (сюрприз!) камзол. Даже словари и Википедия говорят, что камзол — одежда без рукавов или с узким рукавом, которую носили на рубаху. Что за гадство? Или мы не знаем, что такое камзол, из сотни приключенческих повестей?
(Да, это мода французская, но она завоевала популярность по всей Европе, естественно, с поправками на местный колорит и идеологию. Убежденные протестанты не носили золотого шитья и кружев, цвета предпочитали практичные, покрой менее вызывающий: безобразно, зато единообразно. Английский высший свет французской моде отдавал должное, и при Яковах, и при Вильгельме, но судя по картинкам, слегка по-своему: шляпа более плоская, покрой прямее.
Пишут также, что англичане относились к требованиям моды куда спокойнее, чем французы: мужчина мог, например, во время обеда снять парик, положить на колени и сидеть, сверкая лысиной или стриженой головой. А еще, если верить историкам моды, в Англии как минимум до конца правления Якова не были вытеснены кюлотами эти широченные штаны, рингравы или рингрейвы...
В общем, это могло стать для Сабатини дополнительным аргументом в пользу того, чтобы быть его главному герою католиком и поклонником франко-испанской моды. Я не именно про штаны, я про, хм, стиль вообще.)
А что у нас? А у нас Петр I. Чуть позже того времени, когда корсарствовал Блад, московитов переодели в эту одежду, и жюстокор стал называться кафтаном, а веста — камзолом. На фото ниже - костюм самого Петра; коричневое с обшлагами называется кафтаном, а светлое, что под ним, - камзолом.
Теперь представьте себя на месте переводчиков.
Жюстокор? Невозможно. Никто не знает, что это: фрукт, фамилия или принадлежность туалета, да и выговорить тяжело, если не учил французский.
Кафтан... Король-Солнце, не говоря о Питере Бладе, — в кафтане... и с пенным караваем, ага. Слово выглядит чужеродно, мешают допетровские стрелецкие кафтаны. (Хотя историкам моды не мешают, они часто пользуются именно этим словом, описывая западноевропейские костюмы. То кафтаном, а то и сюртуком, чтобы окончательно свести с ума фикрайтеров. А в английских источниках жюстокор и веста могут быть соответственно coat и waistcoat. Опять они выкрутились.
) Следующим на очереди был камзол, это слово и стало общеупотребительным, а тот предмет одежды, что под ним, беллетристы начали называть жилетом.Возможно, в нынешнюю эпоху повсеместного Интернета, легкой и поверхностной эрудиции, жюстокор и веста постепенно привьются. Но мы при работе над фиками решили не выпендриваться и считать каноном как исходный текст, так и русский перевод, и если камзол — это ляп, то пусть у нас он тоже будет. Эта верхняя одежда, расшитая золотом или серебром, по карибскому климату — из легкой тафты, а не из какого-то там сукна, — камзол. Точка. Не мы первые, не мы последние.
«...Он как козел
В нем будет — в золотом камзоле!
И так глаза уж намозолил,
Страшилище! — Чем досадил?
— Спинищею загородил
Мне вас на час...»
Если Казанова Цветаевой нам не авторитет, то кто тогда авторитет?
PS. Был Питер Блад ужасно зол:
Он думал, что носил камзол.
А оказалось с неких пор,
Что надевал он жюстокор.
Темные места канона: мог ли он не знать
Название: Темные места канона: мог ли он не знать
Автор: ОК Команда капитана Блада
Бета: ОК Команда капитана Блада
Форма: проза
Размер: мини, 1380 слов
Пейринг/Персонажи: Питер Блад, английская почта XVII века и другие
Категория: джен
Жанр: Критика, Аналитика
Рейтинг: G
Задание: Тема 3. "В чем автор не прав?" - любимые косяки любимого канона.
Краткое содержание: Сколько надо было выпить, чтобы не иметь никакого понятия о политических переменах в Англии аж до апреля 1689 года?
Размещение: после деанона с согласия авторов
Характеры и поведение героев оставлю другому комментатору. (У меня с этим трудности: если книга мне нравится, и нравятся герои, то им можно все. Любые их поступки, включая странные, нелогичные и идиотские, тут же оказывается внутренне мотивированным. Вообще, поведение реальных людей насколько вариативно, что редкий поступок литературного героя можно назвать совсем невероятным, если, конечно, писатель не графоман.) Критиковать Сабатини за пиратскую новеллу, датированную 1690-м годом, т.е. ПОСЛЕ назначения Блада губернатором, за д’Ибервиля, который в «Одиссее» протестант, а в «Удачах» католик, за даты жизни д’Ожерона мы не будем, это все отмечено до нас. А меня интересует вот какой вопрос: насколько правдоподобно, что Питер Блад так поздно узнал о Славной революции?***
Итак, 15 сентября 1688 Блад топит «Гидальго» и «Милагросу», спасает Арабеллу и лорда Джулиана Уэйда, потом принимает офицерский патент и две недели проводит в Порт-Ройяле, пытаясь наладить отношения с Арабеллой и ее дядюшкой. В октябре из-за прискорбного расхождения во мнениях с губернатором уходит с Ямайки, прибывает на Тортугу и садится пить. За этим занятием проводит ноябрь-декабрь-январь. В конце января 1689 года поступает на французскую службу и отправляется в бухту Пти-Гоав на Эспаньоле (Гаити), в середине февраля встречается с де Риваролем; в марте-апреле грабит Картахену. 5 апреля Блад узнает о восшествии на престол Вильгельма, каковое событие имело место 13 февраля 1689 года. Что в это время происходит в Европе?
Еще в июне Вильгельму Оранскому послали тайное приглашение прийти и володеть: настолько достал Яков и тори, и вигов, что они даже договорились между собой. Начало ноября 1988 года — Вильгельм с 12-тысячным войском высадился в Торбее, 19 ноября вступил в Эксетер и двинулся на Лондон. На его сторону перешли министры, члены королевской семьи, командующий армией Джон Черчилль. 26 ноября Людовик XIV объявляет войну Нидерландам, при этом в качестве одной из причин указывают как раз высадку Вильгельма Оранского. 18 декабря — в Лондон прибыл Вильгельм, Яков покинул Англию, Вильгельм объявлен регентом.
Как быстро эти новости могли достигать колоний? Корыто с каторжниками, как мы помним, шло из Бристоля до Барбадоса почти три месяца (конец сентября — середина декабря), но это не была перевозка класса люкс. Говорят и о двух месяцах пути или менее, в том числе наш канон. Соответственно, о новостях начала ноября в колониях должно было стать известно в середине января, а то и раньше; о новостях начала января — не позднее февраля.
Кстати, тогдашняя почта — это уже не только специально нанятые гонцы с письмами, зашитыми в шапках, но и респектабельное государственное учреждение, оказывающее общедоступные услуги. Марок еще не изобрели, но уже были штемпели с датой приема письма, так называемые штемпели Бишопа (привет полковнику; впрочем, фамилия распространенная, едва ли они родственники с главным почтмейстером Генри Бишопом, который ввел эту инновацию). На Барбадосе, например, к началу «Одиссеи» уже несколько десятилетий существует собственный почтамт, так что локально по местности новости распространялись достаточно быстро. На фото - письмо 1668 года с таким штемпелем от 8 января (показан стрелочкой).
Конечно, все это работало как часы только на суше, а трансокеанская доставка почты по-прежнему зависела от скорости кораблей. Но, с другой стороны, это же все-таки не отчет о женитьбе племянницы, а событие мирового масштаба. Новость такого размера была перенесена с максимальной скоростью, то есть со скоростью первого корабля, пересекшего океан после высадки Вильгельма, — вне зависимости от того, сколько человек написали об этом заокеанским родичам и деловым партнерам. Был ли это корабль английский, французский или голландский, но как только экипаж сошел на берег, это они рассказали первым делом: там у нас в Европе такое, такое!..
Французам Тортуги (или Эспаньолы) эти новости были весьма небезразличны, особенно тем, кто был связан с Вест-Индской компанией. Да и всем жителям Антильских островов они были крайне важны: от того, кто с кем воюет в Европе, зависело, кто кого грабит здесь. При этом сложно было знать о войне Франции с Нидерландами и не знать, из-за чего Людовик ее объявил. И, конечно, первый человек, который должен быть в курсе событий, — губернатор д’Ожерон. Это уж просто условия профпригодности, и губернатора, и доверенного лица компании.
И что же у нас выходит? Д’Ожерон знает о том, что королю Якову скоро конец. Д’Ожерон знает, что капитан Блад пьет горькую, и знает, из-за чего. Возможно, ямайская история ему известна в версии Волверстона, но это и неважно: главное, он понимает, что во всех несчастьях Блада виноват король Яков и что свежие новости из Европы должны Блада сильно порадовать. (Даже если «свежей» считать новость о высадке Вильгельма Оранского и его всенародной поддержке.) Капитан Блад д’Ожерону нравится, и как человек, и как деловой партнер, и, наконец, не будем забывать о неоплатном долге за спасение непутевой дочери и единственного сына. И чего ему стоило не просто зазывать Блада в гости, а черкнуть ему записку: дескать, кураж, мон ами, на вашей родине большие перемены, вашим злоключениям скоро придет конец... Понятно, что низложение Якова и прощение Блада могло лишить д’Ожерона возможности наслаждаться его обществом и доходами с его деятельности, как оно в итоге и произошло. Но вряд ли такие низменные соображения могли заставить губернатора придержать информацию. Тем более, что события развиваются плавно и постепенно, пока то да се, эскадра Блада успеет сходить на испанца и еще раз привезти на Тортугу добычу, лишь бы капитана вывести из этого прискорбного состояния...
Можно было бы приплести особенно неблагоприятную погоду той зимы: дескать, не было вообще ни одного корабля и три, и четыре месяца... Однако ж нет, не выходит. Вот что говорится в каноне про Ямайку: «Сообщалось, что Вильгельм Оранский получил приглашение прибыть в Англию. (Ого! Вообще-то приглашали его конспиративно. Если даже это в колониях разнюхали, то все остальное... — Примеч. авт.) Шли недели, и каждый прибывающий из Англии корабль доставлял в Порт-Ройял новые известия. Вильгельм прибыл в Англию, и в марте 1689 года на Ямайке узнали, что он вступил на английский престол и что Яков бежал во Францию, пообещавшую оказать ему помощь в борьбе с новым королем».
Восшествие на престол было, см. выше, в середине февраля, то есть если в марте узнали — это всего-то месяц... А побег Якова, вступление Вильгельма в Лондон и объявление его регентом — это декабрь, и сомнительно, чтобы во французских колониях об этом не знали до конца января. Хорошо, пускай Блад пил с перерывом в биографии, но ведь д’Ожерон и преданные офицеры Блада (для которых эта информация была так же важна, как для их капитана) не пили. И вообще, сидеть в таверне, важнейшем информационном центре всех времен и народов, и ни разу не услышать диспута о том, даст ли Вильгельм Якову пинка под зад или Франция этого не допустит? И потом, уже во время похода в Картахену, — ни де Кюсси, никто из французов де Ривароля, которые, на минуточку, еще на Рождество были во Франции (согласно канону — пришли в середине февраля, отплыли из Бреста полтора месяца назад)... Неужели хотя бы в перебранках с людьми Блада ни разу не всплыла тема герцога Оранского, который обидел и выгнал короля-католика и которому его величество Людовик XIV за это скоро покажет кузькину мать?! Не верю.
***
Конечно, понятно, почему Сабатини на это пошел. Он, как и его герой, любит сценические эффекты. В конце концов, он автор не только Блада, но и Скарамуша. И за тот эпизод с Уиллогби и ван Кэйленом — «А кто такой король Вильгельм? Король какой страны? — Боже милосердный, да вы ничего не знаете!» — за это он готов был пожертвовать многим, каким-то там обоснуем в первую очередь. Пил герой. Крепко пил. А потом сразу оторвался от цивилизации, и отстаньте все срочно: было так.
И знаете что? Правильно сделал.И сам этот мотив — политических перемен, намного более стремительных, чем доставка новостей, — он очень антуражен и характерен для эпохи. Пассажиры некоего реального английского корабля, отплыв с Ямайки в марте и достигнув Англии в мае, нервно осведомлялись у встречных рыбаков, кто у нас сейчас король, — слава Богу, Вильгельм, или? не дай Бог, опять Яков...
P.S. Да, и еще, косяк не канона, а так сказать, исторической справедливости. Питер Блад был не вполне прав насчет герцога Монмута и матери его. То есть верно, что герцог был сукиным сыном и вел людей на смерть, и едва ли имел место какой-то там тайный брак между Карлом и Люси Уолтер. Но, похоже, Карл II действительно был его биологическим отцом. В 2012 году опубликовали результаты исследования Y-хромосомы потомка Монмута, 10-го герцога Бокли (Buccleuch) — эта хромосома без существенных изменений передается по мужской линии. (Исследования делались в рамках масштабного проекта Scotland’s DNA.) Хромосома оказалась такой же, как и у других Стюартов, в частности, у потомков Чарлза Стюарта Ардшила, чье происхождение неоспоримо.
1
2
Но вообще-то быть потомком веселого короля Карла — не фокус. И как с гордостью отмечают генетики, ДНК королей Стюартов найдена примерно у 15% современных носителей этой фамилии.
Темные места канона: Арабелла.
Название: Темные места канона: Арабелла.
Автор: ОК Команда капитана Блада
Форма: аналитика
Размер: мини 2391 слов
Категория: джен
Рейтинг: PG
Задание: Тема 3. "В чем автор не прав?" - любимые косяки любимого канона.
Размещение: после деанона с согласия авторов
Внимательное перечитывание Сабатини обнаружило, что, оказывается, я совсем неправильно представляла себе характер Арабеллы Бишоп. Мне она казалась сдержанной, замкнутой, с чувством внутреннего достоинства – и достаточно молчаливой. То есть, высказать свое мнение она при случае очень даже могла, но делала это, скорее всего, нечасто. Веселая и непринужденная девушка с задорным взглядом и в полной гармонии со всем видимым миром, которую описал автор, совершенно не вписывалась в картину. Так какой же она была на самом деле? Начнем с того, что описано в первоисточнике. «Рядом с ним шла стройная девушка в элегантном костюме для верховой езды. Широкополая серая шляпа, украшенная алыми страусовыми перьями, прикрывала продолговатое, с тонкими чертами лицо, на котором тропический климат не оставил никаких следов. Локоны блестящих каштановых волос кольцами падали на плечи. Широко поставленные карие глаза открыто смотрели на мир, а на лице её вместо обычного задорного выражения сейчас было видно сострадание.»
«Голос у неё был звонкий и мальчишеский, да и вообще в манерах этой очаровательной девушки было что-то ребяческое. Её непосредственность, отвергавшая все ухищрения её пола, позволяла ей быть в отличных отношениях со всем миром. Возможно, этим объяснялось и то странное на первый взгляд обстоятельство, что, дожив до двадцати пяти лет, Арабелла Бишоп не только не вышла замуж, но даже не имела поклонников.
Со всеми знакомыми мужчинами она обращалась, как с братьями, и такое непринуждённое обращение осложняло возможность ухаживать за ней, как за женщиной.»
Очаровательная девушка с мальчишескими повадками, веселая, задорная, которой нетрудно первой начать разговор с незнакомым мужчиной. Не склонная ни к кокетству, ни к жеманству и ведущая себя настолько непривычно, что окружающие мужчины вообще не воспринимали ее как женщину, несмотря на то, что она была красива и богата… Нет ли в этой картине какого-то скрытого противоречия?
Думаю, что есть. На островах Вест-Индии, как и в любых английских колониях, женщин не хватало. Тем более, не хватало приличных женщин, из хорошего общества, в то время как мужчин из общества, молодых офицеров, там было значительно больше. Как говорил незабвенный командор Джеймс Норрингтон, «Моя следующая цель – брак с достойной девушкой». Арабелла – девушка достойная. Она дочь и племянница богатых и уважаемых барбадосских плантаторов и сама является совладелицей плантации. Она хороша собой, и ее внешность в глазах посторонних – как минимум аристократична (об этом говорит подчеркнутая Сабатини белизна кожи). Возможно, ее поведение не вполне привычно для общества, но ее благонравие и добродетельность никем не ставится под сомнение, не так ли?
Добавим еще, что 25 лет, по меркам того времени, - это очень много для девушки. Замуж выходили лет в 16-18, незамужняя в 25 лет – практически старая дева, упустившая все шансы (а ведь до ее брака с новым губернатором Ямайки пройдет еще четыре года!) При всех достоинствах мисс Бишоп как невесты и при нехватке этих самых невест картина получается необычная. А ведь это едва ли не позор на семью, во всяком случае, явление общественно осуждаемое, и в гораздо большей степени, чем сейчас…Не то чтобы такое было вовсе невозможно. У английских аристократок иногда бывали и поздние браки, и чем богаче была девушка, тем проще было представить дело, как затруднения в выборе достойного претендента. Тем более, что вся родня Арабеллы жила за океаном, и могла влиять на строптивицу разве что редкими письмами…
Возможно, против брака племянницы был полковник Бишоп? Свадьба Арабеллы автоматически лишала его дохода от части плантаций. Вдобавок, пришлось бы мириться с новым родственником мужского пола, который наверняка не был бы настолько послушным, как племянница. Кстати, по меркам того времени было бы вполне логично, если бы дядя решил жениться на племяннице. И ради сохранения владений, и потому, что они десять лет жили под одной крышей, то есть, жизнь показала, что они способны друг друга выносить, вряд ли у Бишопа были другие кандидатуры… и даже если Арабелла была бы против, вряд ли это стало бы для него веским аргументом. Почему он этого не сделал? Может быть, потому, что был женат или недавно овдовел (хотя в тексте нет даже намека на его семейную жизнь), может быть потому, что у Арабеллы были некие покровители (о них позже), или же, действительно, он уважал и слегка побаивался Арабеллу. Пятнадцатилетнюю наивную девочку, полностью находящуюся в его власти?..
«Брат полковника Бишопа Том Бишоп, отец Арабеллы, был добрым и мягким человеком. Преждевременная смерть молодой жены заставила Тома Бишопа покинуть Старый Свет, чтобы забыться в Новом. С пятилетней дочкой приехал он на Антильские острова и стал вести жизнь плантаторов. С самого начала его дела пошли хорошо, хотя он мало о них заботился. Преуспев в Новом Свете, он вспомнил о младшем брате, военном, служившем в Англии и пользовавшемся репутацией вздорного, жестокого человека. Том Бишоп посоветовал ему приехать на Барбадос, и этот совет подоспел как раз в то время, когда Вильяму Бишопу из-за необузданности его характера потребовалась срочная перемена климата. Вильям приехал на Барбадос, и брат сделал его совладельцем плантаций. Шесть лет спустя Бишоп-старший умер, оставив пятнадцатилетнюю дочь на попечение дяди. Пожалуй, это была единственная его ошибка, но, будучи добрым и отзывчивым человеком, он приукрашивал и других людей. Он сам воспитывал Арабеллу, выработал в ней самостоятельность суждений и независимость характера, но, видимо, всё же преувеличивал значение своего воспитания.»
«Обстоятельства сложились так, что в отношениях между дядей и племянницей не было ни сердечности, ни теплоты. Она его слушалась; он в её присутствии вёл себя настороженно. В своё время у Вильяма Бишопа хватило ума признать высокие достоинства своего старшего брата, и всю жизнь он испытывал перед ним какой-то благоговейный страх. После смерти брата он начал испытывать нечто похожее и в отношении дочери покойного. К тому же она была его компаньоном по плантациям, хотя и не принимала активного участия в делах.»
Судя по тому, что Арабелла не нуждается в разрешении полковника Бишопа на брак с Бладом, можно предположить, что завещание отца предоставляло ей самостоятельность, начиная с определенного возраста. Вполне возможно, что этот возраст наступал как раз с 25 лет. Ну и скорее всего, независимость Арабеллы в вопросах брака дополнялась еще и финансовой независимостью, хотя бы на бумаге… А могла ли она сохранить такую независимость?
«Срочная перемена климата из-за необузданности характера» - это деликатная формулировка для преступления или как минимум скандального поступка; судя по всему, Томас Бишоп об этом знал и спасал брата от последствий. Сложно сказать, был ли Томас идеалистом, склонным видеть в людях только хорошее, и насколько он доверял своему брату в дальнейшем. Идеалисты редко преуспевают, особенно в таком жестоком деле, как управление плантациями, тем более если о них не заботиться и пустить все дела на самотек. Здесь можно вспомнить историю Скарлетт о’Хара, ту часть книги, которая касалась лесопилок. Даже при условии востребованного бизнеса, чтобы разбогатеть, Скарлетт потребовалось нанять управляющего, взявшего на себя всю неприятную часть работы, тогда как гуманный Эшли все время балансировал на грани разорения. Вариант первый: у Томаса Бишопа была гениальная интуиция и талант управления людьми, при котором все происходит как бы само собой. (И тогда не исключено, что Арабелла унаследовала часть отцовских талантов.) Вариант второй: у Томаса Бишопа был хороший и преданный управляющий, который держал рабов в ежовых рукавицах и выжимал из них все соки, а на долю Томаса оставалось только очень общее и очень теоретическое руководство. Вильям Бишоп в этом смысле отличался от Томаса тем, что жестокость для него была удовольствием, а не необходимостью, и он вмешивался в дела плантации более активно, а также любил наказывать лично.
Второй вариант более вероятен: полковник Бишоп совершенно спокойно оставляет свои барбадосские владения на неопределенный срок, когда получает должность губернатора Ямайки. Кроме того, в Вест-Индии было известно такое социальное явление, как абсентеизм, когда богатые карибские плантаторы полностью передавали управление в руки наемных менеджеров, а сами жили на доходы от своего бизнеса в Англии ( sky-corsair.livejournal.com/66752.html ). Управляющий семьи Бишопов в «Одиссее» не упоминается, из этого можно сделать вывод, что жестокие выходки полковника намного заметнее, чем общее, так сказать, «фоновое» угнетение работников плантации. В этом случае относительная независимость Арабеллы и защита ее интересов от дядиного давления обеспечивается прежде всего личной лояльностью и преданностью этого управляющего. Взамен… взамен она не должна лезть со своими наивными представлениями о человечности и доброте в серьезные мужские дела. Так что «самостоятельности суждений и независимости характера» на самом деле позволено проявляться в очень ограниченных рамках, и думаю, что сама Арабелла это прекрасно понимает.
Она уверенно держится, умеет быть веселой и относиться с юмором к различным жизненным перипетиям (и в этом, кстати, она похожа на самого Блада, он тоже мог шутит, когда все плохо), а при необходимости – укрыться за спокойствием и достоинством, как за самой надежной броней. Вспомним ее поведение во время нападения дона Мигеля на «Ройял Мэри»: она способна так держаться и под обстрелом, так что храбрости и твердости духа ей на самом деле не занимать. Думаю, что она прекрасно понимает, что и зачем делает, знает, кому что отвечать, как и с кем себя вести, в общем, проявляет нешуточные дипломатические таланты. Просто так, случайно, такого результата не получишь, другое дело, что никто посторонний этой работы не видит. Так и задумано. Но иногда сквозь эту внешнюю безмятежность прорываются и более глубокие чувства.
«— Неужели жизнь так же грустна и в других местах? — печально спросила она.
— Её делают такой люди, — ответил Блад.
— Понимаю. — Она засмеялась, но в смехе её звучала горечь. — Я никогда не считала Барбадос раем, но вы, конечно, знаете мир лучше меня. — Она тронула лошадь хлыстом. — Рада всё же, что ваша судьба оказалась не слишком тяжёлой.»
«— Боже мой! — воскликнула она. — И вы можете ещё смеяться!
— Да, это достижение, — признал Блад. — Но ведь я живу не так плохо, как предполагал.
— Я слыхала об этом, — коротко ответила Арабелла.»
Очевидно, она не настолько наивна и более-менее представляет себе жизнь плантации. Вряд ли лично наблюдает расправы и смерти, но сами факты – знает, настолько, что может проследить за судьбой кого-то из рабов. Ни во что не вмешивается и, конечно, нуждается в оправдании такой позиции: «Все плантаторы – жестокие и суровые люди. Видимо, такова жизнь.» Но похоже, что втайне она сама с этим не согласна, даже если посторонним этого не видно…
И тут на Барбадос попадают пленные испанцы. И Арабелла, единственная из всех дам, приходит в госпиталь с подарками для тех, кого все ненавидят…
«На следующий день высокопоставленные дамы Бриджтауна — жёны и дочери богатых плантаторов и купцов — явились на пристань с подарками для раненых моряков. Питер Блад был на своём месте, оказывая помощь испанцам. Никто по-прежнему не обращал на них внимания. Общественное мнение как бы поддерживало Бишопа, а не губернатора. Все подарки шли только морякам команды «Прайд оф Девон», и Питеру Бладу это казалось естественным, но, к своему удивлению, он увидел вдруг, что какая-то дама положила несколько бананов и пучок сочного сахарного тростника на плащ, служивший одному из его пациентов одеялом. Даму, изящно одетую в бледно-лиловый шёлк, сопровождал негр, тащивший большую корзину.
Питер Блад, без камзола, в одной рубашке с засученными до локтей рукавами и с кровавой тряпкой в руке, пристально глядел на эту даму. Словно почувствовав его взгляд, она обернулась. Блад увидел улыбку на губах Арабеллы Бишоп.
— Этот раненый — испанец, — сказал он, словно пытаясь исправить возможное недоразумение, и в голосе его едва заметно прозвучала нотка злой иронии.
Улыбка сошла с лица Арабеллы. Её брови нахмурились, лицо приняло надменное выражение.
— Я знаю, — сказала она. — Но он, кажется, тоже человек.
Ответ, в котором содержался явный упрёк по адресу Блада, поразил его.
— Ваш дядя придерживается иного мнения, — заметил он, придя в себя. — Полковник Бишоп считает этих раненых паразитами, которых лечить незачем.
Она почувствовала насмешку в его голосе и, пристально глядя на него, спросила:
— Зачем вы мне об этом говорите?
— Хочу предупредить вас, чтобы вы не навлекли на себя неудовольствие полковника. Я не имел бы возможности перевязывать их раны, если бы он и здесь мог проявить свою власть.
— И вы, конечно, полагаете, что я обязана думать так же, как и мой дядя? — В её голосе прозвучала какая-то враждебность, а в карих глазах сверкнула злая искорка.
— Даже в мыслях я не могу быть грубым с женщиной, — сказал он. — Но если полковник узнает, что вы раздаёте подарки испанцам… — Он запнулся, не зная, как закончить свою мысль.
Арабелла с трудом сдерживала возмущение:
— Замечательно! Вначале вы приписываете мне жестокость, потом трусость. Для человека, который даже в мыслях не бывает грубым с женщиной, это совсем недурно. — Она засмеялась, но в её мальчишеском смехе на этот раз прозвучала горечь.
Ему показалось, что сейчас он впервые понял Арабеллу.
— Простите меня, мисс, но как я мог догадаться… что племянница полковника Бишопа — ангел? — вырвалось у Блада.
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
— Да, к сожалению, вы не обладаете догадливостью, — насмешливо сказала она и, наклонившись над корзиной, которую держал её негр, начала вынимать фрукты и сладости, обильно оделяя ими всех раненых испанцев. На долю англичан у неё ничего не осталось, да они, впрочем, и не нуждались в её помощи, так как их щедро одарили другие дамы.
Опустошив корзину, Арабелла позвала своего негра и, высоко подняв голову, удалилась, не только не сказав Бладу ни слова, но даже не удостоив его взглядом.
Питер со вздохом поглядел ей вслед.
Он был удивлён, что мысль о гневе Арабеллы причиняет ему беспокойство. Вчера он этого не почувствовал бы, ибо только сегодня перед ним раскрылся её подлинный характер.»
Блад, по своему великодушию, не замечает всей несправедливости ситуации, но мы-то ее видим прекрасно. Он ежедневно общается с другими «тоже людьми», участь которых гораздо хуже, чем у раненых испанцев, оставшихся без фруктов. Да и его собственные жизнь и благополучие тоже держатся на щипаной ниточке. Арабелла произносит перед ним, зависимым и безопасным, храбрые речи, но будем честны – разве она могла бы по-настоящему пойти против гнева полковника? Даже имея на это некое право, как совладелица плантации, она не стала бы спасать умирающего Джереми или требовать, чтобы рабов лучше кормили. Конечно, Блад не ждал от девушки подобных поступков. Он готов был считать ее ангелом только за то, что она не последовала за общей демонстрацией ненависти к испанцам. Не имея возможности изменить мир, она исправила одну незначительную несправедливость. Сделала то, что могла, не правда ли?
Думаю, что сама она так не считает. Из-за этого и устраивает Бладу такой разнос: чем меньше мы уверены в безупречности собственной позиции, тем с большим жаром будем ее защищать. И вполне естественное предупреждение о возможном гневе полковника вызывает у девушки такую горечь: «Вначале вы приписываете мне жестокость, потом трусость». Похоже, это отражение ее собственных мыслей, она сама себя осуждает гораздо строже, чем мог бы осудить Блад…
Вернемся к началу разговора – так была ли Арабелла настолько непосредственной, веселой и искренней девушкой в отличных отношениях со всем миром, какой ее видел Блад (а точнее, сам Сабатини)? Похоже, что нет. Слишком непростые проблемы ей приходилось решать, и слишком хрупкими были границы ее личного пространства. И тем не менее – ей это удалось. Удалось остаться собой, и удалось дождаться любимого человека, рядом с которым уже не нужно было притворяться. И такая Арабелла нравится мне ничуть не меньше той, мальчишески-задорной, у которой все получалось «как бы само собой»… Не правда ли?
PS. С целью всестороннего раскрытия темы спецквеста ОК Команда капитана Блада провела соцопрос молодежи из расположенных в непосредственной близости к штаб-квартире команды детских и юношеских учреждений. Каким подрастающее поколение видит легендарного капитана? Чего недостает им в его героическом образе?
читать дальше
@темы: Тексты, V этап, G—PG-13, ОК Команда капитана Блада 2014
-
-
29.11.2014 в 23:47Соцопрос
-
-
30.11.2014 в 01:39ОООО, команда, вы прекрасны! Такая шикарная аналитика, да еще по реально наболевшим темам!
И тетушки Питта (да-да, тоже этот вопрос обдумывала, досадуя, что Сабатини пишет так... коротко).
И злополучный камзол-жюстокор.
Вот тоже всю голову сломала об эту одежду и вариации названий.
Теперь вот надо отдельную статью про штаны. Тоже ведь боль!!!
Про вести о смене правительства в Англии...
тут я закрываю глаза и уши и пытаюсь убедить себя в том, что Блад просто не знал... ну, пришел корабль с почтой уже после его отплытия в Пти Гоав... а предыдущие не смогли доплыть (плохая погода, война и пираты).
А еще там Бишоп с эскадрой крейсировал, может он перехватил корреспонденцию?
А в Картахене было не до этого...
Зато какой эффект потом от слов Уиллогби!
И статья про Арабеллу!! Прекрасна от и до, отличный разбор характера по полочкам... и понравилась идея об управляющем, я вот тоже слабо верю, что добрый и "мало заботившийся о делах плантации" Том Бишоп смог бы добиться успеха без сурового товарища, который бы за этим следил.
Я вот тоже считаю, что она была прекрасно осведомлена о несправедливости этого мира... просто боролась с этим так, как могла бороться девушка... в малых делах. Иногда это получалось, как в случае с испанскими пленниками или покупкой неких рабов.
И она очень смелая... заговорить первой с незнакомцем - это тоже надо уметь!
Что касается опроса молодежи... шутки-шутками, а вот примерно такие же предложения и я слышала/видела
Эх, молодежжжжжжжь!
-
-
30.11.2014 в 13:32Правда, я не вполне уверена, что для них было бы хорошо поселиться на Тортуге... Но размышления Джереми меня тронули - такой чувствительный и сентиментальный молодой человек не мог просто выкинуть оставшихся родственниц из головы...
Восхитительная аналитика! Браво!
Очень интересно мне было прочитать про жюстокор
Касательно того, мог ли Блад знать, что происходит в Англии...
Мне показалось интересными факты и аргументы автора аналитики
В каноне сказано, что лишь в марте до Ямайки дошли известия, что Вильгельм стал королем Англии, до этого - только слухи о беспорядках (а победителя в гражданской войне угадать сложно - мог победить и Яков).
С конца января до середины марта Блад пребывал в Пти-Гоав, с середины марта до начала апреля - в пути к Картахене.
Что твориться в Англии обычных французов могло не волновать - скорее их будоражил предстоящий поход и гарантированная добыча (ведь с ними капитан Блад).
Самого Блада какие бы то ни было вести из Англии (тем более - слухи из Англии в изложении враждебных ей французов) могли не волновать - поскольку помимо изначального обвинения в поддержке Монмута он заработал еще черную метку дезертира с королевской службы, и если первое еще могло быть амнистировано (и, кстати - с чего бы вдруг? Если бы не встреча с лордом Уиллогби, я не думаю, что Блад получил бы особое королевское внимание, а Бишоп мог вполне сохранить пост губернатора Ямайки), то второе - едва ли.
Мне очень понравилась аналитика касательно характера Арабеллы.
В целом для ОКБ, по-моему, свойственна тема, что один человек не может и не должен бороться со всей несправедливостью в мире, и самое действенное для сохранения своей чести - это личные поступки человека, а не осуждение чужих или активная борьба с чужими несправедливостями.
Мне показалось, что Блад ожидал от Арабеллы полного подчинения воле полковника Бишопа, потому что понимал, что выражать себя и действовать вразрез с его мнением даже так, как это делала Арабелла: например, помогая раненым испанцам - это подвиг личной храбрости.
Читатель может критиковать Арабеллу, что она храбрая только в разговорах с рабом-Бладом, а "могла бы" бороться за права негров и более благотворно влиять на полковника. Но мне представляется, что Арабелла балансировала на тонкой грани - потому что полковник Бишоп облагал гораздо большими правами в английском обществе, в том числе - в отношении своей племянницы. Активно препятствовать ему - означало развязать войну, которой Арабелле было не выиграть. Это, мне кажется, и было основой ее симпатии к Бладу: он понимал, насколько она несвободна, и признавал достойными уважения даже те всплески независимости, которые она могла себе позволить.
Прочие джентльмены, которые обращали на нее внимание, подходили к ней совсем с другой меркой: считали ее богатой, чудаковатой, видели в ее необычных поступках след избалованности, которую даже ее жестокий дядя не смог отбить. Она кажется неуправляемой и непослушной - и это делает ее плохой женой. Послушание благородной женщины своему мужу всегда считалось главной добродетелью жены.
Та же Элизабет Суон гораздо более послушна своему папе, чем Арабелла - своему дяде. Поэтому, мне кажется, пресловутый командор Норингтон не посмотрел бы на мисс Бишоп как на возможную брачную партию.
К тому же любой мужчина, подумавший об Арабелле в качестве своей жены, должен был понимать, что полковник Бишоп не отпустит контроль над плантацией и доходами от нее. Лорд Джулиан по канону чувствует себя гораздо сильнее и увереннее Бишопа - и тот пресмыкается перед ним (если перечитать их диалоги в период после ухода Блада из порт-Ройала) - поэтому лорд Джулиан уверен, что смог бы контролировать полковника даже после своей женитьбы на Арабелле.
-
-
30.11.2014 в 14:14-
-
30.11.2014 в 19:18Представление результатов «соцопроса» отдельно очаровательно. ))
-
-
01.12.2014 в 03:11удивило, что можно было свободно жениться на родной племяннице, как-то это неожиданно
-
-
01.12.2014 в 18:27Жюстокор это да, его ж без часа репетиций и не выговорить. Камзол как-то привычнее. Да остальные наименования деталей костюма тоже знакомы.
Переводчикам я бы пару вопросов задала относительно французских слов veste и gilet. Особенно про наличие рукавов у куртки, да. )))
Арабеллу всегда любила, теперь люблю ещё больше.
Про тётушек я забыла и вспомнила только благодаря вам.
Большое спасибо.
-
-
02.12.2014 в 22:08-
-
07.12.2014 в 03:18natoth, вы нас неизменно поддерживаете с начала битвы. Это столько сил прибавляет
Переводчикам я бы пару вопросов задала относительно французских слов veste и gilet. Особенно про наличие рукавов у куртки, да. )))
Akiva-san, кстати, да, это может быть интересное продолжение.
удивило, что можно было свободно жениться на родной племяннице, как-то это неожиданноderrida, такие браки, как и брак между двоюродными братом и сестрой, особо не приветствовались, но в целом - да, возможны.
Правда, я не вполне уверена, что для них было бы хорошо поселиться на Тортуге... Larimir81, тут вопрос в том, насколько большие неприятности у них могли быть в Англии. При условии, что их не преследовали, возможно, был бы неплох вариант с постоянной денежной помощью. Ну а если преследовали,то женщинам и впрямь лучше было оказаться рядом с защитником мужского пола...
он заработал еще черную метку дезертира с королевской службы, и если первое еще могло быть амнистировано (и, кстати - с чего бы вдруг? Если бы не встреча с лордом Уиллогби, я не думаю, что Блад получил бы особое королевское внимание, а Бишоп мог вполне сохранить пост губернатора Ямайки), то второе - едва ли.
Вот, кстати, момент насчет дезертирства - очень интересный. Считался ли дезертирством подобный отказ от службы, тем более в то время и в Вест-Индии, где ситуация все-таки сильно отличалась от европейской? Это надо военных историков поспрашивать, может быть, Сергея Махова, который Ройял Неви занимается.
Читатель может критиковать Арабеллу, что она храбрая только в разговорах с рабом-Бладом, а "могла бы" бороться за права негров и более благотворно влиять на полковника. Но мне представляется, что Арабелла балансировала на тонкой грани - потому что полковник Бишоп облагал гораздо большими правами в английском обществе, в том числе - в отношении своей племянницы.
Про тонкую грань согласна, конечно. Живя в наше время, трудно делать поправку на то, как подобные отношения выглядели в 18 веке. Но тут момент такой деликатный, с ее бурным возмущением против "обвинения в трусости". В любом случае, поведение Арабеллы не было бы трусостью, это скорее называется здравый смысл и трезвая оценка противника, но тогда все-таки не очень уместно смотрятся заявления вида "я его не боюсь". То есть, если бы Арабелла сказала все это на холодную голову и с убеждением в своей правоте, это выглядело бы... неважно. Но если представить, что для нее самой вопрос был больной, это ее, имхо, полностью оправдывает.
Прочие джентльмены, которые обращали на нее внимание, подходили к ней совсем с другой меркой: считали ее богатой, чудаковатой, видели в ее необычных поступках след избалованности, которую даже ее жестокий дядя не смог отбить. Она кажется неуправляемой и непослушной - и это делает ее плохой женой. Послушание благородной женщины своему мужу всегда считалось главной добродетелью жены.
Тут опять же надо смотреть источники того конкретного времени и места - положение женщин в Англии менялось в границах некоего диапазона. Викторианская эпоха, времена, которые описывала Джейн Остин, и времена королевы Елизаветы дают несколько разную картину, тем более, тут еще поправка на "колониальные нравы" (с) Трудно сказать, так ли сильно Арабелла проштрафилась в глазах общественного мнения, в каноне, собственно, всего два примера ее непослушания: посещение испанцев и то, что она пришла к Бладу, когда его назначили губернатором. Причем и то, и другое она делала не вопреки прямому запрету дяди, ему просто в голову не приходило запрещать такие очевидные вещи. Чудаковатая и избалованная - да, возможно, но про какие-то другие примеры ее неуправляемости Сабатини не говорит.
Та же Элизабет Суон гораздо более послушна своему папе, чем Арабелла - своему дяде. Поэтому, мне кажется, пресловутый командор Норингтон не посмотрел бы на мисс Бишоп как на возможную брачную партию.
Ну, при таком характере Элизабет тоже должна была периодически конфликтовать с этикетом, обычаями и прочим
-
-
10.12.2014 в 08:27Автор: ОК Команда капитана Блада
Бета: ОК Команда капитана Блада
Форма: проза
Размер: мини, 690 слов
Если 690 слов, то не мини, а драббл?
Ваши стихи прекрасны.